На крылечке дрожал худосочным телом посланец отцов-радетелей, которого Юрий так неудачно уронил какое-то время назад. Тогда посланец домогался от Юрия портрета прачки и закончил утро в канаве. Теперь же висел на костылях, изображая собой статую уныния. На опухшем лице блестели под луной дорожки слез. Молодой знаменщик остервенело прибил на щеке комара. Головня качнулась. Шпион дернулся и сел на зад.
— Уп-поваю… — проблеял он.
Юрий сморгнул:
— Интересно. Сам уйдешь, или тебя стукнуть?
Рыжий котяра выпрыгнул и потерся бакой об украшенное заплатой колено упавшего.
— Уповаю… — худосочный притиснул ручки к груди. — Караул…
Ястреб взглянул на выкрутасы кота, решительно сгреб страдальца-шпиона за воротник и дернул в прихожую. Юрий злобно хлопнул створкой.
— Ну? — спросил он, зевая.
— Жену жребий… — шпион всхлипнул и вытер нос.
— Иди! — Ястреб Крадок пинком направил незваного гостя в нужную сторону, тщательно избегая как падения того в ноги хозяевам, так и лобызания рук. Вялого хромца пришлось почти нести.
Юрий разворошил угли в очаге. К нему подтянули скамьи и, наконец, избавились от груза, который стонал и подванивал. Коту приключение, похоже, нравилось. Он обнюхал гостя со всех сторон и заурчал.
— А теперь коротко и внятно. Ночь на дворе.
Зубы гостя стукнули о край глиняной кружки.
— Жену вечером пришли… по наш черед… он!
— Не понял, — сказал Юрий.
Бывший посланец ратуши заплевался ядом, виня знаменщика во всех несчастьях, в том, что лишен места и должен отдать жену. Рыжий Разбойник испуганно дернул за поставец. Занавеска в дверном проеме качнулась. Тумаш с закрытыми глазами стал у косяка. Его скрюченные шишковатые пальцы потирали обритую голову. Кисточки на вороте ночной рубахи колыхались дыханием.
Внук Крадок невольно хмыкнул.
— Мне поспать дадут?!
— Видел? — спросил Ястреб лукаво, указывая гостю на Тумаша. — Грозен хозяин…
— Авой!! — шпион бухнулся со скамьи и стал лобызать Тумашу ноги. Тот отпрыгнул, шаря за отсутствующим мечом, и, наконец, проснулся.
— Издеваетесь? — набычился он.
— Да горе у человека. Если не врет.
— Помоги-и… — шпион-неудачник ерзнул по мозаикам. — У тебя жена молодая, спаси…
— Сдурел?
— Велге к паутиннику идти! Жене! Не поможет кто — помрет к вечеру!
Ястреб сжал в кулачище правую ладонь:
— Что?!!
Тумаш отобрал у Юрия чашку с вином, сделал огромный глоток и совершенно внятно спросил:
— Что будем делать?
Вернулся кот. С мурлыканьем потерся о ноги Тумаша. Юрий с дедом переглянулись. Хромой шпион, все еще сидя на полу, водил за ними глазами, словно кошка в ходиках. Потел. Хрустел пальцами.
— Врет, дрянь хромая…
Худосочный полез в складки упелянда. Под судорожными движениями треснула, поползла хилая ткань. Внук Крадок при свете огня разглядел сосновую палочку-жребий с выжженным узором: черта, черта, молния…
Шпион всхлипнул. И короткий звук этот верней, чем жребий, убедил мужчин в его честности.
Юрий Крадок потянулся, развел широкие плечи и откинул назад голову, взметнув вороными кудрями:
— Выходит, опять мне идти!
— По гроб жизни, отслужу!! — гость с воем распростерся на полу. — Довгяла меня звать. Довгялы всегда…
— Юрий! — выговорил Ястреб.
— Ну, ходил, — внук закатал рукав, обнажив две красных ямки-следа на правом запястье. Дернул ртом: — Потом, правда… в омут. Но она, государыня… на берегу… удержала. Рисовал!..
Несчастный Довгяла пискнул не к месту:
— Не умею!
От него отмахнулись с досадой. Дед и внук смотрели друг на друга с одинаковым упорством.
— Нельзя тебе, — сказал младший Крадок. — Под обрядом ходишь.
Котище, отираясь при Тумаше, выгнул спину. Пограничник погладил его скрюченными пальцами. Втянул носом воздух.
— Я… иду.
Крутанул бритой головой, словно ожидая возражений. Ястреб промолчал, оценивающе прикусив угол рта.
…Не слушая благодарного лепета хромого шпиона, Тумаш сжал сосновую палочку-жребий и потянул на себя тяжелые резные двери кромской ратуши.
Похожий на окосевшего барсучину магистрат, пару дней назад вымогавший деньги у Юрия Крадока, оглядел гостя единственным нежно-голубым глазом и стыдливо затолкал носком сапога под стол песчаный холмик.
— Похвально. Да. Оружие есть? Металлы? Камни?
Тумаш отрицающе качал головой.