Я не был уверен в том, что поступаю правильно, когда вместо того, чтобы проехаться по всем адресам, найденным в документах, оставленных Тамилой, первым делом обратился к знакомым в министерстве и попросил удостовериться в действительности лицензии и обсудить вопрос её продления, но, увидев Войчика, убедился, что не зря поставил именно это в приоритет.
Конечно, можно было сказать, что я так спешил, потому что не хотел потерять ценный для меня швейный цех. Понимал же, насколько важной может быть энергонить, таившаяся здесь.
В нашей лаборатории ничего толкового сказать об этом так и не смогли. Я подозревал, что работа с такой нестабильной субстанцией доступна далеко не всем, и мне, возможно, придётся вмешаться лично, чтобы достичь какого-то успеха.
И хотя эта причина была правдивой, я б солгал, если б сказал, что действовал, руководствуясь именно ею. Потому что сейчас, глядя на Анну, твёрдо понимал, что лицензию выбивал именно для того, чтобы ей не грозила никакая опасность, а мерзкий Войчик не попытался каким-либо образом причинить ей неудобство.
— Удивительно, — мужчина принял из моих рук папку с документами, открыл её и скривился так, словно я только что вложил в руки ему бомбу. — Я даже предположить не мог, что швейный цех так давно занимается изготовлением кукол. Мне казалось, здесь нет соответствующего оборудования.
— Милый Владлен, вам слишком часто что-то кажется, — с улыбкой ответил я, стараясь не смотреть на шокированную Анну — не хотел сбиться и каким-нибудь образом себя выдать. — Но, как видите, все документы в порядке. Госпожа Анна в этом швейном цеху ратует за законность.
— И всё же, — отметил Войчик, — мне придется детальнее проверить эти документы… Сделать дополнительные запросы…
— Конечно. Проверяйте, если вам охота тратить время на это, — я действительно не мог запретить ему заниматься проверками, хотя единственное желание, которое испытывал сейчас — это ударить Войчика посильнее, выбивая из него вечное желание совать свой длинный нос туда, куда не следует. — Но я вам гарантирую, что никаких компрометирующих сведений вы не обнаружите.
— Я даже не сомневаюсь в этом.
Тонкая цепочка, на которой висели песочные часы, символ моего бессмертия, неприятно жгла кожу. В последнее время, особенно после контакта с энергонитью, я всё чаще ощущал рвущиеся на свободу желания. Хотелось воспользоваться своей силой в полной мере, показывая таким, как Войчик, что они зря верят в безнаказанность и считают, будто могут говорить и делать всё, что взбредёт им в голову.
Однако, разумеется, пришлось в очередной раз сдержаться. Если я направлю свою силу во вред другим, то стану таким же, как Матильда и её приспешники.
Стоит ли говорить, что мне бы очень не хотелось уподобляться им?
— Как видите, господин Войчик, — Анна нарушила затянувшуюся тишину первой, заметив моё странное замешательство и длительную паузу, — всё в порядке. Документация в приличном состоянии, и я не вижу ни единой причины, по которой вы имеете право и дальше проводить какие-либо проверки в моём швейном цеху. Вы хотели убедиться в том, имеем ли мы право заниматься изготовлением кукол? Имеем, как видите.
Владлен сжал тонкие губы. Сейчас он напоминал какое-то насекомое, разве что тараканьих усов не хватало для полного сходства. Взгляд тёмных глаз бегал из стороны в сторону, словно Войчик пытался выцепить ещё какие-то детали, но не мог.
— Мне очень интересно, — проронил он, — как будет и дальше развиваться ваш швейный цех под таким покровительством, госпожа Анна. Я обязательно загляну, чтобы удостовериться в том, что у вас всё в порядке.
— Как только у вас будет ордер, так сразу, — кивнула Анна.
Её улыбка могла обмануть кого угодно, может, даже Войчика, но только не меня. Я ни на минуту не засомневался в том, что Анна отнюдь не рада видеть этого мужчину и с удовольствием выставила бы его прочь за дверь, если б ей предоставили такую возможность.
Одна беда, что с представителями власти так обращаться ну никак нельзя.
