- Простите, вы не могли бы выйти, - утвердительно обратилась Лена Л. к Артуру, - нам нужно поговорить наедине. Пожалуйста.
Она оперлась на ту же парту, за которой сидел Артур. По парте пошли волны и оранжевые потоки внутреннего тепла. Парта вздрогнула, оживая, умно взглянула на Артура, все поняла, оторвалась от зашарканного паркета и поплыла в сторону окна, намереваясь улететь на свободу и унести влюбленных от заплесневелой обыденности.
- Пожалуйста? - повторила Лена Л. и парта вернулась на свое место.
Артур встал и вышел. Дверь закрылась за ним. Я все-таки однажды разговаривал с ней, - утешил он себя. - Не всякому ведь выпадает такое счастье.
Прийдя домой, Артур сьел курицу, выспался и взялся за книги. Когда хотелось спать, он стучал себя карандашом по лбу - глаза открывались. Когда хотелось есть, он вспоминал о героических моряках, которых унесла изрядно плавучая льдина - и есть уже не хотелось. Когда хотелось пить, он делал глоток или два из той бутылочки, из которой поливают колючку по имени Рождественник. Первой книгой, которая попалась ему под руку, была "Исповедь. Вступление к ненапечатанному сочинению.". Последней оказался "Дон Кихот". И книги дали совет.
Все последующие быстролетящие годы Артур Белолобов был привычно счастлив. Он научился находить счастье в мелочах: например, в том, что с утра светит солнце, или в том, что идет снег. Иногда он был счастлив от того, что не опоздал на работу, иногда - от того, что подмел комнату, иногда от того, что он живет, а жить хорошо. Когда сестра Аленка наглоталась отравы, он сделал все, что мог, а потом порадовался: могло быть и хуже, но обошлось. Когда шестнадцатилетнюю Аленку чужой взрослый мужик увез на восток, Артур порадовался, что Аленка пообещала писать. Аленка написала только одно письмо, перед тем, как пропасть окончательно. Письмо заканчивалось словами: "Я теперь стала совсем серьезная, книг не читаю, рожать буду в январе, зря травилась - замужем можно жить." Примерно раз или два за год Артур встречал на улице Лену Л. Он опускал глаза и проходил мимо. Он никогда не сомневался в правильности решения, подсказанного Дон Кихотом. Женщина должна быть с тем, кого она любит. А раз Лена Л. любила высокого парня с туманным лицом, то пусть её любовь освещает ей жизненный путь - примерно такими выражениями Артур затыкал рот воображаемому другу, если тому хотелось поговорить.
А годы шли. Отца не стало, матери не было давно. Иногда появлялись дальние родственники, иногда жили в соседней комнате по нескольку месяцев, иногда пропадали снова. Родственники Артура были людьми деревенскими, а в город приезжали подлечиться. В деревнях с медициной не очень.
Из всех вещей Артур любил лишь книги; из всех людей - только Лену Л. Лену Л. он благородно отдал другому, зато книги остались с ним. Теперь Артур работал в районной библиотеке. Библиотека состояла из трех громадных комнат: зала свободного доступа, книгохранилища и читального зала. Была ещё одна маленькая комната, где редкие посетители снимали и вешали на крючки верхнюю одежду. Артур всегда приходил на работу вовремя, к восьми утра, и всегда задерживался до поздней ночи. В пухлом кожаном портфеле он носил фонарик и сменные батарейки: когда начинало темнеть, он запирал все двери, обходил залы, где пахло умными книгами, потом ставил фонарик на стол, включал и удалялся в темноту между стеллажами. Стеллажи стояли в шесть рядов, сквозь них просвечивалась вечерняя улица с её собственной нереальной мигающей жизнью; Артур брал любую из книг, наугад, и возвращался к столу с ожидающим фонариком. Так проходили осени и зимы, так проходили весны и лишь на летние отпуска Артур уезжал в деревню и копал там землю лопатой - это занятие он любил так же, как сто лет назад Толстой любил косьбу. Артур не ощущал лет и не понимал времени, большего, чем дни и часы. В его комнате не было календаря, а зарплату он всегда получал с опозданием. Иногда он смотрел на себя в зеркало и силился понять, почему так изменилось его лицо, если его душа не изменилась; почему он стал шире, тверже во взгляде и в скулах, почему волосы ушли со лба, оставив лишь блестящую пятнистую шкурку. Но есть вещи, недоступные уму. Кто это глядит в глаза из светлого прямоугольника, украшенного ежедневными праздными мухами и плохопротертого прошлогодней тряпкой?
