Факт номер два. Сразу после того журналиста убили.
Кто настолько знающ и могущественен, что способен так сыграть против него?
— Пусть войдет, — буркнул он, выключая коммуникатор. Потом поднялся из кресла и отвернулся к огромному, во всю стену, панорамному окну. С восьмидесятого этажа штаб-квартиры его развлекательно-новостного холдинга "Цветы радуги" вид на Каменный Остров открывался впечатляющий. Вот только любоваться им оой-графу совсем не хотелось.
— Рыцарь Летучий, — скрипучий голос из-за спины заставил его слегка вздрогнуть, — я граф Матигар Коваль, директор отдела внутренней безопасности Дворцовой охраны. Доброго дня.
Симан нехотя обернулся.
— Добрый день, рыцарь граф, — ответил он, борясь с перехваченным горлом. — Не имел чести быть знакомым ранее. Чем обязан?
— Тебе следует проехать со мной, — слегка поклонился долговязый и сухопарый, как палка, граф Коваль, мундир на котором висел, как на вешалке. — В Кремль. Немедленно.
— Я арестован?
— Нет. Пока нет. Повелитель хочет с тобой поговорить о недавнем скандале.
— Повелитель? — сердце оой-графа провалилось в желудок и заворочалось там, силясь вернуться на место. — Но мне нечего сказать. Ложь и клевета…
— Ты сможешь рассказать о них Повелителю лично, — оборвал его Коваль. — Следуй за мной.
Он повернулся на месте, словно выполняя команду "кругом", и вышел из кабинета, не обращая внимания, следует ли за ним оой-граф. Симан сглотнул. Что он может сказать Верховному Князю? Врать бессмысленно: в Дворцовой охране работают по крайней мере два достоверно известных эмпата — а сколько неизвестных? Он яростно пнул ни в чем не повинный стол. Ничего, все равно у них нет никаких доказательств. Все без исключения разговоры, в которых участвовал он лично, велись в помещениях, гарантированных от прослушивания, либо с людьми, заинтересованными в огласке еще меньше его. А треп журналиста, пусть даже мертвого, без подтверждений не значит ровным счетом ничего. Даже Повелитель не осмелится ничего предпринять. Нужно лишь не позволить поймать себя на явной лжи. Он выдвинул ящик стола, бросил в рот капсулу успокоительного и вышел вслед за неприятным гостем.
Трое молодых мужчин и одна совсем юная, не старше шестнадцати, девочка в неброских серых костюмах и с аккуратными короткими стрижками пристроились вокруг него сразу в большой приемной, вызвав потрясенные взгляды нескольких ожидавших своей очереди посетителей — в основном высокопоставленных администраторов телеканалов и газет, которыми оой-граф владел официально: через полчаса у оой-графа намечалось совещание. В окружении конвоиров он вошел в лифт. Зашедший последним граф Коваль нажал кнопку подземной стоянки, повернулся к Симану спиной и замер, не говоря ни слова. Четверо охранников, однако продолжали сверлить его взглядами, которые он чувствовал почти физически. Они не спускали с него глаз ни на стоянке, ни в шикарном длинном лимузине с частными номерами, ни когда он с гордо поднятой головой и видом оскорбленной невинности шел по коридорам и переходам Рисской крепости. Он неоднократно бывал в Кремле — как видного члена партии консерваторов Повелитель принимал его при обсуждении политических вопросов. Правда, Симан никогда не удостаивался индивидуальной аудиенции, всегда только в составе делегаций (но ведь подавляющее большинство даже о таком может только мечтать, верно?), но здание знал хорошо. Сейчас древние каменные коридоры, лишь слегка обихоженные современными материалами, казались совершенно чужими и незнакомыми, наваливаясь на него всей своей тяжестью.
Не паниковать и не давать поймать себя на лжи, напомнил он себе. А что он нервничает, так оно естественно. Кто бы не нервничал?
Двери Гранитного зала со скрежетом захлопнулись за его спиной. Охранники остались в приемной, примыкающей к залу, однако граф Коваль вошел вместе с Симаном.
— Присаживайся, рыцарь Летучий, — сухо сказал, занимая место во главе длинного стола. — Повелитель уведомлен о том, что ты прибыл, и появится, как только позволят дела. Пока же мы кое-что обсудим.
— Прежде всего я хочу знать, каков мой статус? — осведомился Симан, надменно вскидывая подбородок. — Я арестован?
— Я уже сказал тебе, что пока нет. Впрочем, если тебе угодно, можешь стоять. Предупреждаю, наш разговор записывается.
Директор Четвертого департамента махнул рукой, и над столом засветился дисплей. Обращенная к Симану сторона оказалась затемненной, так что владелец медиа-империи не видел его содержимого. Коваль удовлетворенно кивнул.
— Итак, рыцарь Летучий, что ты знаешь об убийстве некоего господина Цобика Удальца, независимого журналиста?
