Раздумывая над этим происшествием, я припомнил другой подобный случай. Рассказал его мне в Заполярье много повидавший на своем веку старый партийный работник.
Так как беседа наша состоялась более тридцати лет тому назад, то некоторые детали и название места ускользнули из моей памяти. В общих чертах события выглядели так.
После Октябрьской революции рассказчик и его близкий друг были командированы в город (название которого не помню) для установления и закрепления там Советской власти. Оба — молодые партийные работники, оба недавно женились; в городе, куда они были командированы, им отвели общую квартиру, в которой они и поселились. Квартира была расположена на втором этаже и попасть в нее можно было только по наружной лестнице, вне дома. Лестница была солидная, закрытая с обеих сторон дощатыми стенами с прочной крышей, как в верхнем конце, так и в нижнем находились двери с замками, закрывавшимися на ночь.
Трудными были те дни становления новой власти; и совсем не лишними были наганы, выданные обоим работникам.
В один из таких дней оба они, усталые, поздно (уже ночью) возвратились домой. Как всегда, тщательно заперли как нижнюю, так и верхнюю дверь на лестнице и вошли в квартиру. Не помню уж, сколько времени успели провести в своем семейном кругу, как за входной дверью на верхней площадке послышался голос, который тут же перешел в дикий, нечеловеческий вой. Казалось, кто-то злобный в приступе звериной ярости, оскалив зубы, растянул рот по обе стороны и сверляще воет — и-и-и…
Мужчины выхватили наганы и открыли стрельбу по двери. Пули должны были пробить дверь и поразить непрошеного пришельца. Но стрельбу пришлось прекратить, так как их молодые жены, не привычные к таким экстремальным проявлениям жизни, заголосили от страха. Крик за дверью прекратился.
Тогда мужчины, распахнув дверь, выскочили с наганами на изготовку, но за нею, так же как и на лестнице, никого не было. Нижняя дверь лестницы тоже оказалась запертой.
Как в первом случае со мной, так и во втором с партийными работниками вопрос о том, кто стоял за дверью, остается без ответа.
В тот зимний вечер мы, обитатели 6-ой квартиры дома № 56 по улице Волкова города Змеиногорска, разместились перед телевизором, который стоял в углу, направо от окна. В другом углу (налево от окна) стоял комод, на который молодая хозяйка Л. пару часов тому назад поставила стакан с водой. Старая хозяйка А. А. любила смотреть телевизионные передачи лежа и поэтому улеглась на кровать, примыкающую к комоду. Л. уселась в середине комнаты под лампой и занялась вязанием. Я, потерявший зрение, воспринимал передачу только на слух и поэтому сел на стул у входной двери.
Все мы внимательно слушали выступление М. С. Горбачева на международном форуме в Москве.
Вдруг раздался звук, который можно охарактеризовать одним словом — взрыв. При этом стоявший на комоде стакан разлетелся на мелкие осколки, величиной с полфасолины и меньше. Некоторые осколки отлетели на расстояние 1,5 метра. Уцелело только дно стакана, которое оказалось испещренным мелкими трещинами (мы его сохранили).
Взрыв стакана с водой произвел на всех нас сильное впечатление. Какая сила действовала? Откуда она явилась?
Может быть, время принесет ответы… Это произошло вечером 16 февраля 1987 года.
Дальнейшие события показали, что описанный выше взрыв стакана с водой не должен рассматриваться как единичное явление, поскольку такого рода случаи происходят не столь уж редко, о чем свидетельствует один наш молодой друг. Он сообщил следующее: «В 1982-83 гг. Вл. Скребцов побывал на Кавказе, у православных отшельников вблизи Афона. Там ему рассказали об отшельнике, живущем среди них, который, осеняя стакан крестным знамением и сотворяя молитву, каждый раз разрывал стакан с водой на части».
От автора: Моя гостья, кавказская ясновидящая А., провела ночь в комнате, где произошел описанный взрыв стакана с водой.
Наутро она дала следующее объяснение случившемуся.
Старая хозяйка питала ненависть ко мне, автору этих заметок. Ее враждебное чувство в виде энергетического снаряда устремилось ко мне, но было отброшено светлой энергией и направлено в стакан — произошел взрыв. Считаю, это объяснение в точности соответствует действительности, и приношу А. глубокую благодарность.
Примечание: А. (наша гостья) рекомендовала в будущем постоянно иметь в комнате стакан с водой. Сказано: «… чем сильнее зоркость и находчивость, тем легче толковать знаки подаваемые. Высокие Существа и хотят намекнуть о многом, но рассеянность людей мешает дойти ценным Советам» («Мир Огненный», § 178).
