- Значит, Кларенс удерживает всех этнологов на территории посольства? Он с притворной грустью покачал головой и причмокнул.
- Вижу, что не обучил свою команду правильной реакции на указания начальства. - Он улыбнулся Мэри. - Значит, посольство советует мне держаться подальше от улиц, верно?
- Верно, - кивнула Мэри.
- И прекрасно. Ты выполнила свою задачу-я получил предписание. А теперь хочу взглянуть на эту революцию в развитии.
- Он скрестил руки на груди и умолк.
Ник был прав. Кларенс мог издавать предписания, но не более того. У него не было абсолютно никакой власти, чтобы не пускать этнологов на улицы. И Мэри хотела видеть революцию не меньше, чем Ник.
Они поехали в обратном направлении. Ник приник к стеклу и осматривал улицы, весело напевая себе под нос.
- Эй, Ник, а если Кларенс нас вызовет?..
- Тогда и будем беспокоиться.
Она притормозила грузовик у въезда на дворцовую площадь и повернулась к Нику - спросить, хорошо ли ему видно. Но он уже выбрался из машины и пробирался в толпе празов.
- Эй! - крикнула она, спрыгнула на землю и побежала вдогонку. - Ник!
Он подождал, пока она не схватила его за руку, и сказал:
- Я должен быть здесь, Мэри. Это моя работа.
- А моя работа - заботиться, чтобы тебя не ранили...
- Тогда веди меня.
- Эгей, Мэри! - услышала она голос Чорниэна из толпы. - Сюда! Отсюда хорошо видно!
Мысленно благодаря своего друга за приглашение, она осторожно двинулась в нужном направлении. Несколько игольчатых празов подвинулись, давая им дорогу. Лучше уж быть в окружении стриженых.
- С возвращением, Ник, - сказал Чорниэн. Они с Чейлам расступились, создавая безопасное пространство для людей. - Вы как раз вовремя.
- То-то я и гляжу. Что происходит?
- Халемтат только что остриг сына Пилли за игру со щелкунчиком-Халемтатом. Ему не нравятся щелкунчики-Халемтаты.
Стоявший рядом праз с целыми иглами добавил:
- Халемтату много чего не нравится. Я думаю, что хороший принц должен хотя бы раза два в году потрещать иголками.
Мэри взглянула на Ника, он ухмыльнулся и объяснил:
- Примерный перевод такой: горожанин думает, что настоящему принцу полагается иметь чувство юмора, хотя бы минимальное.
- Потрещи иглами, Халемтат! - прокричали в толпе. - Посмотрим, как тебе это удастся!
- Верно! - послышался другой голос, и Мэри поняла, что кричит Чорниэн. - Потрещи иглами, великий принц щелкунчиков!
Вокруг них, со всех сторон, словно шум дождя по крыше, раздавался треск иголок. Мэри огляделась - по толпе катился смех, приводя иглы каждого праза в вибрирующее движение. Даже великий визирь коротко хохотнул, но быстро опомнился. Воротник его тревожно вздыбился.
Халемтат сохранял величественную неподвижность.
Чорниэн достал из сумки щелкунчика и орех. Сунул орех в ухмыляющуюся пасть куклы, нажал - щелчок прозвучал, словно взрыв. Откуда-то справа отозвался другой щелчок. Третий. Иголки затрещали с новой силой.
Гвардеец Халемтата подскочил к Чорниэну и вырвал щелкунчика из его рук. Потом оглянулся на Халемтата и крикнул:
- Он уже острижен. Что я должен делать?
- Принеси куклу мне, - приказал Халемтат.
Мэри с запозданием узнала ухмылку на деревянном лице игрушки. Гвардеец подал щелкунчика великому визирю - без сомнения, он тоже узнал этот оскал.
- Чьи это зубы постарались? - требовательно спросил Халемтат. Неостриженный праз пробрался сквозь толпу, гордо уселся на задние лапы и ответил:
- Мои! - И обратился к великому визирю, слегка потрескивая иглами, что означало едва сдерживаемый смех: - Что думаешь о моей работе, Кортен? Удивляешься? У тебя крепкие челюсти.
По толпе снова прокатился треск.
Халемтат уселся по-собачьи. Все его иглы стояли дыбом. Мэри прежде не видела, чтобы праз так ощетинивался.
- Молчать! - проревел Халемтат.
Толпа, удивленная то ли криком, то ли вздыбленной щетиной своего правителя, притихла. Чорниэн придвинулся к Мэри и Нику, чтобы держать их под защитой своего усеянного бусами воротника.
- Это Тейтеп, - тихо сказал Ник.
- Я знаю. - Незаметно для себя она вцепилась в руку приятеля. Тейтеп... Он невозмутимо сидел на задних лапах - единственный не ощетинившийся праз. С таким же спокойствием он мог находиться в кабинете Мэри, обсуждая разные сорта дерева.
У Халемтата от ярости тряслась каждая игла. Он повернулся к гвардейцам и приказал:
- Остричь Тейтепа. Хашей.
- Нет! - воскликнула Мэри и кинулась вперед. Поняв, что кричала на земном языке, она открыла рот, чтобы повторить протест на местном. Однако Ник схватил ее и закрыл рот ладонью.
- Нет! - прокричал Чорниэн, словно переводя ее крик.
Мэри безуспешно пыталась вырваться из рук Ника, в бешенстве укусила приятеля за ладонь, затыкавшую ей рот. Он отдернул руку, однако хватки не ослабил. Женщина завопила, что есть силы:
- Это его убьет! Он истечет кровью до смерти! Пусти! - Она сильно ударила Ника каблуком, но он ухватил ее еще крепче.
Гвардеец достал ритуальные ножницы и подал их чиновнице, в обязанности которой входила стрижка. Она подняла инструмент вверх и проделала официальную демонстрацию, трижды разрезав воздух. При каждом щелчке ножниц толпа скандировала. "Нет! Нет! Нет!"
Ошеломленная чиновница заколебалась. Халемтат рявкнул на нее, и она перешла к завершению ритуала: повернулась, чтобы трижды щелкнуть в воздухе перед Халемтатом. На этот раз толпа пришла в неистовство. "Нет! раздавалось после каждого щелчка. - Нет! Нет!"