— А! Что! — наконец, с морды сфинкса исчезла это довольная ухмылка!
— Быстро сюда, и сумку с собой прихвати! — ну, хоть кого-то я призову к порядку! Самое главное — загрузить делом.
— Сумку? — в глазах сфинкса отразился неприкрытый ужас. — А где она?
Вот растяпа! Неужели потерял? Я этому нисколько не удивилась бы: сначала разборки возле домика ведьмы, потом — утомительная езда, ночевка в трактире. В общем, масса возможностей потерять ношу. Ладно, если бы там было только золото, но горсть артефактов, которую мы бросили туда же, сейчас мне очень пригодилась бы: идти во дворец невооруженной пусть даже и непроверенными амулетами, мне не хотелось. Думай, голова, думай. Немедленно вспоминай! Это тебе не смутно знакомое изображение неизвестного колдуна — когда хочу, тогда вспоминаю. Мне нужен результат и — немедленно!
Пристыженная память начала послушно прокручивать эпизод за эпизодом. Сейчас мне не помешала бы помощь белобрысого огородника — вот кто справился бы с заданием за пару минут! Может смотать к нему? Ну, уж нет! Когда вернусь домой, бегать будет не к кому. Так что, нечего сачковать и оправдываться ранним склерозом. Мозги, пора работать! Итак, во время стычки ведьмы с моими телохранителями сфинкс сначала прятался у кареты, а когда фокус не удался, прибежал ко мне. Все это время он героически носил сумку с собой. Во время разговора он тоже не выпускал поклажу из зубов. Значит, мы потеряли ее не у ведьмы. Продолжаем вспоминать. Мы сели в карету и до самой ночи испытывали на своем теле сомнительные прелести этого транспортного средства. Сумку я не видела, но это и немудрено — сфинкс разместился у меня под ногами. Потом — остановка в трактире. Я сама с трудом разогнулась, покинув карету, что уж говорить о крылатом льве, ерзавшем всю дорогу? Стоп! Вот оно: в гостиницу мой приятель входил абсолютно налегке! Оно и понятно — после этой душегубки можно позабыть обо всем на свете.
Снова высунувшись в холл, я увидела презанятнейшую картину: сфинкс, с выпученными от усердия глазами, обыскивал помещение, раз за разом заглядывая во все углы и осматривая колонны. Привидение с весьма озабоченным видом усердно ему помогало. Или создавало видимость помощи, поскольку неожиданно выныривало из стен и пола в самых неподходящих местах. Я бы решила, что эти двое забавляются игрой в прятки в то самое время, когда я усиленно напрягаю мозги. Но абсолютно серьезный вид сладкой парочки и нервное вздрагивание льва, когда привидение выскакивало перед самым его носом, позволяло предположить, что они все-таки заняты делом. Только Алекс не принимал участие в этом безобразии. Было заметно, что поднявшаяся суета его весьма забавляет, но включится в нее самому ему, видимо, не позволяло чувство собственного достоинства.
В распахнувшуюся дверь заглянули мои телохранители. Глаза бедолаг медленно, но уверенно поползли из орбит. Да, с моим появлением их жизнь стала весьма разнообразной, а главное — веселой. Словно выброшенные на воздух рыбы, они беззвучно разевали рты. Пошарив безумными взглядами по залу в поисках объяснения странного поведения сфинкса и привидения, они наткнулись на мою голову, торчащую прямо из стены. Все. Сейчас парней удар хватит. Воздух застрял у бедняг в горле как рыбная кость. Судорожно пытаясь протолкнуть его дальше, синеющие амбалы с ужасом таращились в мою сторону. Еще немного — и у меня станет тремя телохранителями меньше. Правда, я не совсем понимаю, зачем они мне нужны, но равнодушно смотреть, как коварный Кондратий собирается хватать простодушных парней, я не могла. Сделав шаг в зеркало, я предстала перед ними, имея при себе кроме головы и остальные части тела. Увидев, что меня не разобрали на запчасти, качки облегченно вздохнули.
Алекс, наблюдавший за шоу с видом строгого ценителя, пришедшего на концерт дебютанта, сделал вид, что собирается зааплодировать. Ах, так! Хорошо, дорогой, представление еще не закончено.
— Вы, кажется, считаете себя моей охраной? — невинно поинтересовалась я у бедных амбалов.
