За дверьми обнаружился длинный коридор, по бокам которого шли двери, лестница на второй этаж и пара окон. Справа коридор был тупиковый, а слева было оборудовано что-то типа КПП, где, скучая, сидел сержант железнодорожных войск. Вот к нему я и отправился.
— А! Тебе надо на второй этаж, отметиться у коменданта, — махнул рукой железнодорожный воин в сторону виденной мною ранее лестницы. — В восьмой кабинет.
— А туалет у вас тут есть? — поинтересовался я у сержанта о более несущем, уже жалея, что не посетил это место в своей части.
— Там же, рядом, — буркнул он мне в ответ.
Решив сначала посетить коменданта, я проигнорировал призывно приоткрытую дверь туалета, откуда попахивало хлоркой.
— Не понял! — возмутился комендант в чине майора, когда проверил мои документы. — А чего это ты не в составе команды? У вас там что? Совсем бардак?
— Я не в Альтенбурге служил. В Падице, на медицинском складе, не успел я с командой, меня начальник склада привёз.
— Бля, одно слово — хомяки! Вы, МТОшники, совсем болт забили на правила? Ладно, это не твоя вина. Иди сюда подозвал он меня поближе и, ухватив за рукав шинели, притянул к окну. — Вон. Внизу слева стоят два вагона. Вниз спустишься и до конца по коридору, а там выход к платформе будет, сразу после досмотрового тамбура. Отдашь свои документу капитану Синичкину. Мля, — он почесал затылок. — Капитан уже походу в отрубе. Сам найдешь кому свои бумаги отдать. Я тебя в журнал внёс, — он похлопал по амбарной книге на своём столе. — А в вагоне разберёшься. Мест кстати нет уже, на третьей полке поедешь. Обещали три вагона, а дали два. Всё, вали отсюдова.
И я повалил, прямо в туалет. В котором и закрылся на щеколду. Раз с щеколдой — значит офицерский, промелькнула в голове мысль. И принялся лихорадочно переодеваться в имеющуюся гражданскую одежду, трамбуя сапоги, шинель и форму в американский баул. Я-то планировал со всеми доехать до Берлина, а там сделать ноги. Но в окно разглядел гуляющих возле крайнего вагона тех самых дагестанцев, с которыми у меня приключились «траблы» в части.
Нафиг-нафиг. Я лучше своим ходом, благо недалеко и гараж мой с «Трабантом-универсалом». Главное, что меня в журнале отметили как убывшего из Германии. Одежда у меня, правда, была лёгкая, а я после болезни, но буду надеяться на авось. Переодевшись, чуть опять не забыл сходить в туалет.
И аккуратно, посматривая чтобы никого на моём пути не было, пробрался к выходу и рванул к зданию Лейпцигского железнодорожного вокзала, такси там точно должны быть. По пути встретил двух лейтенантов-танкистов, и рука сама, на автомате, метнулась вверх, в попытке отдать честь. К счастью, я вовремя спохватился и резко остановил вскидываемую руку на уровне подбородка, а затем неловко опустил её вниз.
Со стороны это смотрелось явно угрожающе. Как будто я резко поднял руку и проведя ладонью по шее, опустил вниз. Один из лейтенантов от неожиданности споткнулся и чуть не упал, успев ухватиться за своего напарника. Блин. Потом будут рассказывать на родине, что на них немцы нападали. Пришлось ускориться, влипать в разборки совсем не хотелось.
…..
«Трабант» завёлся с полпинка и я не став тянуть время, закрыл бокс и отправился прямым ходом в сторону новенькой заправки «Aral»*, так как топливной смеси в баке было что-то около литра.
Да-да. У этого пластикового чуда был двухтактный двигатель, топливный бак располагался под капотом, рядом с движком, а в салоне не было даже датчика топлива. Только спидометр и эконометр**.
Залив двадцать шесть литров 84го бензина и разбавив их литром масла, я остался фактически на нуле по деньгам. У меня с собой был полтинник, а сейчас осталось всего 4 марки с пфеннигами. Надеюсь, мне хватит бака чтобы доехать до Берлина?!
