4004 год бронзового века.
17 авгутса. Понедельница.
В центре Урбограда, на проспекте Реакции, высился четырехэтажный особняк с колоннами. То была мэрия. Чиновник Валерий Дареславец пришел на работу раньше обычного. Приоткрыв окно кабинета, он любовался зданием городского театра, размещавшегося напротив. Прохладный ветерок ворошил бумаги на письменном столе. Мысли Валерия текли неспешно. "Театр… Когда я познакомился с Еленой, мы часто брали билеты на премьеры. Она жаловалась, что муж не обращает внимания на ее культурные запросы. Да и вообще редко интересуется ее внутренней жизнью. Днем серые будни в городском архиве, вечером утомительная домашняя работа, готовка, стирка, беготня за покупками… Каждый наш выход в театр был для нее праздником. Я видел это по ее глазам: они лучились светом. Всякий раз по такому случаю она распускала волосы, и вместо надоевшего узла делала прическу оригинальную — то челочку, то кок… Нарядное платье вместо серого костюма… Как мила она в эти моменты! Конечно, не фотомодель, но мне никогда и не нравились высоченные худые красавицы с нарисованными лицами. Да, Елена Петлякова, в свои сорок лет, скорее миловидна, чем шикарна. Ее красота не атакует, не сбивает с ног, а раскрывается лишь постепенно. Круглое румяное личико, высокий чистый лоб, маленький носик… "
Чиновник задумчиво перебирал бумаги, устилавшие стол, но его помыслы были обращены к возлюбленной.
"Она любит меня крепко. А я? Положа руку на сердце — разве это лишь вербовка для доступа к архивным документам? Нет, конечно нет… Я действительно люблю ее. Люблю ее чистоту, задушевность… Богатейший внутренний мир — пусть и не для каждого очевидный, скрытый под серой личиной архивной начальницы… И, что редко встречается у женщин — умение хранить тайну, молчать. А эта материнская заботливость, ответственность? Глубина чувств! Где еще я найду такое сочетание? А как ласков ее голос — будто ручеек течет… Какой трагедией для нее станет мой отъезд. Это просто немыслимо! Надо убедить старика генерала, чтобы он позволил нам встречаться. Пусть урывками, тайно, за городом — но я не мыслю своей жизни без нее. Да и она не сможет работать в долгой разлуке со мною… Валентин Клигин тоже по мне скучать будет, но дело есть дело… А вот Лена… В разлуке… Нет, это невыносимо! Нарушение конспирации? Пусть! Но мы должны, должны встречаться после моего отъезда. Хоть изредка."
Тяжко вздохнув, чиновник хрустнул пальцами, взял со стола пачку документов и принялся за дела. Полтора года назад комиссия по социальной политике подверглась реорганизации и сокращению штатов. Дареславец был переведен оттуда в комиссию по промышленности. Сейчас перед Валерием лежал проект строительства нового ликеро-водочного завода. Лицо чиновника поскучнело. Он просмотрел документы — здесь были пояснительные записки, схемы водоснабжения, вентиляции, подвода тепла и электроэнергии. В той же пачке лежали сметы на проектные и строительные работы, паспорт проекта, рабочие чертежи зданий и сооружений.
Участок для завода отвели в промзоне. Ранее там находилась фабрика резино-технических изделий, но ее недавно снесли. Это была детективная история, запутанная и весьма поучительная. Как и все работники мэрии, Дареславец ее знал.
Директор фабрики, Антон Железнов, четыре года назад вошел в конфликт с городскими властями. Он отказался платить дань бандиту Крюку, главарю местной мафии. Тот собирал деньги с фирм, под видом добровольных благотворительных пожертвований в пользу боксерского клуба, почетным председателем которого был мафиози. Часть собранного шла спортсменам, но львиная доля текла в карманы бандитских главарей. Директор Железнов слишком всерьез воспринял лозунг Медвежутина о наведении порядка в стране. На самом деле, "порядок" свелся к монополизации преступности. Главарь местной мафии Крюк просто удвоил отступные — теперь ему приходилось вносить деньги в фонд партии "Единая Рабсия", в карман начальника ГУВД Степы Уховертова, и неким людям в местном управлении РСБ. Добывая эти деньги, Крюк вдвое увеличил поборы с подконтрольных фирм. Часть из них разорилась, другая подняла цены — тем и кончилась "борьба с мафией и коррупцией".
