Pov Гарри Поттера
Поднявшись из подземелий, после задушевной беседы со Снейпом, мы наткнулиcь на МакГонагалл, которая объявила нам, что в связи с тем, что Большой Зал сейчас готовят к сдаче тестов, обед будет подан в гостиных. Нехотя распрощавшись с Блейз и Драко, я поплелся наверх, в Гриффиндорскую Башню, утешая себя тем, что Джинни и Гермиона, наверное, уже там, и им будет интересно узнать о моем прелестном родственничке. Джинни, и правда, оказалась на месте — она сидела в одном из кресел, и оживленно болтала с Колином Криви, который как раз «изготовил» очередную пачку фотографий.
— А эти тебе надо продавать по двенадцать сиклей штука среди первокурсниц. Улетят в момент, только и успевай печатать, — хихикала Джинни, помахивая одной бумажкой. — Только подумать, сколько соплей и слез над ними прольется…
— И что там такое, интересно? — поинтересовался я, приблизившись сзади и мягко вытаскивая у нее из рук фотографию. При виде изображения я присвистнул. Нет, ну когда Колин только успевает щелкать свои кадры — убей, не помню вспышки!? На картинке были мы с Малфоем, снятые во внутреннем дворике Обсерватории во время пожара. Ракурс был подобран идеально — огненно-желтые отсветы пламени освещали нас обоих, и платиновые, взъерошенные тогда волосы Драко чуть ли не сверкали собственным огнем в этом свете. Заинтересованные взгляды, которыми мы смотрели вперед — мы-то таращились на «Адово Пламя», как окрестил его Снейп, но на фотографии создавалось впечатление, что взгляды устремлены куда-то вдаль, навстречу неведомому… Только меня удивило, что фотография была магловской, и я спросил об этом Колина. Он виновато опустил глаза.
— Тебя трудно удержать, когда ты на колдографии вместе с кем-то, ты все время смущаешься и прячешься за рамку, — объяснил он смущенно. — Я напечатал пару штук, так они теперь вон, пустые… А Малфой тут же начинает корчить рожи, стоит ему увидеть меня. А потом тоже уходит… — добавил Колин, совсем смутившись.
— Ясно, — хмыкнул я, возвращая ему фотографию: она, конечно, была вполне ничего, но если бы я оставлял себе по экземпляру хотя бы самых удачных фотографий Колина, в моем чемодане не умещалось бы ничего, кроме них. Правду говоря, НЕУДАЧНЫЕ фотографии мальчишка делал крайней редко — за пять с половиной лет он стал настоящим профессионалом.
Поговорить с Джинни в присутствии Колина не удалось — она была слишком заинтересована его новыми творениями, и мне не хотелось их отвлекать, так что я, недолго думая, присоединился к рассматриванию фотографий. Часть из них были магловскими, как и та, что я видел первой, вторая часть — волшебными, где фигурки двигались. В первые годы нам всегда казалось, что у Колина в крови призвание папарацци, и бесконечное щелканье фотоаппаратом приведет к тому, что он устроится фотокорреспондентом в какую-нибудь газетенку, и станет бесконечно охотиться за сенсациями. Однако со временем стало понятно, что у парня настоящий талант. Признаться, раньше я не понимал, как это фотографию можно назвать искусством — ведь не нужно ничего рисовать, просто щелкай себе фотоаппаратом, и все. Однако теперь, при виде работ Колина, я начинал это понимать. Подобранный ракурс, освещение, даже, казалось бы, случайно попавшие в кадр ненужные мелочи — все вместе делали его фотографии работами настоящего профессионала. Задумчивая Гермиона над книгой — миллион раз видел ее такой, но при взгляде на эту фотографию мигом понимаешь, что она не просто присела пролистать роман, и не вымучивает домашнее задание — она занята любимым делом, которое получается у нее лучше, чем у кого бы то ни было. Вот мрачный задумчивый Рон — и почему-то только теперь я заметил, что его взгляд полон не затаенной злобы и обиды на несправедливость, как мне казалось, а грусти и одиночества, так что мне стало его жаль, и я с тоской вспомнил то время, когда мы были не разлей вода. Вот смеющаяся Джинни — настоящая красавица, глаза искрятся весельем, а рассыпанные по плечам волосы красиво обрамляют лицо. В отличие от предыдущих, это колдография, а не магловская картинка, и Джин то и дело встряхивает волосами, и, прекращая смеяться, застенчиво улыбается. Вот я — несколько разных фоток, меня вообще больше всего, но это у Колина обычное дело. А вот… — дело небывалое, учеников других факультетов он фотографировал крайне редко, а слизеринцев — вообще почти никогда! Только изредка, когда везло, и он успевал подловить кого-то в глупой ситуации — например однажды, еще в прошлом году, снял Крэба на кухне над блюдом пирожных, с набитым ртом и перемазанной кремом физиономией. Но на сей раз все было иначе. Колдография Блейз, где она с задумчивым и сосредоточенным видом смотрит куда— то, а потом вскидывает взгляд, и на лице ее расцветает улыбка. Я помнил этот момент, как ни странно — она была в библиотеке, писала эссе по зельям, и улыбнулась, когда заметила меня. Правда, услышав щелчок фотоаппарата, она была не особенно довольна, но я уговорил ее тогда не обращать внимания. Последняя фотография из всех, тоже оказалась довольно неожиданной. Магловская, она запечатлела развернувшегося вполоборота Драко — словно его только-только кто-то окликнул, и Малфой оглянулся на зов. Никакой насмешки и близко не было — напротив, Слизеринский Принц выглядел идеально. То, как падала на лоб светлая челка, как сияли фамильным серебристым оттенком серые глаза, выражение лица — серьезное, без малейшей насмешки… Думаю, эта фотка понравилась бы даже самому Малфою. Джинни, видно, была со мной солидарна. Она ничего не сказала Колину, ничего вроде того, что было сказано по поводу первой фотографии — лишь тихонько провела по ней кончиками пальцев и подняла на него серьезные глаза.
— Колин, сколько тебе заплатить, чтобы эта фотография осталась в единственном экземпляре, и он остался у меня? — спросила она. Криви захлопал глазами.
— Зачем тебе фотография Малфоя? — удивленно спросил он. Джин поджала губы. Я вздохнул, и сочувственно потрепал ее по плечу.
— Дохлый номер, Джинни, — сказал я. — Ты же знаешь, сколько раз я просил его не распространять МОИ фотки — так все равно они бродят по школе в таких количествах, что подумать страшно…
— Я не наживаюсь на твоих фотографиях, Гарри! — возмутился Колин. — Ну, не всегда, — смутившись, добавил он. — Все равно, одно дело ты, а другое — Малфой. На кой фиг он тебе сдался, Джин?
— Эээ… — Джинни замялась, и я снова пришел ей на выручку.
— Колин, ты можешь раз в жизни оказать девушке услугу? — попросил я. Колин зарделся.
— Ну конечно, Гарри, — сказал он. У меня комок встал в горле. Это что — признак влюбленности? Нет, я в принципе слышал, что многие люди искусства — геи, но чтобы Колин? А он, окончательно смутившись, поспешно собрал остальные фотографии, пробормотал что-то насчет того, что ему нужно отнести их к себе, и поспешно убежал в спальню.
Обед прошел в напряжении — очень многие волновались перед тестом, а на меня снова — в который раз уже за время моей учебы! — кидали любопытные взгляды, благодаря инциденту в Большом Зале, слухи о котором уже разошлись по школе. Аппетита, скажем прямо, это не прибавляло. Наконец оставив попытки поесть — все равно кусок не лез в горло, — я спустился вниз, и уселся на той же самой скамеечке, которую утром мы занимали в Драко и Блейз. Гермиона по-прежнему не появлялась, ну, да оно и неудивительно — наверняка зарылась в свои любимые книги и забыла обо всем на свете. Надо бы, конечно, оторвать ее от чтения и заставить сходить поесть… Впрочем, Джинни собиралась зайти к ней перед следующей парой, так что Геримона не пропадет с голоду. Закрыв глаза, я попытался отвлечься от грустных мыслей, которые так и лезли в голову, и припомнить ощущения от аппарации. Неприятные, но зато уже ставшие знакомыми, а это позволяет надеяться, что я сдам тест успешно. Ну, на самом деле, за все время у меня ни разу не случалось расщепа, так что нет причин опасаться чего-то подобного на этот раз. Вот у Рона, у того прямо беда…
Словно отклик на мои мысли, Рон появился из бокового прохода, и застыл, увидев в пустынном холле только меня. Я прикусил губу — на какое-то мгновение его взгляд, полный тоски, вдруг заставил меня испытать надежду, что Рон сейчас подойдет, присядет рядом и скажет что-нибудь вроде «Ну привет, я тут… подумал, может, забудем о нашей глупой ссоре?» Он опустил глаза, и на меня волной нахлынуло разочарование, почти столь же сильное, как утром, в кабинете Снейпа, после того, что он рассказал об этом человеке, считавшимся моим дедом. Вытащив первое попавшееся пособие из тех, что валялись на скамейке еще с утра, я поспешно уткнулся в него, не видя на самом деле ни строчки. Мысли перескочили с Рона на Джареда Поттера, и я снова ощутил прилив… нет, не горя, а опять же разочарования. Глупо горевать по тому, чего у тебя никогда не было. Мне просто было обидно за разрушенную мечту, за напрасную надежду, которая вопреки моим словам все же вспыхнула еще тогда, когда комиссия только вошла в замок, и Драко обратил внимание на сходство между Джаредом и мной. И еще было обидно за детские мечтания, те, что бродили в моей голове когда я был еще ребенком. Мне не читали сказок на ночь, да никому и в голову не пришло бы даже заглянуть в мой чулан под лестницей, чтобы хотя бы просто пожелать мне спокойной ночи. Но перед сном вместо сказок меня посещали мечты — самые разные. О том что родители не погибли в автокатастрофе. О том, что они, как показывали в тетиных любимых сериалах, пролежали все это время в коме, и вдруг очнулись, и теперь приедут забрать меня отсюда — пусть даже не оба, пусть хотя бы кто-то один, и не так уж важно, мама или папа! А иногда, временами, когда версия с комой или какой-нибудь амнезией, казалась мне не очень правдоподобной, я начинал мечтать о том, что у меня, может, остался какой-нибудь родственник со стороны отца, который, например, уехал далеко-далеко, и не знал ничего о том, что тут у нас случилось. Что вот-вот он приедет, вернется из своих странствий, и узнает обо всем. Что он явится на Тисовую улицу, чтобы проведать меня, и я смогу уговорить его забрать меня с собой! Мечты… и ведь я давно вырос из таких мечтаний, я задолго до поступления в Хогвартс понял, что никто не приедет за мной, что просто некому за мной приезжать… Но почему же мне теперь так обидно узнать, что все это время такой человек был? Что все это время он просто из-за глупой спеси обрекал меня на Дурслей?