С деньгами вообще было всё не так уж и радужно. Если бы я не тратил на квартиру, машину, аренду гаража, покупку шмоток и различных вкусняшек, то у меня на счету должно было быть больше пятидесяти тысяч марок. А сейчас оставалось всего девять с половиной тысяч.
Я только на мебель в квартире спустил около пятисот марок. Хорошо еще сантехника и газовая плита с холодильником имелись. Причем, плита и холодильник были западногерманской фирмы «Teka». В приобретении минимального набора мебели мне очень помог герр Нойманн, местный консьерж. Он с супругой и дочкой проживал в этом же доме, в служебной квартире на цокольном этаже. Вот ему я и пожаловался на создавшуюся проблему и недостаток времени.
— Герр Фокс, я могу помочь меблировать вашу квартирку. Сейчас здесь, в районе Кёпеник у многих людей проблемы с доходами. И многие распродают почти новую мебель по дешёвке.
— И сколько надо, чтобы обставить кухню и все комнаты?
— Я думаю, марок четыреста вполне хватит.
Выделил этому старикану четыреста марок под расписку, а во время очередного приезда удивился обилию мебели. Даже телевизор был. И она, эта мебель, прям так идеально вписывалась в квартиру, что мне невольно подумалось о том, что она раньше тут и стояла. А после выселения чиновника ушлый консьерж её прибрал к руками, а потом еще и на мне заработал. С него станется.
Ещё на сотню, я закупился посудой, бельём и различными мелочами. Причем, тоже не в магазинах, на барахолке в парке «Штихканал». Район был рабочий, и после объединения многие предприятия восточного Берлина просто прекратили работу. И народ потащил на продажу нажитое за предыдущие годы.
Но ведь это еще не всё? Скоро явятся старые хозяева домов в которых живут «осси» и потребуют от них своей доли или даже выселения. А муниципалитеты районов введут арендную плату за проживание в городском фонде, и восточные немцы будут бросать свои, полученные от государства, уютные квартирки и разбегаться по стране в поисках лучшей доли. Хотели объединения? Мечтали жить как на западе? Получили!
…..
Дададах! Глухо, но мощно прогремел взрыв, заставив стёкла задребезжать, а в одном месте даже осыпаться осколками.
— Что за нунах? — прошипел особист 116-й бригады МТО, приседая за корпус своего УАЗика.
— Товарищ майор, — к офицеру подбежал старшина части. — Это взрыв в подвале, в каптёрке которая принадлежала старшему прапорщику Кузьмину.
— Бля. Вот же Чичун хитрожопый, решил без меня… — прервал свой монолог и приказал старшине, — Выставь пост возле входа. Тащи сюда противогазы и огнетушители.
Но пожара не случилось, как и особого задымления. Возле искорёженного взрывом сейфа, нашлись и останки начальника склада.
— А ведь мне Лисин говорил, что прапор ключ от этого сейфа с собой носил. Должен был я заподозрить неладное. Ан нет, расслабился. Спасибо Чичуну, а то бы вместе с ним тут лежал, — вполголоса пробормотал особист и, немного помолчав, добавил, — Вот и хорошо, что я один остался. Кузьмин мёртв, Лисин по дороге к этому, а всё остальное на майора спишу. А мне и содержимого двух первых сейфов хватит.
…..
Топлива хватило почти впритык. Расход бензина у «Трабанта» был небольшой, от семи и до девяти литров на сто километров пути. Но зимой расход увеличивался, к тому же часть автодорог оказалась на ремонте и приходилось ехать в объезд. Да еще в магазин заглянул. Купил яиц и сосисок. На ужин хорошо будет, а то как позавтракал в части, так и не крошки во рту не было. Так что к дому я подъехал под подмигивание сигнальной лампочки, предупреждающей о том, что я еду уже на резерве.
Следующее утро началось с похода в банк за деньгами и поездкой в аэропорт «Тегель», за билетами в Москву. А заодно пробежался по толкучкам и магазинам, в надежде одеться поприличнее, но и не броско, чтобы не выделяться особо на родине.
