Миголь гордо вырвала свои локти из цепких пыльных лап и пошла самостоятельно, куда указывали. Однако у какой-то разрушенной стены ей ловко надели на глаза плотную чёрную повязку. Юная женщина начала смутно догадываться, кем являются все эти люди.
Её довольно продолжительное время вели куда-то, то спускаясь по ступеням, то гулко стуча ботинками по жестяному полу. Слышалось гудение каких-то приборов и уханье гигантских вентиляторов. Потом Миголь оказалась в лифте, который буквально рухнул вниз. И женщина поняла, что оказалась глубоко под землёй. Крис говорил что-то о базе. Неужели самая настоящая база повстанцев?…
— Стой, — раздался над ухом уже знакомый голос. Миголь замерла. С её глаз сняли повязку, и юная женщина не смогла сдержать изумлённого вздоха — она стояла посреди помещения с довольно высоким потолком, сплошь уставленного мониторами и какими-то приспособлениями, напоминающими ноуты. Туда-сюда сновали люди в затёртой одежде, ходило несколько вооружённых мужчин в тех самых «мусорных» плащах, которые позволяли сливаться с пейзажем разрушенных заводов. Но больше всего Миголь поразило то, что среди повстанцев (а теперь она была уверена, что оказалась на базе повстанцев) встречаются и скорректированные женщины. Причём, скорректированные на удивление качественно — не отличить от канонических картинок в старинной литературе.
— Что ж, добро пожаловать, госпожа жена Старшего Советника…
Миголь дёрнулась и посмотрела на предводителя повстанцев, обратившегося к ней.
Он уже снял противогаз и скинул свой маскировочный плащ. Он оказался щуплым невысоким человеком среднего возраста, с удивительно лучистыми светло-серыми глазами.
— Откуда вы знаете… — прошептала Миголь, удивлённо хлопнув ресницами, но предводитель повстанцев перебил её:
— Установить вашу личность не составило труда. Даже без биометриков. Что ж, раз уж вы здесь, позвольте представиться. Кайл Доутли. Если вас интересует больше, думаю, нам надо найти для разговора более удобное место.
Миголь с готовностью закивала. Вопросы теснились в голове так плотно, что, казалось, вот-вот разорвут её череп в клочья.
Кайл Доутли едва заметно улыбнулся и жестом пригласил Миголь следовать за ним.
Они преодолели большой зал, прошли по узкому коридору с множеством дверей, и вот, наконец, оказались небольшом кабинете, служившем, судя по всему, сразу и спальней, и кухней. Крошечная низенькая каморка с лежанкой, письменным столом и железной печкой, работающей на угле. Со всем этим дико сочетался ноут, стоявший на столе.
— Присаживайтесь, — Кайл указал Миголь на койку, так как сесть было в принципе больше некуда. Сам же он опустился на стул перед столом и повернулся к замершей гостье.
— Думаю, сперва будет целесообразней выслушать ваши вопросы, — начал он, сложив на груди руки, — Чтобы знать, в какую сторону лучше сворачивать нашу беседу. Итак, что вас интересует?
— Вы повстанцы? — выпалила Миголь единым духом. Кайл улыбнулся на удивление приятной улыбкой, хохотнул.
— Ну, в какой-то степени может быть и да. Но все эти взрывы в метро и прочее мелкое пакостничество — не наших рук дело. Мы не имеем совершенно ничего общего с теми, кто это творит. И уж конечно же не имеем ничего против населения.
— А против правительства? — сразу же задала новый вопрос Миголь. На сей раз Кайл ответил не сразу. Он пару секунд смотрел в пол, чуть нахмурившись. А потом поднял глаза на свою собеседницу.
— Прежде чем ответить, хотелось бы узнать, что конкретно вы подразумеваете под этой фразой — «против правительства»?
— Нууу… эммм… — Миголь слегка растерялась. И Кайл заговорил:
— Мы не хотим свергнуть правительство. Нам не нужна власть. Нам не нужно развязывать войну внутри этой колонии или между нею и колониями в ближайшем космосе, дабы нагреть руки на войне. Мы лишь хотим, чтобы люди узнали, наконец, правду. Осознал её. Смогли жить так, как должны жить по природе своей. Скажите, это считается «против правительства»?
— Я… я не совсем понимаю… — осторожно проговорила Миголь.
— Что ж, в таком случае, если у вас кончились вопросы, то настало время объяснить вам кое-что.
Миголь кивнула, превратившись в само внимание. Кажется, сейчас ей сообщат нечто такое, от чего весь её привычный мир встанет с ног на голову.
— Итак, начнём с того, что вы и сами вполне осознаёте. Вы никакая не женщина. Вы мужчина.
