Ее голос слегка дрожал, но в нем не было даже намека на прежнюю детскую капризность или нетерпение. Избитая до полусмерти, запуганная и только-только начавшая осознавать, что появилась какая-то надежда на спасение, Марго хотела быть честным партнером мужчинам. За эти мгновения она сумела взять себя в руки и понять, что хотя друзья и нашли ее, угроза гибели еще совсем близко. Она встретила все с тем спокойным достоинством, которое Малькольм впервые отметил еще в Лондоне, стоя на улочке кошерных лавок и возрожденных надежд.
Малькольм сглотнул слюну. Сейчас, когда Марго взглянула на него, это был взгляд взрослой женщины. Настоящего взрослого человека. Независимо от того, сколько лет она прожила с момента своего рождения. И в этот момент он снова влюбился в нее.
- Малькольм? Он откашлялся:
- Я бы сказал, что это уже дело Кита. Это его спасательная операция. А я вроде как взялся его сопровождать.
Она перевела взгляд на другого мужчину. Кит еще раз пристально посмотрел на Малькольма и процедил:
- Да, это так. И теперь я понял почему. - Он встретился глазами с Марго. - Эти Врата не откроются еще пять дней. Если вообще когда-нибудь откроются: они быстро распадаются. И я очень удивлюсь, если Врата откроются еще хотя бы раз или два перед тем, как окончательно рассыплются.
Кайнан Рис Гойер все еще на свободе. Но местным туземцам приказано поймать его и привести сюда. Португальские розыскные группы повсюду ищут его. Все здесь уверены, что ты ведьма. Один из них видел этот ваш проклятый воздушный шар еще семь недель назад. А теперь у них есть и ваше "дьявольское" снаряжение, еще одно доказательство ваших несомненных связей с сатаной.
Они ждут от нас, - и он кивнул на Малькольма, - что мы подвергнем тебя испытанию, выясним, ведьма ли ты. Но в данных обстоятельствах возможен лишь один исход такого испытания. И они уверены, что мы не будем медлить с твоей казнью. Их двадцать пять человек против нас двоих, и они хорошо вооружены. Гораздо лучше, чем я ожидал.
- Кроме того, - вмешался Малькольм, - если мы пропустим ближайшее открытие Врат, то дальше будет совсем плохо. С вероятностью девяносто процентов Кит попадет в затенение еще до того, как Врата откроются в следующий раз. Хуже того, существует риск, что он затенится еще до первого открытия Врат!
Марго в ужасе закрыла лицо руками.
- Вам не надо было здесь появляться, - прошептала она потерянно. - Не надо было вам рисковать. Это я виновата. Я не стою, не стою такого риска...
Кит протянул руку, помедлил мгновение и затем коснулся ее волос. Марго подняла голову, сверкнув глазами в свете фонаря. Кит выдавил болезненную улыбку:
- Ты и вправду перепрятала эти проклятые алмазы на бросовом участке Голди?
Тень улыбки мелькнула на лице девушки.
- Конечно! - Потом улыбка пропала. - Но ведь Кут мертв, и все пошло прахом. Это моя вина. Это из-за меня нам не хватило горючего. Из-за меня мы вылетели против сильнейшего встречного ветра. Нам пришлось плыть на плоту, и Кут схватил малярию, и у нас кончилась еда, а потом этот шторм разломал наш плот... - Она перевела дыхание. - Я не хочу, чтобы меня простили. Я должна ответить за все. Вы были правы. Из меня не получится разведчицы.
Кит внимательно разглядывал безобразный синяк на ее скуле.
- Ты же не хочешь мне сказать, что так быстро сдалась?
Ее подбородок вздрогнул.
- Я... я хотела просить у вас дать мне еще один шанс, но я все так напортила, так...
- Обещай мне, что вернешься в Верхнее Время и будешь учиться. Если, конечно, мы выберемся живыми из этой передряги, - добавил он с кривой усмешкой. - Ты обязательно получишь дипломы, ладно? Тогда и вернемся к этому разговору.
Она снова зарыдала, молча и отчаянно. Малькольму хотелось обнять ее, но он уступил Киту, который прижал ее к себе и стал баюкать, как младенца. У Малькольма комок застрял в горле. Никогда еще ему не доводилось видеть на лице Кита такого выражения.
Наконец Марго чихнула и высвободилась из его объятий.
- О'кей. Мы еще поговорим об этом позже, - произнесла она, копируя интонацию своего деда. - Но сначала нам надо отсюда выбраться. Какие будут предложения?
- Вообще-то никаких, - бодро ответил Кит. - Обычно я сначала берусь за дело, а уж потом решаю проблемы по мере их возникновения. Кстати, как раз сейчас настал такой момент. Ну-ка, детка, правдоподобия ради, закричи изо всех сил, да как можно убедительнее!
Марго не колебалась ни секунды. Она издала такой пронзительный вопль страдания, что у Малькольма волосы на затылке встали дыбом. Затем девушка зарыдала, да так, что это наверняка услышали за закрытой дверью. Переждав минутку, Кит снова подал ей знак, и раздался еще один великолепный вопль, сопровождаемый громкими всхлипами.
Уходя, Кит спокойно заметил:
- Прости, но Малькольму придется это забрать. Он снял с девушки сутану и вернул ее Малькольму, после чего подошел к двери и распахнул ее.
