— Они все страшные, да? Так ты тогда сказал? Ну, повтори ещё раз! — Айна была в ярости. Уже третий день пошёл, а она не подпускала к себе, швыряла прямо в лицо все подарки, обедала и ужинала отдельно, в своей комнате, и всё равно при редких встречах начинала с одних слов.
— Айна, милая…
— Не смей! Не смей даже говорить так! — Она оттолкнула его протянутые руки. — Не смей ко мне прикасаться! Иди лучше к ней, к этой… Она сможет ублажить тебя. А я… А ко мне… — Задохнулась, закашлялась, прикрыв рот тыльной стороной ладони, отвернулась.
— Я же сказал тебе ещё сразу: я выполнял приказ. Мне надо было лишь спросить её кое о чём… — Лидас пребывал в отчаянии. За эти последние дни ему от всех достава-лось. Правитель, когда узнал, выместил на нём всё раздражение, отругал, как по-следнего мальчишку. Тут ещё стройка приостановлена после того, как прошли дожди в горах, и, пока дорога размыта, нужно успеть закупить продукты.
Но больше всего его изматывала размолвка с Айной. Он рассказал ей всю правду. Всё, с самого начала, — она не поверила! Посмеялась только.
Отец-Создатель! Посоветуй, что делать, чтоб она простила! Чтоб опять воцарился покой в этом доме.
— Иди к ней, иди! Вы с братцем вдвоём пользуетесь этой девкой… Какое бесстыд-ство! А я́ буду помирать, ты тоже прибежишь к моей постели? Тоже будешь плакать? Какой обман! Какая подлость!..
Айна выбежала из комнаты, чуть не столкнувшись с Кэйдаром в дверях.
— Что, прелести супружеской жизни? — усмехнулся с пониманием, но в голосе, в словах — насмешка, близкая к издёвке. — Как хорошо, что мне это не грозит.
Лидас промолчал, стоял, обхватив себя руками за плечи, опустив голову. Вьющие-ся чёрные волосы, которые он всегда зачёсывал назад мокрым гребнем, теперь в беспорядке падали на лоб. Бедняга. И всё из-за женщины.
— Если б она не была моей сестрой, я бы просто посоветовал её выпороть. Но с Айной это не поможет.
— А что поможет?
— Женщина загорается, когда её перестают замечать. Тогда она сама делает шаг навстречу… Я же тебе давно говорил: не пробуй мириться. Не надо этого делать. Не надо так унижаться из-за женщины! Мужчина должен сам брать всё, что хочет. Сила — вот, чем мы владеем!
Короче, купи себе девчонку! Хорошенькую, молоденькую, чистенькую. Я даже могу помочь с выбором… Забудь про жену на время, и она сама — первой! — бросится к твоим ногам.
— Айна?
— А что, она не женщина, что ли? Они же все одинаковые, поверь мне! — Кэйдар рассмеялся, падая в кресло. — Слишком многих из них я видел…
— Она не рабыня…
— Подумаешь! Никакой разницы! Ты — муж, значит, ты — её господин. "Жена во всём повинуется мужу!" — так гласит закон.
Да, кстати! Я сейчас от Отца. Он рассказал мне про этих марагов. Жаль, поторопи-лись мы немного. Всех — под мечи! Да, я даже помню некоторых. Другая одежда, другое оружие, другая техника боя… Они дольше всех держали оборону. Помнишь? Мы подожгли их телеги зажигательными стрелами и тогда только смогли перестре-лять… Одного из них я приказал оставить… А он оказался виэлом и самим царём к тому же… Если б он тогда сдался, пошёл бы на жертву в нашем храме…
— Меня тогда не было с вами, но мне рассказывали. Я только сам поединок с царём и успел застать…
— А твой варвар? Ведь у него тоже был один из тех мечей… Он, случаем, не мараг?
— Не знаю. Он всё равно ничего не помнит. И не говорит…
— Ты просто не умеешь спрашивать, — Кэйдар оживился, даже чуть привстал. — Хо-чешь, я его заставлю? Сам допрошу? У меня он заговорит, поверь…
— Не надо!.. Лил сказал когда ещё: бесполезно!