Годы летели счастиво и оцепенело. Иногда Артуром интересовалось военное ведомство, хватало и отпускало. Ведомство обычно хватало кусок больший, чем могло проглотить; так волк режет всех барашков подряд, хотя и одного не сьест. Ведомство старалось не корысти ради, а лишь хотело показать, что оно существует и бдит. Иногда понимающие люди советовали Артуру вступить в Партию, в ту, которая с большой буквы. Иногда советовали куда-нибудь поступить и устроить себе карьеру. Иногда, а впрочем, часто напарницы Артура (все поголовно - женского пола) выскакивали замуж и библиотека находила новых на их место. Артур даже не старался запоминать имен. Все бабочки вели себя одинаково: вначале присматривались к обстановке, потом начинали наводить свои порядки (благо, Артур не препятствовал), потом нападали на Артура, упрекая его за нерадивость и укоряя собственным лучезарным примером, потом находили себе мужчину и всякие громкие слова выветривались из их маленьких головок. Артур иногда думал о том, что хорошо бы найти на их место старую-старую деву, не дряхлую, а всего лишь морщинистую, любящую книги и себя среди книг - такую, на которую не польстится уже ни один мужчина. Вот с такой можно было бы работать. Мужчины представлялись Артуру ржавчиной, которая разъедает блестящие новенькие детальки нужнейшего механизма, двигающего культуру.
Артур свое дело любил и умел делать. Он знал свои книги так, как некоторые пасечники знают своих пчел - и даже называют их по именам. Он знал, что у каждой книги есть свой характер и своя судьба. Бывали интересные книги, обреченные стоять на полках только потому, что незамечены сразу. Например, такой была "Дочь Монтесумы", в единственном экземпляре, так и не потерявшая невинности, хотя Артур сватал её доброй сотне читателей. Бывали скучнейшие книги, которые умело обманывали читателей, притворяясь глубокомысленными. Бывали книги легкого поведения - нарядные и пестрые, захватанные жадными руками, быстро стареющие. Бывали книги чопорные и глядящие надменно - такие редко находили почитателей, зато если находили, то настоящих. Бывали книги простенькие и прилипчивые - они мечтали найти хотя бы одного поклонника и полностью ему отдать себя, и находили, и отдавали - поклонник брал книгу регулярно, три раза в год, а оставшееся тоскливое время такие книги коротали, глядя в темное окно и вспоминая нежные руки, переворачивавшие податливую страницу. Бывали книги кокетливые - они привлекали обложкой и отталкивали первыми же страницамии, а потом снова привлекали, и так без конца. Самой кокетливой книгой был сборник приключенческих рассказов "Нить удачи". Каждый второй рассказ в этом сборнике был нечитаем. "Нить удачи" доигралась в конце концов: ей оторвали обложку и залили страницы чернилами, и поделом.
Ко всем книгам Артур относился по-разному, понимая и ценя их индивидуальность. Книги тоже относились к Артуру каждая по-своему. Были противные книжки с крикливыми обложками, которые вечно стремились попасть на глаза и выкрикнуть что-нибудь неприятное. Были спокойные книги, которые ровно любили Артура и всегда оказывались под рукой - стоило только пожелать. Были книги пугливые, которые вечно забивались в щель между другими книгами, да так, что и не вытащишь. Были хорошие книги, не терпевшие фамильярности - с ними Артур дружил на расстоянии, переглядываясь в трудные моменты жизни и очень редко открывая; такие книги обычно открывались на неожиданной странице и первой же своей фразой давали добрый дружеский совет. А была книга, предвещающая жизненные бури и перемены - тот самый "Дон Кихот", который посоветовал отказаться от Лены Л.
Читатели тоже были разными. Артур замечал только тех читателей, которые наведывались постоянно. Все они были странными людьми. Например, чаще всего в читальном зале сидела женщина, читавшая беллетристику и конспектирующая её шифром. Шифр состоял из печатных греческих букв и геометрических символов. Больше всего книг на дом брал не менее странный человек, который зимой и летом ходил в меховой ушанке с опущенными ушами. За все годы, которые Артур знал его, ушанка осталась той же, только очень облезла, потому что была из крашенного кролика. Человек в шапке всегда говорил громко, как глухой, но прекрасно слышал даже тихий шепот. Был ещё старый развратник, который приходил за глянцевыми журналами мод и подкатывал к каждой новенькой бабочке. Но бабочки знали себе цену и не соблазнялись. Развратник так к этому привык, что потерял дар обольстительной речи, когда одна из бабочек соблазнилась. Было много студенток, которые ходили парами и всегда одна половина пары поучала вторую половину. Вторая половина иногда даже плакала, слушая поучения. Все эти люди были похожи на больших детей - разного возраста и ума, но все же детей. И плакали, и хитрили, и прятались, и развлекали себя они совсем по-детски.
Бывали и юноши со взглядом горящим, искавшие свой жизненный путь. Таким Артур помогал охотнее всего. Он советовал и его советы всегда оказывались правильными. Один из юношей, по фамилии Пусенко, оказался особенно понятлив. Пусенко был очень худ, имел светлые усы и бородку, отчего напоминал Христа. Взгляд его был мягок и ласков. Пусенко любил сидеть, положив ногу на ногу, при этом его худые ноги казались тряпичными, как у куклы. Носки он носил белые, но не всегда чистые. На указательном пальце имел завязанную колечком зеленую нитку. О назначении нитки Артур не спрашивал, из уважения к чужой тайне. Пусенко заходил в библиотеку нерегулярно, но часто. Он охотно беседовал с Артуром, несколько раз за день выходил по делам, возвращался, спрашивал совершенно неожиданные книги, например, книги по истории Бомбея. Артур помогал ему, как мог. Артур к тому времени достиг той точки библиотечного мастерства, после которой оно превращается в искусство. В беседах с Пусенко он изливал душу, говорил о наболевшем самыми правильными словами и видел в нем возможного продолжателя своего дела. Каждый мастер должен оставить после себя ученика - такого, который сможет превзойти мастера.
