Тамила медленно, грузно поднялась со своего места и воззрилась на меня так, словно собиралась сейчас прожечь взглядом насквозь.
— Госпожа Анна теперь тут у вас все возглавит! — довольно отчитался Том, а потом проделал то же самое, что и при распределении меня на работу — подошел к секретарше и тихонечко прошептал ей что-то на ухо.
К своему огромному сожалению, я не сумела разобрать ни слова, только выхватила из разговора отдельные звуки, не несущие в себе никакой информации. Зато лицо Тамилы оказалось невероятно живописным. То, как стремительно она помрачнела, дорогого стоило. Кожа женщины приобрела некий зеленоватый оттенок, очевидно, отвечающий за ее испуг.
— Вот как, — прошипела она. — Неожиданно.
— Только тс-с-с! — пригрозил пальцем Том.
— Я — могила! — кивнула Тамила, продолжая сверлить меня глазами.
Теперь мне удалось рассмотреть ее получше, чем в заколдованном и невероятно темном коридоре, и это рассматривание никаких приятностей мне не доставило. Женщина была невысокой, приземистой, но при этом — очень большой, практически необъятной. При этом она не выглядела рыхлой, скорее напоминала некий плотный надутый шар.
Ручищи Тамилы были предназначены для чего угодно, но только не для секретарской или швейной работы. Толстые пальцы, натруженные ладони… Мне почему-то казалось, что прежде она трудилась тут не секретарем, а какой-нибудь надсмотрщицей.
Возможно, я была не так уж и далека от истины.
— Госпожа Анна, вы проходите в кабинет, — продолжил Томас. — Проходите, проходите…
Он вновь услужливо распахнул передо мной дверь, и я оказалась в помещении, явно нуждавшемся в ремонте. Никаких красот интерьера тут, понятное дело, не было. Не слишком свежие стены, отвалившийся от стены кусок штукатурки, трещины на потолке, карниз, который вот-вот завалится… Шторы явно нуждались в том, чтобы их хорошенечко выстирали.
Стол, прочный, кажется, дубовый, выглядел достаточно прилично. Шкафы — тоже. Однако, нигде не осталось ни единого листика бумаги. Ни следов документов, ничего. Некто старательно вычищал все, что мог, чтобы не оставить и напоминания о творившихся здесь нелегальных делах.
Я нахмурилась.
— Когда главари бежали, то многое забрали с собой, — мрачно промолвила Тамила, застывшая в дверном проеме.
Едва сдержавшись, чтобы не вскрикнуть — слишком уж неожиданно подкралась ко мне эта женщина! — я серьезно кивнула и продолжила свое исследование, пытаясь понять, что же это за место такое и что мне придется здесь делать.
— Мы, — важно продолжила секретарша, — ровным счетом ничего, госпожа Анна, о происходящем не знали. Мы простые работницы. Мы выполняли приказы, и другого выбора нам никто не оставил. Уж не знаю, как вы набрались смелости, чтобы преодолеть сдерживающую нас магию, рассказать все господину Хранителю и спасти нас всех из рабства.
Я обернулась. Тамила льстиво улыбалась, но я не верила ни единому ее слову. Рабство? Что ж, не знаю, сколько людей тут работало, а главное, на каких условиях, но эта дама совершенно не походила на рабыню.
— Но теперь, именем Истинных, все-то хорошо уж будет, — подытожила она и попыталась улыбнуться простой, искренней улыбкой.
Вышло, надо сказать, очень плохо. Ни следа искренности я там не увидела, а вот в маленьких, поросячьих глазках Тамилы светилось что-то смутно напоминающее зависть и злобу. Да она же проклинала меня! Наверняка, ненавидела уже за то, что я посмела сюда явиться!
…А ведь она-то не знала, что это не я выдала все секреты их швейного цеха, а моя предшественница!
Меня вдруг остро укололо осознание, что о моем перемещении между мирами, наверное, не следует никому говорить. Понятное дело, Том в курсе, он же сам предлагал мне подобрать куратора и отправлял в комнату для восстановления, ну, и все остальные подчиненные Рене, наверное, тоже, но вот Тамила и работницы швейного цеха — нет.
И сообщать им об этом я не собиралась.
Нет, надо попытаться разобраться во всем, что тут происходит!
— Ну, я пойду, — улыбнулся Томас, явно чувствовавший себя очень неловко. — Если что-нибудь понадобится, вы знаете, как со мной связаться, госпожа Анна!