Железнов просто попался на удочку официальной пропаганды. На собрании акционеров Антон пробил решение об отказе от "благотворительных взносов". Крюк не стал нанимать наемного убийцу для расправы со строптивым директором. Встретившись с мэром и начальником местного РСБ в ресторане "Башня света", бандит пожаловался на дурной пример Железнова, просил приструнить его. Все директора, поставщики комплектующих для взбунтовавшейся фирмы, были членами "Единой Рабсии", и подчинялись ее негласной дисциплине. Было решено задушить фабрику "цивилизованно" — срывом поставок, бойкотом на рынке. Счетами фирмы заинтересовалась налоговая инспекция. Пожарная охрана закрыла склады фабрики, найдя их опасными… Дело кончилось крахом фирмы и отставкой Железнова — несмотря на его ясный ум и глубокие знания, несмотря на экономическую выгодность фабрики, несмотря на растущую потребность в ее продукции. Бандит Крюк настоял, чтобы фабрику не просто обанкротили, но и снесли — в назидание другим. Что и было сделано.
Вокруг пустого земельного участка разгорелся новый спор: отводить ли его под торговый комплекс, жилые дома или больницу для рабочих? А может, выстроить на этом месте новое предприятие? За каждым проектом стояло свое лобби. Предложение о строительстве больницы было отвергнуто почти сразу: начальник комиссии по здравоохранению Христиан Иванович Гибнер не имел денег на взятки, его авторитет был крайне низок. Основная борьба пошла между Феодулией Собакевич, отвечавшей за городские рынки, и Воровайкиным из комиссии по муниципальной собственности. За Воровайкиным стояли деньги того же мафиози Крюка, его влияние на мэра оказалось решающим. Участок был выставлен на аукцион, и Крюк приобрел его за бесценок, через подставных лиц. Теперь мафия решила выстроить на этом месте ликеро-водочный завод. У Крюка уже было несколько таких заводов, он контролировал производство водки в Урбоградской области. Мэр, имея процент от доходов Крюка, закрывал глаза на дрянное качество пойла, на многочисленные случаи отравлений. Негодяи ничем не гнушались ради прибылей.
Дареславец видел изнутри "нерушимое единство" мафии, чиновников и денежных тузов, прикрываемое ложью церковников и журналистов. Честный человек не мог не возмущаться, наблюдая эти безобразия. Однако не они толкнули бывшего полковника в ряды подполья. Еще в Моксве, в аппарате генерального штаба армии, он вступил в тайную организацию офицеров. Лидером этой группы был непосредственный начальник Валерия — генерал Игорь Харнакин. Как возмущенны они были расстрелом парламента! Дареславец тогда вышел в отставку под благовидным предлогом, не порывая конспиративной связи с сослуживцами-заговорщиками. Впоследствии эта группа установила контакт с Союзом Повстанцев. Бывший полковник вернулся из столицы в родной Урбоград и без труда устроился в местную мэрию. Служебные возможности он использовал для добывания сведений и вербовки людей.
Но сейчас Валерий не вспоминал о тайной стороне своей жизни. Он углубился в профессиональную задачу. Требовалось проверить, соответствует ли проект завода нормативным актам, строительным правилам, государственным стандартам, инструкциям органов надзора. Бегло посмотрев акт об отводе земельного участка, Валерий убедился: документ в порядке, земельное законодательство при покупке не нарушено. Будущим постройкам не угрожает промерзание грунтов, карстовые явления, подземные воды. Вблизи проходит железная дорога, обеспечен бесперебойный подвоз сырья и вывоз продукции. Для забора воды и сброса сточных вод используется река Бланка. Кажется, выбросы паров, дыма и копоти не превышают допустимый уровень. Пожарная безопасность соблюдена.
"Хм… А что они планируют по благоустройству территории, озеленению?" — спросил себя Дареславец — "Будет ли в цехах нормальное освещение, какие меры приняты для борьбы с шумом, планируется ли устройство гардеробных, душевых, умывальных? Будут ли питьевые фонтанчики, наконец? Удобно ли расположена столовая? Для владельцев завода мелочи, а для рабочих крайне важно. Нужно проследить за этим обязательно. Но чтобы мои поправки были обоснованны, требуется подвести под них инструкцию. Площадь комнат для приема пищи должна быть не менее двенадцати квадратных метров, кажется… Или десяти? У них тут вообще восемь… Надо спуститься в библиотеку, взять СниП и уточнить."