Событие, о котором пойдет речь, было сообщено мне в 1960 году в Балхаше (Казахская ССР). Рассказчицей явилась молодая девушка, самая способная ученица 37-го строительного училища, в котором я работал библиотекарем. Ее девичья фамилия была Чеботарева. То, что она мне рассказала тогда, показалось столь значительным и слишком сухо изложенным, что я попросил от нее вторичного и более детального письменного изложения случившегося. Она обещала, но шли годы и обещание не выполнялось. А потом мы разъехались в разные города, и я окончательно утратил надежду получить подробное описание случившегося. Теперь, четверть века спустя, я решил сам сделать эту запись в том же первоначальном и очень сухом изложении. Повествование веду от первого лица.
— Я с матерью живу в Имантаевском районе Казахстана. Однажды мать решила посетить своих родственников, живущих в Омске, до которого от нас не так уж далеко. Поехали туда на грузовике. У родственников оказалась девушка моих лет, с которой я подружилась. Между прочим, она мне рассказала, что в Омске временно практикует знаменитая предсказательница, которая безошибочно называет по имени каждого приходящего к ней клиента, и предсказания ее непременно сбываются. Мы решили эту вещунью посетить. Все оказалось так, как мне рассказывали.
Предсказательница занимала две комнаты: в передней толпились посетители, а в задней она принимала. Как только я шагнула в комнату, она сразу назвала меня по имени — Нина — просила присесть и начала рассказывать. И все то, что мне она предсказывала, последовательно выполняется в моей жизни. То же самое было с моей подругой.
Но это не все. Самое интересное было впереди.
Через пару дней после визита я со своей подругой оказалась на перроне Омского вокзала перед самым отправлением очередного поезда. И тут мы увидели, что нашу предсказательницу ведут два милиционера. Из услышанного между ними разговора мы поняли, что предсказательница арестована и что милиционеры хотят посадить ее на поезд, готовый к отправлению. Запомнились слова предсказательницы: «Никуда вы меня не отправите! Никуда я не поеду, вот сами увидите!»
Сопровождающие посадили ее в вагон. Машинисту был дан сигнал к отправлению: колеса завертелись, но поезд не двинулся с места — колеса буксовали. Машинист несколько раз включал и выключал пар и наконец перестал. К нему подошли милиционеры, последовало краткое совещание, после которого предсказательницу сняли с поезда. Машинист сразу дал пар, и поезд тронулся. Но милиционеры тут же подали сигнал остановиться. Снова посадили предсказательницу в поезд и велели машинисту трогаться. Но повторилось прежнее: колеса буксовали на месте, а состав не продвинулся ни на йоту.
Так повторялось несколько раз. Кончилось тем, что милиционеры увели предсказательницу, после чего поезд, набирая скорость, беспрепятственно ушел.
Подобный случай описан академиком Н. К. Рерихом в одной из его статей.
В Индии контролеры обнаружили в поезде безбилетного садху[36] (странствующего монаха). Предложили ему сойти с поезда, что упомянутый садху и сделал. Но поезд после этого как бы уткнулся в незримую стену — не мог тронуться: колеса пробуксовывали на месте. Когда садху предложили снова сесть в поезд, тот беспрепятственно последовал дальше.
Приведенный рассказ Чеботаревой является прекрасным доказательством того, что за чудесами вовсе не нужно ездить в далекую Индию, что и здесь, на Руси, люди обладают неизмеримой мощью психического потенциала, который может проявиться в самых неожиданных формах.
Это случилось летним утром. Мне нужно было освежить в вазе букет, и я направилась к клумбе пышных флоксов, из которых легче всего составляются букеты. Не помню, что отвлекло мое внимание, но я не сразу срезала цветы, а когда наклонилась к ним, неожиданно уловила легкий трепет — цветы мелко-мелко подрагивали. Я перевела взгляд на другие растения, росшие рядом. Никакого движения. Все было тихо, даже на деревьях лист не шелестел. Странное чувство неожиданного явления взволновало меня. Мелькнула мысль: «Они боятся». Мне стало не по себе, неловко, и вместе с тем чувство жалости проникло в сердце. Я погладила цветы, прошептала: «Не бойтесь. Я вас не трону», и отошла. Сомнения пронизывали мое сознание. Как быть? Что поставить я вазу? Срезать другие цветы? А если им тоже страшно? А, может быть, я преувеличиваю происходящее? До сих пор вопрос — что ставить в вазу? (мы так привыкли видеть вокруг цветы) — для меня не решен. Всякий раз, когда в доме появляются цветы, я вспоминаю случай с флоксами.
Все живое может радоваться и печалиться соразмерно со своим сознанием. Опыты индийского ученого Бхоша[37] блестяще доказали высокую чувствительность цветов, которые реагировали даже на появление облачка на небе.
Хозяйка, отказавшаяся срезать затрепетавшие от страха цветы и пожалевшая их, была права, ибо все живет и чувствует.
