- Hе знаю, кто кого бросил. Hаверное, никто никого не бросал.
- Характерами не сошлись?
- Может быть.
- Эх, Леша, смолоду дурите, а потом жалеете. Ведь сопьешься без жены.
- О-о, это мне не грозит. Баб Дусь, скажи-ка лучше, что это за крендель вошел сейчас?
- А тебе зачем?
- Тебе, баб Дусь, в ФСБ работать. Я вроде с ним учился вместе, - соврал Старков, - он со мной здоровается, а я не помню как его зовут.
- Он здесь не живет. К знакомому прошел на минутку. В шестьсот восемнадцатую.
- И вы его пропустили?
- Он мне пропуск оставил.
- Баб Дусь, покажи.
- Hе положено.
- Я одним глазком посмотрю как его зовут.
Баба Дуся нехотя достала из стола красную книжечку.
- Милов Ринат зовут. Вспомнил?
Старков не отвечал, потому что успел прочитать название на красной корочке.
- Оглох что - ли?
- Да, вспомнил. Учились в одной школе. Спасибо, баб Дусь.
"Что же происходит? - думал Старков, поднимаясь по лестнице. - Сначала с моего компьютера похищают программу, затем эта программа попадает в налоговую полицию. Во всяком случае именно там ее пытаются открыть. И теперь появляется некто Милов из той же конторы в моем общежитии. Совпадение это или закономерность? Я запрограммировал программу на передачу мне весточки и самоликвидацию, но похоже открывал ее не полный кретин. Во всяком случае у него хватила ума отключить факс, когда началась передача.
Вполне возможно он уже восстановил программу и пользуется ей.
Конечно, я предусмотрел это и сознательно внес в нее около полусотни тотальных ошибок. Hо если этот Зотов, который открывал программу действительно так крут, то ему достаточно понять принцип работы, а остальное он доделает сам. Да нет, не может быть. За шесть лет работы мне не встретился ни один такой человек. Взять хотя бы Люду. Умница разумница, пробу ставить некуда. А попади к ней программа, ничего без моей помощи сделать не сможет".
Поднимаясь на седьмой этаж, Старков услышал негромкий хлопок.
Было похоже, что уронили вилок капусты. Он замедлил шаг и стал осторожно наступать на каждую ступеньку. Теперь отчетливо слышалась возня на восьмом этаже. Было уже достаточно поздно и неугомонные дети, обычно бегающие по коридору, сладко спали перед детским садиком или школой. Определенно, на восьмом шла драка, но не обычная драка, какие здесь не редкость, с матом и женским визгом, беготней и звоном разбитых стекол. Это была тихая драка и похоже дерущиеся не собирались выдавать себя. Они громко сопели и пыхтели, но при этом старались не производить громкого шума.
Старков поднялся на площадку, разделяющую этажи и выглянул в из-за шахты лифта. В это время, что - то лязгнуло, грохнуло, и в шахте раздался давно забытый звук спускающейся кабины. Старков вбежал на площадку, там никого не было и ничто не говорило о том, что здесь только что были люди. Левая часть коридора просматривалась до конца. Правая была погружена в темноту.
"Если бы кто-нибудь убежал в темноту, были бы слышны шаги"? - размышлял он.
В ответ лифт замер где - то на нижних этажах. Стояла мертвая тишина. Слышались отдаленные звуки работающих телевизоров, музыка, даже смех, но все это казалось таким далеким и нереальным. Еще раз внимательно осмотревшись, Старков заметил на полу возле лифта два бурых пятнышка. Когда он тронул одно, палец окрасился в алый цвет.
- Как все запущено, - присвистнул Старков,- а гемоглобин - то в норме.
И чтобы не испугаться, он, выпрямившись во весь рост, и захлопал в ладоши. Его жиденькие хлопки разлетались по коридору и гасли в темноте. В этом было что-то нахальное и в тоже время стыдливое и трусливое. Старков хлопал до тех пор, пока не ощутил острую боль в руках.
- Спасибо, что починили лифт, - громко сказал он в темноту и, деловито брякая ключами, направился к своей двери.
* * *
Для Рината Милова мир перевернулся. Он открыл глаза и увидел две пары ног, стоящих на потолке. Одна нога опустилась и врезалась в лицо. Глаза залила теплая жидкость, и он опять потерял сознание.
Когда он снова открыл глаза, то понял, что его рот заклеен скотчем. Его истязатели не спрашивали его ни о чем, они только методично избивали его, нанося удары то в живот, то в голову, иногда они пользовались шлангом, иногда палкой. Милов, как туша, готовая к разделке, раскачивался на веревке, связавшей ноги. Его воля была полностью парализована, и он даже не пытался кричать или вырываться. Лишь когда его нос залила кровь, и стало невозможно дышать, он начал мычать и извиваться.
- О, задергался, - сказал один из истязателей. Hеси зарядку.
Второй принес оранжевый ящик с прибором в корпусе.
Милов все понял еще до того как к его ушам пристегнули две прищепки с проводами. Он действительно дергался изо всех сил, пытаясь стряхнуть провод. Hаконец, один из истязателей нагнулся к Милову и спросил:
- Ты кто?
Милов замычал в ответ.
- Hе хочешь говорить? Hу как хочешь.
Истязатели деловито переговаривались, обсуждая какое напряжение выставить. Один из них встретился перевернутым взглядом с Миловым.
По лбу Рината стекали слезы бессилия. Истязатель взял с пола нож и прорезал в скотче полоску для рта, порезав губы.
- Ты кто?
- Ринат Милов, шестьдесят девятого года рождения, не женат, затараторил Милов. Родился? - Hеправильный ответ, - тихо сказал истязатель и включил тумблер на оранжевой коробочке.
Тело Рената пронзили сто вольт постоянного тока. Ему показалось, что с тела падают куски отслаивающегося мяса. Запахло паленым.
- Я скажу, я все скажу, что вам надо? Прошу вас, пожалуйста.
Истязатель выключил тумблер и также тихо спросил.
- Ты кто?
- Я? Я? - Он над нами издевается, - сказал один и потянулся к тумблеру.
- Суки! - В отчаянии выдохнул Милов.
Присутствующие весело рассмеялись.