— Ничего! — рявкнул оой-граф, еле сдерживаясь. — Я уже сделал официальное заявление, в котором полностью дезавуировал бессмысленные, идиотские высказывания, сделанные этим идиотом наверняка по наущению моих врагов. Могу повторить одно: холдинг "Цветы радуги" действительно находится в весьма тесных отношениях с "Алмазными россыпями", но в отношениях совершенно официальных и законных. "Россыпи" — один из основных наших рекламодателей, но никаких скрытых связей между нами нет! Что же до обвинений о заговоре с генералом Диколесье…
— Я понял, рыцарь Летучий, — скучным голосом сообщил граф Коваль. — То есть ты утверждаешь, что все без исключения обвинения, выдвинутые против тебя в шоу… — он взглянул в дисплей. — …в шоу "Высший свет" являются вымышленными?
— Не просто вымышленными. Они представляют собой бред сумасшедшего!
Здесь оой-граф практически не покривил душой. Неизвестно, откуда покойный журналист черпал информацию (и Симан дорого бы дал за сведения об его источниках!), но нарисованная им картина была довольно далека от реальности. Пусть точные детали придавали ей убийственный вес, но ни один эмпат не сумеет поймать его на лжи. Он говорит почти чистую правду.
— Предположим. Знаешь ли ты, кто именно убил господина Удальца?
— Послушай, рыцарь Коваль, мы оба разумные взрослые люди, не сопливые мальчишки, — оой-граф отодвинул от стола стул с высокой жесткой спинкой и устроился на страшно неудобном сиденье. — Ты и сам должен понимать, что я не имею ни малейшего представления об убийцах. Меня в организации покушения обвинять бессмысленно. Писаку прикончили два часа спустя после окончания передачи. Ты думаешь, что за такой микроскопический срок я узнал о ней, ознакомился с содержанием, отдал приказ о ликвидации, а мой заместитель по связям с бандитами вычислил его адрес, нашел аж троих убийц, и они успели выследить и пришить него? АКР заинтересовалось журналистом сразу же, но даже оно не успело установить его реальный адрес до того, как полиция оповестила их об убийстве. Ты думаешь, что у меня возможностей больше, чем у акров?
— Откуда ты знаешь, что убийц было трое? — все так же скучно осведомился Коваль.
— Об этом знают все, кто хоть немного интересовался делом. Бабка-соседка с удовольствием рассказывает о преступлении все, что знает, каждому, кто согласится послушать, и пока ее не изолировали, мой человек успел выяснить у нее все детали. В том числе — что она ела на ужин и когда в последний раз ходила в сортир.
— Предположим. Итак, рыцарь Летучий, чтобы подвести итог, ты утверждаешь, что все без исключения выдвинутые против тебя обвинения ложны от начала до конца, и к убийству ты не причастен?
— Я уже ответил — все именно так. Если бы журналист остался жив, за клевету я бы раздел бы его до нитки и обеспечил бы ему несколько лет в уютной камере за государственный счет. Но я, к сожалению, не успел.
— Принято и зафиксировано. Рыцарь Летучий, о чем тебе говорят названия "Сираккон", "Дом высокой рекламы", "Малиновое озеро", "Река Змеиная" и "За горизонтом"?
Симан почувствовал, что слегка расслабившийся живот снова начинает завязываться в узел.
— Ну… — он изобразил на лице напряженную работу мысли. — "Сираккон" и "Озеро" — крупные рекламные агентства, наши прямые конкуренты. "Дом высокой рекламы", судя по названию, тоже. Два последних не знаю. Вообще такими вещами занимается наш собственный департамент рекламы, у них следует спрашивать.
— В каких отношениях фирма "Дальний транзит" состоит с холдингом "Цветы радуги"?
— В первый раз слышу, — отрезал граф. Не может быть! Неужели они узнали? Но как, как?..
— Понятно. — Граф Коваль оторвал от дисплея свои выпуклые глаза, полуприкрытые сухими веками, и в упор уставился на Симана. — Рыцарь Летучий, позволь тебе кое-что рассказать. Убийцы успели обшарить квартиру журналиста, но впопыхах. Судя по всему, они оказались дилетантами и толком не умели ни допрашивать, ни обыскивать. Наш человек, отправленный на место преступления, сумел обнаружить тайник. Догадываешься, что именно там находилось?
— С интересом узнаю, — оой-граф изо всех сил старался сохранять надменный вид, что удавалось ему плохо. — Вероятно, кучу фальшивок, призванных придать его версии хоть какую-то правдоподобность?
