Добравшись до общежития, Рене практически сразу направился в наш с ним блок. Я попыталась уточнить, что именно так притягивало его туда, но мужчина ответил мне лишь загадочной улыбкой и решительно направился вверх по ступенькам.
— Знаешь, — сказал он, когда мы остановились у входа в комнату, — чем питается эта скатерть, которую я тебе притащил?
— Да, — кивнула я. — Ты вроде бы говорил, что эмоциями? Энергией, которую нагло вампирит у других людей, если выражаться человеческим языком!
— Что-то вроде того, — утвердительно кивнул Рене. — Она не способна долго работать на внутренних запасах, потому что быстро разрядится, и придется делать новую. Между прочим, эта прелестная скатерть наделена определенным минимальным сознанием, потому просто так использовать себя до дна она и не даст — заартачится, будет предъявлять претензии, ругаться, в конце концов, просто притворится ветошью… тряпочкой, то есть, и не станет ничего делать. Но договориться с ней можно. Пообещай мне, что не будешь перебивать. И помни, что я всегда на твоей стороне, как бы ни звучали мои слова.
Поскольку я даже примерно не представляла, о чем может зайти разговор со скатертью — а беседовать Рене явно собирался именно с ней! — то послушно кивнула. Лучше позволю ему делать свое дело и не буду вмешиваться, чем потом окажусь виноватой в провале. Может быть, если осознаю, что могу чем-нибудь помочь, тогда попытаюсь как-то поучаствовать в разговоре?
Или скажу свое мнение потом. Рене должен выслушать — он не казался мне одним из тех грубых мужланов, что игнорируют чужое мнение в любой ситуации, даром, что наше знакомство складывалось не слишком радужно.
Убедившись в том, что мешать я не собираюсь, мужчина первым вошел в комнату и отправился прямо к столу. Скатерть, очевидно, ощутив его приближение, моментально зашевелилась и, действуя по своему стандартному алгоритму, выпалила:
— Бесплатно работать не буду! Я истощена!
Рене закатил глаза — судя по всему, скатерть не могла его видеть, — но вполне спокойным тоном протянул:
— Моя дорогая, я как раз подобрал тебе такую работу, где ты сможешь взымать плату на постоянной основе.
— На постоянной основе?! — моментально оживилась скатерть, придвигаясь ближе к концу стола. — Интересно-интересно… Мне дадут выпивать преступников? Всегда мечтала быть орудием для пыток!..
— Ну, не стоит агрессии, — покачал головой Рене. — Нет, пока до преступников ты не доросла, да у меня их и нет, чтобы прокормить тебя… Знаешь ли ты, дорогая, что такое женский коллектив?
Скатерть задумалась.
— Это что-то вроде коллектива скатертей? — уточнила она.
— Именно, — подтвердил Рене.
— Когда все грызутся, постоянно переругиваются, всегда возникают какие-то споры, недовольство, ревность?
— Да-да.
— Гости мечты! — довольным голосом сообщила скатерть, кажется, аж причмокивая от предвкушения. — Это же можно!.. Можно…
— Это можно наесться вдоволь, — подтвердил Рене, ласково поглаживая скатерть по складке. Та аж заурчала от такой простой ласки. — Можно набрать у них энергии сколько угодно. И я тебе больше скажу, у тебя будет возможность находиться постоянно рядом с женским коллективом.
— Правда?!
— Конечно! — кивнул он. — В этом общежитии живет огромное количество женщин, которые наверняка постоянно ссорятся, переругиваются, постоянно что-то делят. Тебе надо будет всего лишь спокойно лежать и ловить их эмоции. Скандалы и ссоры пойдут тебе только на пользу. Это ведь столько неучтенной энергии, которую они просто выбрасывают в воздух! Но для того, чтобы оказаться в месте, где все будут крутиться вокруг тебя, надо пойти на небольшую уловку.
— Какую?
— Прикинуться фуршетным столом.
Я усмехнулась, поняв, в чем была задумка Рене.
— И, — уточнила скатерть, — всего лишь выдавая им еду, я буду постоянно подпитываться конфликтами этого огромного, постоянно переругивающегося коллектива?
