С этими словами он взялся руками за свои мужские гениталии и за несколько секунд, к изумлению Микки и особенно Пипа, отделил их от паха. Затем совершенно спокойно спрятал пенис с мошонкой в карман сюртучка и слегка наклонился назад, раздвинув ноги и демонстрируя открывшуюся вагину.
— Хозяин, у него член приставной, как у меня! — воскликнул Пип.
— Тихо, — Микки жестом заставил его умолкнуть. — Не болтай лишнее.
— Моя "киска" к вашим услугам, сэр, — голос робота изменился, превратившись в нежное женское контральто. — Вбирает в себя пенисы любых размеров, а половые губы могут делать сосательные движения, многократно усиливая удовольствие… А может, вам нужен анус? — И он повернулся, продемонстрировав округлый зад, отверстие в котором приглашающе расширилось. — Или вам нравится, когда вас ласкают язычком? — Робот сделал танцующее движение и вывалил изо рта розовый язык сантиметров сорок в длину, который тут же заизвивался как змея. — Видели? Чудо сексмеханики! Этот язык совершенно потрясающе ласкает и женские "киски" и мужские "шишки", вылизывает анус и особенно хорош при французских поцелуях. А что касается минета, сэр, то с таким язычком минет просто бесподобен, можете сами убедиться всего за двадцать пять долларов.
— Что? Двадцать пять баксов за минет? — возмутился Пип. — Да нам сейчас шалава сделала его всего за бакс, и продезинфицировалась в придачу!
— Тихо, Пип, — зашептал кибернетик. — Ты хочешь отсосать у него или нет?
— Хочу.
— Тогда помалкивай, слушай разговор и мотай на ус. Пригодится.
Трансвестит выпрямился, приняв оскорблённый вид.
— Я не какая-нибудь дешёвка, чтобы работать за гроши. На меня истрачены тысячи, и их надо окупить. А потому, если вы ищете себе развлечений на бакс, идите дальше. Может, кого и найдёте.
— Дружище, ты нас не так понял, — Микки улыбнулся. — Лично я согласен заплатить, хотя бы из чувства восхищения к такому чуду.
Эластичные губы трансвестита тоже растянулись до ушей.
— Вот это мне нравится. Не вы один мной восхищаетесь. Все, кто имел со мной дело, остались очень довольны, а имели со мной дело и женщины и мужчины. Вы, вероятно, гей, и вам больше нравится, когда у меня между ног торчит пенис, да? — Его рука потянулась к карману, где лежали гениталии, а тембр голоса понизился, превратившись в хрипловатый баритон. — Сперма с приятным клубничным вкусом…
— Нет, предпочитаю женщин, — смеясь, перебил его Микки.
— Прекрасно, прекрасно, — голос трансвестита снова стал высоким. — Вас какой тип интересует? Может, рубенсовский? Включаю.
Он вдруг зашипел и начал надуваться, причем надуваться не как шар, а в определённых местах. Увеличивались его бёдра и ягодицы, набухал живот, округлялись груди и щёки, под подбородком и на шее появились складки, похожие на жировые. Когда шипенье смолкло, перед потрясённым кибернетиком стоял уже не худощавый подросток, а упитанная грудастая бабёнка. Только по сюртучку, обтягивавшем её голое тело, и по маске лица можно было догадаться, что это всё тот же трансвестит.
— Видели? — воскликнул он. — А теперь потрогайте, — он подался вперёд и помял рукой полушарие собственной груди, приглашая это же сделать и Микки. — Трогайте, не стесняйтесь. И здесь трогайте, — он выставил жирную ляжку. — Вы трогайте, трогайте! Более мягкого и нежного тела вы не найдёте ни у одной натуральной женщины!
Микки удивлённо качал головой.
— Я действительно отстал от технического прогресса, — признался он. — Сексиндустрия шагнула далеко вперёд…
— Ещё как далеко, — трансвестит улыбался. — Я вижу, вам нравятся пышненькие. А вот смотрите, можно ещё толще…
После пятиминутного шипения, во время которого его тело округлилось ещё больше, он превратился в подобие колобка. Сюртучок на нём натянулся, но эластичная ткань нигде не треснула.