— Да тебе просто жалко его! Не бойся — я не до смерти. Разговорю только…
— Не надо! Я же сказал: бесполезно спрашивать!
— Ну, смотри. Собственно, я только предложил… — Кэйдару не понравился тон голо-са зятя. Это незнакомое упрямство в наклоне головы, в блеске глаз. Что-то часто в последнее время Лидас стал вести себя не так, как-то непривычно. Что это? Неужели ссоры с сестрёнкой на него так действуют? Так они и раньше постоянно ругались. Что-то не то тут, что-то не то…
— А я бы смог. Разреши только…
* * *
— Где Адамас? — чуть не крикнула Айна, влетая в свою спальню. Он же намекал в тот раз… Что-то про приглашение в гости… Нужно отправить к нему кого-нибудь с письмом, договориться о встрече.
Айна могла думать эти три дня лишь об одном: о мести! Мести сильной и страш-ной, способной сравниться с изменой мужа. Больше всего её возмущал не сам факт измены как таковой, а то, что Лидас ей предпочёл какую-то рабыню-виэлийку! Да, она довольно красива. И лицо, и фигура, и волосы длинные. Но этот загар?! Как это ужасно всё! Если б ей оказалась хотя бы женщина нашего круга… Но рабыня!!
Потому ты и пялился на неё тогда, за ужином. И как я сразу не поняла?
А теперь понёс всякую ерунду про приказ Отца. Нашёл, на что ссылаться.
Ну, ничего! Ты у меня ещё пожалеешь!
Айна оглянулась: позвать Виру, чтоб принесла принадлежности для письма. Вар-вар стоял изваянием у двери. Опять его Лидас здесь оставил.
— Подойди!
Сама присела на край ложа. Раб уже привычными руками взялся расшнуровывать сандалию.
Вот он, способ отомстить! Ты с рабыней, а если я — с рабом… Что ты сделаешь, когда узнаешь?
И тогда я тоже скажу: "Не надо кричать, милый… Ты не так всё понял…"
Она наклонилась, подалась вперёд всем телом, положив обе руки ему на плечи. Виэл вскинул голову с таким удивлением в глазах, что Айна улыбнулась, но пригла-шающей кокетливой улыбкой, понятной любому мужчине.
— Ну, скажи, твоя госпожа нравится тебе? Хочешь её поцеловать?
Айна коснулась его губ своими — он странно вздрогнул, будто ожёгся. И длинные волосы, падающие на лоб и на плечи, качнулись. Но сам он не сделал движения навстречу, отказался от откровенного приглашения красивой женщины: отвёл взгляд, опустил голову, будто не было этого лёгкого поцелуя, опять вернулся к шну-ровке.
— Тупое животное! — Айна оттолкнула его от себя ударом ноги в грудь. — Вон!
"О! Отец-Создатель! Что это было вообще? — Тыльной стороной ладони потёрла губы, стирая с них прикосновение чужого незнакомого мужчины. Впервые Айна прикасалась к кому-то ещё, кроме Лидаса. Это чудовищно, это глупо!
Взглянула на свои руки. Они ещё помнили его гладкую загорелую кожу, напря-жённость мышц под ней, их упругую силу. Какой ужас! Потёрла ладони о постель-ное покрывало: стереть! Избавиться! Вытравить даже из памяти! Тут вдруг вспомнив нежное прикосновение его сухих губ, сжатых, не готовых для поцелуя, опять повто-рила про себя:- Какой ужас! А если б ты вовремя не опомнилась? Не оттолкнула его? Что было бы теперь? Ах! Это же не ты, — это ОН отказался!!! Он — раб и варвар! Он — отказался от тебя! Отказался?! Да как он смел?! Как он смел вообще?!"
Вскочила — вторая сандалия ещё на ноге, шнурок волочится следом — к двери в два прыжка, выглянула в коридор. Ушёл! Ушёл! Он должен был ждать при входе! Вот гадёныш!
Лидас, ты должен непременно убрать его отсюда. Непременно!
Вернулась в комнату, на ходу касаясь пальцами губ. Он не ответил на твой поце-луй. Он отказался от тебя. Не выполнил приказа, так это называется.
Я накажу тебя! Сама накажу…