— Конечно! — подтвердил Рене. — А если ты будешь вести себя хорошо, я даже потом скормлю тебе одного проверяющего-налоговика.
— Налоговики — это вкуснятина! — подтвердила скатерть. — Ладно! Я согласна. Несите, куда хотите, — и она довольно дернула краем, показывая, что на все согласна.
— Вот и чудненько, — улыбнулся Рене. — Договорились. А теперь, дорогая, будь добра, отрабатывай свой долг жизни.
Он решительно взял скатерть в руки, чтобы ее сложить, а я заметила крохотный ярлычок. Сама скатерть была белая, а знакомый красный цвет ярлычка сильно выбивался на общем фоне.
— Подожди, — остановила я Рене. — Дай мне посмотреть, пожалуйста…
— Смотри, — пожал плечами он. — Эта зараза не кусается. А что такое?
Я взяла в руки край скатерти, перевернула ярлычком вверх и продемонстрировала его Рене.
— Это бирка нашего швейного цеха. Мы точно такую же добавляли на школьные формы, которые недавно шили. Тут их целый запас валяется. Собственно, фирменные бирки — единственное, что не в дефиците.
Рене аж присвистнул от неожиданности.
— Интересный у вас цех, однако, — протянул он. — С сюрпризами.
Я тяжело вздохнула. Поспорить с ним, однако, было довольно сложно.
— Однако, оттого, что мы сейчас узнали про эту скатерть, не стоит отступать от первоначального плана. Потом, кстати, поинтересуемся, как именно их шили и что с ними делали. Я так до конца и не смог воссоздать заклинание, которое применяли к этой тряпице, — Рене предусмотрительно накрыл скатерть ладонью, потому что она недовольно задергалась, когда услышала сравнение с тряпкой. — И сейчас опять взбесится, потому что я неуважительно говорю о ней… Анна, ты сможешь попробовать использовать свой дар убеждения на практике? По отношению к коллективу швейного цеха?
Я растерянно кивнула. На самом деле, я пока не могла представить, что именно им говорить, и с надеждой уставилась на Рене, рассчитывая на то, что он всё-таки сможет мне это объяснить.
— Я должна объяснить им, почему они должны работать бесплатно?
— Не совсем бесплатно, — возразил Рене. — У них будет пропитание, — он встряхнул скатертью, и из той выпало несколько конфет в ярких, радужных обертках, настолько вырвиглазных, что я бы, наверное, ни за что не решилась это съесть. — У них будет крыша над головой. Но финансового вознаграждения пока что не будет. Пока ты не наладишь производство и не сможешь найти достойный источник дохода, платить будет элементарно нечем.
Это звучало очень логично. Но я не представляла, как можно просто сказать людям в лицо, что их труд не станут оплачивать. Разве кто-то согласится работать на подобных условиях.
— Мне кажется, я нагло их использую.
Рене вздохнул.
— Посмотри на меня.
Он опустил руки мне на плечи, и я содрогнулась от внезапного жара его ладоней. Казалось, Рене пытался передать мне каким-нибудь чудесным, магическим образом передать собственную силу. Я задрожала, глядя на него, и невольно потянулась к мужчине.
— И выслушай, — прошептал Рене. — Ты не делаешь им плохо. Они могут уйти отсюда, если захотят, но кем они будут? Они, фактически, преступники, которых ты защищаешь ценой собственного времени, собственной свободы. Ты ради них неслабо рискуешь — на самом деле, мало кто бы на это решился. У них будет крыша над головой, у них будет что есть, у них будет работа и перспектива начать зарабатывать. Но ты можешь их отпустить, если хочешь, конечно. Они могут идти. Только куда? К Войчику? Предоставь им выбор. Ты и так сделала всё, что могла.
Я задержала дыхание. Слова Рене звучали просто завораживающе. Я невольно потянулась к нему…
И, не знаю, как это случилось.
Не знаю, как я умудрилась его поцеловать.
Это было неправильно! Я не должна была слушать собственный внутренний порыв, не должна была шагать к нему в объятия, не должна была прижиматься к нему всем телом, не должна была…
Я попыталась вырваться, но Рене придержал меня, прижимая к себе.