Вчера вечером весь мозг сломал себе, обдумывая как протащить через границу свою военную форму. Хорошо, что вовремя задал себе вопрос — а зачем она тебе нужна? Разве дембель не может в гражданской одежде ехать? Тем более не дослуживший и списанный по медицинским показаниям? Думаю, вполне может. Даже правильней так. Тем более что ты не собираешься использовать выданные проездные документы.
Да и в квартире оставлять их нельзя. Консьерж имеет резервный ключ, которым он и пользовался, устанавливая мебель. А от этого дедка стоит ожидать и копания в личных вещах. Надо будет не забыть потом замки поменять.
Так что форму нафиг, надо её по частям по Берлину развести и выкинуть. Чем я и занимался весь следующий день, совмещая с шопингом. А на одной из толкучек даже умудрился сменять свои сапоги на комплект из вязанных перчаток, шарфа и шапочки.
…..
— В Москву по делу или туризм? — спросил сосед по креслам в самолете, представившийся герром Гансом Андерсеном.
Билет на ближайший рейс в Москву мне удалось взять только в бизнес-класс. 737й Боинг компании «Люфтганза» летал из Берлина в Москву всего один раз в день. Вставать пришлось в несусветную рань, в половину четвёртого ночи, с запасом времени на то, чтобы добраться на такси до аэропорта. Свою машину я загнал на задний двор нашего дома и поставил рядом с «Траби» консьержа.
И хорошо что выехали с запасом. Да и таксист попался опытный, знал объезды всех реконструируемых участков дорог Берлина. Ну и минимальное ночное движение на дорогах. Как бы там не было, а Берлин — город большой. От моего дома и до аэропорта, со всеми объездами и прочими петляниями, накрутил около сорока километров.
— Наверное больше туризм, — ответил я приставучему мужику, только-только собирался добрать пару часиков сна.
— Не очень подходящее время ты, Ойген, выбрал, — тут же стал развивать эту тему Андерсен. — Хотя, кому как. Но бандитов много, осторожно надо отдыхать. Смутные времена сейчас в России.
— А вы по делу, — пришлось включаться в беседу.
— Да. Я работаю на Пепсико. Оборудование производим. В 88 м году Горбачёв купил у компании двадцать шесть заводов, обменяв их на подводные лодки и крейсер.
— Ничего себе! Правда? На боевые корабли? — моё удивление даже смыло сонливое состояние.
— Нет, не на боевые. На корпуса семнадцати старых подлодок и два корпуса крейсера и фрегата. Несколько заводов мы успели построить, а тут — бах, и СССР нет уже, и Горбачёв никто. Вот и лечу выяснять, что нам дальше делать.
— А, ясно. А вы не подскажете как в Москве к нашему посольству добраться?
— И подскажу, и даже подвезу. Меня должны встречать. Ойген, извини вылетела из головы твоя фамилия.
— Фокс.
— А, Фукс, точно.
— Нет. Не Фукс, а Фокс, — и видя непонимание в глазах немца, пояснил. — Саксонская фамилия.
— О! Так ты «осси»? — нахмурился мужик, явно мысленно коря себя, за то что распинался тут перед немцем второго сорта.
Но спохватившись, всё же извинился.
— Ой. Прости. Но у тебя говор южнобаварский, я и спутал…
— Нет, я «весси», — соврал я, и увидел как сразу просветлел лицом этот бизнесмен. — Просто фамилия такая, выбора не было, — сказал я уже чистую правду.
— Да нет, нет, что ты. Всё нормально. Мы родителей не выбираем, — тут же кинулся исправлять ситуацию мой сосед.
Ну и фиг с ним, с этим нацистом. Лишь бы, и правда, до посольства довёз. Где оно находиться я по карте посмотрел, но добираться из Шереметьево-2 на такси или автобусе, прилетев как иностранец, как-то стрёмно…
…..
