-Нет, пожалуйста!
-Гэннон! - Гэннон распустил шнуровку на рукаве Бардольфа и начал закатывать его. Кожа была бледной. Пиявка начал проникновенно напевать:
-Кровь, свежая кровь, новая кровь.
Бардольф сопротивлялся изо всех сил, так, что даже пот потёк по лицу, но так и не сдвинулся с места. Только его голова могла свободно мотаться из стороны в сторону.
-Прошу, пожалуйста, не позволяйте ему притронуться ко мне!
-Скажи нам, кто тебя нанял, исцели барда, и останешься жить.
-Я не останусь в живых. Он убьёт меня. Или сделает так, чтобы меня убили.
-Его здесь нет, зато я есть. Я убью тебя раньше.
Бардольф отрицательно покачал головой и прикрыл глаза:
-Пожалуйста, он убьёт меня!
Пиявка навис над рукой Бардальфа:
-Кровь!
Бардольф открыл глаза и смотрел, как приближается лезвие к его коже.
-Нет!
Острие воткнулось в его руку, и он закричал. Кровь забила струёй из перерезанной артерии. Пиявка торжествовал под кровавым дождём. Бардольф закричал:
-Лорд Айсэм, меня нанял лорд Айсэм!
Сайдра не убрала меч, наблюдая, как тот упивается кровью.
-Убери, убери его!
-С какой стати лорд Айсэм жаждет смерти Майлона?
Бардольф сглотнул, отводя глаза от меча в своей руке. Казалось, он сейчас потеряет сознание. Когда он наконец заговорил, его голос был не менее блёклым, чем кожа.
-Это всё та песня, которую Майлон написал про него. Он нанёс оскорбление лорду Айсэму.
-«Лорд Айсэм и гусыня?!», - удивилась Сайдра.
-Да. А теперь, пожалуйста, уберите от меня эту штуку.
Сайдра вытащила Пиявку из раны, но меч не поддавался. Ей пришлось справляться двумя руками, поскольку меч отбивался, отчаянно ругаясь.
-Ещё не всё, не всё! Свежая кровь, мало!
Меч трясся, борясь с Сайдрой, и она не могла убрать его в ножны.
-Сайдра, - позвал Гэннон. Он обнажил свою руку.
-Нет.
Пиявка перестал визжать и начал выманивать добавку лестью:
-Ещё капельку, вкусить, сделать свежую пробу.
Огорчать кровавый меч было очень вредной привычкой. Сайдра с опаской держала меч:
-Гэннон, я ни за что бы не попросила этого…
-Ты и не просила. Давай уж. Я всегда был любопытен.
Она приложила острие к его руке, и меч воткнулся глубоко в мышцу. Волшебник вздрогнул, но продолжил в изумлении наблюдать за тем, как лезвие ёрзает в ране, подобно телёнку-сосунку.
Наконец Сайдра вытащила меч из раны.
-Ох, как хорошо, ммм… - промурлыкал меч.
Гэннон проигнорировал слова меча, продолжая пристально вглядываться в рану, края которой сразу же сомкнулись. Вскоре на месте раны не осталось ничего, кроме белеющего шрама.
Сайдра убрала короткий меч в ножны, повернувшись к Бардольфу:
-Теперь ты готов исцелить барда?
Тот слабо кивнул:
-Всё, что пожелаешь. Просто держи свой меч подальше от меня.
Пиявка мелодично хихикнул.
Гэннон встал по одну сторону от Бардольфа, Сайдра – по другую. Гэннон снял с него удерживающее заклинание, и Бардольф чуть не упал. Чародей подхватил ослабшего от головокружения Бардольфа и они телепортировались на постоялый двор.
Троица очутилась возле постели Майлона. Кожа его была серой, запавшие глаза были обведены чёрными кругами. Дышал ли он вообще, Сайдра сказать не могла. Целительница изумлённо ахнула.
У Сайдры замерло сердце в груди:
-Неужели мы опоздали?
-Время ещё есть, - покачала головой целительница.
Сайдра подтолкнула Бардольфа к кровати.
-Вылечи его, иначе кровавый клинок испробует твою душу.