— Возможно. Я же говорю — я просто глупая женщина, волей случая затесавшаяся не в ту компанию. Лика, ты смиришься со временем, а потом даже облегчение почувствуешь, что все так вышло. Я пробуду с тобой еще год, или два, или двадцать лет, сколько тебе потребуется, а потом уйду.
— Каси, милая, — Палек прижал ее к себе еще крепче, так что девушка полузадушенно пискнула, — ты говоришь глупости, но я тебя понимаю. Я тебя об одном прошу: пожалуйста, не принимай сейчас никаких окончательных решений, ладно? И если вздумаешь самоубийством покончить, чтобы меня освободить, имей в виду — я так же поступлю, поняла?
— Не бойся, Лика, — слабо улыбнулась ему жена. — Я никуда не уйду от тебя, пока тебе нужна.
Внезапно она ткнула его кулачком в живот, так что Палек охнул от неожиданности.
— Ты Яни передал слова Кампахи? — грозно спросила она, выпрастываясь из его объятий. — По глазам вижу, что нет. Ну-ка, живо на связь и говори все, как есть. И вообще, топай отсюда. Обед вот-вот настанет, Ирэй появится, а ты тут рассиживаешься. Что я ей скажу — дядя Лика приехал невидимкой?
— Так я же занавески…
— А маленькие дети сквозь них видят, чтоб ты знал. У них еще нужные шаблоны мышления не сформировались. В инструкции в примечании написано. Я тут как-то практиковалась — восемь взрослых в дворе мимо меня прошли и не заметили, а Ирэй с первого взгляда обнаружила. Кстати, слышишь восторженные визги и писки в коридоре? Легка на помине.
— Действительно, сейчас появится, мелочь пузатая, — на мгновение взгляд Палека стал отсутствующим. — Каси, я исчезаю. Но не вздумай…
— Конечно, не вздумаю, — торопливо оборвала его Канса. — Изыди, акума!
Проекция Палека растаяла в воздухе за мгновение до того, как скрипнула, распахиваясь, дверь, впускающая Ирэй.
— Мама Канса! — крикнула она с порога. — Мама Канса, я на лошадке катаюсь!
— "Каталась", — машинально поправила Канса, торопливо поднимаясь с кровати. — Надо говорить — "каталась". Ну что, проголодалась окончательно? Рано еще…
— Ма, ма! — энергично закивала маленькая разбойница. — Очень прохолодалась! Мама Канса, побежали обедать! Мой живот хромко стонать!
— Да уж, действительно, стонет, — улыбнулась Канса. — Ну, что с тобой делать. Пойдем.
06.08.858, вододень. Западный Граш, город Камитар
Дорога, противу ожидания, оказалась очень даже неплохой — в две полосы, асфальтированной и довольно гладкой. Благодаря периодически обновляемому планетарному атласу Демиургов Саматта знал, что в Мураташе хватает дорог с твердым покрытием, но ожидал он куда меньшего. Дорожному полотну под колесами автомобилей далеко до скоростного катонийского шоссе, но хотя бы прекратилась выматывающая душу тряска колеи в сухой земле, что в здешних местах гордо именовалась "грунтовой дорогой".
От выезда на асфальт до Камитара было всего верст пять с небольшим, которые кортеж из трех джипов пролетел за три минуты. Саматте не нравилось, что ради очередного раунда рутинных переговоров приходится за сто пятьдесят верст волочь с собой три настоящих машины, добивая и без того едва дышащую подвеску, а также напрямую контролировать восемь фантомов-"телохранителей". Но не согласиться с Семеном не мог. Явись он в одиночку — выглядел бы бедным нищебродом, с которым и общаться-то противно. Одно дело — первая встреча с глазу на глаз, и совсем иное — формальные переговоры с четырьмя Повелителями Ветра, официально представляющими клан Выжженных степей. Да и провоцировать любителей простых и окончательных решений не следовало. Самое скверное заключалось в том, что автомобили пришлось забрать у мобильных патрулей, оставляя их без транспорта, а участок в восемь тысяч квадратных верст — вообще без прикрытия. Если же использовать автомобили-фантомы, кто-нибудь из его подчиненных может заинтересоваться, на чем же шеф катался на такое расстояние. А скрывать факт публичных переговоров от своих нельзя, да и не нужно.