Я не знала, но сказать Тому об этом не успела. Он уже выскочил из кабинета, еще и двери за собой закрыл, оставляя меня наедине с Тамилой.
Надо было вести себя как можно более уверенно, и я твердо промолвила:
— Я хочу изучить функционирование нашего цеха. Мне нужны какие-то документы, отчетность за прошлые года… И я хочу познакомиться с сотрудницами.
Тамила смерила меня таким взглядом, что говорить уже и не надо было ничего.
Но она, тем не менее, сказала.
— Я б тебе посоветовала, девочка, — презрительно заявила она, — сидеть тихо и не совать свой нос во взрослые дела. И тогда ты, возможно, останешься целой.
В кабинете воцарилась напряженная тишина. Я смотрела на Тамилу, она — на меня, и мы активно выражали по отношению друг к другу ненависть и презрение. Ничего хорошего она обо мне, как и я о ней, не думала. Возможно, где-то в мыслях даже обозвала предательницей и пожелала поскорее помереть.
— Возможно, вы забыли, — я постаралась оставаться культурной, но говорить твердо, — но начальница теперь здесь я. И я отвечаю за все, что происходит в этом швейном цеху. Потому вариант «не совать свой нос в чужие дела» не работает, Тамила. Предоставьте мне всю отчетность, которая у вас есть, а после этого, будьте добры, покиньте кабине.
— То, что ты спишь с Хранителем Времени, не делает тебя здесь хозяйкой, Анка. Ты все та же бесполезная игрушка.
Я только поджала губы. Спать с Хранителем Времени я могла разве что в рамках одного помещения, и то, если он вдруг решил вздремнуть на работе. Конечно, нет ничего постыдного в том, чтобы иметь в любовниках такого красивого мужчину, но я этим похвастаться, к сожалению, не могла. Если б могла — сидела б я здесь, как же!
Я б, в конце концов, попросила его дать мне что-то попроще швейного цеха.
А вот про бесполезную игрушку прозвучало обидно. Никогда и ничего я не добивалась через постель или благодаря удачному родству, все время трудилась сама. И если сейчас мне на голову свалилась неприятность в виде этого цеха, то я не собираюсь решать ее за чужой счет!
— Посмотри на себя в зеркало, — воспользовавшись моим замешательством, продолжила Тамила. — Тебя можно назвать в крайнем случае симпатичной!
В зеркало я на себя смотрела каждое утро, и ничего слишком плохого — как и слишком хорошего, — никогда там не видела. Девушка как девушка. Но уж чья б корова мычала! Если б мне о внешности рассказывала какая-то супермодель, я б поняла, возможно. Но не женщина, которая с трудом проходит в дверь, да и вообще, издалека похожа на раздутый шарик!
— А он? Мало того, что красавец, так еще и бессмертный! Хранитель Времени! Это выше, чем быть богом. Так что не рассчитывай, что привлекла его надолго. Отчеты, швейный цех… Лучше бы тебе попросить поскорее убраться отсюда. А вообще, не хочешь проблем — подписывай то, что тебе приносят, и не кривись, а не то!..
В последней фразе крылась слишком откровенная угроза. Тамила подалась ко мне, упираясь ладонями в бока, еще сильнее прищурила свои и без того не слишком большие глаза и разве что зубами не заклацала, пытаясь запугать.
Вот только я, чувствуя себя оскорбленной до глубины души, нисколько не испугалась. Вместо попятиться, выпалила:
— Я б на вашем месте в таком тоне со мной не разговаривала.
— А то что? — хмыкнула Тамила. — Позовешь Хранителя? Так нечего ему делать, каждый раз бегать сюда, как собачке, чтобы твои проблемы решат. Только быстрее от тебя избавится, да и по всему… Или, может, потолок мне на голову обрушишь?
— А хоть и так! — ляпнула я, хотя это, разумеется, было невозможно.
Меня будто ударило током. Короткий, просто неприятный разряд. А потом потолок затрещал, да так громко, что мы с Тамилой моментально подняли головы, обращая на него внимание. По нему стремительно расползались трещины, а потом немалый такой кусок штукатурки отвалился и обрушился прямиком на лоб Тамиле.
Она ошеломленно повернулась ко мне. Лицо у женщины теперь было припорошено белым.
— Ты — колдуешь? — дрожащим голосом поинтересовалась Тамила.
