— Завтра бал, — тихий голос Алекса вывел меня из состояния бессмысленного оцепенения человека, настолько переполненного счастьем, что в голове просто не остается места для других размышлений и чувств. — Надеюсь, ты все-таки сменишь любимые штаны на праздничное платье? — легкий смешок заставил меня смутиться. В последние дни я надевала одежду, совершенно не задумываясь о том впечатлении, которое она производит на окружающих. Бросала ее прямо возле бассейна и утром одевалась почти на автомате.
— По какому поводу бал? — спросила скорее для того, чтобы хоть что-то сказать, чем действительно интересуясь причиной.
— Какая-то глупость вроде дня рождения, — Алекс с шутливым недоумением развел руками: — Но я надеюсь, что найдется и более достойный повод для праздника, — он пристально взглянул в мои глаза, словно отыскивая в них тот самый повод.
— Что ты имеешь в виду? — внезапно я почувствовала себя весьма неуютно, будто и в самом деле очутилась посреди пышного бала даже не в полюбившихся брюках, а в ночной сорочке.
— Мы могли бы объявить о нашей помолвке, — вкрадчивым голосом искусителя прошептал мне на ухо мой прекрасный принц,
— О помолвке? — теплое дыхание Алекса обожгло мою щеку, вызвав нервную дрожь. Я должна чувствовать себя счастливой — любимый мужчина просит моей руки. Но вместо этого я обескуражено пялилась в вечернее небо, будто ожидая знака свыше. Я не забыла о предложении, просто все эти дни я жила в безумном вихре счастья. Момент, когда от меня потребуют определенного ответа, казался неопределенно далеким и означал… Наверное, он все-таки что-то означал. По крайней мере, должен закончиться этот этап моей жизни и начаться что-то новое. Возможно, я просто боюсь.
Моя растерянность не укрылась от внимательного взгляда Алекса.
— Ты до сих пор не разобралась в своих чувствах, — горечь, прозвучавшая в его словах, наполнила мои глаза слезами раскаяния.
— Единственное в чем я до конца уверенна — это моя любовь к тебе, — захлебываясь в бессвязном потоке слов, захлестнувших меня, я пыталась более-менее членораздельно объяснить свои ощущения. — Я так ничего и не вспомнила — ни подруг, ни знакомых, я не помню даже себя, только чувство к тебе. Иногда мне кажется, что только из него и состоит моя жизнь, — я опустила голову и последние слова произнесла уже шепотом: — И это меня пугает.
— Разве чувства мало для того, чтобы быть счастливым? — не знаю, чего в его вопросе было больше — печали или все же надежды.
— Страсть — это очень много, но не вся жизнь. Меня преследует странное ощущение, что именно это чувство не позволяет мне вспомнить что-то важное, возможно, даже главное и в моей, и в твоей судьбе, — я замолчала. Собственные рассуждения показались мне глупыми и чересчур высокопарными.
— Давай отложим этот разговор до завтра, — мягкий голос Алекса вернул меня к действительности. — Не в моих правилах давить, но на правах главного действующего лица предстоящего торжества я позволю себе некоторое занудство.
— Так это твой день рождения? — спохватилась я. — Почему ты мне не сказал?
— Мне нужен всего один подарок — ты, но ведь это не совсем тот случай, когда не стоит учитывать ничего кроме своих желаний, правда?
Я не заметила, как мы оказались перед дверью в мою спальню. Нежно чмокнув меня в кончик носа, Алекс пожелал мне спокойной ночи и, легонько подтолкнув в комнату, будто сомневаясь в моей способности к столь осмысленному действию, исчез в дворцовых коридорах.
Ох, что-то я совсем запуталась в собственных чувствах! Теплая вода бассейна нежно ласкала напряженные мышцы. Собственные страхи и сомнения казались надуманными и даже смехотворными. Бедный Алекс, мучаться от неопределенности, потакая моим безосновательным страхам — не слишком-то веселое занятие! Он хочет меня в подарок? У него, конечно, странные предпочтения, но о вкусах не спорят. Надеюсь, нет необходимости заворачивать этот сомнительный дар в праздничную упаковку? Завтра он получит мое согласие, если он все еще будет изъявлять такое желание.
Принятого решения оказалось достаточно, чтобы в полной мере получать удовольствие от своей жизни. Окунувшись с головой в воду, я бездумно смотрела сквозь ее прозрачную толщу.
"Кто я?" — этот немудреный вопрос, неожиданно пришедший в голову, едва не свел меня с ума. Вряд ли людям в твердой памяти присуща склонность всерьез задавать себе вопросы подобного рода. Поток обрывочных образов, захлестнувших меня, никак не мог принадлежать моему прошлому. Потому что если хоть что-то из этого калейдоскопа картинок действительно принадлежит мне, мои дела очень плохи — после этого я не смогу доверять никому, даже самой себе.
