- Нет.
Кайлла глотнула воды, затем снова набила рот едой и кивнула.
- Ты произнес ее имя таким голосом, Тафф. Мне очень понравилось. Такая нежность...
- Однажды я любил женщину, - тупо проговорил Стаффа. - Давно. Очень давно. Забудем. - Он помолчал, потом вдруг грустно посмотрел на нее и спросил:
- Полюбить однажды в жизни - вполне достаточно, а?
Она с горечью усмехнулась. У Стаффы защемило сердце.
- Для таких людей, как мы с тобой, одна любовь - вполне достаточно. - Ее голос стал мягче. - Мы с мужем счастливо прожили тридцать лет. О, какая это была удивительная и крепкая любовь! - она подняла усталые глаза на звезды. Когда любишь, всегда кажется, что жизнь и счастье вечны. Мир становится нереальным, когда с тобой рядом находится человек, которому ты хочешь отдать всю себя... Но в результате, оказывается, что это только самообман.
Он ничего на это не ответил, а только вспомнил того мужчину, который принял смерть так достойно...
- О, черт возьми, я тогда была наверху блаженства! - прошептала страстно Кайлла. - Родила ему пятерых очаровательных детишек. Мы.., мы жили в своем маленьком раю.
Он отвернулся, чтобы она не увидела того выражения, которое появилось на его лице.
- Сочувствую... - глухо проговорил он. - Мне очень жаль, что у тебя все закончилось.
- Мне тоже.
Внезапно он изо всех сил ударил кулаком по песку.
- Если бы я мог все сделать заново, я бы поступил иначе, клянусь! Если бы это было в моей власти, я бы вытащил тебя отсюда! Клянусь своей честью!
- Ты добрый человек, Тафф.
- Правда? - не глядя на нее, переспросил он, чувствуя невыносимую душевную боль.
- Черт, Тафф... Вон идет мой мучитель.
В ее голосе послышались ненависть и отвращение.
Стаффа поднял глаза и посмотрел в ту сторону, куда был обращен ее ненавидящий взор.
К ним приближался Англо. На подходе он поднял руку и сделал неприличное движение.
Кайлла поднялась с песка. Плечи ее обреченно опустились, во всей позе была смертельная покорность и усталое смирение. Опущенные ресницы вздрагивали при каждом шаге Англо.
Стаффа закрыл голову руками. Кайлла с отвращением смотрела на своего насильника, но Стаффе казалось, что ее взгляд адресован и ему. И он жег ему сердце.
- Она здесь из-за меня, - бормотал он неслышно. - Я ее сюда засадил...
Дни сменяли один другим и Стаффа постепенно закалялся. Под лучами этарианского солнца его кожа огрубела и потемнела. Каждый раз, когда он видел Кайллу, он уже не хотел провалиться сквозь землю. Просто ее образ напоминал ему о тех днях, когда он был покорителем и завоевателем.
Сколько раз он вскакивал во сне? Сколько раз его тело пробивал холодный пот, к которому тут же налипал слой песка?
Кайлла в те дни, когда ей удавалось избежать Англо, оказывала ему поддержку, держала его за руку. Это его несказанно успокаивало. Он ощущал близость дружелюбно настроенного человека, и ужасы отступали. В те же ночи, когда она вынуждена была удовлетворять ненасытную похоть подонка Англо, Стаффа безмерно страдал от кошмаров, которые не отпускали его, даже когда он в ужасе пробуждался. Перед его мысленным взором проносились одно за другим яркие видения... Ландшафты сокрушенных им планет. Все битвы, которые ему доводилось вести, проигрывались еще раз. Заново переживались и упоения победами. Сквозь шум в ушах доносился его смех, которым он сопровождал каждое свое злодеяние, приговаривая к смерти сотни и сотни ни в чем неповинных людей, продавая их в рабство, обрекая на те самые муки, которые теперь полной чашей пил сам... Перед его мысленным взором вставали самые отвратительные сцены и во всех деталях. Изнасилования, убийства, пытки... Он видел себя как бы со стороны: вот так хорошо знакомый надменный взгляд, устремленный сверху вниз на измученное лицо невинного страдальца.
"Кто ты, Стаффа? Что ты натворил в своей жизни? Ты на веки проклят в сознании людей! Проклят, проклят, проклят!.."