Схожие чувства, только сильнее, гораздо сильнее, я испытывал на третьем курсе, когда сначала позволил себе поверить в то, что Сириус заберет меня к себе, а потом надежда не оправдалась. Сириус. Не родственник, но все равно единственный близкий, родной человек, в какой-то степени заменивший мне отца — пусть и ненадолго, всего лишь на пару лет, из которых большую часть мы все равно не виделись… Но он все равно любил меня, беспокоился обо мне, заботился… Ох, Сириус…
Я не осознавал, что в глазах снова застыли слезы, пока на раскрытый проспект, в который я уставился невидящим взглядом, не упала чья-то тень. Я поднял голову, и, обомлев, увидел Рона. Он стоял надо мной, нервно кусая губы и теребя в руках пособие, чья обложка уже превратилась в мятый кусок бумаги, с абсолютно нечитабельными знаками.
— Э… Гарри, я…. Я тут… ээээ…. Можно мне с тобой поговорить? — выдавил он наконец. Я молчал, потеряв дар речи от удивления, и несколько минут обалдело хлопал глазами. Рон, кажется, начал терять решимость, он заметно нервничал и прикусил губу почти до крови. — Ну… Я понимаю, ты не захочешь… Я… Я лучше пойду…
— Что? О, нет, я… пришел говорить — говори, — выпалил я, сообразив, что если ничего не скажу он так и уйдет. Рон слегка расслабился, и неуверенно улыбнулся в знак благодарности. На меня накатило великодушие. — Может, присядешь? — предложил я.
— Оу… Нет, лучше я так. А то духу не хватит… — пробормотал он. — Гарри, я … Простименяявелсебякакидиот! — выпалил он на одном дыхании. Я захлопал глазами.
— Что?
— Прости меня! Я вел себя как идиот! — членораздельно повторил он. Кровь отхлынула от его лица, и, завершив фразу, он снова до крови прикусил губу, выжидающе глядя на меня. А я почему-то почувствовал, что начинаю злиться.
— Ты думаешь, это так просто? — спросил я. — Ты весь семестр избегал меня, как зачумленного, а теперь, думаешь, можешь просто сказать «прости меня» — и мы снова лучшие друзья?
— Нет… Я понимаю, все не так просто… — смущенно пробормотал он. — Слушай, если ты хочешь, чтобы я искупил свою вину, так скажи мне как!
— Я не знаю, Рон! — воскликнул я. — Я только знаю, что нельзя весь семестр вести себя так, как ты, а потом надеяться, что парой слов можно вернуть все назад!
— Я… Я скучаю по нам, Гарри, — тихо сказал Рон, глядя в сторону. — Я скучаю по нашим походам, вылазкам, да и по разговорам и шуткам. И я точно знаю, что хочу это вернуть, очень хочу! Если для тебя это важно я, черт возьми, готов даже извиниться перед Малфоем и целовать руки твоей Забини, если это поможет! Я просто хочу вернуть нашу дружбу…
— Господи, Рон… — вздохнул я, разом потеряв задор. Рон действительно был в отчаянии, если всерьез предлагал нечто подобное, а он и впрямь был серьезен. — И почему вдруг такие перемены? — поинтересовался я, но уже без агрессии, и подвинулся, кивком снова указав ему на скамейку рядом с собой. Рон как-то неуверенно присел на самый край и посмотрел на меня.
— Да не то чтобы сразу, — осторожно ответил он. — Все началось еще с дуэли, но тогда я слишком зол был на Малфоя за его выходку с моими волосами. Мне казалось несправедливым, что вы все приняли его сторону.
— Рон, мы с ним чуть не погибли в той башне, — сказал я. — Мы и правда несколько раз были на волосок от смерти, чуть ли не похлеще, чем в Тайной Комнате. И после этого беспокойство о твоих волосах казалось… ну, не знаю, каким-то…
— Идиотством, — закончил Рон. — Эгоизмом. Я знаю. Просто… Понимаешь, для меня раньше все было очень просто. Малфой — враг, мы с тобой — лучшие друзья. Что плохо одному, плохо и второму, а что хорошо — хорошо для обоих. Если Малфой оскорбил меня, ты вступался. Если он лез к тебе — вступался я. А тут… Мне казалось, вы просто не видите того, что вижу я. Что он просто втирается к тебе в доверие, а сам замышляет какую-нибудь гадость.
— И почему же ты передумал? — спросил я.
— Ну… Наверное, я уже давно во всем сомневался. Просто мне не хватало сил признать свою ошибку. Но… сегодня это была последняя капля.
— Сегодня? — не понял я. — Ты о чем?
— Ну, о твоей стихийной магии, — пояснил Рон. — Когда этот человек, председатель комиссии, сказал, что не назовет тебя внуком, и так далее, из тебя ведь хлестанула «стихийка». Витраж разбился…
— Это не «стихийка», Рон, это Родовая, — вздохнул я. — Она у меня все-таки есть, это Дамблдор подтвердил.
— Оу, — он смутился, но, поджав губы, тут же дернул плечами. — Ну, ты ведь всегда был не такой как все, верно? — Рон попытался улыбнуться.
— Просто я последний оставшийся наследник, — пояснил я. — А древние правила, по которым работает Родовая Магия, признавали маглорожденных магами низшего порядка, а их детей — чистокровными в первом поколении. А я по отцу так вообще настоящий чистокровный. Словом, такие как я могут наследовать Родовую Силу, если кроме них наследников не осталось. Поэтому на самом деле, в этом нет ничего экстраординарного.
— Это тоже Дамблдор сказал? — сглотнув, спросил Рон. Я хмыкнул.
— Нет. Это Малфой, — ответил я. — Но Дамблдор согласился, что это самый вероятный вариант.
— А. Ну раз так, тогда хорошо, — отозвался он, поеживаясь.
Некоторое время мы оба молчали. Мной владело странное двойственное чувство. С одной стороны, мне до безумия хотелось броситься к нему с распростертыми объятиями, забыть нашу ссору, и чтобы все снова было как раньше… А с другой во мне кипела обида за прошедшие три месяца, когда мне так нужна была его поддержка, а он предпочитал лелеять свои собственные обиды и страхи. Хотелось врезать ему по физиономии, наорать, оттолкнуть… И все-таки это же был Рон. Рон, без которого я вряд ли стал бы тем, кто я есть сейчас, мой первый и настоящий друг…
— Гарри… — первым нарушил молчание Рон. — Я пойму, если ты больше видеть меня не захочешь. Я бы, наверное, не захотел, на твоем месте. Просто… Ты имей в виду, что я… Ну в общем, что я хочу, чтобы эта ссора наконец закончилась. Ладно? Я не могу обещать, что сразу стану любить Малфоя, и тому подобное, но ради тебя я буду вести себя с ним… цивилизованно. Идет?
— Ладно, — кивнул я. — Я… Рон, я тоже не хочу, чтобы ссора продолжалась, просто понимаешь… Трудно все сразу забыть. Я постараюсь, но… Это будет не сразу. Ты уж не обессудь, мне нужно время.
— Эээ… Да ладно. Я же сказал, я понимаю… — кивнул он, неуверенно улыбнувшись. Я кивнул, и мы какое-то время еще сидели в молчании. Вроде бы и злиться-то больше не на что, а с другой стороны, как теперь взломать лед в отношениях?
— Так что ты там говорил о том, что произошло сегодня? — вспомнил я. — Я, честно говоря, мало что помню из утренних событий. Почему ты вдруг поверил в добрые намерения Драко?
— Черт, вот не думал, что услышу от тебя «Драко»… — пробормотал Рон вполголоса. — Ты не сердись, это просто… странно. Странно и непривычно, понимаешь? — я кивнул. — Ну а насчет того, что сегодня… Ты бы видел, как это выглядело со стороны. Как только этот дед сказанул все это — ну, что, мол, ты ему не внук и так далее, — в Зале стекла все задребезжали, а Малфой вскочил, и смотрит на тебя, как будто ты вот-вот взорвешься. А потом, когда витраж затрещал… Я на него не смотрел в тот момент, но все равно, потом ребята говорили, я слышал… Он как к тебе метнулся — только что был здесь, а потом, — хоп! — и уже рядом с тобой. Не знаю, что он там за щит выставил, только осколки все как на крышу над вами всеми ссыпались и к стене скатились. Комиссия в шоке, дед этот застыл как столб, а Малфой тебя за плечи схватил и держит, как будто… ну не знаю даже. В общем, у него в тот момент было такое лицо, как будто он и вправду за тебя испугался. Потом уже подбежала Забини, стала тебя трясти, а ты был как невменяемый, не отзывался, даже и не смотрел толком ни на кого. И все равно Зал потряхивало, как тогда, на озере, когда Малфой сорвался после смерти его папаши. Ну, не так сильно, конечно. Ну вот, Забини и крикнула ему, чтобы он что-нибудь сделал, а Малфой говорит — я, мол, и так стараюсь, а его, ну, тебя, то есть, надо отсюда увести. А ты вообще на них не реагировал, тогда Малфой и говорит — «ну извини» — да как врежет тебе в челюсть! Я думал, он тебе шею свернет, честное слово, хотел было уже ему самому тоже по физиономии съездить, чтобы неповадно было… Но на тебя это подействовало, ты вроде стал что-то соображать… Потом они тебя увели куда-то, и свистопляска в Зале прекратилась. Куда они тебя потащили, кстати? В Больничное Крыло?
