— Постойте! — вскричал Тарт. — Мы же ничего не просили! Вы сами! Какие ещё кредиты?! Тут недоразумение!
— Недоразумение? — Голос посуровел. — Какое, простите, и в чем? На ремонтную базу прилетают затем, чтобы отремонтироваться. Так? Так. Вы прилетели — мы вас отремонтировали. Так? Так. Или у вас есть претензии к качеству ремонта?
— Нет… — упавшим голосом сказал Тарт. — Нет.
— Тогда платите.
— Кредитами?
— Кредитами.
Тарт в замешательстве уставился на Сухова, тот на него.
— Что будем делать? — свистящим шёпотом спросил Тарт.
Сухов беспомощно развёл руками.
— Влипли! Надо платить.
— Чем? Ты хоть, отдалённо представляешь, как выглядят эти проклятые кредиты?
— Придётся спросить. А вдруг…
— И предстать галактическими младенчиками? Нищими и побирушками? Подожди, у меня мелькнула одна идейка.
Тарт солидно откашлялся.
— Послушайте, мы тут посовещались… Вы можете восстановить все, как было? Ну, поменять все эти ваши антиэнтропийные электроны на прежние?
Раздался звук, похожий то ли на хрюканье, то ли на лязг ржавого засова. Сухов и Тарт вздрогнули.
— Разумеется, можем, — после недолгого молчания отозвался Голос. — Но, признаться, более странной просьбы я ещё не встречал. Однако, если вы настаиваете…
— Да, да!
— …то это обойдётся вам ещё в восемнадцать кредитов. Прикажете приступить?
— Нет!
Тарт обессиленно рухнул в кресло, которое приняло его — мягко-мягко. Должно быть, в нем тоже отремонтировали электроны.
— Позвольте у вас спросить, — поспешно вмешался Сухов. — Допустим, кто-то отправился к звёздам… м-м… погулять. И не захватил с собой кредиты. А кораблю потребовался ремонт. Как тогда?
— Так не бывает.
— Что “не бывает”? Корабли не ломаются? Вы отказываетесь чинить?
— Нет, просто кредиты всегда есть у всех. Без них в Галактику не выходят.
— Но допустим, чисто теоретически…
— И теоретически невозможно. Тут закон.
“Нет, я все-таки сплю, — устало подумал Сухов. — Только теперь мне снится кошмар. Суперцивилизация! Деньги! Ни шагу без кошелька! Как бы нам поскорее проснуться?…”
Сухову даже захотелось ущипнуть себя, но было ясно, что от этого ничего не изменится.
— Хорошо, ещё один чисто теоретический вопрос. Предположим, кто-нибудь не платит эти самые кредиты. Отказывается их платить. Как тогда?
— Очень просто. Такая личность перестаёт существовать.
— Перестаёт су…
— Немедленно.
— И никаких апелляций, обжалований?
— Помилуйте, какие ж могут быть апелляции? К кому? Нелепо!
У Сухова беспомощно опустились руки. Да уж, нелепей некуда… Ни шагу без кредитов. А кто не платит, тому смерть. И на придумавшую этот закон сверхцивилизацию действительно не пожалуешься — некому!
Средневековый ростовщик, которому дозволялось выдрать фунт мяса из плоти злостного должника, и тот был гуманней.
— Но ведь это чудовищно! — вырвалось у Сухова.
— Кошмарно! — подтвердил Голос.
— Бесчеловечно, неразумно, дико!
— Совершенно с вами согласен. А что поделаешь — закон суров, но справедлив. И не мы с вами его придумали.
Новенькое, без единого дефектного электрона сердце Сухова болезненно сжалось. Все, западня захлопнулась. Просить, умолять, возмущаться?
— Так! — Тарт энергично вскочил. — Вы ремонтные автоматы, я не ослышался?
— Совершенно верно.
— Хорошо. Могу я связаться с вашими властями?
— Разумеется. Правда, мы находимся на периферии, ответа придётся немножечко подождать.
— Сколько?
— Лет двести.
Тарт тихонько присвистнул.