Когда он закончил, Малак грустно покачал головой:
— А я-то думал, что все дело упрется в сложности с оживлением Валерии. Эх! Послушал бы ты меня! Все, что я скажу, — предельно просто. Даже ты, надеюсь, сможешь понять. Сдается мне, что мы слишком далеко залезаем в эти колдовские штучки. А ты, ко всему прочему, еще и поверил колдунье: считаешь, что тебе все принесут на блюдечке, как обещано. Когда очередное заклинание убьет тебя, или еще чего похуже, — помяни мои слова.
Он еще что-то пробормотал себе под нос, и Конан узнал молитву Белу, шемитскому богу воров.
— Не так все плохо, как тебе кажется, — сказал киммериец.
— Не плохо! Ты еще скажи, что все здесь нормально. Девчонка с картой в голове — это тебе не черная магия? Какой-то волшебный Ключ, охраняемый неведомо кем. Потом — волшебный клад, на котором своими задницами сидит еще парочка волшебников, а то и похуже. Не многовато ли даже для такого безрассудного парня, как ты? Послушай меня, я знаю в Аренджуне трех сестриц. Девочки — пальчики оближешь. Ждут не дождутся, когда я приеду; Готов уступить тебе двоих. Выкинем этот Шадизар из головы, словно и не слышали о нем никогда. Тарамис в жизни не найдет нас в Аренджуне, даже если ей и придет в голову, что мы там. Ну, что скажешь? Махнем в Аренджун! Договорились?
— А Валерия? Мне и ее выкинуть из головы? Нет, поезжай, если хочешь, в Аренджун один, Малак. Я там уже бывал и не вижу смысла и повода снова появляться в этом городе.
— Значит, поедешь дальше? Независимо от того, как поступлю я?
Конан кивнул, а маленький вор, закрыв глаза, пробормотал еще одну молитву — Киале, иранистанской богине удачи.
— Ладно, — сказал он, подумав, — я поеду с тобой, киммериец. Но только за то, что ты отдашь мне свою долю камешков. Дело есть дело.
— Ну разумеется. Я всегда знал, что ты — настоящий друг.
— Да-да, конечно, — Малак подозрительно взглянул на Конана, словно проверяя, не было ли во фразе киммерийца иронии. Ничего не определив, он сказал, чтобы заполнить паузу:
— По крайней мере, во всем этом есть одна положительная сторона.
— Какая же?
— Как? Ты не понял? Мы же оказались лучшими ворами в Шадизаре, а это значит — во всем мире. Этот ваш колдун, Амон-Рама, поймет, что в его владениях кто-то побывал, когда мы уже будем далеко от него, на пути назад.
Не единожды эта гора выбрасывала из своих недр пламя и камни. Тысячу лет назад случилось последнее извержение, потрясшее землю на сотни лиг вокруг, разрушая города, уничтожая царства и королевские династии. Небо почернело от пепла, а затем гора преподнесла еще один сюрприз: огонь сменился снегом. В течение долгих лет зелень весны и блеск льда заменяли здесь летний знои. Жители Карпашских гор называли эту гору горой Смерти и считали, что их души будут похищены темными силами, стоит лишь ступить ногой на эту гору.
В том последнем титаническом извержении половина горы исчезла, оставив после себя большой овальный кратер с глубоким озером на дне. Две стороны гигантской впадины представляли собой вертикальные стены, в сто раз превышавшие человеческий рост. Две других были пологими склонами. У подножия одного из них, на самой кромке озера, стоял дворец, который видела лишь одна пара человеческих глаз.
Дворец возвышался словно огромный драгоценный камень, сверкающий бесчисленными гранями. Стены, башни, купола — все искрилось и переливалось на солнце. Нигде не было видно ни единого камня. Казалось, что огромная игрушка вырезана из цельного горного алмаза, ограненного в виде дворца.
В центре этого хрустального дворца находилась огромная комната с высоким сводчатым потолком. Зеркала стен были скрыты за длинными золотыми занавесями. В центре зала стоял прозрачный постамент, на котором покоился камень, краснее красного, драгоценный кристалл, горящий и сверкающий так, словно кровь и огонь соединились в одно целое и плотно спрессовались, чтобы создать его.
Амон-Рама, бывший член Черного Круга Магов Стигии, подошел поближе к тонкой прозрачной колонне. Алые одеяния стекали складками с его плеч до самого пола. Его лицо было лицом хищника. Нос больше походил на клюв орла. Десять тысяч черных заклинании затмили последние искры света в его глазах. Похожие на клешни, его руки скользили вокруг камня. Но колдун был осторожен и внимательно следил, чтобы не задеть магический камень. Сердце Аримана. При каждом взгляде на пылающий красный огонь сердце колдуна наполнялось ликованием.
Когда его бывшие соотечественники узнали, что в его руки попало Сердце Аримана, они исключили его из Черного Круга. Ибо существовали такие магические предметы, которых боялись даже черные маги. Они не рисковали выпускать на волю скрытые темные силы, не зная точно, смогут ли они их удержать в повиновении. Он же не боялся ничего. Теперь ему некого было опасаться. Самим фактом обладания Камнем Сердца он стал выше всех своих врагов и соперников. Они были бы рады разделаться с ним, но знали его силу и опасались сокрушительного ответного удара, если их атака не удастся.