Друг кореец в нескольких словах сообщил мне о событиях, свидетельницей которых была его бабушка. И не раз мне хотелось облечь сухое, схематическое изложение в живые образы влюбленных друг в друга до самозабвения, до исступления юноши и девушки — влюбленных так, что перед ними оказалась бессильной даже смерть… Мне хотелось создать песнь торжествующей Любви, и притом основанную на действительных событиях. Почему этого не сделал — объясню после изложения самих событий.
Полюбил юноша красивую девушку со всем пылом первой любовной страсти, и она ответила ему тем же, а, может быть, еще и большим чувством.
Обычно в рассказах о такой любви фигурируют грозные препятствия, которые встают на пути к счастью: то родители возражают против брака, то завистливый соперник вмешивается — мало ли что..
В данном случае все было как раз наоборот — препятствий никаких! Родители не только согласны, а радуются: приготовления к свадьбе идут полным ходом. Жених и невеста при встречах глаз не могут оторвать друг от друга, тянет их точно магнитом, и все им кажется, что приготовления к свадьбе идут слишком медленно…
И вот остался до свадьбы всего один день — быть ей завтра, и тут смерть пришла… Невесту убили!..
Как? При каких обстоятельствах? Это не играет роли. Факт тот, что заголосили матери, надели все траурные одежды, и превратился свадебный стол в поминальный.
Жених, конечно, потрясен. После похорон запирается в своей приготовленной для брачной ночи спальне. Но потом стали замечать, что он очень быстро успокоился и стал весел по-прежнему. Только одно было странно: в его годах должен бы он по истечении какого-то времени ощутить интерес к женскому полу, а он — никакого внимания!
Шли годы, и родные стали уговаривать его обзавестись семьей — жениться. Он сперва просто отказывался, но когда те начали к нему приставать и настаивать, он сознался, что не женится потому, что у него есть жена — та самая его невеста, трагически погибшая; что она каждую ночь приходит к нему и наделяет супружескими ласками…
Случалось иногда, что кто-нибудь из родных утром заходил в спальню молодого человека, когда последнего там не было. В таких случаях на постельной подстилке обнаруживали «отпечатки» двух тел.
Оказалось, что загробная жена ревновала своего мужа. Выяснилось это следующим образом. На праздник воздвигли качели, около которых собралась толпа разодетых юношей и девушек. Каждый мог пригласить понравившуюся ему девушку покачаться, и пара за парой под веселые возгласы и шутки взлетала ввысь. Присутствовала в этой веселой толпе и бабушка рассказчика (тогда молоденькая еще девушка). На празднике был и молодой человек, герой нашего рассказа. Между ним и одной из девушек завязался легкий, непринужденный разговор. Он закончился тем, что молодой человек пригласил свою собеседницу на качели. Но в тот же момент из пространства послышался гневный голос:
— Не смей!
Бабушка рассказчика сама слышала этот возглас и была свидетельницей, как молодой человек смутился и спешно покинул толпу.
Умирал достаточно поживший мужчина, хотя и не очень старый. Он был из китайской семьи патриархального типа, где взрослые и женатые сыновья по-прежнему продолжают жить вместе, имея одно общее хозяйство. И в этой многочисленной семье у умирающего были свои избранники, кого он любил больше, кого меньше, а кого и терпеть не мог. Смертный час пришел как-то неожиданно, дома было всего несколько человек, когда больной почувствовал, что ему уже больше не встать. Вот этим немногим умирающий продиктовал свою волю, как поступить с теми вещами, которые после него останутся. И, конечно, все лучшее завещал он тем, кого любил и кто любил его, а остальным — кое-какое барахло… А случилось так, что завещание от него принимали как раз те, кому он и предназначил это барахло. Те, конечно, виду не подают, что им обидно, слушают смиренно, головами кивают, а сами думают: «Кончайся ты, милый, поскорее, а кому что достанется — в этом мы сами разберемся».
Когда вечером вся семья собралась вместе, а покойник уже лежал обряженный, «душеприказчики», ссылаясь на волю покойного, распределили его вещи так, как им захотелось: все хорошее забрали себе.
На другой день потрясенные члены семьи стали свидетелями такой жуткой сцены: покойник, грозный и сердитый, как живой, появился перед ними и перебил, переломал и порвал все вещи, захваченные жадными родственниками.
Это произошло в тридцатых годах нынешнего столетия в Маньчжурии, в г. Гирине, куда ездил близкий мне человек как раз в то время, когда в этом городе стало известно о строптивом поведении покойника.
Как хорошо возвращаться домой после долгого отсутствия, если есть, кто обрадуется твоему приезду, шагнет тебе навстречу и обовьет шею теплыми руками…
Степан все лето проработал в Питере на песочной лодке, истосковался по молодой жене, детишкам, по своему бревенчатому домику и теперь с нетерпением поглядывал в окно вагона — скоро ли…