— Я спешил, я в самом деле… — запинаясь произнес он, хоть прекрасно понимал, что это не совсем правда. Он замешкался, снова погрузившись в мечты. Но Хранители выглядели такими разъяренными! Грубые руки схватили его, корзина выскользнула из его пальцев, бутыль выпала…
— Нет!
Муравьишка попытался поймать ее, но ничего не вышло. Один из Хранителей держал его за руку, к тому же от изумления мальчик среагировал недостаточно быстро. Глиняная бутыль разбилась вдребезги, на полу образовалась белая лужа. Уже через секунду молоко просочилось в стыки плит, оставив за собой лишь влажные разводы, поблескивающие под полуденным солнцем.
У мальчика не было времени осознать, что произошло. Хранители схватили его за второй локоть и рывком подняли так, что ноги едва касались земли. Один из обидчиков перевернул корзину вверх тормашками, и на осколки бутыли посыпались луковицы и морковка. Другой грубиян расстегнул на мальчике рубашку, ощупал его карманы.
— Ничего, — сказал он, закончив обыск. — У него ничего нет.
— Может, с собой и нет, — возразил второй Хранитель. — Но это не значит, что он ничего не брал. Говорю тебе, Олово видел крысеныша.
— Отведем его к Главному Хранителю, — предложил третий.
«О нет, — подумал Муравьишка. — Только не это».
Если раньше в глазах старика и была симпатия, то теперь она исчезла.
— Кто поручил тебе это сделать? — спросил он, и голос его был холоднее, чем у тетки Алебастр, когда та злилась. Муравьишка не понял, что он имеет в виду.
— Меня послал повар, — прошептал он. — Я только…
— Повар? — недоверчиво переспросил Главный Хранитель. — Тебя послал повар?
Муравьишке хотелось исчезнуть, просочиться в тоненькую трещинку, словно молоко из разбитой бутыли.
— Да, за морковью. И молоком. Только оно пролилось, но я тут не виноват…
— Парень, ты что, думаешь меня одурачить? Ничего не выйдет. Мы говорим кое о чем поважнее, чем пролитое молоко, и ты это отлично знаешь.
Важнее? Важнее молока?
— Бутыль тоже разбилась, — дрожа, признался мальчик.
— Осколок, — сказал Главный Хранитель почти мягко. — Что ты сделал с Осколком?
Сначала мальчик подумал, что речь идет об осколках бутыли. Он начал объяснять, что они все остались там, что Хранители не дали ему подобрать их… И тут он вдруг сообразил, о чем спрашивал старик. Не о тех жалких черепках.
Об Осколке. Точнее, о Фрагменте Сокола, который Хранители Башни стерегли веками.
Во рту у Муравьишки пересохло, а желудок сжался в маленький твердый комок.
— Осколок? Господин, я ничего… ничего не делал с ним.
Старик медленно поднялся, тяжело опершись на стол. Он выглядел утомленным, однако вовсе не слабым.
— А ты неплохой актер, — промолвил он. — Как легко было бы поверить тебе. Такой безобидный мальчонка, кто бы мог заподозрить его в воровстве? Вот только тебя видели, парень. Есть свидетели.
— Н-но…
— Это Алебастр велела тебе сделать это? Или кто-то еще? Давай, выкладывай, парень, я же знаю, что ты не сам это затеял. Куда ты его отнес? Кому? Сколько тебе заплатили?
Муравьишка стоял, будто примерзнув к месту. Как кролик, загипнотизированный удавом и не способный убежать. Он не мог сообразить, что сказать. Он не понимал, почему это произошло. Он вообще больше ничего не понимал. Есть свидетели? Свидетели чего? Он ведь ничего плохого не делал.
Главному Хранителю, видимо, надоело ждать ответа.
— Уведите его, — приказал он. — Может быть, ночь в темнице заставит его сказать правду.
— Нет, это просто невероятно! — воскликнула Корнелия.
— Ты о чем? — спросила Вилл.
— О том, что кто-то украл Фрагмент!
— Но, похоже, так и есть.
— Тогда как мы его получим? И кто его взял?
— Уж точно не Муравьишка, — сказала Хай Лин. — Я ни за что не поверю, что это он. — Она вспомнила, какое выражение было у мальчика, когда бутыль разбилась и молоко вытекло на пол, — такое, будто весь его мир рушился.
— Но есть свидетели! Кто-то видел, как он забрал Осколок.
— Ты разве не видела его лица? Он понятия не имел, о чем они толкуют. Он волновался из-за разбитой бутыли! — возразила Хай Лин.
— Кажется, я знаю, что произошло, — задумчиво сказала Тарани.
— Что?
— Помните, что Оракул сказал про Горгона? Тот способен принять любую форму, но не может удержать ее надолго.
— Ну и?.. — Ирма недоуменно подняла бровь.
— Допустим, он принял облик Муравьишки. На срок, достаточный, чтобы выкрасть Фрагмент и скрыться.
Хай Лин покрутила эту мысль в голове. С учетом слов Оракула это казалось вполне похожим на правду. Но…
— Почему он это сделал? — спросила Хай Лин.
— Чтобы дать Хранителям подозреваемого. Тогда они больше никого не станут разыскивать, — объяснила Тарани.
Хай Лин пришлось признать, что в этом была логика. У нее в душе что-то шевельнулось — чувство, которое ей доводилось испытывать очень редко, — гнев.
— И он выбрал в качестве козла отпущения самое маленькое и беззащитное существо, которое подвернулось под руку?! — вскипела она. — Не нравится мне этот Горгон, совсем не нравится!
— Но если Горгон украл… если Фрагмент уже у него… тогда, получается, мы провалили задание! Провалили, не успев начать. Разве не так? Или я что-то упустила из виду? — Вилл накручивала на палец прядку рыжих волос — она всегда так делала, если была напряжена.
Тарани вдруг распрямилась, как струна.