- Губернатор Салазар, пока я не могу сказать с уверенностью, ведьма эта девушка или нет, - выкрикнул Кит. - Но что мне уже ясно - с ней обошлись с неподобающей жестокостью. - В голосе Кита послышался мрачный упрек. - Господь не одобряет такого насилия над слабыми женщинами. Более того, вы оставили ее без одежды и без пищи. Несомненно, в первую очередь надлежит заботиться о душе и лишь потом - о теле, но мы всегда должны оставаться добрыми христианами. Дайте бедному ребенку одеяло, одежду и что-нибудь горячее поесть. После этого она должна получить возможность помолиться и поспать. А завтра мы снова испытаем ее.
Он поднял ладонь в благословении и двинулся к Малькольму. Марго закусила губы, когда Кит повернулся, чтобы уходить. В его глазах она прочла: "Держись, малыш, просто держись, и все".
Посланные губернатором люди принесли грубое рубище, одеяло и миску похлебки. Кит проследил, чтобы Марго оделась и завернулась в одеяло, дождался, пока она не прикончит похлебку, и лишь после этого разрешил снова запереть ее на ночь.
Вернувшись, они с Малькольмом завершили выслушивание исповедей. После всего пережитого обоим было неимоверно тяжело и противно этим заниматься. Но чтобы спасти Марго, надо было играть выбранные роли.
Исповеди местных грешников ошеломили Малькольма своей мелочностью. И тем не менее они давали неплохое представление о группировках, существующих в маленькой общине Лоренцу-Маркеша.
- Эти ремесленники, - горько жаловался сержант Жоао Браз, - ведут себя так, как будто они в Лиссабоне, а не в этой всеми забытой дыре! Мельник требует за помол двадцатую долю. А для чего ему она здесь? Тратить-то не на что! А пастухи такие лентяи! Вся их работа - валяться да смотреть, как их цыплята роются в грязи, а мы в это время должны охранять их никчемные жизни...
Пекарь-баск Ксанти изо всех сил поливал грязью солдат, которые "ко всем относятся, как к рабам, держатся не по чину высокомерно, а обязанностей своих не выполняют".
- Да разве они по ночам дежурят? Ха! Они дрыхнут всю ночную стражу, а просыпаются, только если крыса цапнет за ногу! Тогда они орут, как бабы, и уверяют всех, что по поселку ходит сам сатана! Да вот, например, этот кретин Маурисио с испугу открыл пальбу в три часа утра! Весь поселок перебудил, болван...
Губернатор с горечью жаловался на неряшливость, леность и слабую дисциплину.
Исповедь Николау-бондаря была нескончаемой тирадой против всех и вся в Лоренцу-Маркеше.
- Да без меня этого поселка вообще бы не было! Это ведь я здесь делаю бочки для воды. А в них хранятся запасы для кораблей, плывущих в Индию! Без меня Лоренцу-Маркеш до сих пор был бы полоской грязи, населенной безбожными язычниками!
И у кузнеца были свои жалобы.
- За прошедший месяц этот идиот бондарь уже трижды ломал рукоятки своих бондарных стругов. Что он с ними делает, что так ломает? А губернатор тоже хорош! Требует все новых ружей, а потом жалуется на цену, когда я объясняю ему, сколько это будет стоить и сколько нам с моим подмастерьем потребуется времени, чтобы изготовить даже самое простое...
Крестьяне с истинно баскской страстью ненавидели моряков.
- Мы трудимся, как волы, - кричал Миколас, - и кормим этих неотесанных лентяев. А они что целый день делают? Сидят на берегу, лопают по десять раз, да каждый раз по стольку, сколько нормальному человеку на весь день хватит. И чем же при этом заняты? Канаты плетут! Зачем на кораблях столько канатов? На любом
корабле, что к нам приходит, вся палуба завалена бухтами этих канатов и веревок, и Боже упаси кого-нибудь наступить хоть на самую маленькую...
"Получается, - спокойно размышлял про себя Малькольм, уже не слушая болтовню баска, - что не так уж трудно будет стравить этих ребят друг с другом". Затем Малькольм отбросил эту мысль и стал дальше выслушивать горькие жалобы. Он налагал за все эти незамысловатые грехи легкие епитимьи. Выражал свое потрясение и отвращение, услышав, что половина людей в поселке не имеет даже простейших четок.
Порой Малькольм забывался и его начинала мучить совесть, что он обманывает этих простых людей. Но воспоминания о раздетой донага Марго, напружинившейся в своем грязном углу и готовой биться насмерть, сразу прогоняла эти угрызения. Вместо них приходила холодная ярость. Волею обстоятельств его друзья и эти люди оказались врагами. И если он способен их пожалеть, то они его - никогда.
Что же касается Кита...
Малькольм бросил взгляд на одеяло, отделявшее его "исповедальню" от закутка, в котором трудился Кит. С ним он выяснит отношения потом. Нет смысла множить проблемы, когда их и так невпроворот. Либо они выйдут из этой переделки живыми, либо погибнут. И уж если выйдут, тогда и будем разбираться с Китом.
Гробовое молчание Кита на протяжении всего оставшегося вечера не предвещало ничего хорошего.
Киту нужно было найти правдоподобный способ растянуть проверку "ведьмы" на полные пять дней. Глубокой ночью он лежал, не в состоянии заснуть, пытаясь выкинуть из головы страшные картины того, что эти люди сделали с Марго. Если он будет продолжать думать об этом, то не сможет мыслить рационально и принимать правильные решения. Он знал, что нужно посоветоваться с Малькольмом, но гнев его был слишком силен.