- Нет, там староста сразу смекнул, что просто так мы не уйдем, а дома у них стоят ближе всех к границе. Клотильда, пиво еще есть? - окликнул Конрад, - нацеди-ка мне кружку! Этот без всяких разговоров тут же стал перечислять, кто сейчас может пойти работать. Набралось восемь человек, но мы отобрали четверых покрепче.
- Эти хоть волками не смотрели, - Юнг протянул кружку Клотильде, чтобы та и ему налила пива, - понимают, что если что случится, то они к нам побегут первые. В этом селе староста и следопытов одним из первых организовал нам, пока остальные блеяли да кланялись. Завтра еще надо два села навестить, чтоб людей нам готовили. Там народу побольше живет, возьмем человек по шесть-семь.
- Марта, - позвал неожиданно Михель, - что ты там сидишь? Иди сюда, - он подвинулся, освобождая место рядом с собой, - послушаешь, как мы выполняем распоряжение о ремонте стен Штальзее.
Пока я пробиралась к нему, подбирая подол длинной юбки, спиной уловила короткие смешки и одобрительное хмыканье, а на столе уже стояла высокая кружка с пивом.
- Слышала, как мы сегодня людей набирали? - интерес, вспыхнувший в его глазах при моем приближении, сменился удовлетворением от хорошо сделанной работы. - Так за неделю мы всех сгоним, а там уже и начинать можно будет. Чем раньше начнем, тем раньше кончим.
- Не все добровольно идут? - я отпила пива, но оно показалось мне слишком горьким и хмельным, гораздо хуже вина.
- Конечно, не все, - Конрад уже не хмурился, как бывало раньше при моем появлении, - но их дело - пахать и сеять, а наше - защищать их от врагов. Они могут быть недовольны сколько угодно, но когда в село приходят чужие и убивают селян, они сразу бегут к нам за помощью. Что бы ни случилось, мы первые выходим навстречу чужакам, чтобы селяне успели спастись. Они могут убежать и спрятаться, а мы не должны отступать, потому что за нашими спинами стоят те, ради кого мы защищаем эту землю. Ты это знаешь не хуже нас, потому что твой муж, мир праху его, тоже был солдатом в Айзенштадте.
- Всегда найдутся те, кто будет обвинять нас во всех смертных грехах, - Рихтер сжал кулак и стукнул им по столу. - Обвинять нас легче всего, когда сам сидишь в маленькой раковине и видишь только то, что перед тобой. Пока на этой земле мир и границы стоят недвижно со времени последней войны, но кто может поручиться, что это продлится долго? Мы находимся в Штальзее не для того, чтобы наедать тут животы и бока, а для того, чтобы первыми встретить врага на этой земле. Кроме нас ее защищать некому, это наша работа и наше призвание. За последние два года сделано многое, чтобы очистить дороги Эрсена и обезопасить передвижение по ним, люди перестали бояться встречать ночь в пути и постоялые дворы, на которых раньше можно было не дождаться рассвета, остались лишь воспоминанием. Это наша общая заслуга, всех тех, кто сидит сейчас рядом со мной. Пусть пока не все понимают это, но и не надо, пусть хоть десятая часть людей проникнется тем, для чего мы находимся здесь и этого будет уже достаточно для нас. Мы не все родились на земле Эрсена, но она стала нам родной и я хочу, чтобы мы не предавали ее, чтобы ни случилось. Так Айзенштадт предал Гунтера, Лукаса и Марту, которые с оружием в руках защищали Варбург, а потом были вынуждены бежать оттуда, чтобы сохранить свою жизнь. Так Норсет предал Карла и Ульфа...да мало ли, кто откуда пришел в Штальзее?
Солдаты зашумели, обсуждая между собой новые подробности, услышанные только что за столом, а Михель с тихой гордостью спросил, склонившись к самому уху:
- Ну как тебе моя речь, здорово получилось?
- Здорово, - одобрила я, - есть такая профессия - Родину защищать?
- До этого понятия тут еще не доросли, но зачатки его я им уже заложил...может, пойдем наверх, пока еще розовое не кончилось?
Горький вкус пива во рту было не отбить ничем и я втихомолку морщилась, то и дело сглатывая слюну по дороге. Вообще-то в комнате есть спасительный тазик, из которого всегда можно попить, но вот в смысле удобств здесь жестоко не хватает самого минимального набора - раковины и туалета и по каждой надобности приходится бежать во двор
...- Смысл и понятие родины возникают тогда, когда за твоими плечами стоят многочисленные поколения предков, живших на этой земле. Для тех, кто бродит по дорогам, не имея собственного угла, главное дело найти место поспокойнее, чтобы пересидеть там с миской похлебки холодное время. Многие так и болтаются всю жизнь, не принося никакой пользы никому. - Михель все еще развивал начатую еще внизу тему, потягивая легкое вино. - Для меня или тебя, свалившихся из ниоткуда на эту землю, она никак не может быть родиной, поэтому ты так легко и ушла из Варбурга...или все же успела привыкнуть к тому дому?