— Ты потрясающая, — прошептал мне на ухо мужчина. — Ты самая потрясающая девушка, которую мне удавалось когда-либо встретить.
— Ты немного преувеличиваешь.
— Нет, — возразил Рене. — Я воспринимаю мир немного не так, как нормальные люди. Аурами. Всплесками энергетики. Тем, что другие просто не видят и ты потрясающая.
— Нам идти надо…
— Они подождут.
Он вновь впился мне в губы поцелуем. Я уже не могла сопротивляться, просто размякла в его руках. Не помнила даже, как мы оказались в кровати, только успела упереться ладонями в его грудь, когда мужчина навис надо мной.
— Прости, — прошептал он. — Мне не следовало настаивать. Этого больше не повторится.
Я отрицательно мотнула головой.
— Просто не сейчас, ладно? Я… Не слишком опытная в отношениях, — я коснулась ладонью его щеки. — И я всё ещё не до конца тебе верю.
— Из-за Тамилы?
— Из-за того, что ты слишком красив.
Рене тихо рассмеялся.
— Кабы это что-то решало…
Он хотел сказать что-то еще, но скатерть, брошенная на пол, довольно заурчала, напоминая о своем существовании.
— Вот паразитка, — пробормотал Рене. — Эмоции вампирит. Думаю, сегодня ночью она будет лежать в холле.
— Не отрицаю, — хмыкнула я.
Только скатерти-свидетеля мне не хватало!
Мы потратили немного времени на то, чтобы привести себя в порядок. Мне пришлось, правда, довольно долго провозиться с волосами, которые никак не желали ложиться в сносную прическу, но даже они поддались должным усилиям. Рене предложил мне свою руку, и я оперлась о неё, хотя умом понимала, что лучше бы мне избегать любого лишнего физического контакта, особенно если он будет слишком тесным. Воспоминания о поцелуях, едва не перетёкших во что-то большее, ещё были слишком близки, чтобы я могла просто так вытолкнуть их из своей головы.
Однако, я попыталась сконцентрироваться на деле и пробудить свой дар убеждения. Рене говорил, что это некая часть меня, главное её пробудить, и я задалась вопросом — а вдруг это реально? Достаточно лишь найти ту самую струну в себе, тот внутренний источник. Однако, магия срабатывала каждый раз, когда я могла выдать сильную эмоцию, а Рене одним своим присутствием успокаивал меня, приводил в норму.
Не то чтобы мне это не нравилось. Просто я понимала, что в данный момент меня-спокойной будет недостаточно.
…Я переживала, что мне не хватит эмоций, однако, стоило перехватить возмущенный взгляд Тамиллы, когда она увидела меня с Рене под руку, как гнев вернулся. Мужчина скосил на меня взгляд, словно почувствовал это, хотя я вроде даже не успела напрячься, и протянул:
— Живой вулкан. Будь осторожна, Анна. Не взорвись. Тебе надо всего лишь убедить их принять твои условия, а не сжечь это место.
— Я никогда никого не сжигала, — отметила я.
— Это тебе пока что не представилась подобная возможность, — покачал головой Рене. — Однако, я верю в твои силы. Ты способна на многое.
— Мне кажется, ты меня переоцениваешь.
— В числах мне нет равных, — возразил он.
— Не только в числах.
— О, в остальном переоцениваешь меня уже ты, — отметил Рене. — Иди. Я буду здесь. Когда я рядом, ты сбиваешься.
Я хотела сказать, что он никак не влияет на мою уверенность в себе, по крайней мере, негативно, но вовремя поняла, что Рене прав. Рядом с ним мой гнев и, возможно, те излишки магической силы просто утекали прочь. Я не была способна спокойно размышлять, слишком много думала о находившемся так близко ко мне мужчине. Никогда не могла назвать себя влюбчивой дурочкой, а теперь, когда оказалась в такой сложной для себя ситуации, вдруг обнаружила, что рядом с Рене мысли уверенным строем покидают моё сознание и улетают прочь.
Прекрасно, что уж.
В этот раз я не стала просить Тамиллу собрать всех, к примеру, водном из залов; не потому, что мне не было нужно говорить со всеми, а потому, что женщины собрались и сами. Не все оторвались от швейных машинок да утюгов, но всё равно слушали.