Дареславец вышел из кабинета и спустился на первый этаж. В вестибюле, перед огромным зеркалом, он привел в порядок костюм, поправил галстук. Расчесывая черную бороду, Валерий подумал: "Надо бы аккуратно постричь ее. Слишком уж разбойничий вид. Несолидно". Все же Дареславец остался доволен внешностью. В свои сорок семь лет — высокий, подтянутый, стройный. Елена Петлякова не зря восхищалась его лицом — высокий лоб, глубокий взгляд карих глаз, ровные белые зубы без единой щербинки… Полюбовавшись отражением, Дареславец спустился в подвал — в архивно-библиотечный отдел. Он вошел в читальный зал и вздохнул: несмотря на ранний час, к библиотекарю успела выстроиться небольшая очередь.
— Здравствуйте, Валерий! — кивнул вальяжный толстяк в шикарном костюме.
— Здравствуйте, господин Рытик! Что, опять пришли копаться в архиве, так? Изучаете конъюнктуру?
— Да. С разрешения мэра. — сладко улыбаясь, ответил биржевик. В руке он держал пропуск, датированный 14-м авгутса. — Планирую новый бизнес-проект.
— Ну что ж, удачи в делах.
Про себя же Дареславец подумал: "Вот пройдоха! Олигарх, приятель мэра. Какие темные делишки их связывают? Дорого бы я дал, чтобы это выяснить. Рытик, возможно, связан с РСБ. Или нет? Все расплывается в тумане… Темный делец. Откуда его миллионы? Слухов много, но в чем же правда? Эти сведения неплохо бы смотрелись в моем отчете старику генералу… "
В какое изумление пришел бы Валерий, если б узнал: именно через Арсения Рытика повстанцы установили связь с престарелым генералом Харнакиным; именно Рытик направляет его работу в Урбограде; именно Рытику генерал передает те куски информации, что Дареславец добывает в мэрии; именно Рытику попадают сведения о кандидатах на роль подпольщиков, которых намечает Дареславец в своем окружении. Но в подполье каждый знал только свой участок. И потому Дареславец воспринял Арсения Рытика лишь как таинственного, враждебного олигарха. Да еще выскочку. Ведь Рытик опередил-таки Дареславца в библиотечной очереди.
Биржевик тоже не подозревал о подпольной деятельности Дареславца. Завязывая контакт с Арсением, генерал Харнакин отказался назвать ему имена и адреса своих людей. Рытик знал одно: Зернов вербует новобранцев среди богемы и студенчества, а генерал Харнакин, через своих людей — в коммерческих структурах, в полиции, в органах власти. Рытик не знал помощников генерала в лицо, не знал их имен. И потому он поглядывал на Дареславца с опаской, пряча страх за елейной улыбочкой. Вдруг этот бородач заподозрит что-то неладное? Вдруг проверит, какие материалы Рытик берет в архиве? Вдруг убедится, что Рытик исследует вовсе не колебания цен на стиральный порошок?
Повстанческий разведчик и вербовщик стояли рядом в очереди, и неприязненно косились друг на друга. Зато в случае ареста один из них не выдал бы другого. Можно ли выдать незнакомца?
По многолетней привычке, Рэд проснулся в шесть утра, обнаружив себя на узком и жестком ложе. Вчера, при беседе с писателем, заговорщика внезапно сморил сон. Однако переползти с кресла на тахту он все же успел. Встав рано, Рэд еще застал хозяина квартиры: врач Алексей собирался в клинику. Хозяин оставил гостю легкий завтрак — румяные гренки с омлетом и помидорами. Перед едой подпольщик двадцать раз отжался от пола, а затем влажной тряпкой протер шкафы и полки с книгами. "Вентиляция тут никудышная. "— сокрушенно подумал он. — "Какое впечатление это произведет на новобранцев? В беседе и стены помогают. Запахи, цвета, мебель, картины — вся обстановка должна усиливать восприимчивость. Духота испортит людям настроение. Не годится. Алексей вернется к полудню. В его отсутствие окна я открывать не буду, но когда придет — попрошу проветрить эту пыльную нору…"
Двенадцатиэтажка пробудилась. Во дворе фыркали и рычали машины, пищала сигнализация. Шаги жильцов, спешащих в конторы и заводские цеха, глухо доносились из-за толстой куртины. Рэд вышел из комнаты в коридор, крадучись добрался до туалета. Он с удовольствием отметил, что под его ногами не скрипят рассохшиеся половицы: кошка позавидует! Возвращаясь, Рэд остановился в прихожей, прислушался. На лестничных клетках то и дело хлопали двери, гудел лифт.
