Железнов уникально сочетал в себе черты романтика и генштабиста. После трагической смерти жены, погибшей в автокатастрофе, после отъезда двадцатилетнего сына на учебу в Армарик, он видел счастье и усладу жизни лишь в одном. Стоять на вышке, уверенно оперируя мощным механизмом, в недрах коего технология переплеталась со сбытом, реклама с наймом, требования заказчиков с возможностями исполнителей, жесткие ограничения государства и рынка — с широкими возможностями небывалых прежде схем.
Этой радости, этого наслаждения и лишили Антона подлые медвежутинцы. Железнов, неискушенный в политике, имел несчастье поверить, что борьба с мафией ведется в стране всерьез — и попытался сбросить финансовое бремя поборов бандита Крюка. За это строптивого директора лишили всего… Работающий завод, его детище — разорили и распродали, возведя на его месте гнусную шарашку по разливу паленой водки.
Выброшенный на обочину хозяевами жизни, Железнов долго не находил себе места. Он пробовал найти забвение в природе: теперь его страстью стала охота. Бывший директор неделями бродил с ружьем в глухих дремучих лесах, у подножия Урбальских гор, стреляя осторожных куропаток… И все же новое увлечение не принесло покоя.
С той же основательностью, что прежде отличала его в руководстве заводом, Железнов начал осваивать иную схему — схему взаимоотношений в обществе, сложное переплетение философских проблем, исторических законов и общественных коллизий, столь больно ударивших по его фирме. Восприятие Железнова не оставляло место категориям "случайность" и "неудача". Его личный крах был результатом чьего-то злодейского умысла и социальной закономерности. Оставалось найти злоумышленников и выявить закономерность. Он решил посвятить остаток жизни тому, чтобы переломить враждебную тенденцию. Антон верил, что это в его силах.
Теперь он, с прежним трудолюбием и дисциплиной, просиживал неделями в тихом читальном зале библиотеки — сквозь зубы шепотом желая смерти депутатам Государственной Дурки, по недавнему распоряжению которых читатели не имели права фотографировать нужные страницы книг. Он брал тома древних философов, книги об изобретательстве и истории науки, открывал для себя труды энциклопедистов времен Франконской революции… То было классическое и добротное самообразование.
РСБ установила за ним слежку — обижен режимом. Сыщики затребовали из библиотеки формуляр Железнова. Результаты наблюдения, однако, не вызвали подозрений: мелкотравчатая политическая возня клоунских "партий", Розовой и Трехцветной, не волновала Антона вовсе, как и современность вообще. Невежды из РСБ (общее падение образованности в стране не могло не сказаться и на кадрах спецслужб) — не подозревали, что Железнов ковал в эти недели системное мировоззрение, начиная понимать весь ужас реакционной политики Медвежутина и его сатрапов, толкающих Рабсию в средневековье. Железнов сумел воспринять философские идеи повстанцев, их основные цели, связанные с изменением производства и технологии — а уж исходя из этого, принял для себя политическую доктрину революции.
В библиотеке с Железновым и познакомился худощавый, очкастый, замкнутый аспирант — знакомец Арсения Рытика, вербовщик-наводчик тайной сети повстанцев. В беседах со стеснительным молодым ученым, Железнов был откровенен более, чем когда либо. Но и эти разговоры не касались политики. За исключением, пожалуй, одной фразы. Глядя в библиотечном холле телевизор — а показывали "освещение" очередной церкви на колесах, в окружении жрецов и мерзавцев из "Единой Рабсии" — Железнов устремил на собеседника карие глаза, вспыхнувшие неожиданной яростью, и тихо бросил скозь зубы: "Эти хряки, засевшие у власти, затащат нас в дикость — если мы не избавимся от свинарника!".
Для понимающего достаточно…
Неделю спустя, Антон вновь выехал на охоту в таежные дебри. Над ночной черной гладью горного озера ползли клочья тумана. Он грелся у костра. Почувствовав на себе чей-то взгляд, охотник обернулся. На пустынном берегу, за пятьдесят верст от человеческого жилья, стоял старик в камуфляже и с ружьем. Антон встревожился: "Уж не подводит ли меня слух? В полной тишине не услышал ни треска веток, ни чужого дыхания." Удивляться, однако, было нечему: отставной сотрудник ГРО Харнакин умел передвигаться в темном лесу скрытно и бесшумно. Нежданный гость подошел к костру, посетовал что заблудился, и попросил ночлега.
Сейчас — через три года после той знаменательной встречи — Антон стоял в книгохранилище, горя нетерпением. Ему предстояло встать на командный пункт новой сложной махины, сменившей отнятое предприятие. Возглавить подпольную организацию города Урбограда.