На самом деле, я почти не сомневалась в том, что это просто совпадение. Магия в этом мире существовала, я уже успела в этом удостовериться, но мои слова никогда не были ничем кроме звуков. Никакую великую силу они не пробуждали. Повезло, вот кусок потолка и свалился прямиком на голову мерзкой бабе. Может быть, швейный цех ей отомстить решил таким образом, откуда ж мне знать? Я, например, это его потаенное желание более чем разделяла!
Вслух же признаваться в собственном бессилии я не стала.
— Да, — решительно кивнула, — колдую. И следующее мое заклинание будет гораздо страшнее, если вы не изволите вести себя как подобает! И, раз уж вы считаете, что я сплю с Хранителем, должны понимать, что ничего мне за вашу совершенно случайную гибель не будет. Надеюсь, это будет достаточной мотивацией, чтобы наконец-то принести мне документы?
Тамила помрачнела. Наверное, и вправду прониклась, решила, что меня пока что лучше не дразнить.
— Будет сделано, — промолвила она с таким видом, словно я только что сказала нечто совершенно ужасное. — Но я бы на твоем месте…
Слушать, что бы она сделала на моем месте, я совершенно не желала.
— Достаточно, — оборвала я. — На моем месте вы не были и не будете, — и язвительно добавила. — В постели у Рене так уж точно!
Тамила не спорила.
— Так что выполняйте. И еще… Я не Энн, я — госпожа Анна. И требую, чтобы ко мне обращались именно так. Это понятно?
— Понятно, — скривилась Тамила, а потом явно через силу выдавила из себя: — Госпожа Анна.
Тамила с явной неохотой вышла из кабинета и прикрыла за собой дверь, осторожно так, словно боялась, что я скажу что-нибудь еще, и на голову женщине упадет что-нибудь куда серьезнее куска штукатурки. Я же с облегчением выдохнула и опустилась в не слишком удобное, жесткое, потрепанное годами кресло. Хорошо, что Тамила так и не поняла, что магии во мне — ни на грош, а свалившийся ей на голову «презент» — всего лишь случайность, к которой я не имею ни малейшего отношения. Удачно совпало, да и только.
Однако, вряд ли мне будет так везти и дальше. И придется постараться, чтобы не ударить в грязь лицом и не оказаться жертвой собственной глупости и наивности.
Я еще раз осмотрела бедный кабинет. Чем же таким, интересно, они здесь занимались, что не удосужились даже отремонтировать здание? Понятно, что до законных прокручиваемым здесь делам ох как далеко, но все-таки…
Тамила вернулась с крохотной стопкой бумаг и поставила их прямо передо мной. Я с сомнением покосилась на нее и уточнила:
— Это что?
— Документы, — пожала плечами женщина, а потом язвительно добавила: — Как вы и просили, госпожа Анна. Разбирайтесь, что к чему.
Я, конечно, мало что понимала в управлении швейными цехами, да и вообще производством, но что-то мне подсказывало, что документов должно быть гораздо больше.
— Это все? — уточнила я.
— Да, — кивнула Тамила. — Все остальное унесла с собой прежня дирекция.
Я оглянулась на опустошенные шкафы. Должно быть, они были доверху забиты бумагами, а сейчас зияли дырами. Мне оставалось только смириться. Вряд ли Тамила охотно поделится информацией о том, что происходило здесь прежде.
— Хорошо, спасибо, — вздохнула я, жестом отпуская ее.
Нет, на самом деле — ничего хорошего, но что еще оставалось сказать? Я разложила бумаги на столе, какие-то жалкие несколько десятков листиков, и принялась просматривать один документ за другим.
Спустя несколько минут я с ужасом осознала, что не знаю даже, какой сейчас год. Ни календаря, ни часов, ни хоть еще чего-нибудь, что указало бы на дату и время. Но документы выдавались мне очень старыми; между самым давним и самым новым разница была больше двухсот лет, а это огромный отрезок времени.
Не сразу, но я все-таки сумела определить, чем прежде занимались здесь. В документах фигурировали некие Истинные, а еще — совсем уж фэнтезийные элементы вроде Купидонов, Любовного Патруля, Патруля Смерти и прочих диковинных существ. Ранее в этом швейном цеху заказывали униформы, готовили разное, начиная от одежды и заканчивая чехлами для оружия, изготавливаемыми из сверхпрочной ткани. Продираясь сквозь записи двухсотлетней давности, сделанные, благо, на понятном мне языке, я осознала, что прежде дела здесь шли гораздо лучше, хотя сотрудников было довольно мало.