Его пальцы нашли нужное положение с двух сторон от Камня, и он начал нараспев читать заклинание на каком-то древнем, давно умершем языке:
А'бааш ма'абакудамаи мор'аас. А'бааш ма'абапс, а'бааш ма'абак кафа'ар.
Хрустальные стены дворца задрожали, войдя в резонанс с вибрациями слов. С каждым звуком мерцание Сердца Аримана становилось все реже, а свет все бледнел. Все меньше рубина и крови, все больше малинового, алого — и вот камень стал совершенно прозрачным, а в его глубине показался горный пейзаж. По склону одного из холмов двигалось несколько точек.
Амон-Рама прищурился, присматриваясь к неясным силуэтам. Всадники. Девушка и трое мужчин, еще две запасные лошади. Пальцы чуть изменили свое положение, и девушка заполнила весь шар.
Колдун зло ухмыльнулся. Да, это она. Та, которую он ждал столько лет. Она, которая могла дотронуться до Сердца Аримана. Женщина из Шадизара хотела использовать ее в своих целях. Ей не откажешь в дерзости, еще бы — рискнуть использовать само Сердце Аримана в своем колдовстве, да еще и без ведома самого Амон-Рамы. Но этот камень — он скрывал в себе такие силы, какие ей и не снились.
И как только к нему в лапы попадет девчонка, та самая, о которой говорилось в Свитках, — он, только он получит доступ ко всем этим скрытым могучим силам. А уж там он разберется, что стоит использовать, а что лучше не трогать. А Тарамис, — что ж, он даже сохранит ей жизнь, сделав рабыней, целующей ему ноги. Но это потом, а пока…
— Ну, иди ко мне, девочка, — шептал он, — приведите ее ко мне, мои храбрые воины.
Его пальцы снова закружились вокруг Камня, его губы вновь забормотали заклинания на неведомых языках.
Эти таинственные слова сгорали в воздухе словно живые, корчась от боли. А вместе с ними бился, кипел в агонии и магический кристалл: Сердце Аримана горело ярче и ярче.
Кровавый свет пульсировал и отражал тень волшебника от всех зеркальных стен.
Казалось, что в комнате находятся двадцать, пятьдесят, сто человек в одинаковых мантиях и все они продолжали петь магические гимны, глядя во все более яркий рубиновый огонь волшебного Камня.
* * *
Ощущение спешки крепло в Конане с каждым шагом его коня в направлении Карпашских гор. Все ближе и ближе к взметнувшимся склонам. Но нужно свернуть, чтобы найти Акиро, а времени совсем нет. Каждый час, потраченный на розыски колдуна, был потерян для поисков Ключа, явно находившегося где-то впереди, в горах.
Значит, останется еще меньше времени, чтобы найти Сокровище и вернуться с ним в Шадизар. Каждый час промедления грозил часом опоздания, тем самым часом, которого не хватит, чтобы вернуть Валерию.
— Здесь, Конан.
Киммериец обернулся, услышав оклик Малака, но не придержал лошадь.
— Акиро, — сказал Малак, показав рукой в нужном направлении. — Нужно свернуть здесь. Мы же собирались… Я думал… А может, наплевать на него, а?
Конан остановился в нерешительности. Нахмурив брови, он смотрел то на близкие уже горы, то на юг. Нет, на Акиро ему было не наплевать. Но и медлить тоже нельзя.
Бомбатта и Дженна остановились на расстоянии от призадумавшихся приятелей. Пряди красивых волос Дженны сбились ей на лоб, но, ничего не замечая, она все так же глядела вперед, на серые вершины у горизонта.
Черный воин утер пот со лба:
— Ну, что там еще? Почему ты остановился, варвар?
Челюсти Конана сжались, но он ничего не ответил.
Он лишь хлопнул со всего размаха по крупу вьючного мула. Время! Совсем нет времени. А стоя тут, он терял его и вовсе бездарно, не разыскивая старого мага и не продвигаясь к горам. Но какое же решение будет правильным?
— Да проклянет тебя Эрлик, варвар! Мы уже почти дошли до гор. Нужно поторапливаться. Нам нужен Ключ! Давай, двигай живее!
Малак прервал тираду Бомбатты:
— Ну что, киммериец? Будем искать Акиро? Клянусь когтями Огуна, я лично понятия не имею, что делать.
Взрыв проклятий вырвался из горла Бомбаты:
— Еще кто-то? Ты что, всю окрестную шваль решил собрать, варвар? Тарамис может считать тебя очень важной персоной в нашем деле, но я считаю, что ты подвергаешь всех смертельной опасности. Один лишний человек может нарушить исполнение пророчества! Тебе есть хоть какое-то дело до этого? Или ты просто тянешь время? Может, ты струсил, ты, жалкий варвар с севера?
Он закончил, наполовину вынув саблю из ножен. Его глаза налились кровью.