"Жаль, что мне не удастся побродить по городу" — подумал заговорщик — "Ну да ладно. В Среброусте, помнится, было еще хуже. Там я прятался на химическом складе. Запах реактивов был просто невыносим. А здесь довольно комфортно, хоть и скучновато."
Вернувшись в книгохранилище, Рэд позавтракал. Взяв со стола головоломку, он вертел ее в руках, думая о деле.
"Итак: финансист Сироткин снимает дом для подпольной типографии. Артур Новиков создает макет газеты и передает водителю Каршипаеву. Тот привозит макет в типографию, вместе с бумагой, расходными материалами и недельным запасом пищи. Изотов и Истомина печатают тираж. Неделю спустя, водитель развозит газеты по тайникам. Вот пока и все. С этими людьми я переговорил. Сегодня — следующий шаг. Нужны переносчики, чтобы забрать газеты из тайников, отнести распространителям. На роль переносчиков я наметил троих… "
В полдень вернулся хозяин квартиры, доктор Алексей, и заговорщик попросил его проветрить комнату. Сам же он перебрался в обеденный зал, увешанный экзотическими масками и древними клинками. Подлинное наслаждение Рэду доставили ажурные фарфоровые фигурки, стоявшие на полках. Они быль столь изумительны, что заговорщик, разглядывая их, забыл на пару минут о преступлениях правящего режима. Наконец, библиотека была проветрена, и Рэд кошачьей походкой вернулся туда.
"У меня в запасе еще минут десять" — подумал он — "Сейчас придет парикмахер Белкин, а спустя два часа — художник Юрлов… Судьба их похожа. А как различаются внешне! Вот фото из досье. Художник — длинноволосый дылда. А парикмахер — коротышка, коротко стриженный. Лицо художника длинное, бледное… А какой веселый румянец играет на физиономии парикмахера! Прямо яблочко наливное. Взглянем на Юрлова — одет пестро, броско. В ухе кольцо. А Белкин? Подчеркнуто скромен в одежде. При беглом взгляде на фото, Юрлова можно счесть алкоголиком, Белкина — застенчивым отличником. Добротное досье… Указана даже походка: первый ходит быстро, второй — степенно. Но при всех отличиях, видны их общие черты: жажда мести и неспособность к насилию. Белкин вот потерял невесту — она выбросилась из окна, когда пьяные сынки начальников пытались над нею надругаться. А у Юрлова убили лучшего друга, художника, при погроме антицерковной выставки. Ужас! Тем не менее, оба не склонны к боевой работе …"
Рэд не знал, что этот вывод сделал вербовщик Зернов. Артем пришел к Белкину на третий день после похорон его невесты — парень был разгневан, мечтал отомстить убийцам. Побудить Белкина к обобщениям было несложно. Растолковать, что в гибели Млады виноват политический строй, тоже оказалось легче легкого. Ведь именно режим дал сынкам элиты безнаказанность! Белкин решил мстить режиму, помогать подполью. Но в боевых предприятиях он участвовать не мог, по мягкости характера. Зернов отправил Рытику через тайник досье на парикмахера, отметив его природную кротость. Впоследствии досье попало к Рэду. Учитывая миролюбие несчастного парня, Рэд решил предложить ему спокойную работу — переноску газет.
Раздался условный звонок в дверь. Алексей Чершевский провел Белкина в книгохранилище. Круглое румяное лицо вошедшего напоминало расписной чайник. Оттопыренные уши казались ручками этого чайника и смотрелись довольно нелепо. Здоровенный выпуклый нос, рыжеватые волосы, отвислые губы и скошенный подбородок тоже не красили его. Одет Белкин был неброско, говорил невнятно и глуховато.
"Да" — невольно подумал Рэд — "Вероятно, не внешностью он завоевывал сердце Млады. Скорее всего, их отношения развивались очень долго, и были построены на родстве душ. Потому ее гибель и стала для парня такой трагедией. "
Попав в незнакомую обстановку, парикмахер чувствовал себя напряженно. Поэтому Рэд не торопился переходить к делу. Белкин выслушал соболезнования по поводу гибели Млады, затем разговор перескочил на тему его холостяцкого быта, обустроенности. Речь зашла о городских кафе, где собирались поэты и музыканты. Заодно обменялись и мнениями о поэзии — Белкин очень любил ее, хотя наружность его была отнюдь не поэтической. Побеседовали о классической музыке, о старых фотографиях: их Белкин собрал целую коллекцию. Рэд знал это из досье, и побуждал парикмахера говорить о своем хобби. С фотографий перешли к истории города, от истории перешли к текущей политике. А уж после такого вступления беседа пошла по привычным, накатанным рельсам: предупреждение об опасности работы на подполье, о добровольности этой работы. Рассказ о главных лозунгах Союза Повстанцев.