Напрочь забыв о том, что нахожусь в глубине бассейна, я попыталась сделать глубокий вдох, чтобы отогнать панические мысли, от которых, несмотря на теплую воду, пробирала холодная дрожь. Радужное сияние, окутавшее меня с ног до головы, не позволило захлебнуться, надежно отделив меня от хрустальной толщи воды. Почему-то это не вызвало у меня никаких эмоций, лишь заставило вынырнуть на поверхность, чтобы отдышаться.
С трудом выбравшись из бассейна, я почувствовала, что совершенно выбилась из сил. Кое-как завернувшись в огромное полотенце, придерживаясь за стену на, полусогнутых добралась до комнаты. Влажную кожу охолодил легкий сквознячок, потянувшийся от входной двери. Странно, я точно помню, что закрывала ее. Возможно, Алекс был прав, когда предсказывал толпы безутешных поклонников, осаждающих мою спальню. Охая, словно дряхлая старуха, и кляня дрожащие коленки, я с трудом подтащила к двери тяжеленное кресло. Крепись, бедняга, надеюсь, твои ножки выдержат еще одну осаду. Обещаю, что если ломиться будет Алекс, не буду подвергать такую замечательную мебель очередному риску быть сломанной.
С чувством выполненного долга я доползла до кровати и рухнула в постель. Сквозь сон мне показалось, что жалобно скрипнуло кресло, будто его попытались сдвинуть, но больше никто шуметь не стал. Так что сладкие сны, поджидавшие меня у подушки, не прерывались сегодня даже привычным речитативом, подтверждающим мои нежные чувства.
Видимо, кто-то очень добрый снизошел к моему вчерашнему препоганейшему самочувствию и позволил мне выспаться вволю. По второй, более банальной версии, до меня просто никому не было дела — все усиленно готовились к балу. Наверняка и главное действующее лицо припахали — примеряют на моего несчастного принца какой-нибудь парадный фрак. Хорошо-то как, что я могу явиться на это мероприятие в чем угодно, если верить словам Алекса, даже мои любимые брюки окружающие проглотили бы. Поморщились бы, возможно, даже поперхнулись, но вряд ли дело закончилось бы скандалом. Проверить, что ли? Не буду. Алекс просил надеть платье, и отказывать ему в такой мелочи я не собираюсь.
Кстати о платье, ведь его еще выбрать надо. Не думаю, что это займет слишком много времени, но, судя по солнышку, сбежавшему на противоположную сторону дворца, уже далеко за полдень. Хватит лентяйничать, приказала я себе, правда, без лишней суровости. Еще несколько минут я сладко потягивалась, не в силах расстаться с ласковыми прикосновениями одеяла. Но, в конце концов, чувство долга взяло верх, и я поплелась на сеанс водных процедур.
Настойчивый стук застал меня в бассейне. Пришлось срочно выскакивать из воды и бежать к двери, запахнувшись в полотенце и оставляя на полу мокрые следы — я не забыла о вчерашнем обещании всеми силами защищать несчастную мебель от очередной поломки. К счастью, среди посетителей, почтивших меня вниманием, на этот раз мужчин не оказалось, мой вид мог повергнуть хрупкую психику сильного пола в шок. Мои "подруги" сегодня не были склонны к сантиментам и длительным уговорам, сразу же взяв меня в оборот. На столике, словно по волшебству (хотя, почему я решила, что обошлось без него?), появился легкий завтрак. Решительно пресекая все мои попытки проявить самостоятельность, барышни, пока я вяло жевала воздушные пирожные, занялись моим гардеробом. Оказывается, бездонная коробочка, с легкостью вмещающая содержимое трех платяных шкафов, была предназначена исключительно для повседневной одежды. Я и с ней-то толком не ознакомилась, изначально решив остановиться на полюбившемся брючном комплекте. А сейчас из почти полной копии прежнего волшебного вместилища, отличавшегося от товарки лишь более яркой расцветкой, на свет белый появлялись роскошные наряды, одеть которые не отказалась бы самая привередливая королева. Все это великолепие вместо того, чтобы привести меня в восторг, лишь окончательно отбило аппетит. Не знаю почему, но именно сегодня мне хотелось избежать пристального внимания окружающих. Как никогда раньше мои изуродованные перчатками руки смущали меня. И, как назло, все предлагаемые наряды не имели даже намека на рукава.
Темно-синее платье, будто небо на пороге между вечером и ночью, с нежной серебристой вышивкой, как нельзя больше подходило под ажурный узор моих перчаток. Что ж, если спрятать это "украшение" невозможно, сделаю вид, что так и надо.