— Быка за рога? Вы правы. — задумчиво отозвался Рэд — Не будем тратить время на сантименты. Итак. Всего в организации тридцать пять активистов. Включая вас.
— Тридцать пять? На миллионный город? Впрочем, при хорошей постановке дела этого хватит.
— Многое тут зависит от вас. Под вашим началом будут три группы. Они взаимно изолированны. Их кураторы друг с другом не знакомы. Не говоря уж о рядовых активистах. Каждый подпольщик знает лишь тех, с кем он будет вести дело непосредственно.
— Три группы? Я в курсе — кивнул Железнов — Группа пропаганды, группа действия и группа паспортная.
— Верно. Разберем работу каждой по отдельности. Я буду использовать систему кличек. Под кличками пойдут и кураторы групп, хотя их фамилии вам известны, а один из — Игорь Харнакин — даже привлек вас к подполью. А все равно, пишите под кличками… Вам ведь сейчас придется записывать на бумаге.
Рэд снял с полки приготовленный с вечера раствор соды, перьевую ручку, три клочка тончайшей папиросной бумаги — и протянул Железнову эти принадлежности для тайнописи. Антон приготовился записывать, обратился в слух.
— Куратор пропаганды — сотрудник редакции краеведческого журнала Валентин Клигин, в прошлом умеренный демократ. Вы запишите его псевдоним: Рупор. Через связника Бродягу, он держит контакт с подчиненными. Его аппарат: финансист Тятя, водитель Воз, контролер-контрразведчик Нерв. Также подчинены ему редактор тайной газеты Перо, типографщики Скрипт и Кегль. Водитель доставляет в типографию расходные материалы и флешку от редактора со сверстанным номером, а из типографии развозит готовую прессу в три тайника. От первого тайника идет цепочка: распространитель След — переносчик Грусть. От второго тайника цепочка Еретик-Лось, от третьего Шут-Челка. Переносчики друг с другом не знакомы, распространители прессы тоже. Три цепочки взаимно изолированны.
— А тонкости, логистика? Временной распорядок? — спросил Антон, облокотив руку на руку
— Все это мы обговорим отдельно. Вам придет и шифровка через тайник, с подробным графиком. Сейчас пока в самой общей форме.
— Продолжайте — кивнул Антон
— Теперь о второй группе.
Железнов устремил авторучку к следующему бумажному клочку.
— Группа действия. Ее куратор — "Магистр" — знакомый вам отставник Харнакин. Финансовый менеджер группы — инженер Муж. Связь идет через хозяина медовой лавки, пишите просто "связник Воск". Сформирована первая пятерка партизан: Удар, Стопин, Совесть, Ларчик и Лекарь. В ней Удар — лидер, стрелок и водитель, Лекарь также водит машину и оказывает первую медпомощь, Стопин — специалист по подрывному делу, остальные бойцы на подхвате. Запчасти с оружейной фабрики добывает рабочий Шайба. Под крышей пивзавода организована эксплонитная лаборатория для нужд партизан, где трудятся химики Атом и Ион. Контрразведчик, наблюдающий за безопасностью группы и сигналами провала — носит прозвище Тень.
— Записал.
— Ну, и группа паспортная. Ее куратор — Енот… Аккуратная исполнительная женщина. — Рэд помедлил — связником, от куратора к членам группы, выступает Отрок. Это ее коллега по работе. Финансирует мастерскую коммерсант Шалун…
Железнов улыбнулся, услышав прозвище бизнесмена-ловеласа.
— Шалун?
— Угу — откликнулся Рэд — с ним случилась примерно та же история что и с вами. Чиновники из "Единой Рабсии" потеснили его фирму.
— А кто добывает бланки паспортов?
— Мазурик, из полиции. А имена жителей города коллекционирует незаметный клерк Тихий. Собственно изготовлением занят Искусник… хороший специалист, настоящий колдун…. Контрразведчиком группы выступает Неслух, сочувствующий подполью полицейский. Вот собственно и все. Бланки, списки фамилий и готовые паспорта циркулируют из рук в руки через камеры хранения. Подробно это будет расписано в шифровке, которую вы возьмете из тайника вот здесь, через две недели после нашей беседы.
Рэд указал на карте местоположение тайника.
— Что ж — вздохнул Железнов, отодвигая клочок бумаги — схема ясна. Я тут даже набросал, как связаны между собой активисты внутри каждой группы. Не только имена, но и структурную схему. Но у меня еще пара вопросов.