— Почему это я не женщина?! — возмутилась Миголь, — Мне ещё нет двадцати пяти лет!
— Я имею в виду, что вы не биологическая женщина, — мягко улыбнулся Кайл, — Для вас, как и для всех жителей этой колонии слово «женщина» является не обозначением пола, а обозначением определённого статуса. Или же возрастного периода. Это как слова «ребёнок», «подросток», «старик», а также слова «жена», «подчинённый», «ученик».
— Эм… А что такое «пол»? — спросила Миголь.
— Это как раз то, что мы и хотим донести до людей, — значительным полушёпотом произнёс Кайл, слегка наклонившись к Миголь, — Пол — это то, что было создано миллиарды лет назад самой природой, и то, что нынешнее правительство в этой отдельно взятой колонии пытается стереть из сознания людей… Вот как вы думаете, каким образом происходит размножение? Как пополняется население колонии?
— Ну… — Миголь вспомнила курс начального обучения ещё в интернате, и заладила заученным тоном, — По достижении индивидуумом двадцати пяти лет он проходит определённый тест, который показывает, нет ли у вышеозначенного индивидуума каких-либо генетических или прочих отклонений, способные негативно сказаться на его потомстве, и если таковых не имеется, индивидуум получает право на размножение. У него берётся определённое количество семени, из которого потом в биологических лабораториях синтезируются новые индивидуумы.
— Хм, — Кайл улыбнулся, — По-вашему, так было всегда? Всё время существования человечества?
— Эм… — Миголь замялась, припоминая на сей раз уроки истории, — Вообще-то, кажется, нет. В далёком прошлом, когда не было репродуктивных лабораторий, люди размножались каким-то иным способом, в котором зачем-то были нужны биологические женщины…
— У вас наверняка по истории была не самая высокая оценка? — Кайл улыбнулся ласковой отеческой улыбкой, от которой в уголках его глаз собрались морщинки, — Но ваша память вас не подводит. В далёком прошлом действительно для полноценного размножения требовались женщины… Как вы совершенно правильно уточнили, БИОЛОГИЧЕСКИЕ женщины. У вас есть какие-нибудь идеи, куда могла деться добрая половина человечества? По сути, большая его половина? Куда пропали биологические женщины?
— Кажется, была какая-то болезнь, — наморщила лоб Миголь.
— Не совсем, — проговорил Кайл, — На самом деле, история эта довольно длинна. Сейчас уже и невозможно с точностью больше чем в пару веков восстановить последовательность событий. Но вы должны были слышать о Пыльной Войне.
Миголь кивнула. Что-то такое она припоминала. Из области «давным-давно, в тридесятом царстве».
Но более полной информацией Миголь не располагала.
— Так вот, именно Пыльная Война и стала той границей, по одну сторону которой остался мир, где мужчины жили с женщинами по законам природы, а по другую сторону оказался тот мир, в котором живём мы с вами… Предположительно в двадцать третьем веке от Рождества Христова было найдено средство против старения. Человеческая жизнь — точнее, период молодости (а, значит, репродуктивного возраста) — несказанно увеличился. Планета, которая некогда называлась Землёй, а ныне — Материнской Планетой, оказалась страшно перенаселена. Последовал ряд экологических катастроф, ресурсы истощились, и вот грянула самая страшная война в истории, в которой человечество неминуемо должно было погибнуть. Но оно выжило. На развалинах старой цивилизации возникла новая, утратив многое из культурного и научного наследия своей предшественницы. Теперь сложно сказать, сколько десятилетий или веков продолжались «тёмные времена», отличимые от каменного века только тем, что вместо дубин использовались винтовки и электрошокеры, производимые людьми, отношение к которым больше всего напоминало отношение к колдунам в далёком прошлом. Как бы то ни было, атомную зиму люди сумели пережить, сумели приспособиться и к существованию в условиях неизлечимой болезни, которая была эхом применения биологического оружия во время Пыльной Войны. Позже в поисках нового, лучшего дома люди стали путешествовать по просторам Вселенной — благо, к тому времени уже повсеместно использовались порталы, прорезавшие пространство и время, словно брошенный камень — толщу воды.