— Это, — ткнула я пальцем в понравившийся наряд.
К счастью, спорить со мной никто не стал. Едва я поставила на стол опустевшую чашку, как меня поволокли к зеркалу. Оказывается, мои волосы давно требовали внимания хорошего парикмахера. Не знаю, что там о себе возомнили обнаглевшие от вседозволенности колдуньи, но свою гриву я буду защищать даже ценой жизни, не знаю, правда, чьей. Видимо, мои мучительницы почувствовали мое настроение, и за ножницы браться не стали. Я даже умудрилась расслабиться и задремать, пока они импровизировали с моей шевелюрой. Не думаю, что они смогли бы уложить это своевольное безобразие, не применив с десяток заклинаний и столько же ругательств. Когда меня растолкали, оказалось, что они умудрились не только привести мои волосы в почти идеальное состояние, но и сделать мне макияж. Впервые за время нашего знакомства я взглянула на девушек с искренним восхищением: превратить девчонку-сорванца в прекрасную сказочную принцессу — для этого действительно требуется недюжинный талант!
Еще около часа ушло на то чтобы упаковать меня в платье. Не даром я настойчиво отказывалась их носить. Конечно, весьма возможно, что система упражнений по стягиванию и вминанию меня в эту роскошь была сугубо местью моих подруг за невнимание, но моего мнения о данном виде женского одеяния уже не меняло.
Мелкими глоточками вдыхая живительный воздух, из-за садистских ухищрений местного кутюрье поступающего в мои легкие весьма дозировано, я с ужасом представляла вечер, в течение которого мне придется мучаться в этом шикарном пыточном приспособлении. Пожалуй, герой из меня никудышний, и если Алекс повторит свое предложение, я готова буду немедленно ответить согласием в обмен на разрешение переодеться. А когда на меня надели бархатные туфельки в тон платью на высоченной шпильке, я вообще усомнилась в собственных способностях хотя бы покинуть эту комнату, не говоря о том, чтобы добраться до места сбора высокого собрания с целыми конечностями и неразбитым носом.
Тихий стук оторвал меня от панических мыслей и возрастающего малодушного желания дезертировать еще до начала военных действий. Слово "саботаж" внезапно показалось мне чрезвычайно заманчивым и привлекательным.
Алекс, упакованный в черно-серебряное парадное одеяние, показался мне еще более красивым, подтянутым и… сосредоточенным, что ли. Его взгляда, преисполненного искреннего восхищения, оказалось достаточно для того, чтобы я смирилась со всеми неудобствами моего нынешнего одеяния. А когда мы добрались до переполненного людьми зала, я даже начала находить в нем некоторые достоинства: вместо того, чтобы ежиться под сотнями внимательных взглядов, направленных на нашу пару, я сосредоточила все свое внимание на дыхании и ходьбе.
Многие из этих лиц я уже видела, но если раньше я шокировала их своей манерой одеваться, то сейчас я ничем не отличалась от разодетых нарядных женщин. Отчего же выражения лиц столь удручающе-однообразны? Ни одного дружеского взгляда, только хмурое настороженное ожидание. Здесь не хватает Айлери, этого милого фея, уж он-то не смотрел на меня, как на экзотическую зверушку, способную внезапно укусить. Впрочем, по-видимому, я все-таки ошиблась. Один сочувствующий взгляд я уловила. На лице статного мужчины с таким властным выражением лица, что хотелось немедленно получить четкие инструкции о том, как планировать собственную жизнь и дисциплинированно следовать им до последнего вздоха. Явственное сочувствие, с которым он смотрел в мою сторону, казалось совершенно неуместным. И мы сейчас направлялись прямиком в его сторону.
— Надеюсь, мой сын не обижает вас, — этот величественный дядька галантно поцеловал мою руку и подхватил под локоток. Алекс неловко улыбнулся, но, подчиняясь повелительному взгляду, подошел к двум господам, одежда которых как две капли воды походила на его собственную. — Ну, вот почти вся семья в сборе, — улыбнулся мой собеседник, откровенно любуясь сыновьями. А то, что все они одной крови, сейчас, когда они стояли рядом, не вызывало никаких сомнений.
— Спасибо, у меня все замечательно, — внезапно до меня дошло, что до сих пор так и не ответила на вопрос.