— Нет, — отозвался я. — К Снейпу. У него есть какое-то специальное зелье, чтобы купировать такие срывы.
— Снейп тебе помог? — с сомнением покосился на меня Рон.
— А ты думал, он хочет, чтобы я сорвался и развалил весь замок? — фыркнул я. Он покачал головой.
— Гарри, ты теперь будешь утверждать, что и Снейп хороший? — спросил он. Я вздохнул. Снейп, конечно, помог мне и все такое, но на уроках все еще придирался ко мне нещадно, несмотря на улучшившиеся оценки.
— Ну, скажем, он… Не так плох, как мне казалось, — осторожно ответил я. — Хотя, конечно, не подарок.
— Мда уж, хорош подарочек, — хмыкнул Рон, и мы синхронно хихикнули, как в старые добрые времена.
Некоторое время еще после этого мы сидели рядышком, однако разговор все равно не клеился — как я ни старался придумать тему для разговора, ничего не приходило в голову. Странно, но мне нечего было сказать своему лучшему другу — а вот с Малфоем я нашел бы о чем поболтать… начиная от теории Родовой магии, и заканчивая квиддичем. Однако говорить сейчас о квиддиче с Роном не было ни малейшего желания. Сделать это — значило бы признать, что все позади, и мы можем преспокойно обсуждать всякую ерунду, как в старые добрые времена, а это пока еще было не так.
Пауза затягивалась. Постепенно в холл стали подтягиваться и другие студенты, готовящиеся к тестированию, и Рон, смутившись, пробормотал что-то насчет уборной, и удалился. Я остался в одиночестве, впрочем, ненадолго, потому что вернулись Блейз и Драко. Не знаю почему, но я ничего не сказал им о Роне, а он сам, вернувшись в холл, подходить больше не стал, а вместо этого уселся на ступеньку лестницы и опять уткнулся в свое пособие.
Тестирование началось через полчаса, когда все испытуемые подтянулись к Большому Залу. Нас запустили внутрь, и рассадили на сдвинутые к столам скамейки. Как я заметил, витраж кто-то уже позаботился восстановить, а пол тщательно вымели от каменной крошки, сыпавшейся с потолка и стен, как говорил Рон. Посреди зала, точно посередине, стоял обычный стул, обтянутый красной кожей, и я с каким-то неуютным ощущением подумал, а не на него ли посадят испытуемого во время теста? Хотя это полная чушь, ведь это же практический экзамен, тут действовать надо, а не сидеть и отвечать теорию. Да и далековато он для того, чтобы отвечать с него — не орать же через весь зал?
Гермиона рассказывала мне (и неоднократно), что в прошлом году им просто дали задание аппарировать из одной заданной точки в другую, а потом еще раз — или обратно, или в следующую точку. Признаться, я думал, что нам тоже будут давать похожие задания, или что-то в этом роде. Ну, на самом деле, почти так оно и было, но только несколько сложнее, чем я ожидал. Все члены комиссии принимали тесты вместе, так что совет Снейпа постараться сдать кому-то из женщин, оказался напрасным. Обе дамы сидели практически молча, лишь изредка вставляя комментарии, а мой так называемый дед «командовал парадом». Резким, отрывистым голосом он отдавал ученику команды, куда тот должен аппарировать — к красному стулу, к камину, к преподавательскому столу, к дверям… Перенервничавшая Сюзан Боунс перепутала камин и преподавательский стол, и провалилась, хотя произошло это не потому, что она плохо справилась с задачей, а от того, что просто с перепугу сама неправильно определила для себя место. Тем не менее Джаред Поттер отправил ее на пересдачу. Я сидел молча, ожидая своей очереди, и зло думал о том, что даже Снейп относился к ученикам справедливее. По крайней мере, не считая меня, его нападки всегда имели под собой хоть какие-то основания — например, посчитать, сколько котлов взорвал Невилл, и сколько зелий перепортил, так странно, что профессор вообще еще хоть как-то терпел его на своих уроках. С другой стороны, Драко ходил у него в любимчиках, это несомненно, однако при этом и разбирался Малфой в зельях лишь чуточку хуже самого Снейпа, и то за счет недостатка опыта, не из-за отсутствия таланта.
Здесь, кажется, ничего подобного и близко не было. Иначе как объяснить, что, в принципе, еще не зная толком ни одного из нас, Поттер-старший запросто, после двух-трех перемещений, принял тест у Рона и Невилла? А так же он весьма благосклонно отнесся к Симусу Финнигану, несмотря на то, что тот был полукровкой, а вот на несчастную Тэсс Хэмонд рявкал так, что девушка стушевалась, забыла все наставления и закончила расщепом посреди зала. Не лучше он гонял и Блейз, однако Слизеринская Принцесса была менее чувствительна к его грубости, она воспринимала суровые оклики с ледяным спокойствием, и быстро и точно аппарировала куда требовалось. Наконец, когда в каждом из упомянутых мест Блейз побывала трижды, вмешалась мадам Уоткинс, которая заявила, что на ее взгляд, девушка показала вполне достаточно.
— Партиум ревелио! — сказала профессор МакФергюсон, направив на студентку палочку, и Блейз, как и многие до нее, засветилась на пару мгновений ровным голубым светом, словно очертившим все контуры ее тела. Это заклинание позволяло определить, не потерялись ли при аппарации какие-либо мелкие, незаметные частицы, которые тем не менее, означали бы неумение студента аппарировать — именно так и произошло с Роном в прошлом году, когда он потерял половину брови. Только в случае потери свечение было красным.
— Поздравляю, зачет, — процедил сквозь зубы Джаред. — Следующий!
Драко вышел вперед, на его лице, так же как и у Блейз, застыла высокомерно-бесстрастная маска Слизеринского Принца. Как и ей, ему досталось по полной. Джаред гонял Малфоя так, словно надеялся, что юноша не выдержит нагрузки, однако Драко с олимпийским спокойствием следовал выкрикам профессора, и к концу теста ни на гран не потерял хладнокровия, несмотря на то, что слегка побледнел от усталости — все-таки аппарация требует немало сил, да и ощущение это не из приятных. На сей раз профессор Уоткинс не торопилась останавливать председателя, и тот прекратил тест лишь тогда, когда сам, похоже, выдохся.
— Партиум ревелио, — прохрипел он, указав палочкой на Драко. Малфой засиял голубовато-серебристым светом, что, впрочем, никого не удивило — главное, что не было ни намека на красный. — Зачтено. Вы свободны, — процедил сквозь зубы экзаменатор. Драко хмыкнул, и, ободряюще улыбнувшись мне, вышел из зала следом за Блейз.
Я с замиранием сердца приблизился к группе экзаменаторов, уже заранее готовясь к долгой экзаменовке. В глазах этого человека я был ничуть не лучше Драко, сына Пожирателя Смерти. И откуда вообще в Гриффиндоре такой снобизм? Взять вот Уизли например, они ведь тоже поколениями учились на этом факультете, но к маглам относятся вполне благожелательно… Как же так?
Мысленно дав себе слово в лепешку расшибиться, но не ударить в грязь лицом, я расправил плечи, вскинул голову и с вызовом посмотрел на человека, который мог бы называться моим дедом, если б ему было дело до чего-то, кроме своих принципов. Странно, но в его глазах уже не было того отвращения и ледяного презрения, с каким он рассматривал меня в первый раз — точно я был дохлой крысой, пролежавшей на солнце с неделю, и случайно попавшейся ему под ноги. Теперь он смотрел… заинтересовано, оценивающе, словно хотел убедиться, на что я способен.
— Вы готовы… мистер Поттер? — спросил он таким тоном, словно мое имя удалось ему с трудом. Я кивнул. — Тогда давайте начнем. К камину, будьте любезны.
Признаться, столь вежливое обращение, после его рыкающих выкриков (Камин! Красный стул! Дверь!), которыми он одаривал Драко и Блейз, меня несколько удивило, но я не позволил этому нарушить мою сосредоточенность. Собравшись, я представил себе камин, и, мысленно рванувшись, погрузился в уже знакомые ощущения — меня сдавило узкое пространство, и протиснувшись сквозь него я оказался возле камина.
— Стул! — рыкнул экзаменатор. Я повиновался — вот, кажется, и ставший привычным тон. — Двери! — снова рывок… — Преподавательский стол! — и снова я стою перед экзаменаторами. Ну вот, сейчас пойдет свистопляска похлеще чем с Драко, тоскливо подумал я… — Партиум ревелио! — прогремел Джаред. Я ошеломленно заморгал, когда мир на мгновение окрасился в голубой цвет, словно линзы в моих очках какой-то шутник заменил на цветные голубые стеклышки из витражей. Что, неужели все?
— Хм… Очень хороший результат, — одобрила мадам Уоткинс. — Думаю, это зачет, не так ли, Джаред? — осторожно обратилась она к председателю. Тот, сложив руки на груди, смерил меня внимательным взглядом.
— Да, Аурелия, полагаю, вы правы. Мистер Поттер, можете идти. Лицензию получите по окончанию тестирования, вместе со всеми.
— Спасибо, сэр, — вежливо ответил я, и, поклонившись комиссии, развернулся, и устремился к выходу из зала.
— Ну как? — тут же спросила Блейз. Они с Драко ждали меня все на той же скамейке.
— Сдал, — улыбнулся я. Малфой прищурился.
— Быстро они с тобой, — сказал он. — Меня вон чуть не час мурыжили, а у тебя и десяти минут не прошло. Кто принимал, дамы или Поттер-старший?
— Все сразу, как у всех, — отозвался я. — Странно, но он… Он даже не грубил мне, — я посмотрел на Драко, и увидел как Малфой озадачено нахмурился. — Он, можно сказать, был со мной любезен. С чего бы, интересно?