- Я прожила там почти два года и конечно же успела врасти в местный быт, без этого нельзя. - Противный вкус пива вроде бы ушел, но сверху наложилось вино и голова становилась тяжелой и мутной. - Мне было страшно даже думать, что я проживу там всю оставшуюся жизнь, когда где-то осталась моя собственная родина. Выть по ночам от невозможности попасть обратно и невозможности объяснить, чего я лишена...
- А я вот успел привыкнуть к Эрсену и Штальзее, как бы ни странно это звучало. Пока болтался по Норсету и Айзенштадту, был как перекати-поле, ни угла своего, ни стен, только одна мысль была - выжить и не сломаться. Потом уже, когда первый раз людей за собой повел, что-то внутри шевельнулось - а ради чего это я тут колочусь да еще с клинком в руках? Уже здесь, в Штальзее, как-то по-хозяйски стал относиться ко всему. Солдат стал гонять не просто так, а чтобы учились команды слушать и выполнять беспрекословно. В армии я не служил, но методы ведения войны в наше время и здесь слишком разные, у наших есть чему поучиться из книг да из фильмов. Пока историей интересовался, много чего в голове осталось, чем здесь и воспользовался. Для меня теперь Штальзее как дом родной, я тут каждый камень знаю, каждую тропинку исходил и все, кто в замке служит, тоже не чужие. Я им тут мозги вправляю по мере возможности и знаю, что могу на них положиться...ты чего, Марта?
- Пиво не надо было пить, ведь знаю, что это совсем не то, что у нас было, да сделала несколько глотков...- голова совсем отяжелела и лучше всего было опустить ее на подушку.
- А сверху еще и вина добавила, - продолжил Михель, поднимаясь на ноги. - Здешнее пиво хмельное, мутит с него покруче, чем с нашей водки. Ложись спать, к утру пройдет, да и мне завтра ехать по деревням надо...
С этими словами он подхватил меня на руки и отнес на постель.
- Платье я тебе расшнуровал, проснешься, сама снимешь. Все, пока!
Голова наутро была в допустимых пределах, немного гудела, но жить не мешала. Платье валялось рядом на полу - проснувшись ночью, я с удовольствием стащила его и завернулась в одеяло с головой. Солнце было уже высоко и наверняка Рихтер уже уехал по деревням, а я так и лежу, придавленная местным пивом. Непорядок!
Одевшись и кое-как причесавшись, сунулась в тазик и с грустью обнаружила там жалкие остатки воды, которых хватало лишь на чистку зубов. Не знаю, как местные, а я без этого просто умерла, если б не местные умельцы, смастерившие мне такую же щетку, как и Михелю. Грубоватая и большая по сравнению с привычными, она худо-бедно отчищала зубы мелким крошеным мелом и я согласна была лучше не умываться, но без чистки зубов - ни-ни! Значит, пойдем мыться в бочку во дворе, там слона можно искупать и еще останется воды для слоненка.
Вода еще не прогрелась с утра, приятно холодила лицо и шею и, воровато оглянувшись, я быстро помыла подмышками и декольте, сожалея, что рядом нет приличной реки или озера. Сзади хлопнула дверь и раздались шаги. Кого это принесло с утра пораньше?
- Доброе утро, фрау Марта, я вижу, что мое появление в Штальзее стало для вас сюрпризом. Надеюсь, что приятным, - бархатный голос его светлости был неподражаем, как и он сам, рассматривающий меня с явным удовлетворением. Что-то привлекло его внимание и взгляд стал острым и пристальным. Одернув намокшую рубашку, я попыталась придать себе более благопристойный вид, запахнув вырез. Герцог высоко поднял брови в недоумении, но тут же вернул прежнее выражение - чуточку превосходства, немного небрежности и легкая снисходительная улыбка. - Вы прекрасно выглядите, особенно с утра, фрау Марта, - он сделал ударение на середине фразы, - и мне это нравится. Если вы соблаговолите одеть другую рубашку, то я бы хотел пригласить вас проехаться со мной до Эдера. Там идет строительство нового моста и я намеревался взглянуть на него сам. Вы готовы сопровождать меня?
Предложение высказанное в таком категоричном тоне звучало, как приказ и ничего не оставалось делать, как подчиниться ему.
Дорога до Эдера была мне знакома наполовину - именно по ней я уходила когда-то в сторону границы герцогства с вольными городами, чтобы неожиданно свернуть на контрабандистскую тропу. Его светлость был чрезвычайно мил и любезен, рассказывая о своих планах в отношении земель герцогства на ближайшее время. Мне оставалось лишь слушать и согласно кивать головой.