Однажды военное ведомство ещё раз напомнило о себе повесткой. В повестке предлагалось прийти в военкомат и принять добровольную присягу на верность новой родине. Как оказалось, старая родина была не той, а вот теперь, наконец, нашли правильную - и все сознательные люди будут добровольно новой родине присягать. Артур выбросил повестку, но два дня спустя был навещен пожилым человеком в форме подполковника.
- Но ведь это же добровольно? - удивился Артур.
- Конечно.
- Тогда какие же могут быть ко мне претензии?
- Скажите, вы честный человек? - спросил подполковник.
- Никто не может сказать этого о себе, - ответил Артур, - но я стараюсь.
Он взял в руки книжку и начал листать. Это обычно успокаивало. Книжка оказалась "Дон Кихотом".
- Если вы честный человек, вы должны присягнуть.
У ведомства было свое, функциональное представление о честности.
- При чем здесь честность? - удивился Артур.
- Какое у вас образование?
- Среднее.
- Вот видите, Родина вас десять лет бесплатно учила, а потом ещё много лет платила зарплату. Теперь пришло время отдавать долг.
- Я нечестный человек и долг отдавать не хочу, - сказал Артур. - Вы же сами настаиваете на добровольности.
- Никто вас не принуждает, - сказал подполковник, - но, если вы не присягнете, с вами могут произойти разные неприятности. Вам нравится ваша работа?
- Очень.
- Вы можете её потерять. Вас призовут в армию, там вам все равно придется присягнуть.
- Но я же не того возраста?
- Вас призовут на сборы.
- Это ненадолго?
- Ненадолго, но может затянуться. Знаете, какая иногда бывает волокита. За те годы, которые вам придется прослужить, на ваше место найдут нового человека. И мало ли что ещё случится? Что это вы книжку теребите? Мы вас быстро избавим от вредных привычек; вы быстро станете человеком и достойным гражданином.
Артур отложил книгу.
- Ну что? - поинтересовался подполковник. Я вижу, что у вас в доме много книг. Даже библия есть. В армии нужны грамотные люди. Вы читали Библию? Я, признаюсь, не успел прочесть. Указание поступило совсем недавно. Раньше нам не разрешали. Великая книга, великая. Значит, завтра, к трем часам ждем вас в райвоенкомате. Не задерживайтесь. А вот сборника уставов у вас нет. Я вам оставлю, а вы распишитесь в ведомости.
Артур взял библию, развернул наугад и прочел:
А кто неправо поступит, тот получит по своей неправде.
- А я вам что говорю? - обрадовался подполковник, - за неправильные поступки мы по головке не погладим.
Весь вечер, всю ночь и все следующее утро Артур читал. Единственный раз в жизни он не пришел на работу вовремя. В половине третьего он закрыл книгу, взял в руки сборник уставов и, не открывая, отнес его и бросил в мусоропровод. Сборник уставов тяжело загрохотал, проваливаясь. Судя по звуку, застрял на четвертом этаже.
В библиотеке было много народу. Очередная бабочка сделала Артуру выговор и люди согласно шумнули. Кому же приятно стоять в очереди. После четырех народу стало меньше и бабочка упорхнула. Работа продолжалась. Страшные люди в зеленой форме ещё не пришли с кандалами. Иногда появлялось лицо христоподобного Пусенко и снова исчезало. Дон Кихот лез на глаза. Артур спрятал книгу на дальний стеллаж, но румяный мальчик её сразу же попросил. Пришлось доставать. Артур проводил мальчика к дверям и увидел Пусенко, достающего бумажник из кармана желтого пальто.
- Но это ведь женское пальто? - удивился Артур.
- Молчите, я все объясню, - ответил Пусенко и положил бумажник на место.
Когда посетительница ушла, Пусенко подсел к столу.
- Я не понимаю, как вы могли! - сказал Артур.
- Не советую вам об этом рассказывать, - ответил Пусенко.
- Я ещё не решил, что я буду делать. И все это время, все это время, вы приходили сюда, чтобы воровать! Я запрещаю вам появляться здесь!
- Это государственное учреждение, - ответил Пусенко, - и вы мне ничего не сможете запретить. Я буду приходить сюда когда хочу и буду делать что хочу. Может быть, это я вас застал сегодня, когда вы засунули руку в чужой карман. Я так и скажу. Разве никто не жаловался, что пропадают деньги?
- Жаловался, - ответил Артур, - но я не думал, что это возможно.