— В таком случае, я постараюсь совсем скоро порадовать вас своим возвращением, — не остался в долгу Войчик.
Должно быть, тоже понимал, что ему здесь будут не рады, но желание напакостить его стало от этого только сильнее. Да и явно же он не по собственной воле сюда ходит.
Слишком много внимания не слишком преуспевающему швейному цеху.
Нет… Скорее всего, мои дорогие Истинные знают, что именно здесь — ключ к разгадке. Из-за энергонити? Да, она мощная, но не настолько, чтобы привлекать такое огромное внимание. Я б скорее сказал, что дело в куклах…
Что делала такого Матильда и что пытаются сокрыть Истинные?
Узнаю.
— Вас проводить, господин Войчик? — поинтересовался я. — Или, может быть, вы отыщите дорогу самостоятельно?
— Я надеялся ещё немного побыть здесь, осмотреться… Мне очень интересно, как нынче функционирует швейный цех. Я ведь вижу, что и трещина на стене куда-то исчезла, и строение уже не в том аварийном состоянии, что прежде… Знаете ли, это несколько удивляет, — протянул проверяющий. — Откуда были взяты средства на ремонт?
— Вы можете сделать соответствующие запросы, — пожал плечами я. — И узнаете в деталях, что именно здесь происходило и какой имело эффект. А теперь, будьте добры, покиньте помещение. Мне бы очень не хотелось напоминать вам в который раз, что вы здесь всего лишь гость, но вы вынуждаете меня это сделать.
Войчик не стал спорить. Он отвесил нечто напоминающее короткий поклон, коротко фыркнул, выражая собственное неодобрение, а потом спокойно прошел мимо меня. Наверное, собирался свернуть где-то внизу не туда, но потянувшаяся за ним магия, кажется, отбила у Владлена это желание напрочь.
…Как только дверь кабинета за ним захлопнулась, Анна ещё раз взглянула на меня, тихо охнула, а потом, не заботясь о том, что Войчик может вернуться, бросилась мне на шею.
Я только и успел, что крепко обхватить её руками, прижимая к себе, и втянул носом мягкий цветочный аромат её волос. Впрочем, с ним смешался ещё какой-то едва уловимый запах, смутно знакомый мне по прошлому опыту общения с Анной.
Она опять пользовалась силой, кажется, зайдя в этом куда дальше, чем нам удавалось прежде. И волновалась.
От волнения воздух вокруг нас едва ощутимо потрескивал, и мне почудилось, что мир вновь наполняется числами. Они витали вокруг, недостижимые, описывая какие-то едва заметные связи между элементами. Весь швейный цех напоминал огромную математическую модель, как и люди в нём, и единственной, кого я не мог просчитать и не мог описать с помощью чисел, оставалась Анна.
Проклятье!
Если так будет продолжаться и дальше, это плохо закончится. Моя магия и так уже со скрипом поддавалась контролю, а дальше станет только хуже.
Усилием воли подавив две силы, вступавшие в конфликт друг с другом, я крепче прижал к себе Анну.
— Мог бы сказать, что собираешься делать, — прошептала она. — Откуда ты взял эти документы вообще? Не было их здесь!
— Были, — покачал головой я. — Были, просто мы о них не знали. Тамила твоя показала, припрятала в тайнике. Прежде куклы изготавливались здесь и рассылались по поставщикам, разумеется, это регулировалось с точки зрения закона и даже прикрывалось кое-как, чтобы в случае независимой проверки можно было сослаться на обыкновенную коммерческую деятельность.
Анна выскользнула из моих объятий и взяла в руки бумаги.
— Потрясающе, — прошептала она. — Лицензия на изготовление, лицензия на продажу… Как тебе удалось?!
— Я взял за основу старые документы, — улыбнулся я. — Конкретной привязки ни к чему, кроме адреса и понимания, что речь идёт о куклах, не было, потому пришлось немного детализировать, чтобы у таких, как Войчик, не было возможности прицепиться к деталям, но… Как видишь, всё удалось.
Зелёные глаза анны сияли ярче обычного. Она выглядела такой счастливой, что мне даже не хотелось рассказывать о том, как именно Тамила поучаствовала в этом деле.
