А мы дальше пошли.
На перекрестке, гляжу — валит на нас толпа энтих хорьков недоношенных. Все с дубинами да колами. Факелы запалили. Идут стекла колотят, коляски перворачивают.
Ну, мы и подошли — поздороваться.
Здоров, говорю, мумаки крашеные! Обо что шумим?
Они загудели. Вперед эдакий хмырина здоровый выходит, с молотком крикетным и говорит — валите дескать, Орки. Не нарывайтесь. Не на вас буча — ежели отойдете, то и не заденем.
Ты чо, тюфяк, текст попутал? — Спрашиваю. — Ты на кого, выхухоль беременная, хвост поднял. Расходитесь, пока я добрый. А то потом поздно будет.
Они говорят — капец вам. Вас трое, а нас — вон сколько!
Да, отвечаю, и где ж мы вас «столько» хоронить–то будем.
Хмырина нуменорский на меня молотком ка–а–ак замахнется, а я ему по репе ка–а–ак вмажу. Его аж снесло — он по пути еще четверых завалил.
Денатураты, мать их…
Вобщем, ломанулись они на нас. Мы похватали кто что — и на них кинулись. Я молоток подобрал, а дружок мой — Скулгур, тот и вовсе — светофором отмахивался.
Короче погнали наши городских. Гнали мы их до самого ихнего квартала, многих по дороге побили — кого до беспамятства, а може кого и насмерть.
Увлеклись мы слегонца…
Ну а там, в квартале, к ним подмога подошла. Зажали нас у ресторанчика уличного. Ну я в пылу драки, баллон газовый с жаровни подхватил — вентиль об мостовую сбил да и в толпу пульнул.
Жахнуло так, что в полквартала окна повылетали. Нуменорцы в россыпную, да поздно уже — от баллона того пожар занялся. Так вся ихняя слободка и сгорела.
Навели порядок!
Там опосля нас — тишина, покой и большой пустырь остался. Пепел только подмели.
А все почему?
Потому что — во всем порядок быть должон! И ежели ты головожопый, то и сиди у себя, в своей Головожопии и с заморочками своими к честному народу не лезь. Помять могут.
А с нами что?
Скандал был… Газеты писали — «Наемники из Орков» учинили геноцид мирных нуменорцев…» политицкий заказ, мол, от хоббитанского Головы.
Геноцид — ты подумай!
У полуросликов отставка ихнего начальства случилась. Кризис, мать его!
Ну а нас перевели от греха, на родину, для дальнейшего прохождения службы.
Вот так–то.
Ты, салага, мести не забывай!!!
Потому как порядок — он как?
Ежели в голове есть — то завсегда и в округе будет!!!
© August Flieger 2 октября 2009 г.
Мелькор Всемогущий, за что караешь?
Понаберут в армию долбаков из дальних степей, котрые нихрена не умеют. Токмо коровам под хвосты заглядывать, и то ежели подмогнет кто…
Соображения никакого! Прям как у энтой, как бишь её курву? Амёблы Живоглотистой, коия в Велики Тухлых болотах обитает. Мозгов никаких нет — один желудок.
Такой вот занимательный организьм, навроде вас, салаги!
Амёбла–то хоть в Панцерваль служить не лезет, за шо ей огромная спасиба!
Вот мучаюсь тута с вами, ква–ли–фе–каль–цию теряю. А вы, обормоты, даже будку караульную покрасить нормально не можете!
Ну, кто так красит? ТшательнЕй надоть! Со всем старанием, но без вредительства! Да не дави ты так — не то кисточку поломаешь или стенку протрешь!
Тут ведь понимать надоть! Чай не плесень пещерная, а вовсе даже — казенное имусчество! Вот испортишь струмент, я тебя её чинить заставлю. Как хошь, так и вертись — хучь все волосья себе повыдергивай, а имусчество в каптерку возверни!
А вот мне без разницы, где ты эти самые волосья возьмешь! Раз голова бритая, занчит из задницы надергаешь!!!
Старание — оно основа, как там ее? Циви–ли–взад–ции! Во!
Служил я, помнится, в Гобляндии. Аккурат в анжинерно–саперной бригаде — в роте мехобеспечения. Аэродром мы там строили.
Место приграничное — беспокойное. По обе стороны гоблюки живут, токмо племена разные. Те, что у нас — Йощетингами кличут. А те что за кордоном селились — все сплошь ГрызУнами назывались… Ну и война у них меж собой постоянная. Не то чтобы кажный день, но раз в неделю — завсегда. Поубивать там, пограбить — этож у гоблинов главное развлекалово. Они ж ни для чего другого не приспособлены — воевать, воровать, брюкву растить, чачу из энтой самой брюквы гнать да песни хором петь неприятственные.
Так о чем это я?
А! Ну, да…
Служба там — трудная. Скука — смертная. Ни подраться, ни нажраться, ни с бабой побаловаться…
Драться меж собой — устав не велит. А с гоблюками — нету спортивного интересу. Тошщия все, мелкие, вечно на корточках сидят, тоскуют… Даже если вполсилы бить, то семерых одним ударом положишь — к гадалке не ходи!
Пива у них вообще нету, одна токмо чача из брюквы. На нее и смотреть–то противно, не то шоб — пить! А уж запах…
Бабы — одно название. Кривоногие, носатые да ушастые и галдят как куры — без толку да без умолку…
В общем — условия там, для нас — орков, шибко тяжелые и без старания там никак нельзя!!!
Без старания, салага, ты и на бабу не влезешь! А ежели и влезешь, то не обиходишь! А не обиходишь — дык, и не обрюхатишь!