Не откладывая в долгий ящик, сразу после песни отправился к проводникам и узнал что у них можно купить кассету с записями новой группы «Ласковый май». Купил сразу парочку. Дороговато кстати, пятнадцать рублей за кассету МК-60-5 подписанную просто шариковой ручкой — Первый альбом группы «Ласковый май» февраль 1988 год г. Оренбург. Мне сразу вспомнились рассказ Шатунова в какой-то передачи в будущем, где он говорил про вот такой способ рекламы, через продажу кассет. Раритет однако мне попался. Сразу после выступления Горбачёва и боя курантов, подарил вторую кассету Сидоровой поздравив её с наступившим 1989 годом.
…..
Приехали мы в Москву первого января в восемь утра. По какой-то необъяснённой нам технической причине, поезд пришёл не на Казанский вокзал, где нас должен был ждать автобус, а на Павелецкий.
Людмила Михайловна, пыталась куда-то дозвониться с телефона-автомата, пока мы с Сидоровой охраняли пытающуюся расползтись группу. Но, видимо, её попытки не увенчались успехом. К нам она вернулась грустной и задумчивой.
— Никто не берёт трубку, — как бы оправдываясь, сказала она нам.
— Хм. Утром первого января оно и не удивительно. А куда нам ехать-то надо?
— Улица Волочаевская, дом тридцать восемь, — прочла она с какого-то документа.
А адрес-то мне знаком…
— Людмила Михайловна, это не республиканский центр туризма и экскурсий случаем?
— Да. Он. Ты знаешь как туда добраться? — с надеждой во взгляде спросила она.
Я вытащил маленький календарик со схемой московского метрополитена, который на всякий случай прихватил в поезде. Город и метро я знал посредственно. Несколько раз приходилось приезжать в тот самый центр детского туризма в девяностых годах на курсы повышения квалификации. Правда, я приезжал с другой стороны и на Ленинградский вокзал. Но в предполагаемой мной схеме движения это практически ничего не меняло, станция метро Таганская тоже для меня была узлом пересадки.
— Так. Мы на Павелецком. Нам надо до станции метро Площадь Ильича. Сейчас спускаемся в метро, доезжаем до Таганской, переходим на станцию Марксистская и уже оттуда доезжаем до Площади Ильича. Нам нужны пятачки для турникетов. Людмила Михайловна, сходите разменяйте, пожалуйста. Там, разменные автоматы, — махнул я рукой в сторону входа в метро.
Пока директриса ходила и меняла деньги, Олька ходила за мной и зло шипела мне на ухо:
— Лисин! Ты говорил, что никогда не был в Москве. Откуда ты так хорошо её знаешь?
— Сидорова, ты что-то путаешь! Я тебе такого не говорил! А в Москве я был с Юрием Викторовичем. Помогал его сыну при переезде, вот малость и подучил, — придумал я на ходу отмазку.
Девчонка сделала вид что поверила, но, как пить дать, она ещё точно поднимет эту тему. Вернулась директор и мы, построив наших оглоедов, повели их к эскалаторам. Вел колонну я, Олька была в центре, а подгоняла отстающих Людмила Михайловна. На наше счастье, утром первого января в метрополитене было практически пустынно. В лицо ударил поток теплого воздуха с примесью знакомых запахов озона и креозота. Почти как в родном Питерском метро. Блин, а я, и правда, соскучился по этим подземельям…
Загрузились, доехали, выгрузились. Повёл всех дальше. Я ориентировался скорее на ощущения, чем на кусочки далеких воспоминаний из будущего. Практически интуитивно провёл группу по лабиринту перехода со станции Таганской, до станции Марксистской. На Площади Ильича вылезли на поверхность, и я всех повёл к подземному переходу под железнодорожными путями остановочной площадки «Серп и Молот». Ну, а дальше, минут пятнадцать неспешного путешествия, и мы практически на месте.
Людмиле Михайловне хватило десяти минут переговоров, чтобы нас впустили в четырехэтажное здание и поселили в наши номера. Номерами это было, правда, назвать проблематично с моей точки зрения. Но для аборигенов вполне приемлемые условия. Два десятиместный номера с удобствами в коридоре. За окном, с высоты четвёртого этажа, сквозь заснеженные деревья парка Дачи Строгановых проглядывала замёрзшая Яуза. А справа густо дымили кирпичные трубы вино-водочного завода Кристалл.