— Потрясающе, — прошептала девушка. — Значит, как только я закончу создавать инструменты, можно будет без страха приступать к работе!
Она отвернулась от меня, собираясь, очевидно, положить документы на стол, но я придержал девушку за талию.
— Что значит «закончишь создавать инструменты»? — надеясь, что в моём голосе сейчас не так много обвинительных ноток, поинтересовался я. — Не хочешь ничего мне объяснить?
— Я…
— Да, Анна?
В прошлый раз её попытки использовать дар едва не привели к фатальным последствиям. Я по себе знал, что с каждым разом резерв будет расширяться, но это не значит, что надо творить какие-то безумства и решаться на очередные глупости!
— Я ничего такого не делала, — поспешила уверить она меня. — Просто Ивару нужно было дать работу, чтобы он не простаивал, а денег купить весь инструментарий у нас нет… Да и, скажем прямо, не уверена, что найти необходимое ему так легко…
— И что ты сделала?
Анна потупила взгляд.
— Говори, — велел я, уже предчувствуя, что услышу какую-то шокирующую историю об использовании магии. — Мне будет легче исправить последствия, если ты скажешь обо всём прямо.
— Да нет никаких последствий!
— Позволь тогда в этом убедиться.
В голосе зазвенели нотки настоящего Истинного — властные, приказные. Я почувствовал даже что-то вроде отвращения к самому себе. В своём нормальном состоянии я бы никогда не обратился к любимой женщине в таком тоне…
Но рано или поздно изменения должны были начаться. Сначала характер, манера поведения, особенности магии.
А потом поспешная смерть того, что люди называют совестью, черствость и склонность к жестокости, присутствующая, должно быть, у каждого Истинного. Я знал, как это будет, и то, что сейчас пытался то отрицать, ничего не меняло.
— Хорошо, — вздохнула Анна. — Ивар нарисовал инструменты, которые ему нужны, и я попыталась вдохнуть в них жизнь. Мне удалось создать несколько, а потом пришел этот проверяющий. Вот и всё. Мне уже даже не дурно, и голова совсем не кружится! Я восстанавливаюсь, видишь же!
И махнула рукой, невольно провоцируя магическую вспышку вокруг себя.
Мне даже пришлось зажмуриться, чтобы не быть ослепленным тем снопом искр, что разлетались вокруг Анны. Она, кажется, смутилась, наблюдая за тем, как едва заметно потрескивал воздух после того крохотного мини-взрыва.
— Да, — вздохнул я. — Очевидно, восстанавливаешься ты быстро. Но пока что не слишком умеешь этим по-человечески руководить… Пойдем.
— Куда?
— Заканчивать твоё дело, разумеется. Ты же успела создать не всё?
— Не всё, — согласилась Анна. — Но я, если честно, была уверена, что ты станешь ругаться. Если, конечно…
— Если что?
— Если вернешься.
Я вздохнул. Хотелось пообещать, что возвращаться я буду всегда, но знал же, что однажды просто нарушу это слово. Быть Истинным — не просто быть бессмертным. Это больше, чем просто ответственность, сложнее, чем может показаться.
Быть Истинным — быть ответственным за весь мир.
Быть Истинным — понимать, что однажды эта магия затуманит разум, отравит все добрые побуждения, уничтожит всё то, что когда-то во мне ценили окружающие люди. Я мог сколько угодно радоваться тем изменениям, что происходили во внешнем мире, но на уровне энергетики с каждым днём всё становилось только хуже.
И это задевало меня.
Истинные редко когда принадлежат самим себе. В этом и их проклятье. Созданные как часть мира, они должны были погибнуть, как только в них пропала потребность, но почему-то остались живы. Это могло означать только одно — бороться необходимо, но лишь до того момента, как вместе со всеми остальными придётся просто стать частью мира, эдаким цементом, который залатает все трещины и не позволит разрушениям зайти слишком далеко.
Смогу ли я?
Уверенности в этом не было. Ни капли.
Смогут ли другие?
