- Нам пора отправляться в путь.
- Но он не может двигаться, - возразила Линден.
- Выше по реке растет алианта. Возможно, ягоды придадут ему силы.
- Возможно. Но ему нельзя много двигаться. При ходьбе яд будет распространяться по всему телу.
- Послушай, Линден, - прошептал гравелинг. - Марид был моим другом. Я не могу оставаться на этом месте.
Кавинант почувствовал слабое зловоние. Оно исходило либо его руки, либо от трупа Марида.
Линден вздохнула и, помолчав, согласилась:
- Хорошо. Дай мне нож. Я сниму жгут с его руки. Сандер передал ей нож. Она внимательно осмотрела опухоль, которая поднялась уже выше локтя. Веревка глубоко врезалась в почерневшую и набухшую плоть. Кавинант равнодушно наблюдал, как Линден разрезала жгут.
Кровь хлынула из раны. Он закричал от боли. Через какое-то время темнота отхлынула от его глаз, и он понял, что они идут на запад. Сандер и Линден поддерживали Кавинанта под руки. Солнце избивало их лучами, словно они посягали на его личные владения. Воздух все больше уплотнялся от жары и отказывался пролезать в воспаленное горло. Повсюду мерцала пыль. Казалось, что они попали в метель, состоящую из ослепительных искр. Камни и почва исчезли в море огня. Боль в голове отзывалась при каждом шаге и хохотала над ним из красной мглы. Он знал, что, если Сандер и Линден не найдут какого-нибудь жаропонижающего средства, ему, скорее всего, придет конец...
Его больную руку поддерживал Сандер, поскольку нетвердая походка Линден могла доставить больному дополнительные мучения. Забвение приходило и уходило. Услышав далекий шепот, Кавинант поначалу принял его за голос из сна.
"А тот, кто владел кольцом дикой магии.
Являлся существом не от мира сего,
Ибо был он всем и ничем,
Героем и глупцом,
Могучим, как скала, и беспомощным, словно ребенок.
Одним словом истины или предательства
Он спасал или проклинал Страну,
Ибо был сумасшедшим и мудрым,
Холодным, как лед, и страстным, как пламя,
Потерянным нами и вновь обретенным".
Как только Сандер закончил древний гимн, Линден хрипло спросила:
- Что это за элегия?
- Просто песня. Нассис пел мне ее в те моменты, когда я сердился на него и упрекал его за глупость. Но она до сих пор непонятна мне, хотя я уже видел белое кольцо и дикую магию, сиявшую ужасной красотой.
А грозный герой Кавинант едва дышал, болтаясь между ними.
- Продолжай говорить, - попросила Линден. - Так легче идти... Ты знаешь еще какие-нибудь песни?
- Конечно. Что за жизнь без песен? - ответил Сандер. - У нас есть напевы для посева зерновых и сбора урожая, колыбельные для утешения детей в периоды чумного солнца, поминальные гимны для тех, чья кровь пролилась на благо подкаменья. Но я потерял право петь эти песни. - Он даже не пытался скрыть тоскливую злость. - Я спою тебе одну из баллад об а-Джероте. Таким песням нас учат Всадники Верных.
Он расправил плечи, вызвав тем самым боль в руке Кавинанта. Его голос хрипел от пыли и усталости, но это лишь придавало песне неповторимое очарование.
"О, приди, моя любовь, и раздели со мною ложе.
Твой супруг не знает страсти.
Забудь его в экстазе любви.
Ради тебя я пойду на любую измену".
Так лестью и чарами соблазнял ее
А-Джерот - владыка семи кругов ада.
О, Диассомер Мининдерейн,
Тень силы и жена Творца,
Хозяйка звезд и небес,
Владевшая пространством и битвами!
Зачем ты поверила лживым словам
А-Джерота - владыки семи кругов ада?
Влекомая им, со страхом и ужасом
Диассомер бежала из владений Творца.
Здесь, на Земле, скрывалась она,
Осыпав пеплом дрожащую голову.
И все вокруг смеялись над ней с позволения
А-Джерота - владыки семи кругов ада.
"Прости меня! - взывала она к Творцу.
И смех предателя уязвлял ее гордость.
- Его лесть стала моей отравой.
Но душою я обожаю только тебя.