освещает его лицо, в то время как бар постепенно темнеет.
Да, мой рабочий стол... и я сижу там и сижу... Пылесос гудит все утро как самолет, летает из комнаты в комнату, а двери хлопают и хлопают... Жена все время спрашивает: "Ну что, как у тебя?" - а я говорю: "Нормально, все хорошо..." Она всегда спрашивает... вежливо так: "Ну как у тебя?" - "У меня все нормально". Люблю в баре посидеть часок-другой, выпить чего-нибудь, посмотреть на людей. В обед здесь немного народу, но приятно поговорить хоть с кем-нибудь... а домой прихожу я позже, так лучше, такая у меня работа. Опять она спросит: "Ну что, получается чего-нибудь?" Линда уже дома, опять они будут болтать с Перси, что-то варится на кухне, и мы едим и едим, и все то же самое... Не знаю, о чем они говорят все время. Радио трещит, Линда его любит слушать... все крутится так быстро, а шутки по радио не смешные... Потом жена наконец говорит: "Ну ладно!" Это значит, они идут спать. Иногда она говорит: "Ладно! Уже пора спать!" или "Пора на боковую!" Кажется, нет никакого смысла что-то еще делать. Утром мы встаем, и опять холодная вода... И никто не спрашивает "зачем"... И ей все равно, даже не приходит в голову.
Во время монолога бар затемняется, все посетители уходят, освещается дом
Райли.
Она уже привыкла, привыкла ко всему. Даже ко мне привыкла. Мне нечем больше ее удивить, нечем, что бы я ни сделал. А ведь я делаю такие вещи - они должны удивлять. Например, как эта идея - устройство для поливки цветов ведь это же нечто...
Персефона входит с двумя кувшинами и начинает поливать цветы.
...утром я видел, как она опять поливала цветы из кувшина как ни в чем не бывало... (Персефоне) Да не надо же поливать...
Персефона. Доброе утро, дорогой... Ты что-то поздно встал.
Райли. Не нужно, говорю тебе. Благодаря мне этот кувшин теперь можно выбросить! Миллионы кувшинов можно выбросить!
Персефона. Джордж, я прошу тебя - убери отсюда эти трубки и все остальное. У тебя есть своя комната для опытов.
Райли. Спасибо тебе! Зачем я, спрашивается, торчал здесь вчера до десяти часов, старался?
Персефона. Джордж, я прошу. Я не хочу, чтобы дом был похож на какую-то мастерскую.
Райли. Но хоть разок посмотри - подожди, когда пойдет дождь.
Персефона. Лучше я полью из кувшина.
Райли. Вышла замуж за творческую личность, а сама... все безтолку, я мог бы с таким же успехом остаться и прозябать в конторе отца.
Персефона. Если б ты остался, сейчас у тебя была бы прекрасная работенка.
Райли. Непостижимо. Я всегда считал, что за каждым гением, за каждым великим человеком должна стоять понимающая женщина, тщеславная жена. А она мне про какие-то конторы! (Встает рассерженный.)
Персефона. Джордж, не заводись, пожалуйста.
Райли. Как не заводиться! Веками природа поддерживала необходимое равновесие между солнцем и водой, которое только цветы и могут понять, цветы, растущие в саду, на воздухе. А домашние растения, миллионы цветов на подоконниках, их бессистемно поливают всякие случайные домашние хозяйки, потому они и вянут, умирают. Понадобились века, чтобы в один прекрасный день человек посмотрел на засохшие листочки цикламена и пришел к выводу: "Человечеству нужен комнатный дождь..." Дождь в доме, такой же по силе и продолжительности, как и обычный настоящий дождь. И вот что я изобрел: на крыше дома устанавливается специальная губка. Когда идет дождь, губка впитывает воду и набухает. При этом увеличивается плотность, а плотность плюс сила притяжения дают энергию. Короче говоря, губка под воздействием воды управляет специальным клапаном, и вода течет по системе трубок (указывает на трубки) и поливает горшки с цветами. Джеймс Уатт - паровой двигатель, Джордж Райли - принцип губки!
Пока Райли говорит, Персефона уносит кувшины на кухню, возвращается с
пылесосом и втыкает вилку в розетку.
Но это еще не все! Вот! (Вынимает конверт.)
Персефона включает пылесос и чистит ковер. Райли старается перекричать шум
пылесоса.
Меня осенило, когда я ложился спать... посмотри... какое дерзание ума!..
Персефона. Не кричи, Джордж!
Райли. Что ты возишься с этой чертовой машиной, как будто я говорю о погоде!
Персефона. Ты, кажется, и говорил о погоде. Мне нужно убраться. (Пылесосит вокруг дивана) Убери-ка ногу.
Райли убирает ногу.
Райли (кричит). Я говорил не о погоде, а о моем новом конверте!
Персефона. Говори, я тебе не мешаю.
Райли. Я хочу сказать тебе о своем изобретении, а ты жужжишь этой дурацкой машиной.
Персефона. А, ну ладно, извини. (Выключает пылесос и смотрит на Райли.) Ну что там у тебя опять?
Райли. Сегодня меня озарило. Я пришел туда, куда мне было суждено.
Персефона. Конечно, ты пришел домой.
Райли. Нет, при чем тут дом? Теперь я иду верной дорогой. (Размахивает конвертом.) Здесь заключено все!
Персефона. Маловат что-то.
Райли. Некоторые великие вещи бывают очень малы. Вспомни спичку.
Персефона. Спичку?
Райли. Да.
Персефона. Так что там - спичка?
Райли. Нет-нет, я создал конверт.
Персефона. Конверт для спичек?
Райли. При чем тут спички?
Персефона. Но ты сам говоришь, дорогой.
Райли. Да нет же, черт возьми!
Персефона. Ну ладно, Джордж, мне нужно закончить уборку.
Райли. Погоди минуту. Смотри. (Вынимает свой конверт из большего и дает Персефоне). Это совершенно новое изобретение, никто не делал до меня.
Персефона берет конверт, смотрит на него без выражения и протягивает назад.