Только успели покидать вещи, как позвали на завтрак. В моё время гостиница здесь была, а столовой — уже нет. Выдали всем по запеканке с какао. Как-то не очень, я, например, не наелся и, по вполне себе голодным взглядам малых — они тоже. Ну, оставим эту проблему нашей директрисе. У меня сегодня дел — выше головы.
Во-первых, надо передать пакет с чем-то сыну Юрия Викторовича. Во-вторых, смотаться в посёлок Сокол и разведать — где-же там находиться таинственное кресло с пятьюдесятью тысячами советских рублей. Из известных мне сведений, я за все эти годы смог из своей памяти выудить только, что хозяина кресла звали Александр Жуков. И был он инженером и помощником то ли Берии, то ли Маленкова, а найденные в 90х годах деньги, были, по объяснению его внучки частью Сталинской премии. Женщина правда не учла деноминацию 1961 года. И в кресле, явно, была не только премия.
Сам я даже и не собирался пробовать достать это кресло. Тут нужен был взрослый. В общем, или бабулю привлекать или фотографа-бониста. И там и там — есть свои подводные камни. А главное, не хочется делиться такими деньгами с чужими.
Все экскурсионные мероприятия начнутся завтра, а сегодня меня Людмила Михайловна отпустила по моим делам. Причем, как-то свободно и спокойно отпустила. А вот Сидорову — нет. Хоть та и рвалась со мной.
…..
Совершил обратный марш-бросок до метрополитена, предварительно созвонившись с сонным и недовольным Юрчиком-младшим, которому и нужно было отдать посылку от отца. Договорились встретиться на северном выходе станции метро Медведково. Не ближний свет если честно. Из объяснений Юрия Викторовича я понял, что квартиру сыну купили в панельной пятнадцатиэтажке «с видом на МКАД».
Встретились, обменялись передачками. Назад я должен был отвезти аудио-плеер Sony Walkman NW2 с наушниками. Довольно-таки старенькая версия аудио-плееров, но удобная из-за того, что работала на батарейках типа «крона». Даже странно, зачем из Москвы его тащить, такие и в местных «Березках» продавались всегда. Да и я в местных комиссионках видел подобные. Может, что внутри корпуса спрятано? Ладно, приеду, спрошу.
Чтобы не возвращаться через весь город до пересечения оранжевой ветки метрополитена с зеленой, рискнул выйти на кольцевой станции — Проспект Мира. И проехать до Белорусской, а уже оттуда и до Сокола.
Долго болтался по Ленинградскому проспекту, пока, наконец, не вышел к самому посёлку. Еще минут пятнадцать шел вдоль улицы Врубеля, пока не попалась первая живая душа, бабулька лет восьмидесяти на вид.
— Здравствуйте. С Новым годом. Не подскажете?
— И тебя, милок, туда же, — неприветливо откликнулась старушенция. — Ищешь кого?
— Да. Мне нужен дом инженера Жукова Александра. Не знаете такого? Он был раньше помощником у Берии или Маленкова. Лауреат Сталинской премии.
Женщина скривилась как от приема внутрь целого лимона. То ли искомый Жуков был с ней в неладах, то ли от упоминания фамилий небожителей.
— Знаю, — почти проскрипела она. — Только опоздал ты, милок. Помер он в прошлом году. Это тебе на улицу Шишкина надо. Восьмой дом, напротив роддома, — и развернувшись бодро почапала по своим делам, никак не отреагировав на моё «спасибо».
Возле искомого дома, была активная движуха. Грузчики выносили через распахнутые ворота мебель и грузили на простую подводу, запряженную парой лошадей. Ага, значит процесс продажи мебели бывшего хозяина идёт полным ходом. Что есть очень хорошо.
— Мальчик! А что ты здесь высматриваешь? — подошла ко мне из глубины двора, женщина лет сорока.
— Я не высматриваю. Мне сказали что здесь мебель можно купить.
— А. Ты по объявлению. Поздно. Уже все шкафы забрали.
— А что осталось? — насторожился я.
— Пара кресел и обеденный гарнитур, стол и десять стульев. Нужно? Посмотришь?
— Давайте гляну.
