108844.fb2
— А вы все не догадываетесь? Серьезно? В таком случае я тоже теряюсь в догадках.
Тогда я ему высказал все, что об этом думаю, и он со мной согласился. Потом я собрал заявления, вызвал по радио Тини и попросил его, ради всего святого, прийти в свой кабинет.
Тини в задумчивости жевал губу.
— Но послушай, Папа, они не имеют права бастовать. В контракте это оговаривается особо и согласовано со всеми заинтересованными инстанциями.
— Это не забастовка, Тини. Ты не можешь препятствовать их уходу.
— Тогда пусть они платят за обратный билет из собственного кармана! Поможешь мне это сделать?
— Не знаю, не знаю. Многие проработали достаточно долго, чтобы получить его бесплатно.
— Тогда нам придется быстро набрать других, иначе мы не уложимся в сроки.
— Если бы так, Тини. Мы просто не сможем закончить. К следующей "ночи" у тебя не останется даже команды обеспечения.
— У меня еще никогда не уходило столько народу. Ладно, я с ними поговорю.
— Бесполезно, Тини. Ты идешь против того, что сильнее тебя.
— И ты. Папа, против меня?
— Я всегда за тебя, Тини.
Тогда он сказал:
— Папа, я знаю, ты думаешь, что я упрямый баран, но я прав. Мы не можем держать одну женщину на несколько сотен парней. Они же все как чокнутые.
Я не стал ему объяснять, чем он от них отличается, лишь спросил:
— По‑твоему, это плохо?
— Конечно. Я не могу позволить, чтобы смех одной бабы развалил мне всю работу.
— Тини, ты видел последние графики хода работ?
— У меня не было времени, а что? Я‑то знал, почему у него не было времени:
— Ты окажешься в дураках, если начнешь доказывать, что мисс Глория тормозит работу. Мы же опережаем план.
— Мы?!
Пока он изучал графики, я, положа руку ему на плечо, сказал:
— Поверь, сынок. Секс на нашей планете хозяйничает не первый год. Там, на Земле, им от этого просто никуда не деться, и, заметь, несмотря на это даже самые крупные стройки кое‑как, но все‑таки доводились до конца. Может, и нам здесь стоит попробовать — вдруг ничего? Между прочим, ты сам только что дал готовый ответ.
— Я?
— Ты сказал: "мы не можем держать здесь одну женщину на несколько сотен парней". Так?
— Да… То есть нет! Постой, погоди минутку. Ну, предположим, да.
— Ты джиу‑джитсу когда‑нибудь занимался? Иногда побеждаешь за счет того, что расслабишься.
— Да, верно!
— А когда чувствуешь, что противник сильнее, ты просто уворачиваешься от него. Он вызвал радиорубку:
— Макнай, передайте Хэммонду, чтобы он вас сменил, и зайдите ко мне.
Он сделал это красиво. Поднялся и произнес речь: да, он был неправ; да, слишком много было потрачено времени, чтобы понять такую простую вещь. Но он надеется, что на него не станут держать обиду, ну и так далее. Он связался с Землей и выдал базе задание рассмотреть, на каких работах можно задействовать женщин уже сейчас.
— Не забудь семейные пары, — ненавязчиво вставил я, — и еще пусть пришлют нескольких женщин постарше.
— Будет сделано, — согласился Тини. — Больше я ничего не забыл, Папа?
— Вроде бы ничего. Осталось только подготовить жилплощадь, а для этого нужно время.
— О'кей. Глория, я приказал задержать старт "Полярной звезды", так что уже этим рейсом они смогут кого‑нибудь к нам прислать.
— Чудесно! — похоже, она действительно была счастлива.
Тини закусил губу:
— Мне все время кажется, будто я что‑то забыл. Ну‑ка, ну‑ка, конечно! Папа, попроси их прислать для станции капеллана, и поскорее. При нашей новой политике он может понадобиться в любую минуту.
Я тоже так думал.
Они уже подходили к дверям, когда раздался телефонный звонок.
— Не отвечай! — взмолилась жена. — Мы опаздываем на спектакль.
Но он все же снял трубку. На экране появилась Ольга Пирс — секретарь местной конторы "Транслунных перевозок".
— Попросите к аппарату мистера Пембертона… а, это ты, Джейк! Быстренько собирайся. Рейс двадцать семь, Нью‑Йорк‑Верх — Лунный терминал. Вертолет через двадцать минут.
— Что за дела? — запротестовал он. — По графику я четвертый.
— Был четвертым. Но ты дублер Хикса, а он только что срезался на психотесте.
— Хикс срезался? Чушь собачья!
— Увы, такое случается и с лучшими пилотами. Так что готовься, дружище. Пока.
Жена нервно комкала платочек, не замечая, что пальцы рвут тонкое шестнадцатидолларовое кружево.