Инос не произнесла вслух то, о чем подумали оба, - что сын мог унаследовать от отца Дар к магии.
- Вдруг это какой-то инстинкт заставляет Гэта? - спросила она, помолчав.
- Едва ли. Даже очень могущественные волшебники, даже смотрители не в состоянии заметить Слово, если им не пользуются. Так какой же тогда инстинкт способен притянуть человека к его Слову?
Какое-то время оба молчали. Рэп положил на колено Инос свою голову, тяжелую от недобрых предчувствий.
- И что, это очень серьезно, любимый? - спросила она. - Даже если он подберет все три Слова и станет магом - что в этом такого ужасного? Ты же передашь детям свои Слова, когда придет час умереть, не так ли?
- Признаться, я еще не собирался умирать, но, похоже, так и будет. Поступлю, как сделал когда-то Иниссо: передам каждому из детей по Слову. Но Гэт слишком юн, чтобы ему можно было доверить Силу. Не в этом дело, впрочем.
Инос, похоже, пропустила что-то серьезное.
- В чем же тогда дело, любимый?
- В том, что все три Слова очень слабы. Да, они способны сделать человека магом, но только очень скверным магом.
- И что подвластно скверному магу?
- Не многое, наверно. Попытается превратить кого-нибудь в лягушку - а у того только позеленеет кожа или еще что-нибудь в том же духе. Не могу сказать.
- Значит?..
- Значит, такой маг станет легкой добычей для любого волшебника посильнее, который окажется поблизости. Тот почувствует, что здесь кто-то пользуется Силой, и превратит слабого в своего раба - в "сторонника".
- Тогда тебе следует серьезно поговорить с сыном!
- Наверное, следует.
- Только держи Кейди подальше от всего этого! - твердо сказала Инос. Если она о чем-нибудь пронюхает, то ни одному старику в Краснегаре не дадут умереть спокойно.
Рэп снова вздохнул.
- Я никогда не видел собственного отца. Знаешь, я не очень хорош в смысле "разговора-по-душам-с-сыном".
Ерунда. Дети преклонялись перед Рэпом, как и десятки других детей из числа обитавших в стенах замка.
- Я уверена, ты с этим справишься, - мягко заметила Инос. - По сравнению с убийством Тана Келькора, это вовсе не так уж и сложно.
5
"Все это неправильно, - думала Фриэль. - Неправильно, неправильно, неправильно!" То, что каждая мать считает драгоценнейшей радостью и что случается всего раз-два на протяжении ее жизни, испорчено проклятием Дара и превращено в трагедию. Бесценный миг обернулся пыткой.
От кипевших вокруг нее эмоций голова Фриэль просто раскалывалась. Она злилась на Тхайлу, которой, конечно, следовало открыть мальчишке правду сразу же и не тащить его в Дом Гаиба. Злилась она и на самого Гаиба, который вновь стал строить из себя туповатого молчуна, ибо был здорово испуган и не хотел в этом сознаваться. Она злилась даже на этого изнывающего от любви коротышку со смешными круглыми ушами - на него в особенности, потому что мальчишка Лииб оказался оглушен, очарован, поражен ее дочерью, словно ударом кузнечного молота. Злилась, потому что она видела заморыша и в то же время видела прекрасного принца из старой сказки.
Раздражали ее и новости, принесенные Тхайлой. Ленивый Уайд никогда не внушал Фриэль доверия, но Шиила ничего не хотела слушать. И куда ее теперь завела глупость? Любая девушка должна верить в то, что чувствует ее мать, особенно если мать способна видеть, как Фриэль. Но Шиила - дело второе, эти заботы можно оставить на потом.
Солнце только что опустилось за хребет Кестрель, и золотистая луна, почти полная, едва успела выкатиться из-за гор. Стоял чудесный вечер; даже насекомые особенно не донимали. Вот разве что эти чувства... Если у нее самой разболелась голова, что же тогда происходит с Тхайлой?
Все четверо сидели перед хижиной в скорбном молчании: они с Гаибом - на скамеечке, прислонясь спинами к стене, а влюбленные - на земле, подтянув под себя ноги. Рядом, но не касаясь друг друга.
Он нашел Дом, о котором мечтал, и теперь хотел поселить в него девушку своей мечты... Она хотела скрыться в его Доме от учетчиков и Колледжа...
Лииб в жизни не слыхал о семьях, обладающих Даром, и вообще о Способностях. Гаиб объяснил ему, довольно грубо. Фриэль заставила себя повторить все сначала, не выдавая неприязни.
Мальчишка обезумел от горя. Тхайла едва не разрыдалась.
Теперь Гаиб сидел, храня напряженное, настороженное молчание и постоянно поглядывая вокруг, будто ожидая, что вот-вот этот учетчик-маг Джайн снова выйдет к нему из-за толпившихся вокруг деревьев.
- А сколько осталось до твоего дня рождения? - спросил Лииб, повернувшись к Тхайле. Та всхлипнула.
- Полгода. Первое новолуние дождливой поры.
Он мрачно кивнул, вновь принимаясь ковырять волдырь на ноге.
- А твое? - дрожащим шепотом спросила Тхайла.
- Через месяц. Мне будет восемнадцать. Выглядел он куда моложе, но Фриэль не увидела в его словах лжи. Она вообще ничего не видела в нем, кроме огромного клубка разочарования и спрятанной внутри него любви, конечно.
- Мама! - простонала Тхайла, - Что же нам делать?
- Делать? Ты и без меня прекрасно знаешь, что тебе следует делать! Придется подождать еще месяц-два, а потом мы отправим тебя в Колледж.
Фриэль попыталась вообразить себе Гаиба, надолго покинувшего Дом и пустившегося в далекие странствия. Воображение упрямо уворачивалось, словно пугливый олень.
- Или мы найдем кого-нибудь, кто доставит тебя туда... Добрый Лииб останется здесь на ночь, а завтра пойдет своей дорогой.
Две вспышки боли едва не разорвали ей голову. Лииб потянулся и дерзко взял Тхайлу за руку. Боль не утихала.
- В мире множество хорошеньких девушек, парень! - холодно молвила Фриэль. Новая боль.
- Это место, которое он нашел, - кашлянув, сказал Гаиб. Раздражение его росло, усиливалось. - Ты ведь его еще не видела?
- Нет, отец, - терпеливо ответила Тхайла. Они объясняли это уже несколько раз. - Но я верю в то, что рассказывает о нем Лииб.
- В долине много всяких жуков, - пробормотал Гаиб. Он в жизни там не был, конечно.
- Я всю свою жизнь прожил в долине, - звенящим голосом сказал мальчик. Мне известны кое-какие хитрости насчет жуков.
Фриэль еле сдержалась, чтобы не рявкнуть на него. Можно подумать, дело в жуках!
- Это далеко, - пробормотал Гаиб. Под его спокойной наружностью бродила такая дикая ярость, какую Фриэль раньше даже представить в нем не могла. Она надеялась только, что Гаиб не выместит досаду на парнишке, чья вина заключалась лишь в том, что он влюбился.
- Да, это далеко, добрый мой муж, - фыркнула она. - Какая разница, где оно?
- Могут и не найти их там, - тихо ответил он. Взорвавшиеся чувства едва не сбросили Фриэль со скамейки. Надежда, и страх, и удивление. Удивление было ее собственным, как и изрядная доля страха.