Качки дружно мотнули верхней частью тела, что, видимо, означало знак согласия.
— А то, что пропали статуи из моего парка, вы заметили? — ой, как нехорошо я сейчас поступаю. Колдун недоуменно изогнул бровь в ожидании продолжения. Телохранители понуро опустили головы, признавая факт недогляда за хозяйским имуществом. А я, понизив голос до трагического шепота, поделилась своими предположениями: — Это он, — я ткнула пальцем в заинтересованного Алекса, — уменьшил моих любимых горгулий до размеров макового зерна и спрятал в доме. Вы хотите, чтобы и вас пришлось искать по углам? — парни испуганно попятились, но дверной проем не был рассчитан на три столь мощные фигуры, пытающиеся втиснуться в него одновременно. — Так почему, он ходит сюда, как к себе домой? — звуковой волной привидение снесло к потолку. Наконец, я добралась до главного.
— Но, хозяйка, — жалобно заблеял один из телохранителей. Забавно, никогда не предполагала, что при таких размерах можно быть обладателем такого тоненького голоска, — мы не можем его не пускать — на нем твоя печать.
Печать? У меня ее сроду не было. Широко улыбнувшись моему недоумению, подлый колдун, подтверждая слова амбалов, стал расстегивать пуговицы на рубахе. Только стриптиза мне не хватало! А с другой стороны — я не забитая средневековая барышня, падающая в обморок при одной мысли об обнаженном мужском торсе. Судя по злорадной ухмылке, которую этот тип даже не пытается скрыть, он ждет от меня как минимум искреннего смущения. Ну, уж нет! Скрестив на груди руки, с оценивающим видом, я наблюдала, как освобождается из петли очередная пуговица.
— Это надо делать медленней, ритмичней и, желательно, под музыку. Можешь подпевать, если, конечно, у тебя есть голос.
— Подпевать? — обнаружив, что его ожидания не оправдались, колдун заметно скис.
— Ну, ты же собираешься меня соблазнить? Товар надо подать соответствующим образом. Я просто подсказываю тебе, как это сделать наилучшим образом. — Хотя, знаешь, думаю, что на фоне моих мальчиков, — я кивнула на застрявших в дверях амбалах, — ты будешь смотреться не в самом выгодном свете. К тому же, если ты надеялся поразить мое воображение, могу по секрету сказать, что я считаю хорошо развитую мускулатуру признаком недалекого ума. Не разочаровывай меня окончательно.
— Издеваешься? — Ого! Кажется, я его довела. Глаза опасно блеснули, рука схватилась за воротничок, будто желая рвануть его, что есть силы.
— А ты надеялся, что я буду визжать от восторга или грохнусь от счастья в обморок? Напрасно. Ты просто попусту тратишь мое и свое время. Я уже вчера сказала тебе, и могу повторить снова: ты свободен от всех своих обязательств. Я никогда ничего от тебя не потребую.
— Только вот печать с этим соглашаться не желает, — он отодвинул ворот, позволив мне увидеть краешек собственной ладони, отпечатанной на его груди.
— Я же…
— Возможно, ты была искренна, когда освобождала меня от клятв. Но, магия живет по своим законам. Твоей доброй воли оказалось недостаточно, чтобы преодолеть проклятие.
— Хорошо, только объясни мне тогда толком, на каких правах ты собираешься находиться в моем доме. В гости я тебя не приглашала, даже, скорей, наоборот. Пленником, ты тоже считать себя не можешь — вот они двери, и держать тебя никто не собирается. Постоялец? Так у меня не гостевой двор, — я с любопытством ждала, как он будет выкручиваться.
— Да считай хоть орком, — нахально ухмыльнулся этот подлец.
— Орком? — опять я что-то пропустила в традициях этого милого мира. А ведь я даже не знала, что здесь есть орки.
— Ну, да. Только у них есть замечательная традиция ввалиться целым стойбищем в мирное селение и обжирать местных жителей, пока не наступит весна, — пояснил он тоном, полным благожелательности.
— Понятно. Только и я буду вести себя соответственно, — фыркнула я, признавая поражение.
— Тоесть прятать съестное от наглых захватчиков? — расплылся в счастливой улыбке колдун.
