Уродливый рот приоткрылся, и Кви Ли увидела зеленые и серо-синие пятна на молочной ткани горла. Они являлись признаками рака или, может быть, представляли собой какой-то новый орган. Кви Ли не могла поверить, что находится в обществе Реморы — самого странного представителя человечества, который, несмотря на все россказни об их отваге и даже безрассудстве, оказался очень ранимым. Кви Ли поняла, что он даже испуган. Влажное оранжевое лицо содрогалось, словно от отчаяния, и, когда он повернулся, раздался жуткий скрежет.
— Спасибо вам, Кви Ли, — произнес он. — За ваше время, за терпение и вообще за все. Пятьдесят две тысячи кредитов!
Ей хотелось завизжать. Что она и сделает, когда останется одна. Перри поставил этого человека в ужасное положение и узнает об этом, как только удостоит ее своего общества. Да, она достаточно терпелива и может снисходительно относиться к большинству его недостатков. Но не сейчас. Пятьдесят тысяч кредитов — это не состояние, и они позволят Орлеану восстановить свою оболочку, вернуть ему целостность и надежность. Может, она сумеет связаться с Перри и ускорить процесс…
В дверях Орлеан повернулся, чтобы попрощаться. Оболочка блестела под искусственным солнечным светом, а лицевая пластина потемнела, и теперь Кви Ли больше не могла разглядеть черты его лица. Хотя у него могло быть какое угодно лицо; что такое сейчас лицо? Она помахала ему и, чувствуя тошноту, прикинула, что пятьдесят две тысячи кредитов означают для нее…
…если предположить, что ей придется…
Но нет, решила она. Ей не хватит сочувствия. Чуть быстрее, чем обычно, она приказала экрану безопасности снова включиться, и он помог заглушить этот ужасный скрип сочленений, когда Ремора, шаркая, направился к себе.
У корабля было много имен и обозначений, но давние пассажиры и команда называли его только кораблем. Никакой другой межзвездный корабль не мог сравниться с ним. Ни по размерам, ни по своей истории.
Корабль был стар по любым меркам. Создала его исчезнувшая раса гуманоидов, скорее всего, еще до того, как на Земле зародилась жизнь, но потом без всякой видимой причины оставила его. Специалисты утверждали, что изначально он представлял собой бессолнечный мир, одну из бесчисленных планет юпитерианского типа, разбросанных в космосе. Строители использовали собственный водород планеты, чтобы снабжать топливом огромные двигатели, которые миллионы лет разгоняли корабль, пожирая его газовую оболочку. Сегодняшнему кораблю осталась сердцевина, многократно усовершенствованная и его строителями, и людьми. Его каменное и металлическое чрево было пронизано переплетением проходов, изолированных помещений и хранилищ топлива. Здесь было достаточно места для сотен миллиардов пассажиров, хотя сейчас на борту находилась лишь малая часть этого количества. Корпус являлся особой броней, созданной из гиперволокна толщиной в несколько километров, и достаточно прочной, чтобы выдержать столкновение на любой скорости.
Корабль появился откуда-то из-за пределов Галактики, давным-давно войдя в пространство, где обитало человечество. Он был объявлен трофеем и использовался в разных целях, а затем переоборудован настолько хорошо, насколько сумели его новые владельцы. Образовалась корпорация, началось продвижение на рынок. Древние двигатели вернули к жизни, и теперь можно было корректировать курс корабля. Билеты продавались и людям, и инопланетным существам. Манили новизна и возможные приключения. Один оборот вокруг Млечного Пути, полет в полмиллиона лет вдоль спиральных звездных рукавов. Даже для бессмертных это было долго. Но у таких людей, как Кви Ли, хватало и денег, и терпения. Именно поэтому она за часть своих сбережений купила эти апартаменты. Она понимала, что путешествие недолго будет привлекать новизной. Три или максимум четыре оборота — и что потом? Люди захотят чего-то нового и волнующего. Разве не так происходило всегда?