— Эта форма предназначена для поз, где вы сверху, сэр, — сказал он. — Будете прыгать на мне, как на батуте. Я уж не говорю о том, что улёт на небеса вам стопроцентно обеспечен.
Пип потыкал в него пальцем.
Лицо трансвестита выразило неудовольствие.
— Эй, ты чего? Чего ты тут тычешь, чурка чугунная? — сказал он визгливо. — Я разговариваю не с тобой, а с джентльменом.
— Просто любопытно, — ответил Пип. — Как это у тебя получилось так надуться и не лопнуть?
— Секрет фирмы. А вообще я могу принимать любые габариты по заказу клиента. Назовите цифры необходимых вам размеров груди, талии и бёдер, и надуюсь точно как надо.
И он, не дожидаясь цифр, сначала сдулся до прежнего мальчишеского вида, а потом надул себе только бёдра и грудь, при этом заузив талию.
— Вот, — он повернулся, демонстрируя себя. — Формы Моники Смайл в фильме "Девушка моих грёз".
— Стоп, — сказал Микки. — Именно это мне и нужно.
— Сорок долларов за одно сношение.
— Сколько? — переспросил Пип.
— Моника Смайл стоит сорок долларов за одно сношение, — повторил трансвестит. — Я и голосом её говорю, вы не замечаете? Это голос Моники Смайл, один к одному.
— А ты хоть продезинфицирован, Моника Смайл?
— Обижаете. Я не какая-нибудь дешёвая потаскуха, которую надо обрабатывать после каждого клиента. У меня половые органы, включая рот и анус, дезинфицируются автоматически. Чище меня не найдёте никого во всём квартале!
Микки подмигнул Пипу.
— Ладно, не будем придираться, я и так вижу, что это то, что надо, — и он достал из внутреннего кармана бумажник, в котором, впрочем, ничего, кроме кредитки с заблокированным счётом, не было. — Сорок долларов так сорок долларов. Только я очень тороплюсь и хотел бы всё сделать по-быстрому, желательно — за ближайшим углом.
— Нет проблем, — трансвестит оживился. — Тут рядом подворотня удобная, туда все наши водят клиентов, если кто торопится. Вам минет?
— Предпочитаю влагалище. Моя любимая поза — стоя…
— Это и моя любимая поза. Пойдёмте, здесь недалеко…
"Моника Смайл", одёргивая на себе сюртучок, который не застёгивался из-за сильно увеличившейся груди, перебежал улицу и быстрым шагом направился вдоль витрин. Приятели поспешили за ним. "Моника" свернул за угол и остановился у входа в тёмную подворотню.
— Там уютно и никто не помешает, — почти пропел он и, повернувшись к здоровенному роботу, который маячил невдалеке у стены, сказал деловито: — Билл, этот джентльмен со мной.
Он вошёл в темноту и исчез в ней. Микки с Пипом, уже привыкшие к тому, что секс в квартале красных фонарей чаще всего происходит в подворотнях, двинулись было туда же, но тут могучая фигура Билла отделилась от стены.
— Ширли обслуживает только людей, — прогудел робот низким басом. — Пусть этот, — он показал на Пипа, — останется здесь.
— Он мой телохранитель, — ответил Микки. — Без него не сделаю ни шагу. А то кто вас знает, может, вы собираетесь меня обчистить.
— Билл, — раздался из темноты голос "Моники", — пропусти их, они платят сорок баксов!
— А, ну это другое дело, — сразу смягчился Билл. — Тогда идите.
Микки и Пип вошли в подворотню, похожую, как и большинство подворотен в Гелиополисе, на длиннейшую трубу. Далеко впереди виднелся квадрат выхода, в котором синело ночное небо и тускло светили два бледно-белых огня. Микки почти вслепую двинулся на них, но, не пройдя и десятка шагов, остановился, услышав торопливый шёпот "Моники", или, как его назвал Билл — Ширли:
— Давай здесь, что ли. Баксы отсчитал?