— Что-то в этом роде, — буркнула я, поворачиваясь между тем к телохранителям, настолько обалдевших от нашей перепалки, что перестали делать даже слабые попытки освободиться из дверного плена: — А вы, чего уши развесили? Бегом в карету! Принесете сумку, которую оставил там Спутник! — Моим ревом амбалов вынесло за двери, будто взрывной волной. Айлери уважительно присвистнул, но я не обратила внимания на его одобрение.
Утренняя ссора — дело, конечно, хорошее: бодрит и позволяет окончательно проснуться, но я и так слишком затянула время, столь необходимое для подготовки к посещению дворца. Нервно тарабаня туфелькой по полу, я поджидала возвращения телохранителей под сочувственные взгляды старухи и сфинкса, старательно делая вид, что в упор их не замечаю. Нечего подлизываться! Я еще не забыла, как они ржали с колдуном над моими попытками выставить этого типа за дверь.
Взглянув на меня, всю такую суровую, вернувшийся амбал торопливо погасил улыбку и всучил поклажу сфинксу. Ухватив льва, будто нашкодившего котенка, за ухо, я быстренько перенеслась в свою комнату. Вывалив на стол артефакты, убедилась в их целостности. Надеюсь, они мне все-таки не пригодятся. Сотворив миниатюрную сумочку-кошелек, затолкала в нее драгоценности и метнулась к зеркалу. Мой наряд, конечно чудо как хорош чтобы приводить в шоковое состояние обывателей, но сейчас я направляюсь во дворец, где меня вроде бы знают с несколько иной стороны. Судя по вчерашней посетительнице, чем богаче наряд, тем увереннее чувствует себя дама в высшем обществе. Что ж. Не буду разочаровывать зрителей и привлекать к себе излишнее внимание ненужным аскетизмом.
Жемчужное платье пролилось на пол струящейся волной. Тончайшие голубые кружева прикрывали откровенное декольте и выглядывали в разрезе рукавов, словно заблудившиеся кусочки утреннего неба. "Лучшие друзья девушек" рассыпались по голубым волосам, словно солнечные блики на неподвижной водной глади. Пару мазков синей туши по ресницам, кошелек на пояс из сплетенных серебряной цепью аквамаринов, и я, пожалуй, готова.
— Ух, ты! — восхищенный выдох Айлери лучше длинных витиеватых заверений говорил, что я старалась не напрасно.
— Нравится? — я покружила перед зеркалом, любуясь на нежные переливы шелка.
— Угу, — сфинкс с видом тонкого ценителя женской красоты склонил голову набок. Любопытно, дождусь ли я столь же благосклонного внимания от вредного колдуна?
— Значит, можно идти.
Алекс, так до сих пор и не вышедший из-за стола, окинул меня откровенным мужским взглядом, задержавшись на невесомых кружевах лифа гораздо дольше, чем позволяли всяческие приличия. Возможно, это была очередная попытка вогнать меня в краску, но мне неожиданно стало грустно. Не знаю, дождалась ли бы я подобной реакции в своем истинном виде. Страшненькой, меня, конечно, никто не назовет, но и кукольной красотой леди Мейтэль я не обладаю. Да и никогда не стремилась походить на такой тип женщин. Но вдруг Алексу нравятся именно такие? Наверное, мне никогда этого не узнать. Возможно, это к лучшему — все равно скоро я покину этот странный мир и больше никогда не встречу ни Айлери, ни его храброй матушки, ни привидения с вредными привычками, ни симпатичного колдуна, с насмешливым восторгом разглядывающего сейчас… нет, не меня, своего заклятого врага леди Мейтэль.
С трудом выдавив из себя гримасу, должную изображать улыбку, я направилась к выходу. Сфинкс, не замечая моего кислого настроения, следовал сзади, то распрямляя, то вновь складывая крылья. Видимо, заразившись моими приготовлениями, не мог решить, в каком виде он будет выглядеть наиболее внушительно.
— Стоп, — я резко развернулась, — ты что, со мной собрался? — раньше мы не обговаривали, останется ли он дома или присоединится ко мне, но, учитывая отсутствие желания фея ввязываться в авантюры, я предполагала, что направлюсь во дворец одна.
— А ты что, против? — сфинкс с явным разочарованием жалобно уставился мне в глаза. — Я тебе пригожусь. Вот представь: являешься ты ко двору одна. Тебя сразу же забросают кучей вопросов. Где была? Почему не являлась? Вдруг, ты скажешь, что не так? А если рядом с тобой буду я — никто у тебя уже и спрашивать ничего не станет. Да, что там спрашивать! Ты хоть на голове стой — никто этого даже не заметит! Все только на меня пялиться будут, — да, такого вдохновенного вранья я уже давно не слышала.