Кви Ли не была долгожительницей по рождению. Ее предки тысячекратно усовершенствовали себя, сведя на нет процесс старения. Хрупкие ДНК уступили место куда более надежным генетическим конструкциям. Благодаря таким изменениям появились многочисленные полезные протеины, энзимы и мощные механизмы восстановления. Иммунная система стала близка к идеальной; болезни были уничтожены. Нормальная жизнь не могла оказать на человека никакого отрицательного воздействия. И даже трагические случайности далеко не всегда приводили к необратимым последствиям. И тело, и ум Кви Ли были способны противостоять невообразимому количеству бед и опасностей.
Но Реморы, несмотря на такие же усовершенствования, вели совсем другую жизнь. Закованные в свои оболочки, они работали на внешней стороне корпуса. Скафандры поддерживали высокую степень защиты и стандартное жизнеобеспечение; в них имелись небольшая силовая установка и система многократной очистки. Пребывание на корпусе было опасно даже в самые лучшие времена. Ни корабельные щиты, ни специальные лазеры не могли перехватывать каждую пылинку межзвездного мусора. Любое серьезное столкновение означало, что кто-то должен заняться ремонтом. Создатели корабля использовали сложных роботов, но через несколько миллиардов трудовых лет выяснилось, что они устали. Оказалось, что для этой работы лучше повысить — или понизить — в должности кого-то из людей — членов экипажа. Первоначальный замысел предполагал, что в ремонте станут принимать участие все, и короткие вахты были справедливо распределены. Даже капитаны порой облачались в скафандры, выходили в открытый космос, когда в нем было безопасно, и замазывали выбоины свежим гиперволокном…
Справедливость не продержалась долго. Появилась новая субкультура, и первые Реморы стали воспринимать корпус корабля как свои владения. Самые ранние их представители учились выживать под воздействием сильной радиации. Они сами осваивали это умение и учили своих отпрысков, как контролировать поврежденные тела. Генетика мутировала и усваивала эти мутации. Если глаз переставал видеть, возможно, из-за уникального вида рака, то Ремора мог создать новый глаз. Например, вырастить волосы, обладающие светочувствительностью, и с помощью силы воли связать их с оставшимся зрительным нервом, сделав глаз более надежный, чем тот, который заменили. Кви Ли доводилось слышать такое от людей, которые держались так, будто знали, что говорят.
Реморы якобы были счастливы обладать такой причудливой внешностью. В их культуре странные лица и новые органы являлись показателями успеха. А поскольку несчастные случаи могли произойти в любое время и без предупреждения, Реморы редко жили долго. По крайней мере, в их понимании длительности. Насколько она знала, Орлеан мог принадлежать к четвертому или пятому поколению Реморов. Пятисотлетнее дитя. Насколько она знала. Обрывки сведений, поняла Кви Ли, возвращаясь в свою оранжерею и сбрасывая одежду. Она лежала с закрытыми глазами под горячими лучами. Реморы были важными, даже необходимыми людьми, и тем не менее она чувствовала, что совершенно ничего не знает о них. А невежество — это плохо. Не так плохо, как задолжать денег одному из них, но тем не менее…
По сравнению с жизнью Орлеана ее существование казалось таким обыденным. Таким комфортным и банальным, что Кви Ли едва не устыдилась.
Перри не появился дома ни на следующий день, ни еще через сутки. Он отсутствовал уже десять дней. Кви Ли посылала сообщения туда, где Перри обычно бывал, но ответов не поступало. Осторожности ради она не объясняла, зачем он ей нужен. В этой ситуации не было ничего необычного. Скорее всего, Перри нашел что-то новенькое, а Кви Ли, мастерски овладевшая искусством ожидания, проводила дни, нанося визиты друзьям и посещая вечеринки, которые устраивались по любому поводу. Такова была ее обычная жизнь, как всегда приятная; однако Кви Ли поймала себя на том, что постоянно думает об Орлеане, представляя себе, как он идет по корпусу корабля в оболочке с пробитой изоляцией и его странное тело начинает вскипать… Бедняга…
Самым простым решением было дать ему денег. Их у Кви Ли было более чем достаточно. Пока она не перевела сумму в бело-черные чипы, казалось, что это немного. Но лучше ли, если Перри будет в долгу у нее, а не у Реморы? Кви Ли могла позволить себе вернуть этот долг, но сомневалась, что ее муж сейчас сможет собрать такую сумму. Зная Перри, она предполагала, что у него немало долгов — и людям, и инопланетянам; и Кви Ли в который раз удивилась, как позволила Перри очаровать себя. О чем она думала, соглашаясь на этот безумный союз?