Однако, о том, что происходило на производстве в последнее время, кажется, не было ни единого известия. Последняя бумага, подписанная некой Матильдой, Хранительницей Времени — очевидно, предшественницей Рене, — свидетельствовала о выдаче спецтканей для производства защитных накидок для крыльев. Как выглядели те самые крылья и зачем их надо было защищать, я понятия не имела, да и крылатых людей себе представляла смутно — если купидоны, конечно, люди, — но это была последняя зацепка.
Я ознакомилась и с планом здания — ничего впечатляющего, — и с довольно свежим, но не датированным перечнем ремонтных работ, а потом, осознав, что другого варианта у меня все равно нет, нехотя поплелась обратно в приемную.
Тамила с преувеличенно спокойным видом рассматривала противоположную стену. Под столом у нее что-то клацало, однако, она даже не обращала на это внимания. Я нахмурилась. Звук был подозрительно знакомым, как будто…
Как будто под столом работал шредер!
Женщина даже не заметила меня поначалу, потому возмущенно вскрикнула, когда я бросилась к ней и решительно заглянула под стол. И да, не прогадала — эдакая версия измельчителя для бумаг работала во всю, догрызая остатки документов. Еще несколько немаленьких стопок лежали рядом, явно готовясь отправиться туда.
— Это что такое?! — возмутилась я.
— Черновики, — невозмутимо отметила Тамила. — И ненужные документы.
Ненужные?!
Я схватила несколько листков и обнаружила, что дата на них была куда более поздняя, чем на всем том, что мне предоставили. А еще на столе у Тамилы стояло нечто похожее на календарь — и год совпадал. Свежие документы!
— Как это понимать? — холодно поинтересовалась я, пинком выключая шредер. Он издал что-то смутно похожее на предсмертный скрип и затих.
— Я всего лишь хотела помочь вам, госпожа Анна, избавиться от ненужных бумаг и не растрачивать свое бесценное время на них, — сообщила мне Тамила с таким видом, словно я была достаточно глупой, дабы во все это поверить.
— Помочь?! — вспыхнула я. — Помочь?! Таким образом? А если там было что-то важное?
Наверняка было!
— Но никто уже этого не узнает, — пожала плечами Тамила. — Если вы, разумеется, не направите свой божественный дар, госпожа Анна, на восстановление этих бумажек.
Я наклонилась, выдернула из шредера полный тонких полосок бумаги контейнер и раздраженно заявила:
— Ваш скептицизм неуместен. Моей магии, — ага, той самой, в которую я не верю и которой не существует, — будет достаточно, чтобы превратить это в полноценные документы! Ваша диверсия не увенчается успехом!
Тамила фыркнула — и тут же, в пику ее самодовольному взгляду, бумаги засветились.
Я едва не выронила контейнер, наблюдая за тем, как тонкие бумажные полоски собирались одна к другой.
Колдовство? Но ведь…
Но ведь этого просто не может быть!
Тем не менее, вариантов у меня оказалось немного: либо окончательно сошла с ума, либо действительно внезапно научилась колдовать. Сила, совершенно мне незнакомая, буквально била через край. Я чувствовала, как мое тело толчками покидала энергия, которой во мне, как я думала прежде, и не было даже. Контейнер засветился еще ярче, и листы в нем стремительно собирались в кучу.
Тамила сидела бледная, как стена, сопровождая взглядом каждое мое движение и вздрагивая на каждом вдохе. Выглядела она, мягко говоря, впечатленной.
Мне бы сказать ей что-то острое и злое, но я в данный момент сама едва могла собрать мысли в кучу. Колдовство! Настоящее! В моих руках!
Выходит, и штукатурка, свалившаяся женщине на голову, была не просто совпадением? Как-то не верилось даже. Однако, я же своими глазами видела, как отзывалась на мой зов сила. Мне не привиделось; когда я откинула крышку контейнера, и в самом деле обнаружила там цельные листы бумаги.
Я выгребла их оттуда и прижала к груди, забрала и ту стопку, что пыталась от меня укрыть Тамила, и с угрозой промолвила:
— Так значит, вы на стороне преступников! И не надо пытаться что-то от меня скрыть! Я все равно узнаю правду, как бы вы ни старались. Надеюсь, это уже понятно по всему произошедшему?