...- В этой части земель Эдер еще имеет высокие берега и старый мост был положен слишком низко для них. Чтобы переправиться на тот берег, надо преодолеть достаточно крутой спуск с этой стороны и подняться по такой же дороге на стороне вольных городов. Последние зимы были достаточно суровы и весенний ледоход изрядно подпортил устои моста. Подпорченные бревна заменили, но уже давно было ясно, что старый мост не выдерживает слишком большого потока телег и лошадей. Я предлагал кантону соединить наши усилия для постройки нового моста еще давно, но дело так и встало на мертвой точке. Плохо, когда у земли нет одного правителя, фрау Марта, а то, что называется властью в кантоне, больше похоже на сброд, - скрываемое до сих пор презрение вылилось наружу, - где каждый печется только о своей выгоде. Чтобы объединить усилия вольных городов, нужна твердая и жесткая рука, умело направляющая силы и средства туда, где они нужнее всего в настоящее время. Представитель каждого города говорит только о том, что волнует лично его, не соотносясь с нуждами соседей. Ими движет лишь желание наживы, которую они получат за самый небольшой срок, а заглянуть на шаг вперед и подумать о дальнейшей судьбе города и земли, которая его окружает, они совершенно неспособны. Мост, о котором я вел с ними переговоры, мог бы связать их земли и земли герцогства в любое время года, принося не только удобства переправы через Эдер даже во время таяния снегов в горах, но и ощутимую прибавку в казну. В кантоне у каждого города свой казначей и свой золотой запас, которым они не желают делиться с соседями и тем более - объединяться. Мое предложение заинтересовало лишь Хольц, но его денег не хватит, чтобы поддержать строительство, а по законам вольных городов они должны соглашаться большинством. Потом я имел беседу с представителями Гедерсбурга и Ноймана, как наиболее крупных из кантона и их ответ привел меня в форменное бешенство своей недальновидностью!
- Что же они могли такое сказать, ваша светлость, - обернулась я к герцогу, - возмутились, что слишком долго надо ждать будущей прибыли?
"Унесенных ветром" я не любила, но прочитала, повинуясь всеобщей истерии на работе, созданной вокруг этой книги и фильма. Зато фраза Ретта Баттлера врезалась мне в память навсегда: "Деньги можно делать на развале и созидании государства. В первом случае это будет быстрее и меньше, зато во втором - больше, хоть и дольше по времени". Не ручаюсь за точность, но смысл был именно таков.
- Вы попали в самую точку, фрау Марта. Им нужны деньги как можно быстрее, а что будет потом, дело десятое. Вокруг городов есть деревни, но они вынуждены сами обороняться от тех, кто посягает на них, в то время как в Эрсене это возложено на мои отряды, располагающиеся в замках вдоль границ. Я, как единоличный правитель земель, должен следить за всеми областями, дабы перераспределять имеющиеся у меня средства для помощи более слабым и нуждающимся. Можно, конечно, не обращать внимания на неурожай или паводки, но тогда я рискую через несколько лет получить обезлюдевшие дома и заросшие пашни, а это ударит по моей казне. Мост через Эдер начал строиться уже почти четыре года назад, но по-настоящему я занялся этим лишь недавно, поговорив с герром Рихтером. Его дальновидность и практическая сметка немало удивили меня и заставили по-другому оценить то, чем я занимался как правитель этих земель. Он сразу же понял, что вызывает мои опасения в таком вопросе, как строительство этого моста. Мы обсуждали с ним достаточно долго все "за" и "против", пока я не принял решение, что нельзя бросать начатое - слишком много вложено сил и средств, но и выгода, которая несомненно будет получена, тоже огромна.
Он замолчал, искоса взглянув на меня, как будто ожидая ответа на невысказанный вопрос.
- Наверное, при этом речь шла не только о мостовых сборах за переезд, ваша светлость, а еще и о том, что через эту часть ваших земель пойдет более оживленный поток людей и грузов?
- Несомненно, фрау Марта, - согласился его светлость. - Вдоль дороги увеличится количество постоялых дворов, больше потребуется обслуги и провианта, вырастут деревни...словом, надо только подтолкнуть это строительство сейчас, чтобы подсчитывать выгоду от него потом. На строительстве работают люди, но дело движется плохо и медленно. Я как-то совсем упустил из виду, что без твердой руки и хорошего кнута вряд ли можно получить нужный результат. Так что сегодня у меня будет только осмотр места, а потом я приму решение, сообразуясь с мнением тех, кто осматривал это место без меня.
- Решение? Но вы же хотели продолжать стройку, ваша светлость...