Впрочем, сознание каждого человека обладает известной гибкостью, которая в критические минуты предотвращает разрушение. Стаффа кар Терма уже много дней подряд жил на волоске от гибельного срыва. Но он понимал, что надо держаться. Его вдохновлял пример: Кайлла. По ночам, когда на него плотным туманом опускались кошмары и в ушах раздавался душераздирающий вой неуспокоенных душ погибших, когда он чувствовал, как они раскрывают ему веки и скорбно заглядывают прямо в глаза, он в ужасе, холодном поту вскакивал с матраца. И тогда к нему приходили мысли о смерти, как о самом легком способе покончить со страданиями. Чтобы отогнать эти мысли, ему стоило только взглянуть на спящую рядом Кайллу или представить себе ее, стонущую от боли и горечи под потным телом Англо, когда надзиратель насиловал ее. Кайлла... Его проклятие и спасение... Она не ломалась. Стаффа кар Терма не мог позволить себе быть слабее женщины, которую он сам же и обрек на муки.
Он был загнан в угол, подведен к краю пропасти, за которым зияла черная погибель, но он заставлял себя жить, страдать, тянуть ярмо и держаться!
Временами чувство вины оставляло его и тогда на иссушенный мозг накатывала радостная, весенняя волна фантазии. На его глазах фигура Кайллы, которая впереди него тянула буксирный трос, трансформировалась в Скайлу. Это было трепетное видение, полуобнаженное создание с загадочными темными волосами, подстриженными до плеч... Оно было всего в двух шагах от него... Можно было дотянуться рукой.
Впрочем, стоило приглядеться внимательнее, как фантом Скайлы исчезал и вновь проступали строгие черты его товарища по несчастью - Кайллы. Чувство вины возвращалось снова.
В короткие вечерние часы отдыха он жаждал заглянуть в голубые, подобно сапфиру, глаза Скайлы, дотянуться до нее рукой, ощутить всю прелесть прикосновения к ее нежному телу... Испытать чувства, похожие на те, которые он испытывал в тот день, когда она лежала в больнице и он был рядом.
В конце концов она вызволит его. Своим вмешательством она вдохнет в него человеческую жизнь и освободит от этого жалкого, омерзительного и тяжкого существования.
"Да, Стаффа. Засни и пусть тебе приснится Скайла, высаживающаяся с небес во главе дерзких Компаньонов. А иначе, какая сила освободит тебя из ада?"
- Перерыв на воду! - разнесся по песчаным дюнам зычный крик.
Они как раз вытаскивали тросы из-под трубы. Нагнувшись, моргая каждую секунду обезвоженными полуослепшими от жары глазами, он освободил толстый канат и, пошатываясь, направился к месту короткого отдыха через овраг, который всеми своими характеристиками здорово напоминал гигантскую духовку.
- Тафф! - услышал он за спиной слабый окрик.
Он остановился и обернулся, увидев Пибала, который, привалившись телом к горячей трубе, жадно хватал широко раскрытым ртом знойный воздух и судорожно сглатывал его. Худосочный, тонконогий коротышка Пибал... Когда-то он, наверное, был ремесленником... Здесь ему выпала другая работа... Стаффа оглянулся на палатку. Пусть Пибал сам добирается. Перерыв короткий. Нечего с ним тут возиться. Он сделал шаг вперед и почувствовал, как возликовали злобные демоны, витающие у него над головой.
Он остановился, крепко выругался и вернулся к Пибалу.
- Вставай, Пибал, - приказал он, протянув ему руку.
- Не могу, - тупо пробормотал одуревший от жажды коротышка. Его распухший язык уже не умещался во рту и вылезал наружу. - У меня в кармане... Возьми... - тяжело дыша, просил он. По лицу пробегали судороги. Он то и дело морщился от боли.
Стаффа быстро отыскал в одном из карманов золотой медальон удивительно тонкой работы.
- Чье это?
- Мое. Моя лучшая работа. Хотел... - голос Пибала сорвался на сухой, трескучий кашель. - Отдай это... Отдай Кайлле. Она была.., добра ко мне. - Он совсем уже повалился на трубу. Она наверняка жгла ему тело, но у него уже не было сил подняться с нее. - Я сам сделал. Был когда-то.., хорошим.., ювелиром. - Он снова закашлялся, потом добавил:
- Хотел оставить у себя что-нибудь, что напоминало бы о красоте в.., страшном месте.
Все его тело содрогнулось, голова дернулась и в следующую минуту его вырвало на песок кровью!
- Пойдем, - сказал потрясенный Стаффа, взяв его за бессильно повисшую руку.
- Нет, - прошептал еле слышно Пибал, снова поморщившись. Его кожа от солнца стала тонкой и походила на пергамент. - Я.., умираю. Умираю, Тафф-Стаффа нагнулся и подхватил Пибала на руки. Невесомость тела коротышки до глубины души потрясла Стаффу.
Закипавшая в его сердце ярость перемешалась со скорбью. Нагретый солнцем медальон жег кожу. Ему казалось, что в этом есть своя символика: клеймо проклятия на теле предателя людей!