— Скажи честно — хочешь посмотреть дворец?
— Хочу, — разоблаченный болтун понуро опустил голову.
— Да я и не возражаю, — хмыкнула я, — в твоем обществе я и впрямь буду чувствовать себя уверенней. Только не болтай там слишком много…
Обрадованный сфинкс вдохновлено затряс гривой, убедительно показывая, что он может быть очень молчаливым.
У самого порога нас уже ждал открытый экипаж. Что-то после поездки в карете я стала с недоверием относиться к подобным средствам передвижения. Надеюсь, добираться до дворца мы будем недолго. Лев с размаху запрыгнув внутрь, вольготно развалился на мягком сиденье. Как я и ожидала, ехать придется в тесноте. Один из телохранителей лихо вскочил на облучок. Двое других уже гарцевали на лошадях рядом. Со вздохом признавшись себе, что напрасно затягиваю время, я стала умащиваться в экипаже, старательно разравнивая юбки.
По-разбойничьи присвистнув, кучер прищелкнул вожжами, и экипаж тронулся с места. Остались позади лужайки и кустарники парка. Теперь, когда взгляд ежесекундно не натыкался на искаженные болью и ужасом лица горгулий, это место, по моему мнению, стало гораздо привлекательней.
И вот мы в городе. Не знаю, что я ожидала увидеть, но не смогла удержаться от вздоха разочарования. Я уже была на окраинах, но и сейчас, в самом центре столицы, перед моими глазами проплывали все те же грязные улочки, ставшие разве чуть ровнее и шире, крепкие каменные дома без всяких архитектурных излишеств и чахлая зелень, явно проигрывающая в единоборстве с камнем. Люди, в ужасе прижимающиеся к домам при нашем появлении (конечно же, при отсутствии тротуара, это единственная возможность не попасть под копыта), тоже ничем не напоминали сказочных существ. Обычные обыватели, занятые привычными делами.
Огромная каменная стена, ограждавшая дворец от внешнего мира, давно требовала капитального ремонта. Оббитая штукатурка, глубокие трещины. Не хватает только копоти, чтобы решить, что ее штурмовал наш знакомый дракон. Серые башни, видневшиеся издалека, также не поражали воображение ни красотой, ни изяществом. Разве что размерами. Но жителя двадцать первого века этим удивить достаточно сложно. Типичные девятиэтажки моего мира будут, пожалуй, все-таки повыше.
Скучающие у ворот стражники при нашем появлении встрепенулись и пропустили нас внутрь без лишних вопросов. Внутренний двор утомлял взгляд серой каменной кладкой. По сравнению с ней несчастная замученная растительность улиц казалась пышным садом. Но я не ландшафтный дизайнер, чтобы меня беспокоило полное отсутствие зелени.
У огромных дверей меня поджидали два пажа в розовом. Возможно, те самые мальчишки, что навещали меня вчера. Я не берусь утверждать это с точностью — уж больно одинаковыми казались они в этом нелепом одеянии. Скромно опустив глаза долу, они сообщили, что нас уже поджидают, и нырнули в распахнувшиеся двери. Последовав за ними, я убедилась, что волшебство, без которого, как я заподозрила, столь мощные створки не смогли бы раскрыться, здесь абсолютно не причем. Два дюжих привратника внутри с явным усилием толкали окованные железом дубовые двери, способные выдержать прямое попадание снаряда. К осаде они, что ли, готовятся? Или, наоборот, это средство подольше задержать гостей? Боюсь, без посторонней помощи их невозможно будет даже сдвинуть с места. Оглушительно звякнув железной оковкой, захлопнувшиеся створки окончательно отгородили нас от солнечного света, будто отсекая всяческую мысль о бегстве. Не нравятся мне такие порядки — уж слишком напоминают тюремные. Хорошо, что я в любой момент могу перенестись из этого не слишком уютного места. Съежившийся сфинкс также не выглядел излишне счастливым. Думаю, он уже не раз пожалел о своем любопытстве, заставившем его присоединиться ко мне в этом светском мероприятии. Оказывается, быть светским львом — занятие не столь веселое, как ему мнилось по неведению.