Герр Андерсен не соврал и довёз меня до германского посольства на Мосфильмовскую улицу. Хоть явно ему было и не по пути, да и посольство находилось на другой стороне Москвы. В самолёте я успел поспать часик, чем наверное вызвал неудовольствие моего соседа, но, тем не менее, обещание своё он выполнил. И на том спасибо.
Зимняя Москва 1992 года мне не понравилась. Плохо очищенные от снега улицы города, стихийные рынки возле станций метро и подземных переходов. Масса попрошаек и торговцев, в основном детей, кидающихся к останавливающимся на светофорах автомобилям.
К обеду успел закончить все свои дела в посольстве, где получил массу консультаций по интересующим меня вопросам. И благодаря тому же Андерсену, который по дороге, уже в Москве, рассказал про неплохую посольскую столовую, плотно пообедал, потратив всего пять марок.
Единственный недостаток расположения Германского посольства на данный момент, это было отсутствие близлежащих станций метрополитена. В моё время рядом располагалась станция метро «Ломоносовский проспект», а сейчас пришлось топать до станции метро «Университет». Мимо основного корпуса МГУ с одной стороны и котлована строящегося музея университета.
Даже здесь, в центре студенческой жизни страны, не хватало песочка на скользких от льда тротуарах, а обочины были завалены горами грязного снега. Кое-как доскользив до зелено-жёлтой шайбы здания станции метро, я в очередной раз поразился обилию торгующих и торговых точек. Один из ларьков, с названием «Книги», уже был полностью выгоревшим, и торговлю бумажными носителями осуществляли прямо перед ним с пары разложенных раскладушек.
И народ активно не только продавал, но и покупал. У тех же книг скопилась немаленькая толпа. Подошёл и я, посмотреть что интересного продают. Чего там только не было! Даже я, не удержавшись, прикупил парочку книг ранее мне не известных. Некий Стерлиг Ланье с произведением «Путешествие Иеро» и Майкл Муркок «Повелители мечей, Хроника Корума».
Спуститься под землю, на станцию, тоже оказалось проблемой. Всего один турникет переоборудовали на монеты в пятнадцать копеек, а остальные принимали по пять копеек, но для прохода надо было закинуть три монеты. Кассы оказались закрыты, а разменный автомат менял бумажные деньги только на пятнадцать копеек. Из-за чего в вестибюле станции стояла давка, мат и полная неразбериха.
Кое-как пробравшись через этот хаос, плотно прижимая перевешенный на грудь рюкзак для безопасности, я всё-таки добрался до платформ. Одно хорошо — красная линия метро. То есть без пересадок, прямо к станции метро «Комсомольская», к нужному мне Казанскому вокзалу.
…..
Площадь трех вокзалов тоже оказалась заполнена различными торговцами и ларьками. Тут и там толпился народ, пробуя свою удачу у «напёрсточников»*** и продавцов «беспроигрышной» мгновенной лотереи.
Казанский вокзал встретил меня гомоном людей, криками детей, музыкой и объявлениями, а также различными запахами, витавшими в воздухе, и мокрыми, грязными опилками под ногами. Интересно, их сколько раз в день меняют-то?
— Билетов до Ростова нет, — прохрипел динамик кассы, в которой я пытался приобрести билет домой.
Билетов не было ни на один поезд, как на проходящие, так и местного формирования. Я пытался и через простую кассу и через кассу зала ожидания повышенного комфорта. Без разницы, только двадцать рублей зря потратил за вход в него.
Наверное с таким же успехом можно было ехать и в Домодедово, в попытке улететь самолётом.
А не пойти ли мне поговорить с проводниками, помнится, в эту эпоху можно было и договориться. Благо, вон и «Тихий Дон» стоит на втором пути у второй платформы.
Но везде мне отказывали и только одна женщина-проводник посоветовала:
— Молодой человек, а вы в голову поезда сходите. Там два нулевых вагона есть. Кооперативные. У них места вполне могут быть. Но дорого очень у них, — предупредила она меня.
— Спасибо! Спасибо большое, — и я почти бегом рванул в сторону головы поезда, где к составу уже пристраивался красный чехословацкий электровоз.