…к-ссо! Почему он сразу не догадался припрятать настоящие автомобили в джунглях и использовать вместо них фантомные копии? Треклятая инерция мышления. Саматта с досадой хлестнул себя ладонью по лбу и принялся сумрачно пялиться в лобовое стекло. Хорошо хоть он сообразил засунуть свою проекцию в машину только на последних верстах. А то хватило бы глупости ехать в ней с самого начала. И когда он наконец привыкнет к своим новым возможностям?
Холмы, между которыми петляла дорога, покрывала чахлая и выгоревшая на исходе лета травка, которую меланхолично щипали большие овечьи отары и коровьи стада. Лошадиный табун, и тот какой-то хилый, голов на пять-шесть, промелькнул лишь однажды. Мелькали одинокие фермы с обширными загонами для скота, волновались под ветром правильной формы поля пшеницы и собы. Похоже, когда-то вольные кочевые лошадники, гуланы давно и бесповоротно превратились в оседлых земледельцев и скотоводов, и лошадь для них осталась лишь символом, напоминающим о стародавних временах. Дорогим, тщательно лелеемым символом, но не более того.
Город выпрыгнул навстречу из-за холмов неожиданно. Впрочем, назвать его настоящим городом было сложно. Несмотря на пятьдесят тысяч человек и две тысячи орков населения Камитар казался одной большой деревней. Даже длинные приземистые здания скотобоен, ткацких фабрик и вонючих дубильных цехов, мимо которых проносился кортеж, не меняли впечатления. Одноэтажные глинобитные дома, обнесенные высокими заборами, валяющиеся в пыли собаки, вывалившие из-за жары языки, бродящие вдоль улиц и нахально перегораживающие дорогу коровы и козы… Сонное царство. И бедность, явная и неприкрытая. Становится понятным, почему клан Выжженных степей сначала покровительствовал Дракону с его транзитом наркотиков, а теперь совсем не против поддержать проекты, сулящие всей Мураташской области стремительное развитие. Да, переговоры обещают пройти легко, без особых подводных камней, и ясно, почему Рис едва ли не силой выпнул его сюда в одиночку.
Не расслабляйся, тут же одернул он себя. Ты впервые на переговорах такого уровня, да еще и по предмету, в котором почти ничего не смыслишь. Самое то настроение, чтобы их запороть. Это тебе не морду бить и не лекции скучающим студентам читать. Соберись-ка, дружок, и кончай выносить глубокомысленные суждения раньше времени.
Как и описывалось в приглашении, дорога привела кортеж в центр города к довольно большой мощеной площади (брусчатка тут же отозвалась в рессорах зубодробительной тряской). По ее периметру располагались несколько богатых трехэтажных домов, облицованных деревянными панелями и обнесенных ажурными чугунными оградами — немыслимой роскошью по местным меркам, а также пара скучных одноэтажных зданий явно административного вида. За каждым зданием виднелись какое-то хозяйственные постройки. Ворота одного из особняков дрогнули и поехали в стороны, как только джипы выехали на площадь, и скучающие возле них десятка полтора мужчин в праздничного вида коротких халатах-хантэнах поверх полотняных рубашек и штанов явно оживились и немедленно бросились строиться возле ворот. От группы отделился мальчишка лет десяти и со всех ног бросился к дому, вероятно, предупреждать. Повинуясь мысленной команде Саматты, фантом-водитель головной машины лихо развернулся и резко затормозил в двух шагах от встречающих. Остальные джипы повторили маневр. Прихватив чехол с проектором, Саматта неторопливо, как подобает важной персоне, выбрался на мостовую и остановился в нерешительности. Захлопали двери, и "охранники" с каменными физиономиями тоже полезли наружу, демонстративно держа напоказ висящие поперек груди автоматы.
— Момбацу сан Саматта Касарий, — высокий мужчина в особо пестром хантэне шагнул навстречу и низко поклонился, сверкнув серебряной серьгой в ухе. Остальные встречающие повторили поклон и замерли, не распрямляясь. — Момбацу сан Тархан ах-Камитар и остальные ожидают тебя. Следуй за мной. Твоих людей разместят…
— Мои люди подождут здесь, у машин, — весьма невежливо, как того требовал образ, перебил его Саматта, внутренне передернувшись. Что за манеры он вынужден изображать! Неужели здесь вежливость к слугам и подчиненным и в самом деле считается признаком слабости? — Веди меня.