— Я попрошу сейчас очень серьёзно отнестись к моим словам, — промолвила я, наконец-то собравшись с силами и поняв, что мне придётся что-то сказать, иначе буду выглядеть совсем глупо, итак привлекла к себе немало внимания. — Поскольку… Думаю, каждая из вас понимает, что наш швейный цех находится не в лучшем состоянии. Назвать это место слишком перспективным не сможет никто. Было бы глупо полагать, что мы сможем легко перейти в плюс. Однако, я уверена в том, что это возможно. Но на старте придётся затянуть пояса.
Кто-то хмыкнул.
— Мы не слишком-то их и растягивали, — отметила Мария, старшая швея, прожигая меня внимательным взглядом. Она всегда относилась мне с некоторым недоверием, и я знала, что не могу переубедить её в том, что желаю всем исключительно добра.
— Я знаю, — твердо промолвила я. — Знаю и о том, что всем здесь присутствующим приходилось долгое время очень трудно. Однако, сейчас у нас появился шанс. Потому прошу вас всех дослушать моё предложение, а потом уже отказываться или соглашаться. Я никого не задерживаю. Да, я не смогу помогать финансово или юридически тем, кто уйдет, но никоим образом препятствовать не стану…
Женщины внимательно смотрели на меня. Я собралась с силами, добавила немного энергичности и твёрдости в голос, и продолжила:
— На данный момент у меня нет возможности платить работницам зарплату. Я могу потратить всё, что мы успели получить, на неё, но, боюсь, это решит проблему лишь одноразово. Нам необходимы материалы, чтобы было из чего шить.
— А жить мы как будем? — вскинулась одна из женщин. — Чем питаться? Воздухом?
— Проживать вы можете в общежитии, это бесплатно. Коммунальные услуги тоже удастся обеспечить на свободной основе, — я не была в этом до конца уверена, но решила довериться Рене. — Что же касается еды, то в холле общежития будет размещён фуршетный стол, на котором всегда найдется еда. Вам надо лишь подойти и загадать, чего именно вы желаете, а скатерть, — я продемонстрировала присутствующим волшебную скатерку, — удовлетворит этот ваш запрос. Однако, да, определённый период работать придётся за кров и еду. Потому я и говорю, что не имею никакого права заставлять вас делать это. У вас есть выбор. Вы можете согласиться, можете — отказаться, я не стану осуждать вас ни за первый, ни за второй вариант. Просто помните, что вы не одиноки. Я на вашей стороне.
Умолкнув, я с внезапной яркостью осознала, что мои слова действительно прозвучали очень твёрдо и уверенно. Магия буквально звенела в голосе, хотя я не пыталась вложить её в свои слова, даже не знала, как толком это сделать. Тем не менее, женщины смотрели на меня, будто заколдованные, и у меня на мгновение возникло ощущение, будто я их откровенно обманываю, хотя совершенно точно не собиралась этого делать. Не хотела, чтобы они чувствовали себя моими пленницами или шли на поводу у красивых слов, которые я ровным счетом ничем не могу подкрепить.
Тем не менее, отказываться от своих слов было поздно. Я смотрела на женщин и понимала, что они уже вняли моим словам и впитали вместе с ними мою магию.
— Я думаю, — наконец-то промолвила Мария, всегда казавшаяся мне самой стойкой к чьим-угодно обещаниям, — нам стоит попытаться.
— Да, — несмело зароптали другие. — Да, есть смысл…
Я чувствовала себя отвратительно. Улыбнулась через силу и просто наблюдала за тем, как они расходились по своим рабочим местам.
Я сошла с импровизированного постамента, посмотрела на Тамилу, тоже абсолютно спокойную, и почувствовала, что мне немедленно нужен свежий воздух. Благо, никто не держал меня на месте, была возможность покинуть швейный цех.
Рене оказался снаружи. Он, кажется, сразу понял моё состояние.
— Все эти мои обещания — это же ложь, — тем не менее, пробормотала я, как только оказалась рядом с ним, словно открывала мужчине нечто совершенно новое. — Потрясающая, огромная ложь. Я воспользовалась своим даром во вред людям. Понимаешь?