Если я лично не затолкаю их в энергетическую дыру или не придумаю другой способ, как их уничтожить, чтобы выпустить энергию на свободу и позволить балансу восстановиться, точно нет. Уж в этом-то я не сомневался.
— Ну вернулся же, — улыбнулся я. — Просто были срочные дела. Я не думал, что задержусь так надолго, думал, что уже вчера утром буду у тебя…
— Я волновалась.
— Что я не приду?
— Что с тобой что-то случится.
— Всё в порядке, — отмахнулся я, хотя, конечно же, солгал. Тогда вечером я убегал от неё в первую очередь потому, что боялся показаться чудовищем, не способным контролировать собственные порывы. Моя магия в те секунды жила собственной жизнью, и отнюдь не такой, как можно показывать людям. — Пойдем, посмотрим, что ты там поколдовала.
Анна крепко сжала мою руку и улыбнулась. В зелёных глазах рядом с радостью теперь соседствовала грусть, но я велел себе не заострять на этом внимание — понимал, что пока что ничего не смогу изменить. Конечно, надо бы сказать правду быстрее, чем настанет тот самый момент, когда уже ничего не изменишь, но я всё никак не мог на это решиться.
Девушка повела меня вниз, в один из залов швейного цеха. Здесь прежде были, если мне не изменяет память, несколько стареньких швейных машинок да широкие столы, но сейчас огромное помещение освободили. В углу оказался непонятный чан, на единственном оставшемся столе лежали инструменты, на полу то тут, то там лежали листы бумаги с какими-то рисунками, и между всем этим хаосом блуждал Ивар, что-то перекладывая с места на место.
Завидев нас с Анной, он, кажется, очень обрадовался.
— Госпожа Анна! — воскликнул кукольник таким голосом, словно это не он был меланхоличным и погруженным в себя совсем недавно. Я даже не представлял, что этот мужчина может настолько бодро говорить. — Госпожа Анна, это просто потрясающе. То, что вы создали — оно просто великолепное!
— Я смогла сделать только самое простое, — голос Анны звучал немного виновато. — Не уверена, что удастся сделать и остальное… — и уже для меня добавила: — Мне трудно создать изначальную форму по рисунку, а вот наполнить её уже немного проще.
Я кивнул. Мой дар работал иначе; создавать что-то новое было отнюдь не трудно, а вот вмещать в созданное силу приходилось, буквально выворачиваясь наизнанку. Если б я не стал Истинным, а просто нашёл Анну, наверное, мы бы отлично дополняли друг друга. Но мой настоящий дар упорно ускользал, и с каждым разом мне приходилось прилагать всё больше и больше усилий, чтобы вызвать его на свободу, высвободить и задействовать так, как должно.
— Что ж… Форму я создам, — улыбнулся я, хотя не был уверен в том, что действительно сумею это сделать. — Анна… Ты сможешь её заполнить, ведь так?
Она кивнула. И взяла меня за руку, хотя я этого не просил — но понимал, что это будет необходимо. Мой же дар, настоящий, никак не связанный со Временем, моментально отозвался, реагируя на её касание.
Магия, ожившая от одного простого касания, довольно просто выстраивала нужные формы. Мне достаточно было только закрыть глаза, чтобы воссоздать все формы, превращая рисунки Ивара в объёмные модели. Со стороны это могло показаться даже простым, хотя на самом деле количество связок, точно продуманных нитей пространства, из которых выплетались формы, выстраивались структуры, было просто невероятным. Но мне нравилось буквально выстраивать мир из крошечных частиц.
Впрочем, это всего лишь модели. Сделать их реальными я мог, но для этого требовалось приложить слишком большие усилия.
Анна же, казалось, направляла свою силу внутрь созданных моделей, превращая их в действительность, даже не задумываясь над тем, что делает. Кружившаяся вокруг неё магия невероятной силы заставляла воздух буквально потрескивать под пальцами. Я не успел перехватить ни единой искры, хотя что-то в моей сущности, вероятно, последствие ненавистного бессмертия, рванулось вперёд.
Магия влилась в созданные формы безудержным потоком. Стремительно трансформировалась, превращаясь в нечто реальное, ощутимое…
Меня обожгло осознанием: именно такими и должны быть чары сейчас. Созидание в той или иной форме: как у меня, у Анны, у моей сестры Эдиты и даже её мужа, даром, что он чаще всего имеет дело с мертвецами.