— Ну… точно не скажу, но мне кажется, его отношение к тебе изменилось, когда он понял, что ты владеешь Родовой Магией, — не очень уверенно предположил Драко. Блейз хмыкнула.
— Если припомните, он собирался сказать пару слов директору, — вставила она. — Не сомневаюсь, уж кто-кто, а Дамблдор вполне мог промыть ему мозги. Я имею в виду, — поспешно исправилась она, когда мы с Драко одновременно вопросительно уставились на нее, — он, наверное, указал на недопустимость подобного поведения, ну и… подкинул пару фактов, вроде наличия той же Родовой Магии, а заодно и каких-нибудь древних законов, которые заставили этого… Джареда пересмотреть свое мнение.
— Наверное, так оно и есть, — согласился Драко после некоторого раздумья. — Наш директор слегка склонен к театральным эффектам, наверняка он не разговаривал со старшим Поттером о тебе до его прибытия в школу. А может, хотел увидеть его естественную реакцию, чтобы было от чего отталкиваться… Трудно сказать.
— Ну что ж, кажется, старший Поттер оттаял, — заметила Блейз. — Гарри, а что ты скажешь? Что ты теперь будешь делать?
— Ох, — я вздохнул, и, подумав, пожал плечами. — Понятия не имею, — честно ответил я. — Если откровенно, у меня нет большого желания общаться с ним после того, что он наговорил о моей маме. Даже если он пересмотрел свое мнение. Конечно, его благосклонность может помочь мне овладеть Родовой Магией, но я совсем не уверен, что игра стоит свеч. В конце концов, Драко прав, в связке мы способны на большее, чем каждый по отдельности.
— Да. Но и Дамблдор тоже прав, — возразил Малфой. — Меня может просто не оказаться поблизости, как раз в тот момент, когда тебе это будет нужно. И что ты тогда будешь делать?
— Воспользуюсь обычной магией. Как ни крути, до сих пор это прокатывало, — отозвался я. — Дамблдор еще говорил, что это подспорье, а не основная моя сила. Это не панацея, и вообще, у Волдеморта ее в принципе нет, но это не мешает ему быть тем, кто он есть!
— Тут ты, возможно, прав… Но у Волдеморта есть что-то еще, что-то, что делает его Лордом, если теория Дамблдора верна, — возразил Драко, и я внутренне напрягся. Я доверял Малфою, но до сих пор не говорил ему о крестражах. Дамблдор разрешил мне сказать Рону и Гермионе. Могу ли я теперь посвятить в тайну и Драко? И будет ли это достаточно безопасно? Все-таки Малфои всегда тяготели к темной магии… А с другой стороны, Волдеморт общался с ними довольно близко, и даже доверил Люциусу хранить один из крестражей — дневник. Как знать, а вдруг Драко может быть что-то известно о том, где находятся остальные? Или какие-то подробности о них, которые не знает Дамблдор? Мы ведь так до конца и не уверены в том, что же именно представляет собой один из крестражей — то ли реликвию Гриффиндора или Рейвенкло, то ли что-то еще, если Волдеморту не удалось раздобыть ничего из их вещей. В конце концов, реликвии Основателей на дороге не валяются, и в лесу не растут. Чудо, что он нашел хотя бы две из них, и то, только благодаря счастливой случайности.
— Гарри, ты не заснул? — окликнула меня Блейз.
— А? Прости, просто задумался, опомнился я. — А что вы говорили?
— Я только сказала, что Драко, должно быть, прав, — отозвалась она. — Помнишь первый урок по защите? Дамблдор не стал бы давать столько баллов за простую догадку, если бы она была ошибочной, ты так не думаешь?
— Да. Наверное, — согласился я. — Ну, в конце концов, это вполне очевидно, разве нет? Я имею в виду, что у Волдеморта есть что-то, на что он опирается. Одного таланта и силы тут мало, должно быть что-то еще.
— Мне кажется, именно к этому и подталкивает нас Дамблдор на Защите, — задумчиво проговорил Драко. — К тому, чтобы мы просчитали возможные варианты с Волдемортом так же, как просчитываем всех тех тварей, которых он дает нам в своих практических задачках.
— Ты так спокойно называешь его по имени… — содрогнулась Блейз. Только теперь я обратил внимание на то, что действительно уже несколько раз слышал от Драко именно «Волдеморт» а не «Темный Лорд», или «Тот кого нельзя называть» в разных вариациях. Малфой лишь пожал плечами.
— Надоело бояться глупого имени, — сказал он. — В конце концов, это просто бессмысленно после того, как я в лицо отказался ему служить и выкинул из своего дома, тебе не кажется?
— Ну, наверное, да, — согласилась Блейз.
— Ой, ладно, давайте не будем уже об этом змеемордом уроде, а? — попросил я, стараясь уйти от опасной темы. Возможно, со временем я и решусь рассказать все Блейз, или же Драко, или обоим, но… не сейчас, и уж точно не здесь, посреди холла. Впрочем, слизеринцы сочувственно посмотрели на меня, и поспешно сменили тему, так что вплоть до окончания тестов мы болтали о какой-то ерунде.
Когда последний из сдававших — Захария Смит из Хаффлпаффа, — вышел из Зала, все стали подтягиваться к дверям, ожидая результатов. Через пять минут профессора запустили все обратно, с тем чтобы сдавшие тест могли расписаться в регистрационных списках, которые будут отправлены в Министерство, а остальные получили возможность записаться на переэкзаменовку. Я поймал взгляд Рона, когда он отходил от стола, и он, улыбнувшись мне, показал большой палец. Я кивнул, ответив на улыбку, и естественно, это не укрылось от внимания Драко.
— И с чего вдруг такое благодушие? — холодно поинтересовался он, скрестив руки на груди. Я пожал плечами.
— Да так, представляешь, он после обеда подходил прощения просить, — пояснил я, и в суете и толкотне, сопровождающей подписание списков, как-то не обратил внимания на ответную реакцию Малфоя, а следовало бы. Когда я чиркнул свою подпись напротив своего имени в списке успешно прошедших тест, и кое-как протолкался через толпу, на мое плечо легла нежная ладошка Блейз, и она встревожено шепнула мне на ухо:
— Что ты сказал Драко? Он сам не свой, что случилось?
Я посмотрел на Малфоя, который, уже тоже подписав список, присел на одну из скамеек в сторонке, подальше от всех, и с закрытыми глазами наклонился вперед и оперся локтями о колени. Вся поза его выражала какую-то усталую безнадежность, сродни отчаянию, и я вдруг интуитивно, а может, через нашу с ним магическую связь, ощутил, что Драко одновременно и боится, и грустит, и Мерлин знает что еще. Мысленно выругавшись, я вдруг понял причину. Ну конечно, как я сразу не догадался! Рон! Один раз я уже предпочел его Малфою. Теперь… Драко был нужен мне, пока мы с Роном были в ссоре — по крайней мере, он так считал, хотя я-то так не думал, — но сейчас, когда Рон пошел на мировую, естественно Малфой до дрожи перепугался, что больше я в нем нуждаться не буду! Я вздохнул. Я давно понимал, и со слов Блейз, да и сам, наблюдая за ним, что для Драко наша дружба значила очень много. Гордый наследник Малфоев ни за что не признался бы в этом, но… Но это было и не нужно.
— Блейз… — я облизнул пересохшие губы, и посмотрел на нее. — Я думаю, нам с Драко нужно поговорить наедине. Ты не обидишься? Мы с тобой можем увидеться вечером, но сейчас…
— Гарри, я вечером не могу, у нас тренировка по квиддичу, но я все понимаю, — поспешно отозвалась она. — Иди, поговори с ним.
Я кивнул и с благодарной улыбкой сжал ее ладонь. Потом, отпустив ее, приблизился к Драко, не очень уверенный, как нужно себя вести, чтобы не обидеть его. Наконец, я плюхнулся на скамейку рядом с ним, и, вытянув ноги, откинулся спиной на стену.
— Ну как, нравится ощущать себя магом, который может аппарировать с полным правом? — поинтересовался я, как мог беззаботнее. Драко, сидевший, опустив голову на руки, вскинулся, и уставился на меня удивленными, широко распахнутыми глазами.
— Что ты тут делаешь? — выдавил он.
— Сижу, — отозвался я непонимающим тоном, нарочито пожав плечами. — А что?
— Нет, я имею в виду… — Драко запнулся, и с подозрением прищурился. — Почему ты не со своим драгоценным Уизелом? — спросил он. Я закатил глаза.
— Ну начинается, — со вздохом проговорил я вполголоса, но так, чтобы он услышал. — Ну сколько раз тебе говорить, Дрей, наши отношения с тобой от моих отношений с Роном не зависят! И не называй ты его, ради Мерлина, Уизелом!
— А как я должен его по-твоему называть? — вспылил Драко. — Его светлость сэр Рональд — Как-Его-Там — Уизли? Или, может, лучше «Тот-Кого-Нельзя-Называть-Уизелом»?
— Перестань! — я поморщился. — Ты ведешь себя сейчас в точности как он раньше!
— Я не веду себя как он! — воскликнул Малфой, сверкнув глазами.
— Именно что ведешь, — резко ответил я. — Когда же это уже кончится, а? То он чуть ли не в бутылку лезет, лишь бы я с тобой не общался, то ты то же самое начинаешь…
— Ничего я не начинаю, — упрямо буркнул Драко, отворачиваясь, и обхватив себя руками за плечи, зябко поежился. Я снова вздохнул, и положил руку ему на плечо. Он вздрогнул, но не повернулся, хотя и попытки сбросить мою руку тоже не сделал.
— Драко, — негромко сказал я. — Ничего не изменилось. Во-первых, я еще не простил Рона окончательно. Во-вторых, даже если я его прощу, это не изменит моего отношения к тебе. Я… Я по-прежнему хочу дружить с тобой.
— Ради чего, Гарри? — тихо спросил он, все еще не глядя на меня. — Я был тебе нужен, пока у тебя не было твоего лучшего друга. Теперь он у тебя есть, и ему ты, в отличие от меня, доверял шесть с половиной лет. Зачем я тебе теперь?