- Я и намерен ее продолжать, фрау Марта, только мое решение будет касаться количества денег, отпущенных на нее. Надо подвозить камень, готовить раствор, сгонять еще людей на строительство, их надо кормить и охранять...все это требует обсуждения и принятия выверенного решения, чтобы и казна не опустела и дело сдвинулось с мертвой точки. Еще мне надо будет выслушать герра Бергера, который руководит стройкой по сию пору и просмотреть список растрат, которые были произведены. Не исключаю, что часть денег была положена кем-то в карман, что не может не огорчать меня...но для выяснения подобных обстоятельств мне надо прибыть на строительство самому. Повесить растратчика несложно, гораздо сложнее найти того, кто сможет двигать всю эту махину вперед и если предел растрат будет невелик, я могу закрыть на это глаза, лишь бы дело не стояло на месте.
Разговор с его светлостью заставил внутренне рассмеяться - оказывается, те же самые проблемы, что являются головной болью в наши дни, существовали везде и всегда - воры, бездельники и казнокрады, нежелание смотреть на один шаг вперед и вокруг себя...разве что формы изменились, а содержание осталось прежним! Но это только внутренне, попробуй тут улыбнуться в тот момент, который герцогу покажется наименее подходящим для этого и выедание до печенок будет гарантировано. Что они все скрывают за надменно застывшими лицами, остается только догадываться.
Подобные мысли роились в голове и даже пробовали реализоваться в подражании всяким надменно застывшим, но быстро разлетелись во все стороны. Не приучены мы к такой мастерской работе с собственным лицом и не зря его светлость то и дело бросает такие взгляды, что так и тянет признаться самой во всех грехах, начиная от кражи шоколадных конфет в три года с елки по ночам и кончая правдой о моем попадании в Тевтонию. Ух, и порадуется же он такой удаче, вытягивая из меня все подробности жизни там, на родине! Шехерезада зальется слезами от зависти, потому что это будут не сказки, а чистая правда. При последних словах я прикусила язык, проклиная свое неуемное воображение, надеюсь только, что Дайниц, обратившийся в этот момент с вопросом, отвлек его светлость от меня и тот не разобрал, что это за странную фразу я вдруг выдала...
Эдер, который я наконец-то увидела воочию, оказался не слишком широкой рекой, Нева куда как шире и полноводней, но вот берега действительно были круты и неудобны для спуска-подъема. Мост лежал где-то внизу почти на самой воде и я подивилась усилиям неведомых строителей, которые сумели создать этакую махину без какой-либо техники, таская вручную гигантские стволы и укладывая их на ... кстати, а на чем это они там лежат? Сверху вообще создавалось впечатление, что бревна моста лежат на воде и под ними не пройдет даже лодка. Ограждение было только с одной стороны, да и ширина моста оставляла желать лучшего - проехать по нему могла разве что только одна телега или пара лошадей рядом. Вдобавок дорога со стороны Эрсена шла вниз этаким серпантином, что было неудобно для спуска груженых повозок, а в дождливые дни и вовсе невозможно.
- Ваша светлость, а здесь часто бывают дожди? - другой берег был вроде и недалеко, но в подробностях не просматривался, - и какая здесь почва? Глина или песок?
- Осенью по дороге спуститься почти невозможно, - герр Крамер, седой мужчина с усталыми глазами стоял рядом с нашими лошадьми, готовый дать ответ на любой вопрос. - С тракта в эту сторону стекают все потоки воды и дальше они водопадом сливаются прямо по спуску вниз, затрудняя всяческое перемещение к мосту. Вдобавок почва тут мягкая и раскисает от воды.
- Может быть, надо прокопать отводные канавы вдоль дороги, чтобы отвести основной поток в сторону? - я припомнила аналогичные ситуации в дачных поселках у моих друзей, - тем более, что дорога тут делает изгиб и с одной стороны можно было бы уменьшить количество воды.
- Я предлагал сделать это, но герр Бергер отказался даже слушать меня, - Крамер никак не мог понять, как надо обращаться ко мне и осторожно нащупывал наиболее удачные варианты ответов, - к тому же новый мост строится не здесь, а в стороне.
- Но там такая же картина, герр Крамер, или там воды нет вообще?
- Отвечайте, отвечайте фрау Марте, она здесь первый раз и очень интересовалась ходом строительства, пока мы ехали сюда, - холодно улыбнулся герцог. - Я пока послушаю, что вы скажете.
- Там также льется вода, фрау Марта, - потерянно сообщил герр Крамер, - только она льется не потоком, как тут, а равномерно мочит весь склон. Но когда там построят мост, он будет заметно выше этого и вода уже не будет причинять столько неудобств. За этим поворотом дороги вы увидите будущие опоры моста, - он пошел направо от спуска к старому мосту быстрым шагом и когда мы обогнули широко разросшиеся ивы и кустарник, то дорога вильнула в сторону, а вся картина стройки века оказалась, как на ладони.