Кресла оказались совсем такими же как и на фото в сообщениях про клад. Правда, там было всего одно. Хозяйка хотела за каждое по пятьдесят рублей. Я пообещал, что донесу до своих взрослых информацию и цены, и взял у хозяйки контактный телефон, так как оказалось, что она живет в Хамовниках, а на дедушкину дачу приезжает редко.
…..
Возвращался назад, можно сказать, на автопилоте. Всё обдумывал как провернуть выкуп кресел и что сними потом делать. Тащить на руках через всю Москву — подозрительно. В дома на Волоколамском шоссе и Ленинградском проспекте лучше не соваться, выглядят помпезно и попахивает ведомственным жильём с консьержами и охраной. А может даже и организации какие, ну, не знаю я Москву..
Из подходящих для потрошения кресел мест, нашлись только один незапертый подвал в панельной девятиэтажке и квадрат двухъярусных гаражей. Осталось только бабулю как-то уговорить принять участие в этом мероприятии.
За всеми этими мыслями проехал нужную мне остановку метро и приехал на наш начальный этап — Павелецкий вокзал. Пришлось повторять сегодняшний утренний маршрут. И только выйдя из-под земли на Площади Ильича, я понял, что уложился в первую половину дня и у меня есть свободной еще одна половина.
Кстати о половине. А не сводить ли мне Сидорову в кинотеатр? Думаю, сегодня, директор нас отпустит. Так, и где здесь ближайший кинотеатр?
Народу к обеду на улицах прибавилось, но никто не знал где искомое мной, находится. Вот лимита галимая, заполонили столицу и ничего не знают. Пришлось идти к постовому милиционеру, который и объяснил как пройти и проехать к кинотеатру «Победа».
На вечерние сеансы билетов не было. Ну, я понимаю, народ на «Ассу» идёт, но «Забытая мелодия для флейты» чем привлекает-то? Удалось купить билеты только на «Убить Дракона», на четырёхчасовой сеанс. Заодно выяснил, что от кинотеатра и до нашего места расположения, ходит трамвай номер сорок три. На нём же и поехали с Олькой после обеда. Людмила Михайловна отпустила нас без проблем.
Фильм Сидоровой не понравился. Быстрее всего, она его не поняла. Видимо не доросла еще, я же получил искреннее удовольствие от его просмотра. Мы даже немного поругались, но потом быстро помирились, когда я ей купил в кондитерской несколько пирожных-картошек.
Проверка вечером полученного для передачи аудио-плеера, ничего не дала. Все пломбы были на месте. Аппарат ни разу не разбирали, и я это тоже делать не собирался. Вполне простой плеер с уже установленной батареей. Проверил на единственной имеющийся у меня кассете с группой «Ласковый Май». Всё работает. Странно…
…..
Второй день нашего пребывания в Москве начался с посещения Кремля и Оружейной палаты. Отщёлкал полную 36-кадровую пленку в фотоаппарате только на Царь-Пушку и Царь-Колокол. Всем хотелось и в группе и в одиночку сфоткаться. Хорошо хоть плёнок с запасом взяли, спасибо за это Людмиле Михайловне.
В Оружейной палате первой экспозицией шла выставка из Алмазного фонда. Все, как зачарованные, ходили за экскурсоводам от одного экспоната до другого. Особенного долго на украшения залипала женская часть нашей группы. Зато на выставке средневекового оружия, уже мальчишки зависали со спорами, что из этого всего — круче?!
Сразу после обеда нас сводили в мавзолей, где все полюбовались на дедушку Ленина. Я, кстати, тоже первый раз его увидел и побывал в мавзолее. В той жизни как-то не сложилось. Оказывается, что в первую половину дня мавзолей открыт для всех, а во вторую только для организованных групп.
А затем был Государственный исторический музей. Директриса умотала в находившийся рядом ГУМ, а мы с Сидоровой вдвоём отдувались, опекая группу. В музее проходил масштабный ремонт и реставрация, и в тоже время, работали экспозиции. Приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не врезаться в мешок с раствором или ведро с песком. Но, тем не менее, всем экскурсия понравилась.
Проблему с питанием Людмила Михайловна решила, и нас кормили очень хорошо. Конечно без всяких разносолов типа красной и чёрной икры как в Ленинграде, но вполне достойно.