— Не знаю, — честно ответил я. — И не хочу знать. Я просто хочу быть твоим другом, вот и все. И не потому что ты мне нужен ради чего-то, а просто потому что ты — это ты. Такой, какой есть. Я… привык к этому, что ли? Драко, посмотри на меня, — попросил я, потому что разговор с его затылком начал меня утомлять. Малфой нехотя обернулся. На его лице аршинными буквами написано было сомнение. Он чуть склонил голову на бок и вопросительно посмотрел на меня. — Настоящая дружба существует не потому, что зачем-то нужна, а просто потому что существует, — сказал я, и внутренне поморщился — ну вот откуда я набрался этой манеры говорить банальности? Драко, видно, тоже так подумал. Он хмыкнул, и снова стал похож на того Малфоя, каким я привык его видеть.
— Значит, ты хочешь, чтобы я… Ради тебя научился общаться с Уизе… гхм, то есть, с Уизли?
— Ну ты же уже общался с Фредом и Джорджем. И с Джинни, — возразил я. Драко фыркнул, окончательно овладевая собой.
— С Джинни общаться нетрудно, — отозвался он. — А Фред и Джордж не такие уж придурки, как я о них думал. И если хоть одна живая душа узнает о том, что я это сказал, учти, я буду все отрицать, и настаивать, что у тебя были галлюцинации.
— Да уж, достойный повод держать язык за зубами, — хихикнул я.
— Ладно, — добавил он со вздохом. — Если для тебя это важно, я постараюсь не задирать Уизе… хм, эээ… Рональда. Но не обещаю терпеть, если он будет наезжать на меня!
— Если и будет, я этого сам терпеть не буду, — хмыкнул я. — А впрочем, он обещал, что постарается вести себя с тобой цивилизованно.
— Это он так выразился? — засомневался Малфой. — Не знал, что он знает такие слова.
— Дрей! — укоризненно сказал я. Драко хмыкнул.
— Да ладно. Я обещал не задирать его, а не не острить в его адрес, — сказал он. Я усмехнулся.
— Только не в его присутствии, пожалуйста, — попросил я. — У него чувство юмора не такое, как у меня, и потом, он очень болезненно реагирует на твои выпады.
— Ты же вроде сказал, что еще не окончательно с ним помирился?
— Ну, может, через какое-то время… Не умею я долго злиться, понимаешь? — обреченно вздохнул я. Малфой понимающе хмыкнул, и кивнул.
— Думаю, это одно из твоих положительных качеств. Ладно. Чем думаешь заняться? — поинтересовался он, тоже откидываясь спиной на стену. Я пожал плечами.
— В библиотеку, наверное, пойду, — ответил я. — Порадую Гермиону, что сдал тест. К тому же я еще эссе по зельям не дописал, а его сдавать в пятницу. Если не доделаю, Снейп с меня живьем шкуру сдерет и пустит на перчатки. Несмотря на то, что только сегодня отпаивал меня успокоительным.
— Извращенец, — фыркнул Драко, хотя я не очень понял, кого именно он так охарактеризовал — меня, за такие мысли, или Снейпа. Впрочем, кажется, настроение у него улучшилось, так что это не так уж и важно. — Ну ладно, еще увидимся. Я тоже наведаюсь в библиотеку, наверное, только чуть позже…
— Не наведаешься, — возразил я. — У тебя вечером тренировка по квиддичу, забыл?
— Оу, черт, и правда забыл с этими тестами! — воскликнул он, хлопнув себя по лбу. — А ты откуда знаешь?
— От Блейз, откуда ж еще? — фыркнул я. Драко, снова хмыкнув, кивнул.
— Хочешь, приходи посмотреть, — предложил он, не иначе как в приступе великодушия. Я насмешливо посмотрел на него.
— Угу, чтобы остальная ваша команда меня тухлыми яйцами закидала? Они ж решат, что я вашу тактику разведываю, — сказал я. Драко засмеялся, и кивнул. — Не понимаю, зачем вам вообще сейчас тренироваться? — продолжал я. — Вы играете только в марте, и вообще, у вас игра была в эту субботу!
— Чтобы не расслабляться, — наставительно сказал Малфой. — Ты же сам говорил, что как бы редко мы ни играли, тренировки все равно нужно проводить не реже раза в неделю.
— Я говорил, — согласился я, несколько ошеломленный его ответом, — Но я не думал, что ты слушал… То есть, я хотел сказать, я не думал, что ты принял это к сведению…
— Почему бы и нет. Бесполезно отрицать твои таланты в кивддиче, и не только как ловца. Ты классно подобрал команду, — отозвался Драко, глядя на меня с таким видом, словно хотел одним только выражением лица предупредить, что если я вздумаю рассказать об этом разговоре хоть одной живой душе, то смерть меня ждет медленная и мучительная, и отнюдь не от Волдемортовых рук.
Продолжая болтать о квиддиче, мы с Драко покинули Зал, и только у лестницы разошлись — я пошел наверх, в библиотеку, а он отправился в подземелья переодеваться и собирать команду на тренировку.
Дойти до библиотеки, точно так же как и найти там Гермиону — дело нехитрое, однако я прекрасно понимал, что позаниматься сегодня вряд ли получится — сумку я оставил в Башне, и идти за ней туда охоты не было. Да я и не собирался писать эссе, у меня еще был завтра целый день на это, в конце концов. Остальные домашние задания были уже сделаны, а те, что зададут завтра, я вполне успею выполнить в выходные, так что эссе подождет. Сейчас я думал о том, чтобы рассказать Гермионе последние новости — о Джареде Поттере, о том, как прошел тест, и наконец, об извинениях Рона.
Однако как всегда, моим планам не суждено было сбыться. Гермиону я нашел довольно быстро — она сидела на своем излюбленном месте за одним из столов между полками, и с каким-то непривычно рассеянным видом смотрела в раскрытую перед ней книгу, явно не видя в ней ни строчки. Я даже забеспокоился. Кто угодно, конечно, мог замечтаться над книгой, но вот Гермиона… Для нее такое поведение очень и очень нетипично. Невольно вспомнились слова Рона о заколдованных книгах, на втором курсе, когда мы нашли дневник Тома Риддла. Конечно, это все-таки библиотека, и книги здесь не могут представлять опасность для студентов, но кто знает, а вдруг какое-нибудь крохотное проклятие на одной из старинных книг все-таки проглядели? Я осторожно приблизился и мягко тронул подругу за плечо, окликая по имени. Гермиона, часто заморгав, обернулась ко мне, и уставилась на меня слегка испуганными, и отчего-то грустными глазами.
— Гарри! Ох, Гарри… — выдохнула она. Я забеспокоился всерьез. Очевидно, дело не в проклятии, но что такого могло случиться, что так ее расстроило? Я осторожно пододвинул стул и присел рядом.
— Что случилось? — спросил я. Гермиона как-то нерешительно потянулась к книге, потом отдернула руку, будто передумав, а потом все-таки подтянула ее к себе.
— Гарри, это ужасно… — пробормотала она. — Я… Я тут наткнулась на эту книгу, и…
— Что? Что в ней такого, что ты так расстроилась? — спросил я. Гермиона, кусая губы, виновато посмотрела на меня, с трудом сдерживая слезы.
— Я… Вот, посмотри, — она приподняла книгу и показала мне обложку, где металлическим тиснением были выдавлены слова названия: «Разновидности Безвыходного проклятия» за авторством Ульрика Тангерберга.
— Безвыходные проклятия? Это вроде того, что лежало на входе в Башню Востока? — уточнил я. Гермиона кивнула. — И что? Что такого ты могла тут вычитать? Что, «Адово Пламя» Снейпа не подействовало из-за этого? Или оно создало какую-нибудь лазейку? Нам стоит беспокоиться о нападении кварроков?
— Нет, нет, ничего подобного, — отозвалась она усталым, почти безжизненным тоном. — Это не имеет отношения к Башне… Прости, Гарри, мне так жаль…
— Да о чем ты, я не понимаю!
— Я… О Боже, я просто не могу… — пробормотала она, и пододвинула книгу ко мне. — Вот, прочти сам лучше, — и она осторожно пролистала назад несколько страниц от того места, где читала сама. Я опустил глаза на страницу… и у меня перехватило дыхание. Рисунок, изображенный под заголовком «Искажение пространства и времени, замкнутое при помощи Безвыходных заклятий» был мне до боли знаком — вот только раньше я видел не гравюру, а реальный объект. Но не узнать его было невозможно — кому угодно, но не мне. Сколько раз потом я видел это в кошмарах! Вцепившись в книгу, я уткнулся в строчки, лихорадочно вчитываясь в полуистертые письмена…
Pov Драко Малфоя
Приняв душ, я переоделся в специально захваченную с собой школьную форму, и, отправив квиддичную одежду в корзину для грязного белья, стоящую тут же, в раздевалке, отправился на ужин.
Тренировка прошла, честно говоря, ни шатко ни валко. Все-таки ребята заметно расслабились после игры, тем более что до мартовского матча с Хаффлпаффом было еще почти три месяца. Более-менее сосредоточенно (хотя не сказать, чтобы результат от этого был хоть немного лучше) играли только Крэб с Гойлом, которые боялись, что если не будут стараться изо всех сил, то я могу осуществить свою угрозу и выгнать их из команды. Остальные, включая даже Блейз, летали кое-как, расслабленно, и еле-еле перекидывали квофл из рук в руки. Поймав тренировочный снитч третий раз подряд без особых усилий, я, наконец, вышел из себя — они за это время забили три гола, хотя я, Гриндевальд побери, давал им фору! Наорав на команду, я кое-как заставил их расшевелиться — впрочем, не более, чем на пару минут. Они забили два гола в хорошем темпе, а потом опять вернулись к прежней, вальяжной манере. Майлз перед кольцами откровенно бездельничал, зевал, и то и дело выписывал пируэты, которые в матче стоили бы нам как минимум десяти, а то и двадцати проигранных очков, если охотники соперника подсуетятся.