Тамила медленно склонила голову в согласном кивке. Выглядела она если не напуганной, то по меньшей мере впечатлившейся. Я тоже подбоченилась; надо было соответствовать образу могущественной колдуньи. Нельзя, чтобы женщина поняла мое бессилие.
А слабость и вправду накатывала волнами. Когда бумаги перестали светиться, в воздухе запахло паленой пластмассой, а я сама почувствовала сильное головокружение. Немного тошнило; вероятно, я потеряла немало сил, производя такие странные магические манипуляции, а теперь схлопотала откат.
Эх, может, читай я больше фэнтези-книг, сейчас была бы более подкованной в магии? Однако, сила, даже если она у меня и была, оставалась чем-то таким недоступным, будто оставшимся где-то за пределами понимания. Я вроде и ощущала ее, но в тот же момент — не могла ни дотянуться, ни позвать, ни понять какие-нибудь правила ее функционирования.
А значит, надо убираться отсюда поскорее, пока я не грохнулась в обморок прямо на глазах у этой отвратительной Тамилы.
— Значит так, — с угрозой промолвила я, пытаясь за неимением более достойных вариантов скопировать голос начальника учебного отдела из университета, который я заканчивала, — Тамила… То, что вы сделали, вполне потянет на уголовную ответственность. И мне ровным счетом ничего не стоит доложить об этом Рене и забыть о вас и о всех создаваемых вами проблемах, как о страшном сне. Однако, я все еще надеюсь на то, что мы сможем сотрудничать более мирно. Потому я даю вам последний шанс исправиться и снять с себя подозрения. Докажите, что вы оказались жертвой преступников, а не их сообщницей.
Ах, если б мне ничего не стоило рассказать обо всем Рене и снять с себя ответственность, я бы, вне всяких сомнений, так и поступила! Но я даже не знала, как с ним связаться. Потому приняла решение играть до последнего.
Я не сдамся просто так!
— К завтрашнему дню мне нужен весь список сотрудников, а также доклад — в письменном виде с устным комментарием! — относительно того, чем предприятие занималось в последние годы. Перспективный план развития тут, скорее всего, отсутствует? Но если есть — несите тоже. И было б очень неплохо познакомиться со структурой этого швейного цеха. Какие есть отделы? Какие на них возложены функции? Какой уровень каждого из работающих? Что у нас с зарплатами, с бюджетом?.. И если я увижу там хоть слово лжи — а я пойму, что это ложь, даже не сомневайтесь! — то пеняйте на себя, Тамила.
Она плотно сжала губы и долго смотрела на меня, а потом промолвила:
— Вы даете мне слишком мало времени, госпожа Анна.
— Более чем, — строго ответила я. — Более чем! А теперь… Все это я забираю на дополнительное рассмотрение, — я встряхнула бумагами, — и, пожалуй, отправлюсь в общежитие. Хочу наконец-то посмотреть на выделенную мне комнату.
Тамила только крякнула.
— Что-то не так? — мрачно уточнила я.
— Я думала, — промолвила она неохотно, — вы будете жить с господином Хранителем…
Я помрачнела. Не знаю, по какому праву все приписывали мне роман с Рене, но это не соответствовало действительности. Да что там! Я его едва знала, не представляла себе, как можно выйти с ним на связь, а чтобы такой роскошный мужчина обратил на меня внимание, как на женщину, мне пришлось бы перекроить свою внешность полностью.
Да и ему, возможно, это было совершенно неинтересно. Мне вообще показалось, что Рене смотрел не на людей, а сквозь них. Сквозь Тома, сквозь Тамилу, когда мы столкнулись в коридоре. Правда, на себе я чувствовала его внимательный, пристальный, заинтересованный взгляд…
Магия, не иначе.
— Я хочу находиться ближе к коллективу, — решив не разрушать мифы, к созданию которых не имею ни малейшего отношения, промолвила я. — Так мне проще будет следить за тем, что коллектив швейного цеха действительно на пути к успеху, а не вновь собирается свернуть на кривую дорожку.
Тамилу это объяснение устроило. По крайней мере, она уж классически позеленела и склонила голову в согласном кивке. Я же, покрепче прижав бумаги к груди, буквально вылетела из кабинета.
Мне действительно надо поскорее добраться до своей комнаты.
И есть.
А еще лучше — лечь!