Пригодные к жизни планеты были найдены довольно быстро. Но эти дикие миры предстояло укрощать. Первые колонизаторы должны были быть скорее хорошими воинами, чем простыми людьми. Тем более что даже под угрозой полного вымирания, разные «Боссы» продолжали грызться за лучший кусок новой, чистой земли. Колонии долгое время воевали между собой, и даже внутри колоний постоянно происходили кровопролитные стычки. Пыльная Война и жестокое время, последовавшее после неё, погубили огромное количество населения — преимущественно мужского — и вот опять потребовались солдаты. Женщины вполне способны были заменить мужчин, но вымирающее человечество берегло женщин — единственных, кто мог сохранять вид Homo Sapiens — и не позволяло им гибнуть в войнах. Проблему же воспроизводства мужского населения удалось решить довольно быстро. Генная инженерия и клонирование позволили увеличить число мужчин настолько, что их стало достаточно и для войн, и для освоения новых колоний. Но вот наступило время, когда воевать больше стало незачем. Конечно, стычки и вооруженные конфликты всё ещё случались, и кое-где в отдалённых колониях война идёт до сих пор, но всё же человечество, наконец, утихомирилось. И ужаснулось, когда стало ясно, что природа отыгралась за все эксперименты с генами и хромосомами — биология вида перестроилась таким образом, что любой плод должен был неминуемо сформироваться в особь мужского пола. Мальчиков продолжало рождаться гораздо больше, чем девочек, уже без помощи генных инженеров. Кое-как удалось справиться с проблемой рождения двойняшек и тройняшек — что являлось обычным делом в прошлом. Но теперь пришлось искусственно создавать женщин, меняя хромосомный набор плода на ранних этапах развития. Получившиеся женщины очень часто оказывались бесплодными или попросту очень болезненными, но всё же они были женщинами. Более выгодной альтернативой клонирования.
Женщин было очень мало. Способных к деторождению — и того меньше. В большинстве колоний они ценились на вес золота. Их берегли, стараясь не изнашивать их организм постоянной беременностью и родами. Да и не все мужчины получали право на размножение. За века человечество привыкло к новым правилам существования — женщины являлись строго и узко специализированным средством поддержания существования вида, а мужчины научились обходиться без женской любви. Природа искала лазейки, находила их в транссексуализме, гомосексуальных отношениях, играх «в женщин», в которые всю жизнь играете вы, играл ваш муж и будут играть ещё долгое время все жители этой колонии. Подобные компромиссы с древнейшим инстинктом стали привычными и абсолютно нормальными. Теперь уже никто не может представить мира, в котором мужчина мог бы строить отношения с женщиной, любить её, создавать семью, растить вместе с нею своих детей. Мира, в котором женщины могли бы активно действовать наравне с мужчинами, а не просто почивать на лаврах Богинь Плодородия.
Миголь не могла представить такого мира. Когда Кайл закончил свой рассказ, она некоторое время сидела молча и неподвижно, немного придавленная свалившейся на неё информацией.
— Почему же человечество пошло по тому пути развития, который привёл его к нынешнему положению вещей? — обратился Кайл к Миголь, хотя скорее вопрос его был риторическим, — Почему в тех же лабораторных условиях не создают биологических женщин в достаточном количестве? Всего лишь небольшая хромосомная корректировка на ранних этапах внутриутробного развития плода — и человечество жило бы сейчас так, как оно жило многие века назад, в соответствии со своей природой. Слово «пол» не вызывало бы у вас недоумения, слово «женщина» не обозначало бы социальный статус и возрастной период, такие слова как «юноша», «девушка», «мать», «брат», «сын», «дочь» и многие другие не исчезли бы из обихода и сознания. И огромное количество средств не уходило бы на поддержание функционирования репродуктивных лабораторий.
— Наверное, на это есть какие-то причины… — решилась ответить Миголь.
Она растерянно посмотрела в глаза Кайлу.
— Биологические женщины существуют. На самом деле и до сих пор, — неожиданно заявил тот в воцарившейся тишине.
— Да? — глуповато спросила Миголь, смутившись собственного изумления. Разве им не вбивали в голову, что биологические женщины вымерли давным-давно, как динозавры или мамонты?
— Чёрт, — буркнула Миголь баском, забыв привычно смодулировать голос, — Но тогда почему биологических женщин никто никогда не видел?
— Вы уверены? — Кайл прищурил глаз, — Биологические женщины преспокойно существуют себе в других колониях.
— В других колониях? Но разве эта не единственная выжившая? — Миголь снова оказалась крайне удивлена.
— Конечно же, не единственная. Только более закрытая, чем все прочие. Автономная даже от Материнской Планеты, — кивнул Кайл, — Однако и в этой колонии биологические женщины тоже существуют. Например, вы их точно видели. Среди нас, на этой базе, есть определённое количество биологических женщин. Да и работники репродуктивных лабораторий видят их почти каждый день. Только называют по-другому. Резервуарами. И даже сами женщины уверены в том, что они — какой-то вид био-роботов, созданных исключительно для инкубации зародышей, вынашивания и произведения на свет новых… хм… индивидуумов. Но те, кому удалось сбежать — не без нашей помощи — знают правду. И знают, кто они.
— Женщины? Резервуары? — прошептала Миголь пересохшими губами.