Кви Ли была стара, даже по меркам бессмертных. Настолько, что почти не помнила юности. Даже ее неутомимые нейроны оказались не в состоянии вместить всю ее жизнь. Может, поэтому Перри и стал для нее благословением. Он был до смешного молод и с удовольствием делился своей молодостью, энтузиазмом и энергией. Он был щедрым любовником; он умел слушать, если разговор оказывался действительно важным, и никогда не пытался тянуть у Кви Ли деньги. Кроме того, Перри стал для нее своеобразным вызовом. Вне всяких сомнений. Может, ее друзья и не одобряли его — а несколько самых близких открыто критиковали, — но для женщины ее возраста в середине пятитысячелетнего путешествия присутствие Перри было чем-то новым, свежим и интересным. И в сравнении с ним старые друзья Кви Ли вдруг стали слегка напоминать окаменелости.
— Я люблю путешествовать, — объяснял Перри, и с его славного, красивого лица не сходила улыбка. — Ты знаешь, что я и родился на корабле? Всего через несколько недель, как мои родители поднялись на борт. Они добрались до колониального мира и там остались, ну а я продолжил полет. Это был мой выбор. — Он засмеялся, и в глазах его отражалось искусственное небо ее потолка. — Ты знаешь, что мне хотелось бы сделать? Увидеть весь корабль, обойти все его переходы и пещеры. Я хотел бы изучить все его водоемы, познакомиться со всеми чужаками…
— В самом деле?
— …и даже посетить их районы. Их дома. — Еще один смешок и эта заразительная улыбка. — Я только что вернулся из зоны слабой гравитации — в шести тысячах километров внизу. Там обитают какие-то паукообразные существа. Ты должна их увидеть, любимая! Не буду льстить им, убеждая тебя, что они грациозны, но любоваться звездопадами — это лишь немногим лучше.
Он ее восхищал. Кто еще из тех, кого она знала, мог так терпимо относиться к инопланетянам с их странными запахами и непостижимыми мозгами? Не стоило и сомневаться, что Перри был удивительным. Даже самые ее критически настроенные друзья признавали это, и, как они ни ворчали, всем хотелось послушать о последних приключениях Перри в пересказе его жены.
— Будь у меня такая возможность, я бы навсегда остался на борту.
Рассмеявшись, она спросила:
— И ты мог бы себе это позволить?
— Вряд ли, — признал Перри. — Но по крайней мере этот оборот я оплатил полностью. Еще, конечно, ежедневные расходы… Но все в порядке. Поверь мне, когда в одном месте собраны миллионы обеспеченных существ, всегда есть способы заработать себе на жизнь.
— Законные способы?
— Можно считать и так. — Да, юмор у него бывал грубоватый. Но позже, в мрачном настроении, он признавался: «У меня есть враги, любовь моя. Я тебя предупреждаю. Как любой другой, я совершал ошибки — грехи молодости, — но, по крайней мере, честно говорю о них».
Может, и были у него грехи. Тем не менее он ничем не вызвал ее неприязни или враждебности.
— Нам следует пожениться, — предложил Перри. — Почему бы и нет? Нам нравится быть друг с другом, но мы можем проводить время и врозь. Что скажешь? Откровенно говоря, не думаю, что тебе нужен партнер, который станет торчать рядом с тобой и днем и ночью. Верно, Кви Ли?
Он был прав. Спорить не стоило.
— Небольшой уютный брак, — заверил он ее. — Строго по правилам. Я получаю приют, а ты — неприкосновенную частную жизнь плюс несравненный источник развлечений в моем лице. — Он долго хохотал, а потом добавил: — Я обещаю: ты будешь первой слушать мои новые истории. И я никогда, никоим образом не стану из тебя сосать кровь, дорогая. С тобой я буду безукоризненным джентльменом.