— Да, момбацу сан, — снова поклонился высокий. Больше не говоря ни слова, он повернулся и степенно направился к дому.
Шагая за ним, Саматты быстро просмотрел особняк на предмет людей и оружия. Он уже научился задействовать сканеры уголком сознания, не отвлекаясь от управления своим псевдотелом, и надеялся, что в скором времени доведет навык до автоматизма. Лучший способ выбраться из любой ловушки — не попадаться в нее. В противном случае потребуется либо убивать, либо демонстрировать нечеловеческие способности, либо тратить прорву времени на потенциально безуспешные переговоры. Но на сей раз все было чисто. Шестеро вооруженных людей в большой комнате, похоже, в караулке, в правом крыле здания, и десятка два невооруженных. Эн-сигнатура Тархана — в группе из семи человек в комнате на первом этаже. Остальные — четверо мужчин и две женщины. Больше в соседних комнатах никого и ничего нет, если не считать скрытой примитивной системы звукозаписи. Одна из женщин — наверняка Смотрящая ГВС, но кто вторая?
Двери небольшого и довольно уютного зала для встреч распахнулись перед ним, и он, с трудом подавив позыв сбросить тяжелые армейские ботинки, вошел, тихо ступая по мягкому ковру. Навстречу ему поднялись шестеро. Он заранее выучил в лицо всех, кто намеревался присутствовать, но формальную процедуру знакомства требовалось соблюсти.
— Момбацу сан Саматта, — коротко и надменно поклонился Тархан. Хозяин встречи выглядел весьма неформально — в безрукавке на голое тело и широких черных штанах до колен. На его коже по всему телу виднелись многочисленные татуировки. — Было ли твое путешествие легким и приятным?
— Момбацу сан Тархан, — Саматта поклонился в ответ. — Все тяготы скрашивало ожидание твоего гостеприимства, и я чувствую себя вполне освеженным.
— Рад слышать. Позволь познакомить тебя с остальными. Повелитель Ветра, мой младший брат Мистан ах-Камитар. Повелитель ветра Тахмурат Цокк. Повелитель Ветра Цахарра Паллашумар. Наместник Великого Скотовода в Камитаре Иванъя Мэситэ. Смотрящая Глаз Великого Скотовода в Камитаре Сингара ах-Фарука.
Все называемые в свой черед кланялись, и Саматта кланялся в ответ. Интересно, а где еще одна женщина? Он снова задействовал нейросканер. Эн-сигнатура обнаружилась в углу комнаты — но не внутри ее, а за тонкой сдвижной перегородкой, замаскированной под деревянную стенную панель. Девочка лет четырнадцати-пятнадцати, скрючилась в углу тесного чуланчика, крепко прижимая к груди… что? Не разобрать, а детальное сканирование требует слишком высокой концентрации внимания. Но что-то очень знакомое… кто она? На всякий случай поиск по эн-сигнатуре — идентификация проведена — Мизза ах-Камитар, девиант четвертой категории, эмпатия, последний визуальный контакт — второго шестого восемьсот пятьдесят восьмого в Западном Граше, координаты… Мизза. Та девочка, которую Тархан притащил с собой и в прошлый раз. Живой детектор лжи, вот как. Интересно, а знают ли остальные об ее присутствии? Неизвестно, как Тархан к ней относится на самом деле, но эксплуатировать не стесняется. Надо будет пару раз сделать перерыв, чтобы дать ей отдохнуть. Возможно, выйти погулять и увести остальных, чтобы она могла вылезти и размяться.
— Что-то не так, сан Саматта? — осведомилась бронзовокожая раскосая тарсачка в деловом костюме, на которую Саматта уставился невидящим взглядом. К-ссо. Все-таки потерял контроль за проекцией.
— Прошу прощения. Я пытался запомнить имена, — поспешно откликнулся Саматта. — Они для меня не слишком привычны, а я не хочу никого оскорбить по недомыслию.
— Иностранцу в наших краях сложно, — со скрытым сарказмом согласился наместник. — Не беспокойся, сан Саматта, мы не обидимся, даже если ты ошибешься.
А уж я получу максимальное наслаждение, утешая попавшего в неловкое положение чужака, красноречиво добавил его взгляд. Понятно, политикан, интриган и сукин сын — пробу ставить некуда. Впрочем, на таких должностях иные и не держатся, хоть в Граше, хоть в Катонии. Ничего, дружок, в такие игры можно играть и на пару. Память памятью, но… Повинуясь его приказу, система мониторинга прицепила к каждой персоне в комнате ярлык с именем. Теперь наместник может ожидать ошибки, пока Срединный океан не пересохнет.
