принять другое положение, он запутался в чём-то, что пахло травой и морской
солью.
Проклиная секретаршу, везде сующую какие-то ароматизированные отдушки, вампир резко скинул крышку гроба, сел, огляделся и... больше не произнёс ни звука.
Сначала он не смог говорить от шока и удивления. Потом раздался женский голос, который шептал ему на ухо, не давая вставить ни слова. В конце монолога, который услышал Кусанов, прозвучал вопрос. Но директор на него не ответил. Он
просто покачал головой.
Через несколько минут после этого раздосадованная брюнетка покинула
кабинет, гневно поджимая губы. В здании «КровьПроПрёма» повисла тишина.
Перед этим в кабинете Кусанова ненадолго стало очень шумно. Так шумно там
никогда не было раньше. Часы на стене кабинета показали семь утра.
* * *
Кирилл, привыкший за много лет к рабочему графику «с девяти вечера до пяти
утра», откровенно клевал носом. Если бы не Милена, время от времени довольно
грубо пихавшая его каблуком в бедро, вампир бы уже давно уснул.
– Не спать, тряпка, сам вызвался, – шипела вампирша, сверкая глазами.
Конечно, сам. И всё исключительно от большой любви. Или он просто идиот, что тоже вполне возможно. Сейчас, когда Кирилл сидел в читальном зале
Исторической библиотеки Московии (спонсор «БладКола»), вместо того чтобы
спать мёртвым сном после тяжёлой трудовой недели, второй вариант казался
ему очень правдоподобным.
– Я сильно надеюсь, что после этого мы поедем к тебе, – Кирилл пытался взять
тон мужественной настойчивости с нотками издевательства, но получилось как-
то больше похоже на робкую надежду.
– Обойдёшься, – фыркнула Милена, поправляя чёрные волосы. – Ты мне за моё
временное помутнение рассудка ещё лет пятьдесят будешь должен.
– Многовато, – заметил вампир.
– Это ещё мало. Когда я вспомню, что было в те разы, когда алкоголя лилось
особенно много, станет все сто пятьдесят! – рявкнула Зубкова, утыкаясь в
пыльную книгу.
Вампирша действительно считала, что её тонкий и расчётливый разум
помутился аж на десять дней. Именно столько времени она провела с Кириллом на
забытой всеми «конспиративной даче» Службы вампирской безопасности сразу
после того, как Московию чуть не уничтожили серебром, чесноком и святой водой.
Выбравшись из камеры чистого серебра, измученная смертельным излучением
Милена потребовала отпуск, посреди дня вытащила Кирилла из его убогой
квартирки и укатила с ним в ПодМосковие. Что они там делали и чем она в то
время думала – для неё было за гранью логики.
Вернувшись в столицу, она твердо решила, что этот неудачник ей больше не
понадобится. Некоторое время они ничего друг о друге не слышали (и его
сообщений на автоответчике она как бы тоже не получала), а потом Милену
вызвали к начальству.
– Повышение квалификации! – теперь бесновалась вампирша. – Я, видите ли, теоретически недостаточно подкована! Да я летучую мышь на скаку
останавливаю! И в горящие дома по первому приказу. Сама подожгу, а потом пойду
тушить. Или грабить. Какая нафиг теория?!
Кирилл промолчал. Его мнение о важности теории в любой сфере вампирской
деятельности было безопаснее держать при себе. Он считал, что корни любой
проблемы, будь то преступность или культура, уходят в прошлое. А прошлое –
отличное поле для анализа и теоретизирования. Но возмущению Милены не было
предела, а ярость её выплёскивалась исключительно на Морталина. Лучше не
провоцировать.
– Ну что ты молчишь?! – вампирша опять дотянулась до него каблуком. – Мне