— Ты их заманила в яму и оставила там на съедение тиграм? — поинтересовался Рене. — Не думаю, что это действительно так. Ты всего лишь пыталась им помочь, разве нет?
— Возможно, я сделала только хуже.
Рене вздохнул.
— Ты считаешь, что они остались только потому, что были под действием твоей магии?
Я кивнула. Это же очевидно! Кто в своём уме станет работать в швейном цеху, где даже зарплату не платят?
— Что ж, — вздохнул он. — Позволь мне кое-что тебе объяснить. С тобой — и со мной, хотя меня они терпеть не могут, — у них есть шанс, не теряя кров над головой и стабильное пропитание, добиться кое-какого успеха. Но стоит им только уйти, из сотрудниц швейного цеха они превратятся в преступниц. Если ты их отпустишь, далеко они уйдут? Полагаю, до ближайшей тюрьмы. Может быть, тебе покажется, что я говорю жестокие вещи, но они по меньшей мере правдивы. У нас довольно жестокий мир, должен тебе сказать, даже если на первый взгляд он весьма милый.
— Мне показалось, — осторожно отметила я, — тут всё довольно цивилизованно.
— Ага, — охотно кивнул Рене. — До того момента, пока ты не заглянешь немножко дальше. В мире, где от баланса осталось одно слово, а боги превратились в простых клерков, которые работают по выписываемым разнарядкам, всё слишком сложно переплетается между собой. У меня там, — он махнул рукой в неопределённом направлении, — целый штат бессмертных, которые только и ждут, пока эти часы окажутся у них на шее, потому что они надеются выжать из своего мира ещё больше. Им всё время мало того, что у них есть. Такова уж человеческая природа. Боюсь, их ждёт немалое разочарование, но для того, чтобы они не смогли подчистить за собой концы, мне приходится неотрывно следить. За всем. И, поверь, между выживанием целой энергетической нити и одной швеи я выберу первое. Не потому, что я жесток. А потому, что на самом деле у меня нет выбора.
На несколько секунд воцарилась тишина. Рене говорил страшные вещи; мне хотелось спросить его, действительно ли так всё, о чём он говорит, или, может быть, это лишь преувеличение, но я запоздало осознала, что любой мой вопрос может привести к непредсказуемым последствиям. Мне лучше не знать, к каким именно.
— Я могу чем-то помочь?
— У тебя сильный дар, Анна, — кивнул Рене. — Я могу научить тебя пользоваться им сознательно, если ты хочешь.
— Я хочу, но… Ты тут только из-за моего дара, верно?
Он с интересом посмотрел на меня, словно проверял что-то, а потом улыбнулся.
— Когда я говорил, что ты удивительная женщина, я подразумевал и дар в том числе, но не только его. То, что магия не умерла в тебе за столько лет в другом мире, подразумевает огромную духовную силу. Потому я искренне считаю тебя потрясающей девушкой.
— А там, в общежитии…
— Я не только бессмертный сумасшедший, который носится с песочными часами и пытается залатать те дыры, которые ему оставили, — хмыкнул Рене, — я ещё и немножечко живой мужчина. Там, в общежитии, это было не из-за твоей магии, если хочешь знать.
Не то чтобы я поверила ему до конца, но мне очень хотелось считать, что как минимум часть этих слов действительно была правдива. Я взглянула на Рене, убеждаясь лишний раз в том, что он либо роскошный лжец, либо говорит правду, потом велела себе успокоиться. Мне надо не сорваться в пропасть, не утонуть с головой в этом омуте, но при этом и не обидеть, возможно, очень хорошего мужчину.
— Рене, — я коснулась его руки, — ты поможешь мне хоть как-то овладеть моим даром? Чтобы я не чувствовала себя последней дрянью, когда использую его?
— Одно другому не мешает, — печально вздохнул он. — Но я помогу, конечно же. Можем приступить завтра же. Сегодня мне надо кое-что ещё сделать, — он перехватил мой удивлённый взгляд и пояснил: — Отправить образцы в лабораторию и наведаться в Канцелярию. Надеюсь, там ещё ничего не рухнуло, пока меня нет…