— Могу открыть тебе страшную тайну, — склонившись к моему уху, пошептал Властелин. Наконец-то я сообразила, с кем имею честь вести непринужденную беседу. — Наши женщины вовсю пользуются привилегиями, положенными им по статусу. Ближайший час нам предстоит самая нудная часть мероприятия, — тоскливым тоном вечного мученика продолжил он. — Так вот, наши жены пропускают всю это официальное занудство и появляются во всей красе лишь когда начинаются танцы. Ты уже почти полноправный член семьи, — заговорщицки подмигнул мне этот замечательный человек, — тем более, у тебя есть вполне уважительная причина отдохнуть часок — за это время ты вполне сможешь найти более удобную обувь и не мучиться весь вечер на этих кошмарных каблуках. Тебе даже не надо снова проходить через весь зал, — он показал глазами на распахнутую стеклянную дверь, рядом с которой мы стояли.
— Спасибо, — смущенно промямлила я. Мне было несколько неловко — для этого человека не были секретом мои мелкие бытовые страдания. Возможно, он просто читает мои мысли — представляю, какое у него сложится мнение обо мне после всего того хаоса, что крутится в моей голове. Я едва удержалась, чтобы не шмыгнуть носом, так растрогала меня эта неожиданная забота.
Под прикрытием широкой спины Властителя Темных Земель я выскользнула в теплый вечерний сумрак. Сзади раздались торопливые шаги — кажется, мой побег не остался незамеченным. Я оглянулась, подыскивая укромное местечко, в котором можно было спрятаться. Лестница, ведущая в парк, в отличие от ярко освещенной площадки, на которой я сейчас стояла, была слегка затемнена тенями величественных деревьев, протягивающих любопытные ветви к окнам бального зала. Понимая, что остаться незамеченной уже не удастся, я обернулась к преследователю.
Алекс проговорил что-то темноволосому красавчику, вышедшему вместе с ним, и решительно направился ко мне. Мне не слишком понравился чересчур пристальный взгляд, который спутник моего принца бросил на меня. Создавалось впечатление, что он хотел что-то сказать, но присутствие Алекса его остановило.
— Ты решила бросить меня на растерзание кровожадной толпы? — в шутливом голосе любимого звучала неприкрытая тревога.
— Твой отец отпустил меня на часик — переодеться. Я поняла, что моего отсутствия сейчас никто не заметит, — я подняла умоляющий взгляд: мысль о том, что придется расстаться с надеждой сменить неудобную обувь, показалась мне чрезвычайно мучительной.
— Конечно, мне будет трудно смириться с твоим отсутствием ближайшие полчаса, но как раз это я переживу — не в первый раз. Вчера мы не закончили наш разговор. Прости за мою настойчивость, но мне хотелось услышать твой ответ.
— Прямо сейчас? — сердце предательски шмыгнуло куда-то, где по природе ему быть совершенно не положено.
Мы остановились посреди лестницы. Тени надежно прятали нас, но мне показалось, что на лице Алекса вместе с ожиданием застыла странная нерешительность.
— Когда-то, кажется, в совершенно другой жизни, я сделал одну героическую глупость, — такое впечатление, что ему внезапно захотелось покаяться передо мной. — В мою безумную голову пришла идея в одиночку сразиться с драконом. Дорого мне пришлось за нее заплатить. Честно говоря, совершенно невероятно, что я вообще остался жив. Даже сердце Хранительницы не в состоянии было долго удерживать те крохи, что остались от моей жизни. Я был слеп и беспомощен, как новорожденный котенок. Единственной связью с миром был голос и прикосновения моей спасительницы. Прошло некоторое время, и я с удивлением понял, что не могу забыть этой девушки. Это было не простое чувство благодарности, я по-настоящему влюбился. Это было так же неожиданно, как мое внезапное прозрение. И я поклялся силой, что как только найду ее, сразу же признаюсь в своем чувстве.
— И ты нашел ее? — неприятное ревнивое чувство кольнуло меня в самое сердце.
— Да, но так и ничего и не сказал. Наша встреча не слишком предполагала проявлений нежных чувств.
— Зачем ты мне это рассказываешь? Хочешь, чтобы я поняла, каким образом ты потерял силу или просто не хочешь, чтобы между нами оставались недоговоренности?
— Нет. Силу я потерял из-за другой клятвы. Что-то в последнее время я слишком часто я разбрасывался ею, принося необдуманные обещания. Просто я подумал, что неправильно требовать от тебя ответа, так и не сказав самого главного. Я люблю тебя, Аля. Люблю с первого мгновения нашей встречи, с того самого мгновения, когда мог слышать только твой голос, — мягкие губы прикоснулись к моим, и голова пошла кругом.
Мир встал на дыбы, как раненное животное. Разрозненные, хаотически разбросанные пазлы, часть которых к тому же было повернуто ко мне обратной стороной, закружились в ошеломительном вихре нахлынувших воспоминаний и сложились в четкую картинку.