Единственно чего не было, так это вечерней культурной программы. Кроме ежедневных музеев и выставок, было только одно посещение Большого Государственного цирка. Всё остальное время мы развлекали себя сами. Играли в мафию и прихваченную мной монополию. А перед сном с пацанами соревновались — кто громче пёрднет. Уверен на сто процентов, что девчонки так не развлекались.
На третий день была Государственная Третьяковская галерея. На её территории тоже что-то строили или перестраивали. Часть экспозиций была закрыта, да и остальное мелким не очень понравилось.
Наверное, самым запоминающимся из всей поездки, кроме Кремля, стало посещение московского планетария. А уже на выходе из него, прочитав объявление, что восьмого января в здании планетария состоится премьера спектакля «Маскировка» по пьесе Генри Каттнера*, пожалел, что мы уезжаем завтра.
Перед отъездом я успел прошвырнуться по близлежащим магазинам. Но ничего путного так и не нашёл. Чтобы не ехать домой с пустыми руками, приобрёл два радиоприёмника для абонентской радиоточки.** У нас на кухне так и дребезжал звуком из-за треснутого корпуса старенький «Каштан». Вот я и прикупил ему на замену красивый и почти миниатюрный «Олимп-316», чем-то напомнивший мне колонки из будущего. Второй радиоприёмник — «Ленинград-АГ» был настольным, но также подключался в радиосеть и предназначался в комнату бабули, которой хотелось слушать радио, работая на швейной машинке.
Обратно мы уезжали уже с Курского вокзала. На поезде Москва — Элиста. Уж не знаю почему мы сюда ехали в купе и на фирменном скором поезде, а обратно на простом пассажирском и в плацкарте, но этот ужас больше чем на сутки я запомнил хорошо. Щелястые окна с одинарными рамами, постоянные сквозняки и снег со льдом в туалетах. Вроде проводники и топили хорошо, но выше плюс пятнадцати в вагоне точно не было.
Спасибо нашей директрисе, которая сразу просекла куда мы попали и смогла из поездной бригады вытрясти по дополнительному одеялу на человека.
Для утепления своих ушей, нацепил наушники Sony Walkman, включил «Ласковый Май» на песне «Седая ночь» и развернувшись к спящей на противоположной полке Сидоровой, стал подпевать Юре Шатунову:
Я не знаю, что сказать тебе при встрече
Не могу найти хотя бы пары слов
А недолгий вечер, а недолгий вечер
Скоро станет ночью темною без снов
А недолгий вечер, а недолгий вечер
Станет ночью темною без снов
И снова седая ночь
И только ей доверяю я
Знает седая ночь не все мои тайны
Но даже и ты помочь
Не можешь, и темнота твоя
Мне одному совсем, совсем ни к чему
Знаешь ты без слов, тебе давно все ясно
Только прячешь взгляд своих счастливых глаз
И опять напрасно, и опять напрасно
Собираюсь я все рассказать сейчас
И опять напрасно, и опять напрасно
Собираюсь все сказать сейчас.
Оля, как будто почуяв мой взгляд, открыла глаза и с удивлением на меня уставилась? Или не почуяла, а услышала меня! Я что, вслух пел что-ли? Да нет, вон дед-сосед на боковушке, пытающийся при скудном освещении читать газету, даже и бровью не повел. Значит притворилась, что заснула. А потом она у меня отобрала плеер. Ну, мне не жалко.
В Ростов-на-Дону поезд приехал с приличным опозданием, глубокой ночью, можно сказать — даже ранним утром. Но автобус нас дождался, и через полтора часа мы были уже дома, в Азове.
А дома меня никто не ждал. Вернее, дома никого не оказалось. На мои стуки и звонки внезапно открылась дверь соседей Померанцевых. И заспанный дядя Лёша огорошил меня известием:
— Не трезвонь. Дома у вас никого. Бабка твоя в больнице. Аппендицит ей вырезали.
Генри Каттнер* (Henry Kuttner) — известный американский писатель-фантаст.
Абонентское устройство проводного вещания (в быту также называлось абонентская радиоточка)** — устройство, устанавливаемое у абонента и обеспечивающее воспроизведение радиопрограмм проводного вещания первой программы «Всесоюзного Радио».