Окончательно разозлившись, я взялся за игроков всерьез, и гонял вплоть до самого ужина, пока Винс с Грегом не запросили пощады от голода. Мда, что-то, а ужин для них — это святое… Ребята никогда не следовали совету мудрой пословицы, советующей ужин отдать врагу (хотя в принципе, если так делать ежедневно, то можно приобрести друга). Собрав мячи и оттащив ящик с ними в чулан возле площадки, заодно со своей метлой, я только тогда пошел в раздевалку, следом за всеми, и естественно, остался последним.
На ужин я пришел усталым, раздраженным, и, следовательно, в отвратительном настроении. И словно в довершение всех бед, не успел я войти в Большой Зал, как меня окликнула Грейнджер, спускающаяся с лестницы. Вообще говоря, это было довольно странно — она редко обращалась ко мне по собственному почину, да и то, только в компании Гарри. Теперь же она была одна, и явно встревоженная. Мое сердце кольнуло нехорошее предчувствие — может, что-то случилось? Я шагнул навстречу.
— Драко, слава Мерлину, ты здесь! Я везде тебя ищу! — выпалила она. Я невольно вскинул бровь — Грейнджер назвала меня по имени? Да уж, что-то явно случилось!
— В чем дело? — спросил я.
— Гарри пропал! — всхлипнула девушка, едва сдерживая рыдания.
— Что? Что ты мелешь, Грейнджер, как он мог пропасть?! — опешил я.
— Он… О Боже, это моя вина! Я не должна была показывать ему эту книгу! Драко, прошу тебя, помоги мне найти его, я боюсь, он опять сделает глупость и сунется на верную смерть! — снова всхлипнула она, заламывая руки.
— Так, стоп, я ничего не понимаю, — осадил я ее, стараясь изо всех сил не поддаваться панике при словах «верная смерть». — Объясни толком, что случилось, при чем тут ты, и что с Гарри?!
— Ох, Моргана — чаровница! Да нет времени объяснять! — торопливо тряхнула волосами Гермиона.
— Если ты не объяснишь, я ничего не смогу сделать! — возразил я. — Давай, в двух словах, в чем дело?
— Я наткнулась в библиотеке на книгу о Безвыходных заклятиях. Мне стало интересно, я взяла ее почитать, — нервно проговорила она, тщетно имитируя спокойствие. — И там я наткнулась на… В общем, там описывали, какие исследования проводили в связи с этими заклятиями, когда их только изобрели шестьсот лет назад. Некоторые ученые экспериментировали с замыканием с их помощью пространства и времени, и не все опыты были совсем неудачными, хотя ни один не принес тех результатов, на которые надеялись экспериментаторы.
— Так, все это очень интересно, но какое отношение эти опыты имеют к Гарри? — перебил я. Грейнджер вздрогнула, и в отчаянии посмотрела мне в лицо. Салазар-основатель, да она и правда сильно напугана! — Грейнджер, говори в темпе! — поторопил я. Если она так боится, значит, дело плохо…
— Да, да, ты прав, прости. В общем, там подробно описано несколько случаев, и среди них… Несколько мест, где после часто пропадали люди. Ну, не то чтобы действительно часто, но время от времени, и при схожих обстоятельствах. Есть рисунки… Всякие арки, дверные проемы, вроде бы никуда не ведущие… Одна из таких арок — в отделе Тайн в Министерстве. А последний, кто там пропал — это…
— Сириус Блэк. Черт! — охнул я. — Грейнджер, ты хоть понимаешь, что натворила!? Да Гарри в лепешку расшибется, если подумает, что есть еще возможность… А ну, быстро, что там еще говорилось? Где эта книжонка?
— Я не знаю, он унес ее с собой! — всхлипнула она.
— Аррррргх! — буквально зарычал я. — А куда ты смотрела — как ты его вообще отпустила!?
— Можно подумать, его можно удержать! — воскликнула она. — Да он, как только прочитал, схватил эту книгу, бросил «спасибо» и исчез — я даже понять ничего толком не успела! Видно, мантией накрылся… И на карте его нет, он ее оставил, я смотрела, значит он уже не в Хогвартсе!
— На ЧЕМ его нет? — не понял я. Она нетерпеливо тряхнула головой.
— Не важно! Он не в Хогвартсе — вот что важно! Боже, Драко сделай что-нибудь!
— И что, по-твоему, я могу сделать? — я чувствовал одновременно злость и растерянность. Как можно было упустить Поттера из виду — да надо было цепляться за него обеими руками, как только книга попала ему в руки, да я бы костьми лег, но не выпустил его! Но что теперь, если он уже… Да он уже наверное на полпути в Министерство…
— Ты можешь найти его! — в ее глазах плескались надежда пополам с отчаянием. Я удивленно заморгал.
— И каким это образом?
— При помощи вашей связи! На то она и связь, в конце концов! — выпалила она. — Гарри говорил мне, что иногда, когда хочет, может почувствовать тебя, и понять, где именно ты находишься! Как бы увидеть, где ты! А связь у вас равноценная, так что ты тоже можешь так!
— Я… но я никогда ничего такого не делал! — возразил я, несколько теряя уверенность от таких новостей. Оказывается Поттер мог ощущать мое местонахождение? А что, если она права и я тоже могу? Тогда, возможно, есть шанс? — Он не говорил, как именно делал это? — спросил я.
— Нет, — она пожала плечами. — Но я думаю, что ты просто должен подумать о нем, и захотеть узнать, где он. Сосредоточиться на этом. Прошу, Малфой, хотя бы попробуй! Ты наша единственная надежда!
— Ладно! — рявкнул я, чтобы прекратить ее трескотню, и получить возможность сосредоточиться. Однако через холл туда-сюда сновали ученики, кто торопился на ужин, а кто уже возвращался с него. Оглядевшись, я потянул ее в сторонку, и втащил в тот же небольшой зал, где состоялся мой достопамятный разговор с Дафной в начале года, — тот самый, где ожидали обычно распределения первокурсники.
Остановившись посреди зала, я постарался сосредоточиться, и уже не думая о Грейнджер, попытался мысленно дотянуться до Гарри. Однако у меня не получалось. Как я ни старался, я все равно не испытывал никаких необычных ощущений — только стремление найти, воспоминания, собственные чувства… ничего хотя бы отдаленно похожего на то, о чем говорила Гермиона — ощущение его присутствия, его местонахождение… Я почти беспомощно покачал головой и посмотрел на нее.
— Не получается, — сказал я. — То ли он слишком далеко, то ли я просто не могу ощущать его, как он меня, — она подошла ко мне и неуверенно погладила по плечу.
— Может, попробуешь еще раз? — с ноткой отчаяния попросила она. — Расстояние не должно быть помехой для такой связи, наверное, дело в твоей неуверенности. Может, тебе просто нужно расслабиться?
Я фыркнул. Расслабиться! И как это поможет найти Гарри? Хотя… Что-то в ее словах было, зерно здравого смысла, вот только сама суть немного не в том, что имела в виду она. В конце концов, связь и ее проявления — это явление ментальное, а значит, сродни Легилименции. Может, мне просто мешает мой же собственный щит, который я настолько привык удерживать в сознании, что даже не замечаю этого? Если так, получается, что надо просто попытаться ослабить свой же контроль? И вовсе неудивительно, что Поттер, с его отсутствием каких бы то ни было способностей к Окклюменции, так легко мог чувствовать меня с самого начала — ему-то ничто не мешало!
Мда, легко сказать — ослабить контроль! Я всю свою жизнь только тем и занимался, что укреплял его! Открывать собственный разум было чертовски страшно, я чувствовал себя так, словно меня заставляют танцевать стриптиз перед всей школой, и я при этом хорошо понимаю, что мне не удастся заставить никого забыть это… Меня словно поминутно окатывало ледяной водой, и при этом кожа не теряла ни тепла, ни чувствительности, и каждый раз был как в первый. Я зажмурился, тщетно пытаясь отогнать стыд, и страх, и неуверенность, и сосредоточившись только на одном — ну где же ты, Гарри? И наконец…
Слабое, точно крохотная вспышка, видение перед глазами — полутемная комната, напоминающая подземелья, но почему-то я твердо знаю, что она где-то наверху? Растрепанный, дерганый и нервный Гарри, кусающий губы в нетерпении, с горящими от возбуждения глазами, склонившийся над большим котлом, где булькает какое-то непонятное зелье, и кидающий туда какие-то мелко нарезанные кусочки дрожащими от нетерпения руками. Я сосредоточился сильнее, пытаясь всмотреться… картинка погасла, но вместо нее внутри меня появилась уверенность, что я непостижимым образом ЗНАЮ направление, ощущаю, где именно находится эта непонятная комната — «подземелье-в-вышине».
— Седьмой этаж, — выпалил я. — Там, где вы занимались своим кружком по Защите на пятом курсе! Ты знаешь, где это? — я понятия не имел, откуда я взял, что это — то самое место. В конце концов, в тот единственный раз, когда я был там, шпионя за ними с подачи этой Чанговской подружки, помещение было большим и светлым, отнюдь не похожим на то, что я видел только что.
— Выручай-комната? — переспросила Грейнджер. — Боже, Малфой, ты гений! Ее наверняка тоже нет на карте, вот почему его не видно! Так тебе удалось, ты почувствовал его?
— Не знаю, — честно признался я. — Я… Я очень надеюсь, что это не самообман. Мы можем как-нибудь проверить это?
— Да, конечно, — кивнула она. — Идем, тут неподалеку есть короткий проход на седьмой этаж, воспользуемся им.
Я поспешил следом за грффиндорской старостой, по пути пытаясь расспросить ее об этой самой комнате. Ответ поверг меня в шок, хотя и несколько объяснил различия между видом комнаты тогда и теперь. В самом деле, если сейчас Гарри нужно было сварить зелье, то лучше места не придумать… И в то же время, привыкнув шесть с половиной лет заниматься этим в подземельях, ничего удивительного, что он придумал себе именно такую лабораторию.