В голове поезда и, правда, нашлись два вагона ярко-красного цвета с синей полосой, как бы в пику основному составу, где вагоны имели синею расцветку с красной полосой, под цвет казачьих шаровар с лампасами.
— Да, есть одно место, — обрадовала меня молодая проводница, за спиной которой настороженно на меня поглядывал двухметровый мордоворот в чёрной форме с надписью «Охрана». — Одноместное купе, стоимостью восемьсот рублей. — огорошила она меня. — Будете брать билет?
Стараясь не подать вида, что сильно удивлён и озадачен ценой, ответил согласием. Здесь же, перед входом в вагон, и расплатился, получив странный билет, больше напоминавший открытку, и ключ с деревянной грушей на кольце, как в гостиницах, с номером один.
Моё купе, и правда, оказалось первым в вагоне. Из когда-то двухместного мягкого сделали одноместное, выкинув один диванчик и на его место установив шкаф для вещей и тумбу. На тумбе стоял намертво закрепленный малогабаритный цветной телевизор «Сокол», на экране которого жизнерадостный Том гонял не менее жизнерадостного Джерри.
Стол, для того чтобы не мешать пассажиру, также прицепили к тумбе и сделали складывающимся вниз. Прям купе-люкс. Только умывальника с туалетом не хватает. Даже и не припомню были ли у нас в Питере подобные кооперативные вагоны? Да даже и если были, то просуществовали они недолго. Пока МПС, после хаоса и бардака развала, опять не пришла в чувство и захапала всё под себя.
В стоимость билета, оказывается, входил не просто проезд, а еще и питание, ужин и завтрак, а также отдельно, на выбор, три чая или три кофе. Постельное белье нашлось в тумбе, там же нашлись тапочки, два больших полотенца и уютный полосатый халат. Сначала я думал, что халат наш, из среднеазиатских республик, но на найденном шильдике прочел про Китай.
А самоё главное, в двери купе был врезан обычный замок, который я мог запирать на ключ с обеих сторон, что вполне гарантировало безопасность. Еще один плюс кооперативного вагона был в наличии охраны, которая не пускала всяких торговцев, проповедников и сутенеров.
После довольно неплохого ужина, состоявшего из яичницы, парочки сосисок и салата цезарь, меня удивили новостью, что наш поезд опоздает на два с половиной часа. Так как едет через Волгодонск, из-за того, что бастующие шахтёры заблокировали движение на станции Лихая.
…..
В Ростов прибыли в час дня. К этому времени я уже успел выспаться, позавтракать и одолеть почти половину книги о приключениях принца Корума. Глянув в здании главного вокзала на расписание пригородных поездов и сверившись со своими наручными Swatch**** «Tender Too», которые приобрел в Берлине взамен старых ГДРовских часов, я не стал заходить на главный автовокзал, а поспешил на пригородный железнодорожный, где через двадцать минут, если верить расписанию, должна была идти электричка на Азов.
И первыми, кого я встретил, когда влез во второй вагон ЭР-2, были братья Лубенцы.
— Ооо!!! Лис!!! Здорова! — и по очереди, лавируя между мешков и чемоданов, полезли ручкаться и обниматься.
Вместе с ними оказались и их бывшие подруги-немки, а теперь верные жёны. Да к тому же ещё и обе на сносях, месяце на шестом или седьмом точно.
— Ты же в армии. В Германии, — продолжали удивляться близнецы.
— Демобилизовали, по болезни. А вы чего тут с таким количеством вещей, переезжаете куда-то?
Как оказалось, действительно переезжают. После окончания техникума в армию их не взяли, у обоих выявили плоскостопие, зато родное учебное заведение законопатило их на годовую отработку в хутор Бурхановка, откуда и были родом их девушки, а теперь и жёны.
И всё их устраивало, работа, семейная жизнь, сельские немудрёные развлечения. Но сразу после исчезновения СССР, председатель колхоза закрыл им отработку, заявив, «что всё, мол нет страны и ваши направления недействительны, у меня мол, вон, нечем платить своим работягам, а тут вы ещё, так что всё — свободны».
