— Отпор!
— Война насмерть!
— Рвать лгунов и мерзавцев!
— Не смиримся с моралью злодеев!
— Не дадим себя обмануть! — бушевала толпа подростков
Вслед за Крыловым, на камень взобралась Оксана Кондратьева — они учились в одном классе.
— Ребята! — воскликнула она — Хорошая новость! Наши защитники, бойцы Союза Повстанцев, недавно казнили в Моксве депутата Остолопова!
— О-о-о!
— Ура!
— Слава повстанцам! — что есть силы, рявкнул длинноволосый Витька
— Этот подонок мечтал закутать нас в древние одежды, и восстановить в Рабсии сословия! — возмущенно звенел голос Оксаны над буйной толпой.
— Пусть кровью умоется!
— Чтоб у него челюсть сгнила!
— Ребята — продолжила она — я уверена, что депутат Гоноврухин заслужил такую же судьбу!
— Верно!
— Истребить весь род его!
— Не позволим повернуть историю вспять!
— Смерть тиранам!
— Нет средневековью!
— Нет— морали рабства! Да— морали бунта! — выкрикнул Крылов
— Свобода или смерть!!!! — слились в едином порыве голоса собравшихся.
— Что-то вы чересчур расходились, ребята. — голос учителя Зайцева был чуть насмешлив. Его благообразная фигура и спокойный тихий голос неотразимо подействовали на буйную ватагу. Впечатление было таким, будто в жарко натопленную комнату вошел путник, покрытый инеем. С неожиданной ловкостью забравшись на камень, Зайцев заметил, по-прежнему негромко: — Я тут подошел, послушал… Понимаю конечно ваши чувства… Новый закон, мягко говоря, не мед… Но вы, друзья, что-то непонятное удумали… Какие диверсии? Вы хоть представляете, что вам за это будет? Нет. Если вы хоть чуточку уважаете мое мнение…
Тишина вокруг была такая, что пение цикады в траве казалось оглушительным — мнение любимого учителя, пострадавшего от режима, воспитанники уважали.
— …Так вот, если вы уважаете мое мнение, то бессмысленных выходок себе не позволите.
Воцарилось долгое молчание.
— А что же нам делать? — робко спросила самая бойкая из девочек.
Зайцев поправил очки, как часто делал на уроках, при объяснении сложной темы.
— Вот это уже хороший вопрос. Вопрос того, кто перестал беситься и начал думать. Я вам посоветую — прислушиваться к тому, что вам скажет Вася Крылов. Он парень авторитетный.
— Но ведь он же и говорил, что мы должны…
— Он говорил это, не подумавши. С каждым случается. Давайте так: мы с ним останемся тут, спокойно побеседуем… Чтобы эмоции разума не затемняли… Потом вы уж с ним сами решите, что надо делать… А пока что я вам советую разойтись по домам. — учитель мягко улыбнулся — Вечереет. А новый закон, который вы так бурно обсуждали, установил комендантский час для подростков. Так что я вам советую добраться до дома, пока светло еще. Ну, удачи ребята! В добрый час…
Вздыхая, школьники начали расходиться. На полянке остались Зайцев и Крылов. Подросток угрюмо и недоуменно глядел на учителя
— Извините, уважаемый Сергей, но… Вы мое выступление просто… Под корень… Вы зарубили его.
— Что поделаешь. Кто-то должен был тебя остановить. Ты призывал делать то, для чего у вас нет сил. Это опасно для всех. Губительно. Этого делать пока не нужно…
Зайцев неторопливо полез в карман, вынул платок с кровавыми запекшимися пятнами. Добродушно усмехаясь, осведомился:
— Знаком сей предмет?
Подросток сразу узнал тряпицу. "Если кто-то его тебе отдаст, знай — этот человек из Союза Повстанцев" — всплыли в его мозгу слова сердобольного пассажира, случайного попутчика, перевязавшего парня после избиения полицией. Выходит, Сергей Зайцев — не только старший товарищ и знающий учитель, но и подпольщик? С этой минуты Сергей стал для парня высшим авторитетом.
— Так… — протянул Зайцев — А теперь, молодой человек, давайте подумаем: к чему наш кружок способен реально?
— А не слишком ли круто забираете?. — в голосе доктора Алексея звучала укоризна. До сих пор хозяин квартиры не отваживался беседовать с постояльцем, но уяснив его цели и психологию из рассказа двоюродного брата, все же вступил в диалог. Он желал рассеять возникшие сомнения. — Что вы имеете в виду? — недоуменно спросил Рэд
— Сегодня по зарубежному радио передали… Ваши столичные товарищи убили депутата Остолопова. Убили зверски, посмертно опозорили…
— Вот как? — равнодушно пожал плечами Рэд — Впервые узнаю об этом от вас. У нас каждый знает лишь свой участок работы… Что ж, убили так убили. Вполне целесообразно.
— Извините — с нарастающим раздражением начал Алексей — Мой брат от этой акции просто в восторге: "таскать им не перетаскать", "туда ему и дорога". Николая можно понять, он пострадал от режима, выслан из столицы, лишен возможности творить…. Но я, как врач, своим долгом считаю спасать людей, кто бы они ни были. Это мой нравственный долг. Я как гуманист, возмущен всяким насилием и убийством. К чему такое варварство, ответьте мне?
— Депутат Остолопов разработал проект закона о сословиях. — ледяным тоном отозвался Рэд — Вы что, хотите чтобы вас закутали с головы до пят в древнюю традиционную одежду? Вы желаете падать ниц перед Медвежутиным, и кланяться в ноги губернатору? Вы хотите, чтобы новинки хирургии стали вам недоступны, запрещены церковной цензурой? От этого больше людей погибло бы…
— Хм.. — замешкался Алексей — Конечно, свободу надо отстаивать…
— Значит, наша акция оправдана. — отрезал Рэд — Кто хочет цели, тот не должен отказываться и от средства.
Взяв со стола авторучку, доктор принялся вертеть ее в руках, нервно улыбаясь и переводя взгляд с книжной полки на стол. Затем откашлялся, и решительно спросил:
— Но можно ли с такой легкостью лить чужую кровь, вдохновляясь самыми темными чувствами идеологической, социальной и классовой вражды?
— Вот уж чего нет, того нет — парировал подпольщик
Такой ответ был для Чершевского совершенно неожиданным.
— Как это нет?! — ошарашенно развел руками Алексей — А за что же ваши бойцы убили Остолопова?