До седьмого этажа мы добрались без приключений, но перед дверью у нас вышла небольшая перебранка. Грейнджер пыталась доказать мне, что непременно должна войти вместе со мной, а я считал, что она за сегодня уже натворила достаточно дел, да и у меня было что сказать Поттеру и без нее. Даже больше того, я был уверен, что некоторые мои доводы точно не приведут ее в восторг, а ввязываться в спор на глазах у полувменяемого Гарри тоже было не самым мудрым решением. В конце концов, мне кое-как удалось убедить ее подождать снаружи. Теперь настало время попытаться войти.
По ее словам для этого надо было трижды пройти мимо, четко формулируя, куда тебе нужно попасть. Однако первая попытка пошла прахом. Я сосредоточился, и представив себе Гарри, трижды попросил комнату открыться и дать мне поговорить с ним. Но не тут-то было. Видимо, просить нужно было о форме комнаты, а не о содержании…. По крайней мере, не о пришлом содержании. Тогда я вызвал в голове картинку, которую видел, думая о Гарри, и трижды подумал, сделав пару шагов в каждую сторону «Мне нужно попасть вот в это место и поговорить с Поттером!»
Уж не знаю, возымела ли какое-то действие часть фразы насчет поговорить с Поттером, однако и первая подействовала прекрасно. В стене появилась дверь, немного напоминающая дверь класса по Зельеварению, и я, кинув предостерегающий взгляд на Грейнджер, надавил на ручку и вошел. «А можно сделать так, чтобы нас не беспокоили?» — подумал я, обращаясь к комнате, но не особенно надеясь на успех. Однако к моему удивлению дверь за моей спиной послушно исчезла. Ну что ж, это, пожалуй, и к лучшему.
Гарри, вскинувший голову при моем появлении, кажется, ничуть не удивился.
— Хорошо что ты здесь, Малфой, — нетерпеливо проговорил он. — Иди сюда, и помоги мне с этим зельем — что-то у меня черт-те-что получается…
— Гарри. Что ты делаешь? — спросил я, медленно приближаясь к нему. Уж не спятил ли парень? — закралась нехорошая мыслишка. А впрочем… Пожалуй, что нет. Его можно понять. В конце концов, случись такое с отцом, и появись у меня возможность помочь ему, когда я уже и надеяться перестал, я бы, наверное, тоже походил на сумасшедшего…
— Здесь сказано, что там, внутри, тяжело соображать, и вообще, сохранить свою волю можно только при использовании любого простейшего защитного зелья, — отозвался Гарри, кивая в сторону раскрытой книги, лежащей на его сумке. Странно, но никакой мебели кроме небольшого стола с разложенными на нем ингредиентами, в комнате не было. Я непонимающе посмотрел на книгу, а потом опять на него. — Вот я и варю, как в учебнике, — пояснил он, тыкая пальцем на сей раз в лежащий на столе между пучков трав и пузырьков учебник по Зельеварению. — . Да что ж это такое! — нетерпеливо крикнул Поттер, когда в центре зелья образовался и лопнул большой пузырь, обдав нас обоих резким неприятным запахом. Я поморщился, а Гарри, чертыхнувшись, побормотал «Эванеско», и обернулся ко мне. Его глаза горели нездоровым блеском, и мне стало не по себе.
— Ты поможешь? Для тебя это раз плюнуть, Драко, — проговорил он, снова наполняя котел водой, и бормоча заклинание для быстрого кипения. Я облизнул пересохшие губы, не очень представляя, что сказать, и только где-то в подсознании понимая, что Гарри нужно остановить, иначе парень просто глупо погибнет.
— А… А в чем дело, зачем тебе? — спросил я осторожно. Поттер нетерпеливо отмахнулся, плюхая в котел горсть лягушачьих печенок, и магией очищая ладонь.
— Извини, нет времени объяснять, — отозвался он. — Мне срочно нужно закончить и смываться, пока Гермиона не дошла до Дамблдора.
— Она пока не пойдет к Дамблдору, — отозвался я. — Она ждет за дверью.
— А, так это она тебя привела? — хмыкнул Гарри, не отрываясь от зелья. — И как вы только меня здесь отыскали?
— Через нашу связь, — отозвался я, надеясь, что это его заинтересует, однако Гарри лишь пожал плечами.
— А, здорово, — сказал он. — Оу, черт, я забыл про росу первоцвета! Бли-и-ин, Дрей, помоги мне все поправить! — попросил он, вскидывая на меня взгляд. Я быстро, даже не вытаскивая палочку, наложил на котел замораживающие чары — для той основы, что он успел сделать, это не повредит, зато я смогу выиграть время.
— Гарри, может, объяснишь, чего ты пытаешься добиться?
— Гермиона наверняка тебе рассказала, — пожал плечами Поттер, — не вижу смысла повторяться. Дрей, ты ведь понимаешь, что… Я не остановлюсь, если есть шанс.
— Гарри, я ведь не об этом, — возразил я. — Я понимаю, это для тебя очень важно, но… Тебе не кажется, что бросаться в омут головой — это несколько опрометчиво?
— Опрометчиво? — фыркнул он. — У меня появился шанс, понимаешь? Не просто возможность познакомиться с кем-то типа этого Джареда, а реальная возможность спасти Сириуса!
— Послушай меня, — твердо сказал я, понимая, впрочем, что любые слова сейчас будут для него пустым звуком, — У тебя в данный момент — не шанс, а просто возможность облегчить жизнь Волдеморту и погибнуть самому!
— Да иди ты к Гриндевальду, Малфой, что ты в этом понимаешь! — вспылил Гарри, и пинком отшвырнул замерзший котел, так что он со звоном покатился по каменному полу. — В конце концов защитные зелья можно купить и в Лононе, я уверен, там есть лавочка с готовыми… — пробормотал он себе под нос. Теперь я уже испугался не на шутку.
— Гарри, погоди, послушай, ну ведь ты не знаешь, что точно нужно делать! — чуть ли не взмолился я, приближаясь к нему.
— Там все написано, — отозвался Гарри, кивая на книгу, и подбирая с пола свою сумку и мантию-невидимку. — А теперь извини, мне пора. Ты, кстати, не порекомендуешь приличную лавочку с зельями? Наверняка знаешь… Хотя на кой фиг тебе лавочка, когда твой крестный — Снейп? Ладно, мне надо идти.
— Так, Поттер, стоять! — рявкнул я неожиданно для самого себя, осознав, наконец, что никакие увещевания не помогут. — Ты никуда отсюда не выйдешь, пока не объяснишь в деталях, что именно ты собираешься делать!
— Малфой, — угрожающе начал Гарри, а потом вдруг фыркнул, и легко покачал головой. — Ладно, если для тебя это важно. В книге говорится, что за аркой — свернутое пространство, что-то вроде лабиринта. Кроме того, там какие-то штуки со временем, вроде бы, каждый маг попадает туда только по отдельности, и для него выделено свое отдельное место и время. Там что-то вроде лабиринта, и надо знать специальное заклятие направления, которое здесь приведено, чтобы выбраться. Кроме того, там очень сложно оставаться при своем сознании, и для этого нужны защитные зелья — чтобы сохранить свой рассудок и выбраться. А выход там есть, у любого Безвыходного Заклятия должен быть «клапан». Нельзя выйти тем же путем, но можно каким-то другим. Как в Башне, помнишь?
— И что, все так просто? — спросил я недоверчиво. — Ты просто выпиваешь зелье, заходишь туда, произносишь заклинание и идешь к выходу? Если все так элементарно, почему Дамблдор до сих пор ничего не сделал?
— Он мог не знать об этом. Гермиона наткнулась на книгу случайно. До этого в нее давным-давно никто не заглядывал, — пожал плечами Гарри, однако я все равно продолжал сомневаться.
— И что, никаких дополнительных условий? — спросил я. — Ну, даже если так, как ты его там найдешь?
— Родственная кровь. Я использую Зов. Там написано как, должно получиться, — отозвался Гарри, и я вытаращился на него в немом изумлении.
— Ты спятил! — выдавил я, когда ко мне вернулся дар речи. — Во-первых, Зов можно использовать только чистокровным, и только при родстве не дальше чем в пятом поколении!
— Ты говорил, что все маги друг другу родственники, — возразил Гарри. — А Родовая Магия признала меня в достаточной чистокровным, так что тут тоже должно сработать.
— Ну, родство родству рознь, и потом, для зова нужны навыки Легилименции, а у тебя их нет!
— Я занимался полгода со Снейпом, — возразил Гарри, начиная закипать.
Я мысленно выругался. Черт, его план зиял такими прорехами, что я даже затруднялся перечислить их все! Неужели он не видит, что это чистое безумие? Гарри, видимо, увидел у меня в глазах все то, что я не мог выразить словами, потому что предупреждающе сощурился.
— Лучше не стой у меня на пути, Малфой, — тихо и угрожающе сказал он. — Как бы мы ни дружили. Порву, — последние слова он почти прорычал. Я напрягся, нашаривая в кармане палочку. Мда, похоже, без драки мне его здесь не удержать…
— Гарри, послушай! — взмолился я в последней отчаянной попытке образумить его. — Ну неужели ты не понимаешь, что твой план — это чистое безумие, и он обречен на провал!?
— Да что ты знаешь, Малфой! — почти выплюнул он. — Прочь с дороги!
— А ты заставь меня! — рявкнул я, выхватывая палочку. Ладно, не хочешь по-хорошему, пусть будет по-плохому…
— Экспеллиармус! — мда-а-а-а, все-таки Поттер не зря лучший по Защите, и ДАЛЕКО не зря вел этот дурацкий кружок на пятом курсе. Моя палочка улетела куда-то в угол. Я поморщился — черт, придется обратиться к Родовой Магии… Признаться, пользоваться своим преимуществом не хотелось, но особенного выбора не было. — Ступефай! — выкрикнул Гарри, и я едва успел отразить его заклятие. Без палочки бой вести было тяжеловато, тем более, что Поттер принялся за меня, кажется всерьез. О кидал в меня заклятие за заклятием, от простых до сложных невербальных, которым нас научила Тёрнер в прошлом году. Однако большая часть их просто безвредно скатывалась по моей вейловской защите, а какую-то часть мне удавалось отразить. Ну ладно, друг ситный, как хочешь! Сейчас я тебе покажу полноценного мага из рода Малфоев в действии!