— Я слушаю внимательно.
— В схеме упущена разведка. Информационное обеспечение. Нам для успешного действия нужен постоянный сбор сведений, анализ и классификация. На каких предприятиях, в каких районах нам сочувствуют больше? Как сказываются акции подполья на разных слоях общества, в том числе и в разных кланах во власти? Каков уровень безработицы, нищеты, бездомности? Какие изменения в пропаганде властей произойдут в скором времени? Какие изменения в экономике нас ждут? Ну, и так далее.
— Вопросами разведки занимается в городе отдельное подразделение, вам напрямую не подчиненное. Вам достаточно знать псевдоним лидера этой группы: Крот.
Под этой кличкой проходил Арсений Рытик. Рэд продолжил:
— Крот здесь работал еще до создания организации, несколько лет вел предварительную работу. Когда вам потребуется выяснить какие-либо аспекты жизни города, составьте опросные листы — и заложите их в тайник. Ребята из команды Крота займутся поиском нужных вам сведений.
— Отлично. То есть моя задача: увязывать боевые акции, пропаганду, снабжение паспортами, информационный поток о жизни города….
— И страны — дополнил Рэд — в разведывательную группу Крота приходят обзоры и прогнозы из столицы, из Центрального Совета нашего Союза Повстанцев.
— Понял… Также мне необходимо увязать финансовые потоки внутри групп, и расстановку набранных вербовщиками новых кадров. Вот кстати, мы упустили вопрос: кто будет привлекать в подполье новичков?
— Не ваша забота. — улыбнулся Рэд — Этим тоже займется разведывательное подразделение Крота. Старая команда вербовщиков, которая набрала нынешних активистов, сейчас покидает город. На ее место заступает новая команда. Вербовщики будут вращаться в самых разных общественных кругах: среди рабочих, студенчества, интеллигенции, чиновников, и так далее. Особенно же в тех районах и на тех предприятиях, где будет распространяться наша пресса. На запрещенной газете, сами понимаете, обратный адрес не напишешь — вот вербовщики и будут в устных беседах узнавать мнение читателей о нашем издании. И кто проявит интерес, того попытаются привлечь к сотрудничеству. Присматриваться к новым кадрам они будут долго, а привлекать ступенчато. Чтобы не допустить внедрения в организацию провокаторов. Думаю, приток новых кадров удастся обеспечить. За год организация должна развернутся. Число боевых пятерок, к примеру, нужно дотянуть хотя бы до пяти.
— Ясно. — кивнул Железнов — У меня тут есть ряд своих наработок. Я планирую, при развертывании, дополнить нашу структуру новыми подразделениями: тренировочным лагерем для бойцов, к примеру… под крышей туристического клуба. Это в перспективе, когда вырастет численность.
— Умно придумано. — Рэд на мгновение замялся — Извините… Тут еще кое-что. Важный момент.
Антон выжидательно умолк и склонил голову на бок.
— Надеюсь, вы с пониманием и без обид отнесетесь к тому, что я сейчас скажу — Рэд откашлялся и прищурил глаза — Как видите, структура ступенчатая, иерархическая. Собирать съезды тут возможности нет, каждый знает лишь свой участок работы, это и страхует от провалов. Казалось бы, идеальное устройство… За исключением одного чудовищного варианта. Если сам лидер такой организации перекинулся к противнику — то вся эта разветвленная сеть перейдет под контроль врага. В давние времена, в Рабсийской Империи, провокатору удалось даже стать во главе боевой организации, в одной из революционных партий….
— Да, риск такого рода существует — рассудил Железнов — Конечно, обижаться тут глупо, вы же это говорите не потому, что подозреваете меня лично… Просто случайности такого рода не исключены. Это порок самой схемы. Я понял. И как Союз Повстанцев решает это затруднение?
— При Центральном Совете у нас имеется контролирующий орган. Это глаза и уши Центрального Совета.
— Смотрите-ка, у нашего Центра есть внутренняя контрразведка! Да, не зря Союз Повстанцев называют "государством в государстве"!
— Что делать, борющиеся армии всегда симметричны. Так вот, мой долг вас предупредить: в Урбоград из центра приедет тройка наблюдателей… Вы постоянно будете находиться под их плотным незримым контролем. Наблюдение за вами — единственная задача этой тройки. Если до вас доберется РСБ, вы должны подать тройке условный знак провала. Если тройка зафиксирует ваш уход из-под её контроля, ваш контакт с сотрудниками РСБ, вообще что-либо подозрительное — и не получит от вас разъяснений или условного сигнала о провале — с вами поступят как с предателем.