То, чем обладали Истинные, давно отмерло. И не имело права на существование. Собственно, они и сами давно бы канули в небытие, если б не пытались так отчаянно хвататься за огрызки своей вечной жизни.
Неужели после стольких лет им всё ещё хотелось существовать?!
— Это потрясающе! — выдохнул Ивар, вырывая меня, да и Анну, из ступора. — Просто потрясающе! Я поражен… Я не думал… Они словно настоящие… Да нет же! Они настоящие!
— Да, — улыбнулась Анна. — Настоящие. Я думаю… Рене, может быть, нам стоит точно также поступить с необходимыми материалами?
Я отрицательно покачал головой. Анна храбрилась, но было видно, что она заметно устала, колдуя.
— Нет, — твердо заявил он. — Во-первых, это может быть очень опасно для твоего здоровья, а во-вторых, одно дело — инструменты, а совсем другое — товар. Я б не стал так легко торговать тем, что творит магия созидания. Думаю, господин Ивар со мной согласится.
На самом деле, меня мало волновало мнение кукольника, но он кивнул, подтверждая мои слова, и этого было вполне достаточно, чтобы переубедить Анну.
— Хорошо, — вздохнула она. — Как скажешь. Но…
— У нас ещё есть немного денег. Мы сможем потратить их на минимальный запас материалов для самой первой партии. Пусть она будет небольшая, — твердо промолвил я. — К тому же, ты всё ещё можешь отдать госпоже Сандре те три платья по старому уговору. Думаю, ей сейчас не помешает действительно эксклюзивный товар, а не тот ужас, который она собиралась продавать за такие деньги. На вырученные средства закупим новые ткани, благо, куклы не размером с человека, потому надо будет меньше… Я сделаю необходимую калькуляцию. Ладно?
— Мне неловко, что ты будешь тратить на это время… — начала было Анна, но, перехватив мой внимательный взгляд, вздохнула, смирившись. — Да, ты прав. Ты во всём прав.
— Вот и замечательно, — улыбнулся я. — Тогда поднимайся к себе в кабинет, посиди, отдохни… А я схожу в общежитие за едой. Тебе надо подкрепиться.
Анна опять запротестовала было, но под моим строгим взглядом всё же сдалась. А я просто чувствовал острую необходимость сейчас прогуляться, подышать свежим воздухом и взвесить все мысли.
…До общежития добрался быстро, но не сразу пошел именно к скатерти-самобранке. Для начала поднялся к себе в комнату.
Матильда стояла у самого края, пытаясь прорвать невидимую защитную стену, и расплылась в улыбке, как только увидела меня.
— Ты меняешься, — довольно подытожила она. — Мир меняется. И очень стремительно. Ты же чувствуешь это, правда, Рене?
— Чувствую, — кивнул я серьезно. — И потому спрашиваю тебя, как это можно остановить. Что ты делала, Матильда? Как ты сумела так расшатать этот несчастный баланс? Как мне его восстановить?
Матильда расплылась в довольной улыбке.
— Ты же сам знаешь ответ.
— Знаю, — кивнул я. — Но как это реализовать?
Матильда прижалась ладонями к энергетическим ограничителям и вновь капризно усмехнулась. Я ощутил укол раздражения, первый предвестник разочарования, которое ждало меня, должно быть, после каждого разговора с Матильдой.
— Оставь её, — прошептала мёртвая Истинная. — Оставь свою Анну, и я тебе всё расскажу. Брось эту девчонку. Ты бессмертный, Рене. Ни к чему хорошему это не приведет. Брось. Брось…
— Да пошла ты, — не скрывая раздражения, прорычал я. — К черту.
Матильда рассмеялась. Что такое чёрт, она, наверное, знала, бывала же в других мирах.
И считала, что я обязательно приду к ней, хочу того или нет.
— Думай, Рене, что тебе важнее, — прошептала она. — Любовь этой девчонки или победа в сражении с истинными. Думай, Рене. Думай.