— Заранее признателен за хорошее отношение, — Саматта еще раз отвесил поклон с максимальным изяществом, на которое только оказалось способным его крупное мускулистое тело. — И предлагаю не терять времени. Я собрал вас здесь…
При этих словах наместник и один из Повелителей Ветра, Цахарра, едва заметно поморщились. Да-да, ребята, именно я собрал, а не вы меня позвали, как бы это ни было оформлено. Собрал — и не упустил случая ткнуть вас носом в данный вопиющий факт.
— Я собрал вас здесь для того, чтобы рассказать о планах нового правительства Сураграша по дальнейшему развитию страны. Некоторые планы напрямую касаются Камитара в частности и области Мураташ в целом. Если позволите, я продемонстрирую визуально.
Он поставил на стол заранее заряженный материалами проектор, двумя быстрыми движениями освободил его от чехла и щелкнул кнопкой включения. Над столом замерцал дисплей саженной диагонали, в котором начал медленно вращаться новый герб Сураграша: сетчатая пальма на фоне далекой горы с белоснежной раздвоенной вершиной. В исполнении Палека окрестности Аллахамана вышли настоящим шедевральным пейзажем, который ценители оторвали бы вместе с руками. Через нейросканер Саматта почувствовал струящееся от тарсачки и двоих гуланов одобрение.
— Прошу присаживаться, господа и дамы, и располагаться поудобнее, — Саматта вдруг снова почувствовал себя лектором в аудитории. — Нам предстоит немного вспомнить географию Сураграша и Западного Граша, чтобы понять, куда и почему нам предстоит двигаться дальше. Итак, как известно, территория современного Сураграша расположена по обеим сторонам горного хребта Шураллах, образовавшегося на стыке Юго-западной и Бесконечной тектонических плит. Вулканическая активность в наших краях давно минимальна, но геологическая история способствовала накоплению разнообразных ресурсов. Как показывают исследования, окрестности хребта очень богаты неорганическими полезными ископаемыми, а чуть подальше, ближе к равнинам, расположены залежи высококачественного каменного угля, годного для коксования, которые можно разрабатывать открытым способом…
Изложение проектов, связанных с постройкой в Сураграше карьеров, шахт, коксовых батарей и сопутствующих производств, горно-обогатительных и металлургических комбинатов, а также связанных с ними новых транспортных путей через территорию Мураташа, заняло у него часа полтора. Его несколько смущало отсутствие вопросов и комментариев со стороны слушателей, но он привык читать лекции в любой обстановке. В конце концов, он сам тоже не любил спрашивать до того, как ухватит общую картинку. Еще его смущало, что Тархан изредка хмурится и постукивает по пуговке коммуникатора в ухе, но, в конце концов, могут у хозяина дома иметься и другие дела, кроме как слушать заезжего лектора? Закончив краткое описание последнего проекта, он с облегчением выдохнул и выжидающе посмотрел на остальных.
— Я закончил, — сказал он. — Теперь я готов отвечать на вопросы.
— Чуть позже, — дружелюбно улыбнувшись, сказал Тархан. — Время обеденное, и тебе, сан Саматта, наверняка хочется дать отдых горлу. Я предлагаю всем пройти в столовую, где нас уже ожидают напитки и закуски, и после небольшого перерыва мы продолжим.
Он первым встал со своего места, подошел к двери и распахнул ее.
— Честно говоря, я не голодна, — сообщила Смотрящая. — Я бы предпочла пока задать сану Саматте дополнительные вопросы.
— Я тоже, — кивнул наместник. — Господин Саматта, что скажешь ты?
— Наверное, освежить горло — неплохая мысль. Кроме того, мне хотелось бы просмотреть оставшиеся у меня материалы, которые я хочу вам оставить, чтобы вы посмотрели на досуге.
И пусть девочка тоже передохнет, мысленно добавил он. Валите из комнаты, ребята, и дайте человеку размять ноги. Как она там себя чувствует? Он скользнул нейросканером по скорчившейся за панелью девочке — и внезапно почувствовал то, что упустил в первый раз.
Тоска. Бесконечная безграничная серая тоска, от которой возникает только одно желание: умереть побыстрее.