— Ну и куда нам деваться было? — мрачно спросил у меня Андрюха. И тут же сам и ответил, — Только в город возвращаться. Там работа всегда найдётся. А сидеть на шее у тестя с тёщей тоже не дело, у них и так в бараке восемь человек кроме нас жило.
— Съездили к родителям в Азов, — подхватил нить повествования Серёга и согласовали с ними, что они временно на дачу переберутся, а мы в квартире поживём, пока работу не найдём и своё жильё не снимем.
— А как вы в Ростове-то оказались? Что, автобус от вас не ходит что ли?
Оказалось, всё как обычно в нашей стране. Автобус до их населённого пункта не ходил, но на бумаге числился. При Хрущёве было два сельских района, Самарский и Азовский. И вот с Самарского автобус в Бурхановку ходил. А после объединения районов прекратил, хотя в отчётах остался.
И теперь, для того чтобы попасть в районный центр, приходилось добираться или до того же Самарского, откуда ходили автобусы, или электричкой до Батайска, и там ждать электричку на Азов. Всё для людей, одним словом.
— Весело, — согласился я с ними. — Но как вас в Ростов занесло?
— Тесть на тракторе довёз нас до станции Мечётная, там мы сели на электричку из Кущёвки и заснули, — повинился Андрюха. — И проспали и Каялу, и даже Батайск.
— Что такое Каяла? — не понял я.
— У села Самарского железнодорожная станция называется Каяла, — пояснил Серёга. — Мы тоже, первое время, были в крайнем удивлении от местных двойных названий. Вот представь, хутор Бурхановка, а школа в этом хуторе называется Заполосная средняя школа.
Вот так, за взаимными расспросами и рассказами, мы и не заметили как доехали до Азова. Я помог дотащить им баулы до их дома и почти бегом припустил в сторону своего родного. Не заходя со двора, а прошёл со стороны улицы и обомлел.
Вместо трех наших окон была общая пристройка-лоджия из белого кирпича под цвет дома. Ну, бабуля, ну, тихушница, ни словом, ни полусловом не обмолвилась об этом. А ведь это всё она сделала летом, сразу после моего отъезда. Как только разрешение выбила на подобное с горисполкома?
…..
Двери мне на мой звонок открыла Оля, и при виде меня застыла как изваяние, видимо, не веря своим глазам.
— Так и будешь мужа на пороге держать? — попенял я ей, отчего он наконец отмерла и с радостными воплями кинулась ко мне на шею.
Занес её на себе в квартиру, захлопнул двери и наткнулся на прифигевший взгляд бабули, которая при виде меня начала мелко креститься.
— Вернулся, — выдохнула та. — Слава тебе, Боженька. Или сбежал?
— Чего ты несешь, старая? Демобилизовали меня, по здоровью. Иди сюда, обниму, — раскинул я руки и заключил её в объятия, где она и расплакалась.
На наши радостные вопли и обнимашки со слёзами из моей комнаты на четвереньках вылез Сашка, которого тут же подхватила Оля и сунула мне.
— Привет сына, — сказал я мелкому, который прибывал явно в шоке от того, что родная мать сунула его неизвестно кому.
Я потерся своим носом об его маленький носик, отчего он фыркнул как ежик и заулыбался во все свои восемь резцов.
— Ня, ма, ба, — выдал он мне наверное весь свой словарный запас, то ли обматерив меня, то ли поприветствовав, и потянул ручки к бабуле. Пришлось отдавать сына. Ничего, у нас теперь впереди много времени, ещё наобщаемся.
Пока мыл руки мои женщины успели сервировать кухонный стол и сразу же начали меня кормить, оставив вопросы на потом. Зато сами не умолкали, делясь как мне известными, та и не очень новостями. Заодно, бабуля похвасталась пристройкой. Ну, это её квартира, явно ей некуда было денег девать. Я бы точно такой ужас не одобрил.