Затем последовал инструктаж о правилах конспирации, соблюдения тайны. В беседе с Белкиным подпольщик особо отметил:
— Ведите привычный образ жизни. Ничем не привлекайте к себе внимания. Аккуратно вносите коммунальные платежи. Не раздражайте соседей по дому. Исключаются поздние визиты незнакомцев, ночное хлопанье дверей, разъезды на такси.
— О, я так и жил до сих пор. Очень скромно, спокойно… — Белкин улыбнулся расслабленной улыбкой.
— Что ж, оставайтесь собой, не играйте чуждую вам роль. Просто будьте повнимательнее к мелочам, вот и все. К примеру, если к вам заглянет газовщик или ремонтник, вежливо попросите его представиться. Ведь он может оказаться шпиком. Вы потом проверьте в ЖЭКе, работает ли у них такой человек. — Рэд не поучал, а советовал мягко, доброжелательно. Он обращался к Белкину, будто к старому другу — И вот еще что: очень осторожно пользуйтесь телефоном, компьютерной сетью, почтой. Не секрет, что средства связи прослушиваются РСБ, а письма горожан вскрывают на почте в особых "черных кабинетах". Поэтому сведите до минимума все контакты по телефону и сети. Свой телефонный номер не раздавайте направо и налево. Избегайте обсуждать по телефону даже бытовые вопросы.
— Простите… А чем это мне повредит?
— О, телефонная болтовня дает врагу понять многое. Составить ваш психологический портрет. Узнать режим дня, круг знакомств, бытовые условия. Пронюхать, где вы будете скрываться от розыска. И так далее. Помните: телефон и компьютерная сеть — это средства слежки за вами! Я вам советую: беседуя с кем-либо по телефону, зримо представляйте себе третьего участника ваших диалогов — майора РСБ, в уши которого льется ваша речь. При виде телефона лицо этого майора должно сразу возникать у вас перед глазами.
— Я никогда и не был любителем болтать по телефону. — грустно и расслабленно улыбнулся Белкин — А после гибели Млады мне и говорить-то особенно не с кем… Заводилой, душой компании я не был ни на работе, ни дома. Предпочитаю общение в узком кругу. Друзей ведь много не бывает. Что касается сети — можно ее использовать, чтобы ввести врага в заблуждение. Я буду посещать сайты с бытовой, развлекательной, культурной тематикой — с таким расчетом, чтобы создать у врага ложное мнение о моих увлечениях. Пусть думает, что я с головой ушел в устройство быта. И забыл о своей личной трагедии.
— На работе тоже не вызывайте претензий. От надомной стрижки откажитесь — в случае острой необходимости мы вам поможем с деньгами. Голодать не дадим, во всяком случае.
— Извините — тихим глухим голосом прервал его парикмахер, приложив руку к груди — дело в том, что зарплаты у нас низкие. Надомную работу берет каждый. Если я откажусь от нее, это как раз и выделит меня из коллектива.
— Что ж, ценное замечание. — на смуглом лице Рэда мелькнула поощрительная улыбка — Из коллектива выделяться не следует. Если все берут надомную работу — берите и вы тоже. Мы постараемся это использовать для связи.
— Как именно? — робко и невнятно спросил парикмахер.
— Вам позвонит на работу заказчик, назовет адрес и скажет: "постригите меня а-ля Бенгаль". Конечно, такой стрижки нет — но вы согласитесь и приедете к нему на квартиру. А там встретитесь с нашим связником. Лучшего камуфляжа не придумаешь.
Белкин кивал, его карие глаза, большие, чуть навыкате, выражали ученическое внимание.
— Все что я вам говорил, было прелюдией — Рэд поощрительно улыбнулся, наклоняясь к собеседнику — А теперь перейдем к сути дела. Каков график вашей работы?
— Я в парикмахерской по нечетным дням недели, с девяти утра до девяти вечера.
— Так вот. Чтобы отомстить за гибель Млады, вам потребуется — Рэд тяжко вздохнул — Вам потребуется каждую вторницу, в середине дня, посещать ее могилу.