Кредитные чипы Кви Ли положила в потайной карманчик. Добравшись до станции, она по одной из вертикальных труб двинулась к обшивке корабля. Теперь нужно было найти имя Орлеана в списке команды. Единственный Орлеан жил в Порту Бета, но не упоминалось, Ремора он или нет. Порты были обширными сооружениями, где грузовые такси швартовались к кораблю, доставляя новых пассажиров из соседних инопланетных миров. Эти километровые иглы были удобны для того, чтобы стартовать и причаливать, набирая или сбрасывая скорость. Двигатели корабля лишь время от времени корректировали курс, избегая столкновений с пылевыми облаками, которые порой встречались на спирали.
И так происходило всегда, когда Кви Ли доводилось посещать порт. Но сегодня нигде не было видно даже такси — они охотились за пассажирами побогаче. У команды, в которую не входили Реморы — капитаны, их помощники и прочие, — в данный момент, казалось, не было работы или Кви Ли просто не замечала их деятельности. Кви Ли стояла на самом дне порта — огромного цилиндра, закупоренного крышкой километровой толщины из гиперволокна высшего качества. Единственными туристами были инопланетяне, какие-то рыбообразные создания в пузырях воды или аммиака, проплывавшие мимо нее. Кви Ли чувствовала себя маленьким тунцом; она слышала, но не понимала их резкого щелканья. Может, они насмехаются над ней? Догадаться было невозможно, отчего ее раздражение усиливалось. Наверно, Кви Ли их страшно забавляет. Она испытывала растерянность и в то же время страшную тоску по дому.
По сравнению с инопланетянами первый встреченный Ремора показался нормальным человеком. Шагал он без скрипа и скрежета, с поразительной скоростью. Кви Ли пришлось бегом догонять его. Или ее. В форме оболочки было что-то женственное, и на оклик Кви Ли ответил женский голос.
— Что, что, что? — переспросила Ремора. — Я занята! Задыхаясь, Кви Ли крикнула:
— Вы знаете Орлеана?
— Орлеана?
— Мне надо найти его. Это очень важно. — Кви Ли испугалась, не случилось ли чего-то ужасного, не слишком ли поздно она явилась.
— Да, я знаю одного Орлеана.
Большие черные, навыкате глаза собеседницы были в форме запятой, а рот сливался с узкой щелью на месте носа. Под серебристой кожей перекатывались странные волокнистые сгустки. Над лицевой пластиной торчали черные волосы, но при внимательном взгляде становилось ясно, что это не волосы. Скорее они смахивали на куски промасленной веревки, медленно и непрерывно раскачивавшейся.
Рот растянулся в улыбке. Вполне нормальный голос произнес:
— Откровенно говоря, Орлеан — один из моих ближайших друзей!
Правда? Или она шутит?
— Я в самом деле должна найти его, — призналась Кви Ли. — Можете мне помочь?
— Могу ли я помочь? — Странный рот снова улыбнулся. Серые псевдозубы были большими, как ногти, а десны серебристыми, как кожа. — Я доставлю вас к нему. Сойдет за помощь? — И Кви Ли поймала себя на том, что уже следует за ней. Они поднялись на летающий диск без перил. Ремора устроилась в центре и махнула какой-то старухе. — Встаньте поближе. Орлеан там. — Она указала наверх. — Неблизкий путь, и не думаю, что вы хотели бы совершить его в одиночку. Не так ли?
— Расслабьтесь, — посоветовал Орлеан.
Кви Ли считала, что расслаблена, но теперь она осознала, что с трудом дышит и испытывает такое напряжение, словно испаряется живьем. Казалось, что подъем длится века. Никаких звуков, кроме свиста ветра в ушах. У диска не было ограждения — явное нарушение правил техники безопасности, — и Кви Ли вцепилась в блестящую руку Реморы в поисках опоры. Кви Ли с удивлением ощутила выбоины в слое гиперволокна. Столкновения с пылинками оставляли почти незаметные глазу следы. Реморы, догадалась она, такие же, как сам корабль, — закрытые биосферы, принимающие на себя удары во время полета в космосе.
— Лучше? — спросил Орлеан.
— Да. Лучше.