А дождавшись моего насыщения, потребовали информации. Рассказал им всё, но в урезанном формате и с умалчиванием многих фактов. Во время рассказа предъявлял появившиеся у меня документы, а заодно, попутно, презентовал им косметические наборы, купленные мной в Берлине. Времени искать что-то индивидуальное не было, поэтому взял два одинаковых набора в фирменном магазине «Schmitt Cosmetics»*****.
— И что нам теперь делать, — первой спросила после моего рассказа Оля. — У вас есть план, мистер Фокс?******
— У меня есть план, — со смехом ответил я. — Во первых, нам с тобой надо развестись.
Бамс, прилетела мне пощёчина от супруги, вот и пойми этих женщин, сначала сами шутят, а потом бьют не дослушав.
— Ой. Жень. Я не хотела, оно само как-то, — повинилась раскрасневшаяся Ольга.
— Руки убери под стол, а то точно меня прибьешь не дослушав. Ба, твоя знакомая, которая нас расписывала в ЗАГСе, ещё работает?
— А куда ей деваться? — вопросом на вопрос ответила мне бабуля.
— Сможет она зарегистрировать наш развод задним числом? Ну. До отправления меня в армию.
— Ну, за хорошие деньги я думаю она это сделает. Ты лучше поясни зачем тебе это надо?
— Мы с Олей разводимся, она получает штамп в свой паспорт, а затем, через Ростовский ОВИР*******, максимально быстро, подмазывая кого надо, получаем заграничные паспорта на неё и на Сашку. После чего едем в Москву, где в посольстве Германии получаем визу, я там всё узнал, и если тоже подмазать, то в течение недели можно её получить, — я отхлебнул чаю и продолжил. — Затем, летим в Берлин и там расписываемся, а Сашку я усыновляю. Вот, как-то так.
— А меня здесь одну бросите? — возмутилась бабушка.
— Можешь чуть позже к нам переехать. Да и я буду частенько в Россию мотаться по делам.
— А что мы скажем моим родителям? — подала голос Оля, усаживая Сашку себе на колени, который приполз к нам на кухню.
— Ничего не будем говорить. А зачем? Лисины уехали в ФРГ, там стали Фоксами, мало ли как эти немцы перевели фамилию. Ведь всё останется как раньше. Мы с тобой так же муж и жена, а что там в наших документах будет записано их не должно волновать. Получишь вид на жительство, потом и гражданство по натурализации через меня. Ты же немецкий учила с бабулей, как я просил в письмах? — и дождавшись её кивка, одобрил. — Вот, значит тебе легче будет в немецкое общество влиться. Такой шанс нельзя пропускать, милая. Так, всё, вы тут думайте, а я пойду душ приму.
Aral AG* — немецкая нефтяная компания, основанная в 1898 году. Имея около 2400 автозаправочных станций, Aral являлась лидером рынка в Германии. С 2002 года, компания принадлежит британскому конгломерату BP.
Эконометр** — это прибор, который измеряет разрежение впускного коллектора, и тем самым позволяет водителю корректировать манеру и стиль вождения для экономного расхода топлива.
Напёрсточник*** — мошенник, промышляющий азартной игрой, в которой шарик прикрывается маленькими стаканчиками, напоминающими напёрстки.
Swatch (Свотч)**** — марка швейцарских часов, входит в холдинг The Swatch Group Ltd. «Tender Too» — дешёвая серия кварцевых часов.
Schmitt Cosmetics***** (L.A. Schmitt GmbH) — одна из старейших косметических компаний Германии. Основана Людвигом Шмидтом в 1925 году. Располагается в городе Людвигштадт, Верхняя Франкония, Бавария.
У вас есть план, мистер Фокс?****** — Оля немного изменила имя одного из героев романа «Вокруг света за 80 дней» Жюля Верна.
ОВИР******* (Отдел виз и регистрации) — подразделения МВД, существовавшие в СССР и постсоветской России (1991–2005 гг.) и ведавшие как регистрацией иностранцев, прибывших в СССР и Россию, так и оформлением выездных документов для советских и российских граждан.