— Ты почти угадал. Там нашлось несколько карт памяти с удивительными данными. С огромным количеством удивительных данных, если точнее. Например, документально подтверждено, что все названные мной рекламные агентства хотя и являются формально конкурентами рекламного департамента твоего холдинга, на самом деле давно с потрохами принадлежат тебе. Не напрямую, разумеется, а через цепочки посредников, состоящих из трех-пяти звеньев. А финансовые трансферты, в которых задействована фирма "Дальний транзит", имеют весьма отдаленное отношение к логистике и грузоперевозкам, заявленным в ее уставе. Вместо того фирма выступает в роли насоса, перекачивающего средства "Цветам радуги" от таких же подставных контор, принадлежащих "Алмазным россыпям", что подтверждается детальной двухлетней историей транзакций через полтора десятка разных банков. Значительная часть материала уже проверена и признана достоверной. Как ты можешь прокомментировать сии утверждения, рыцарь оой-граф?
— Я не в курсе дела! — рявкнул оой-граф, с трудом сдерживая нарастающую панику. — Я ничего не знаю! Возможно, кто-то из моих сотрудников за моей спиной…
— Достаточно, рыцарь Летучий.
От раздавшегося за спиной ледяного голоса оой-граф подавился собственными словами. Он резко поднялся, повернулся и склонился в низком поклоне.
— Повелитель! — прошептал он онемевшими губами.
Верховный Князь неторопливо шагнул вперед от небольшой бархатной занавеси.
— Я расскажу тебе забавную историю, рыцарь Летучий, — его голос скрипел так, словно Тайлаш пережевывал гравий. — Примерно два периода назад я устроил небольшую демонстрацию, устроив госпоже Мураций публичную внеплановую встречу. Мне казалось, что этого вполне достаточно для доведения до широкой публики позиции царствующего дома в отношении Сураграша. Мне казалось, что мое намерение иметь в дальнейшем дело с Кариной Мураций и ее правительством продемонстрировано явно и недвусмысленно, и что я вовсе не намерен давить на Сураграш с помощью демонстрации военной силы. Как мне показалось при личной встрече, госпожа Мураций — весьма неглупая женщина, и она тоже все поняла правильно. Однако что же произошло всего две недели спустя? Войска Четырех Княжеств вторгаются в пограничную с Республикой Сураграш область Чукамба, причем вторгаются настолько внезапно, что даже я как Верховный Главнокомандующий не успеваю среагировать. В результате, рыцарь Летучий, я оказываюсь в совершенно идиотском положении: все явно и неявно сформулированные договоренности с Сураграшем оказываются под вопросом. И широкой публике, включая администрацию Сураграша, остается лишь догадываться: то ли я с самого начала планировал поиграть мускулами для пущей сговорчивости Мураций, то ли я попросту не контролирую собственную армию, которая творит что захочет. Понимаешь, рыцарь Летучий?
Симан не смел даже полностью разогнуться после поклона. Сердце размеренно бухало в ушах погребальным набатом.
— Дальше становится еще интереснее, — Тайлаш повернулся и принялся прохаживаться взад-вперед. Его ботинки ступали по ковровому покрытию совершенно бесшумно. — Отозвать армию из Чукамбы я не могу, в том числе и потому, что не хочу выставить себя идиотом повторно. Однако несмотря на мое суровое предупреждение все так же внезапно предпринимается попытка штурма Трехгорного перевала с вступлением в прямой огневой контакт с войсками Республики Сураграш. И я опять оказываюсь публично выставленным идиотом сразу два раза: и из-за самого штурма, и из-за того, что он не просто провалился — нас показательно публично выпороли без единой человеческой жертвы. И это становится поводом для необъяснимой массированной волны антисураграшских публикаций по всем Княжествам, в результате чего так и не установленные толком отношения между Княжествами и Сураграшем оказываются на грани полного разрыва. По крайней мере, я бы на месте Мураций и ее правительства отреагировал именно так. А я в очередной раз оказываюсь не то наносящим предательский удар в спину, не то совершенно не контролирующим ситуацию в своей стране. И все — лишь потому, что у некоторых личностей возникли небольшие финансовые затруднения, которые они постарались порешать за чужой счет.
Тайлаш остановился вплотную к оой-графу и положил руку ему на плечо. В другой ситуации прикосновение Повелителя можно было бы посчитать высокой честью — вот только сейчас его железные пальцы даже сквозь пиджак и рубашку стиснули мышцы Симана так, что тот с трудом удержался от гримасы боли.
— Видишь ли, рыцарь Летучий, я всегда стараюсь придерживаться простого принципа: не ищи злого умысла там, где все можно объяснить обычной глупостью. Похоже, на сей раз я ошибся. Понимаешь ли, рыцарь Летучий, политические игры — дело обычное, и они далеко не всегда заканчиваются так, как хотелось бы. Однако, — он приблизил свое лицо вплотную, обдав оой-графа дыханием, и в его голосе зазвучала неприкрытая ярость, — я очень — ОЧЕНЬ! — не люблю, когда меня публично выставляют идиотом.
Он выпустил плечо Симана, у которого буквально начали подгибаться колени, и отступил на шаг.