Остальные рабы смотрели на Пибала равнодушно и устало. И только Кайлла, скорбно сомкнув губы, подошла к умирающему.
- Что случилось?
- Видимо, открылась язва, - проворчал Стаффа. Кайлла помогла опустить хрупкое тело Пибала на песок.
К ним подошел Англо. Он смерил умирающего пустым взглядом злых глаз с тяжело нависшими веками.
- Сдается мне, уже не жилец, - проговорил он спокойно. - Пей, Тафф. Ты истратил на него почти все время, предназначенное для отдыха.
Прежде чем отойти, Англо ущипнул Кайллу за шею, плотоядно улыбаясь ей в затылок.
- Надо было ему шею свернуть, - процедил сквозь зубы Стаффа.
- Его поганая жизнь не стоит твоей. Его грязная сперма выливается, но и засыхает. Это всего лишь временное телесное унижение. - Затем, видно, чтобы придать себе же уверенности:
- Я его не воспринимаю. Ему не удастся влезть мне в душу.
- Зачем? - слабо прошептал Пибал, про которого почти забыли. Стаффа опустился на корточки и поднес к его сухим губам кружку с водой. - Зачем тратить свое время на мертвеца?
Слабая улыбка, больше похожая на гримасу боли, тронула его потрескавшиеся, окровавленные губы.
- Потому что ты показал нам красоту в этом диком мире. Пусть на одну минуту, но ты осветил наше существование чистым светом.
Пибал мотнул головой, и в следующее мгновение его в третий раз вырвало кровью.
- Тафф, пей! - прошипел вновь оказавшийся поблизости Англо. - Залей в себя немного воды или ты будешь следующим после этого коротышки!
Кайлла кивнула.
- Пей, Тафф.
- Идите, - прохрипел Пибал.
Стаффа поднялся на ноги и отправился к чану с водой. Он успел сделать три больших глотка, прежде чем за его спиной раздался голос Англо:
- За работу! Тафф и Кайлла, задержитесь!
Пока Англо подходил к ним, Стаффа, закрыв глаза, наслаждался ощущением прилива сил от воды, впитанной его иссушенным на солнце организмом.
Надзиратель остановился над Пибалом и напряженно уставился на него. В его свинячьих глазках застыло выражение нетерпеливого ожидания.
Стаффа потрясено смотрел на то, как тело умирающего начинает мелко содрогаться, руки тянутся к ошейнику, охватившему гибельным обручем худую шею, глаза закатываются, голова елозит по песку... Мучения длились недолго, около минуты. Затем испуганное лицо Пибала навечно застыло и засыпанные песчаной крошкой зрачки глаз остановились.
- Вот так, - удовлетворенно промычал Англо. - Работник из него уже был никакой. А зачем напрасно страдать?
Не обращая внимания на потрясенного Стаффу, он повернулся к Кайлле и запустил свои загребущие руки ей под одежду. Некоторое время он, тихо постанывая от наслаждения, лапал ее. Потом впился в полураскрытые равнодушные губы жарким поцелуем и проговорил:
- До вечера, крошка.
Не в силах скрыть стыд, Стаффа отвернулся и посмотрел невидящим взором на труп ювелира. Мелкие черты лица Пибала застыли в выражении предельного, смертного ужаса. Все же остальные избитые, окровавленные и уставшие части тела наконец-то получили покой и расслабились. Только на лице была неестественная, искаженная маска страдания.
Англо снял с пояса бластер. С натренированной ловкостью он быстро отделил лучом голову Пибала от тела и снял ошейник. Глянув на замершего в оцепенении Стаффу, Англо скомандовал:
- Ты принес сюда эту развалину, ты и унесешь его обратно. Во рву есть рытвина. Можешь швырнуть его туда. Мы не будем устраивать званый ужин для местных шакалов, но если они потрудятся раскопать его, - их дело. - С этими словами Англо молча развернулся и ушел в свою палатку с воздушным кондиционером.
- Я убью его, - пообещал Стаффа, перекинув изуродованное тело Пибала через плечо и подняв его голову за волосы. - Я у него у живого вырву глаза, отрежу член и заставлю сожрать его. Он у меня подавится им!
- Нет, - возразила устало Кайлла, когда они шли по барханам хоронить ювелира. - Он умрет, и все мы покинем это место. Не только ты.
Он присвистнул - этот звук дался ему с большим трудом. И спросил с грустной усмешкой:
- Каким же образом, милая Скайла, ты это всем нам обеспечишь?
- Опять воспоминания замучили, Тафф? Ты снова видишь во мне свою Скайлу.
Он покачал головой и невесело рассмеялся, отчего тело бедняги Пибала едва не упало.
- Да, она помогает мне выжить. С ее помощью я еще и держусь, - сказал он, а про себя добавил: "И с твоей".
Она кивнула.
- Поэтому-то ты до сих пор не давал себе воли?
Он искоса глянул на нее.
- В каком смысле?
- Я несколько раз замечала желание в твоих взглядах. Оно было по моему адресу? Или по адресу твоей Скайлы? Впрочем, неважно. Я все думаю, когда же ты возьмешь меня?
- Зачем?!
Она пожала плечами.
- Сейчас такое поганое время. Все противно. От всего тошнит. Мужчины погибают в жестоких войнах и драках. А женщины? Женщины становятся чьей-то собственностью. В них видят только привлекательную оболочку и не замечают души, чувств и переживаний. Их можно без конца насиловать, бить, унижать. Я к этому не привыкла. Ты никогда не пробовал поставить себя на наше место? По-моему, женщинам приходится в нынешние времена куда хуже, чем мужчинам.
Она покачала головой.
- Я единственная женщина, у которой хватило силы воли внешней и внутренней, чтобы выдержать. Другие рано или поздно срывались и предпочитали смерть от ошейника, избавляющую от невыносимых длительных страданий среди песчаных дюн. Их насиловали каждую ночь. Никто не выдержал, кроме меня. - Она сплюнула себе под ноги. - Мужчины желают меня. Даже ты. Но ты не лез еще ни разу ко мне. Почему?
Из его горла вырвался раздраженный смешок.
- Может, честь не позволяет.
- Да, понимаю... Держись и дальше в том же духе. Не передумай. Мне сейчас все мужчины противны.
Чтобы успокоиться, Стаффе пришлось несколько раз глубоко вздохнуть. Несмотря на то что он недавно пил воду, во рту пересохло.