Я потянулся к дремлющей внутри меня силе, и позволил ей наполнить себя. Магия растеклась по жилам, будоража кровь не хуже огневиски, и я почувствовал, как от нее приятно покалывает подушечки пальцев. Я поднял руку. Каждое движение казалось легким и естественным, словно дыхание — я в точности знал, что мне нужно делать, чтобы остановить этого обезумевшего мальчишку, и не дать ему совершить ту жуткую глупость, что он задумал. Потянувшись к его сознанию, я позволил своей магии коснуться его через нашу связь, и сродниться, соединиться с его собственной. Гарри был «ведомым», и не мог контролировать ее сам — ни с кем другим такой фокус бы не прошел, но с ним, благодаря связи…
Пальцы Гарри разжались, и палочка со стуком упала на пол. Одно движение моего пальца — и она улетела в угол, куда-то рядом с моей. Поттер задохнулся от негодования. Не дав ему заговорить, я выкрикнул «Инкарцеро», а затем левитационные чары, чтобы он не ушибся при падении. Тонкие веревки опутали тело Гарри, словно спеленав юношу, и я даже отстраненно подумал, что перестарался, так много их оказалось. Поттер извивался в своих путах, однако веревки были надежными. Закрепив их для верности, я поднял его повыше, и наложил постоянное поддерживающее заклятие. Ну вот, теперь время у нас есть. Подойдя к стене я отыскал сначала свою палочку, потом его, и сунул обе в карман мантии.
— Пусти меня! — потребовал Гарри, прекратив бесплодные попытки освободиться.
— Мммм…. нет, — отозвался я, не глядя на него, и подбирая укатившийся в сторону котел, замороженное зелье в котором уже начало подтаивать. Поставив котел ровно, я подошел к упавшей книге — виновнице всех бед, и подобрал ее. Гарри за моей спиной снова начал извиваться в своих путах, но я не собирался ему в этом препятствовать — пусть двигается, хоть тело меньше затечет. Та-ак, а мне нужно хорошенько во всем разобраться.
— Малфой, скотина, отпусти меня! — крикнул Поттер, осознав, что вывернуться из моих веревок у него не получится. — Черт, да как же ты не понимаешь, я ДОЛЖЕН идти!
— Ну конечно, Гарри, — мягко, но без тени сочувствия отозвался я. — Непременно пойдешь… Вот только сначала я ознакомлюсь с данным талмудом, и посмотрю, что ты там насочинял, и можно ли тебя отпускать…
— Гад! Я думал, ты друг мне! — крикнул он. Я вздохнул, заклинанием опорожнил его котел, трансфигурировал его в стул и уселся, открывая книгу. — Слизеринский ублюдок!
— Мои родители женаты, уверяю тебя, — хмыкнул я. — И попридержи язык, Гарри. От души тебе советую.
— Да у тебя нет души! — продолжал возмущаться Поттер. — И сердца тоже нет! Да как ты можешь так! — и он снова заизвивался, выкрикивая что-то уже и вовсе непечатное. Усилием воли заставив себя не обращать внимания на его ругань, я сосредоточился на книге. Можно, конечно, и Силенцио наложить, но Гарри необходима разрядка, хотя бы словесная. Так что, хочешь не хочешь, придется терпеть.
Где-то через полчаса я опустил книгу, и задумался. Гарри все еще извивался в своих путах, которые время от времени сами собой подтягивались, и то и дело снова принимался ругаться — он отнюдь и не думал успокаиваться. Я же всерьез порадовался тому, что удержал Поттера от его безумного порыва. Книга действительно утверждала, что за Лондонской аркой находится некий лабиринт, затерянный в пространстве и времени. Каждый вошедший туда оказывался там независимо от других — в своем собственном измерении, и только родная кровь была тем, что позволило бы найти друг друга в его глубинах. Как и сказал Гарри, внутренняя магия лабиринта могла подчинить себе неподготовленное сознание. Но защититься от этого было довольно просто с помощью зелья. Но вот вопрос — какого зелья? Книге было без малого пять сотен лет. То, что казалось простым и естественным тогда, могло оказаться теперь устаревшим, и даже забытым. Я о-очень сильно сомневался, что простенькое зелье из школьного учебника годилось для этой цели. Единственное, что не вызывало сомнений — это приведенное в книге заклятие направления, и то, это была довольно необычная и редкая его форма… Ну, по крайней мере, прочитав книгу, я смог правильно сформулировать возражения и определить себе план действий. Захлопнув ее, я поднялся и потянулся, разминая затекшие мышцы. Гарри снова забился в путах, глядя на меня почти с ненавистью. Я опустил его пониже, и выровнял так, чтобы он принял вертикальное положение. Он пыхтел от злости, но при этом еще и как-то странно вздрагивал, а глаза его подозрительно блестели — Салазар-основатель, да он ведь готов заплакать! Ну, в принципе, слезы — это тоже один из вариантов, потому что его эйфория и порывы сродни истерике. Я подошел поближе и встал перед ним. Гарри стиснул зубы и уставился куда-то в стену, поверх моего плеча.
— Пусти меня. Тварь. Ненавижу, — прорычал он охрипшим от беспрерывных ругательств голосом. Я устало вздохнул.
— Гарри, как ты думаешь, зачем я все это делаю? — спросил я. Он молча пожал плечами, насколько позволяли веревки.
— Решил поиздеваться. Ублюдок. Сволочь. Я тебе доверял… А ты просто мстишь…
— Поттер, если бы я хотел тебе отомстить, я бы отпустил тебя на все четыре стороны, — фыркнул я. — И уж точно не стал бы спасать тебе жизнь. Слушай, тебе не кажется, что хоть за это ты мне кое-чем обязан?
— Мы с тобой давно квиты, — прорычал он.
— Мда? — я поднял бровь. — А за сегодняшнее утро? Не я ли прикрыл твой срыв, м-м? — пользоваться этим было противно, да я и не считал, что он мне что-то должен — какие счеты между друзьями? — но в данной ситуации я не мог придумать другого способа заставить его выслушать меня.
— Ладно, — выплюнул Гарри, маскируя этим сдавленный всхлип. — Что ты от меня хочешь?
— Чтобы ты выслушал меня. Спокойно, без криков и нервов, и постарался ПОНЯТЬ все, что я тебе скажу. Полчаса, идет?
— Ладно. Развяжи меня, — прохрипел он. Я хотел было уже исполнить его просьбу, но в последний момент заметил напряжение его плеч и раздумал. Похоже, что несмотря ни на какие обещания он готов броситься на меня с голыми руками, и, наверное, задушить на месте. Ну его на фиг. Пусть лучше еще повисит — целее будет.
— Пожалуй, нет, — сказал я. — Думаю, если ты останешься в таком положении, это будет… эффективнее.
— Какой же ты гад, — выплюнул он. Я усмехнулся.
— Лесть тебя до добра не доведет, — наставительно сообщил я ему.
Гарри закрыл глаза, тщетно пытаясь остановить набегающие слезы, которые вот-вот грозили хлынуть по щекам. «Ну давай же, еще немножко!» — подумал я.
— Ладно. Давай к делу, — сказал я, становясь серьезным. — У меня накопилось несколько возражений против твоего плана. Если найдешь, как обойти их, или сочтешь несущественными — валяй, иди на все четыре, хоть в арку свою сигай, хоть к Волдеморту на кулички. Но выслушать меня тебе придется. Подумай вот о чем. Книге пять сотен лет. За это время ее не могли не прочитать хотя бы пять-шесть раз, верно? Это общедоступная книга, к тому же, библиотеку регулярно трясут, правильно? Если все так просто, почему никто из ваших ребят из Ордена не знал о том, что скрывается за аркой, и Блэка сочли погибшим? Хотя бы Дамблдор должен был заподозрить, что это не так! Это первое. Дальше.
Гарри снова сдавлено всхлипнул, но слез пока не было. Я облизал губы и продолжал:
— Допустим ты прав, и книгу просто не замечали, и не связывали с аркой. В конце концов, такое могло случиться, и потом, те, кто ее читал, могли просто не знать о содержимом отдела Тайн и не интересоваться возможностями проникновения туда. Допустим. Допустим даже, что все действительно реально — и войти туда, и отыскать там твоего крестного, и вывести оттуда… Прошло полтора года. Думаешь, он там все еще жив без пищи и воды?
— Он мог наколдовать воду, — прохрипел Гарри, всхлипывая ощутимее, однако в его голосе еще слышался энтузиазм. — А еда там могла какая-нибудь и найтись. И вообще, может, там время течет по-другому! Может, для него прошло только несколько часов…
— Может, — согласился я. — А может и полторы сотни лет. Ладно, допустим, ты опять прав. Повторюсь, книге пять сотен лет. Зельеварение не стоит на месте. Зелья изменились, и принципы, и воздействие, и все. Нельзя просто полагаться на первое попавшееся защитное зелье! Надо как минимум провести исследование, какие зелья считали простыми ТОГДА. Потом понять, защита какого рода имелась в виду — ментальная, физическая, магическая… Понимаешь?
— Возможно, — нехотя выдавил он, и прикусил губу почти до крови. «Ну же, Гарри, давай! Слезы тебе сейчас просто необходимы!»
— Хорошо. Это значит, как минимум, задержку для исследований. Дальше. Тут, — я потряс книгой, — сказано ничтожно мало, ты уж извини. Создатель этой Арки был темным магом, насколько я понял. Таким нельзя доверять, у них все с подвохом. Необходимо собрать больше информации о ней. В Хогвартсе ты ее найдешь вряд ли, хотя можно попытаться. Но есть и другой вариант. Я могу поехать на каникулах в Манор и поискать в семейной библиотеке. О Темной магии там куда больше сведений, чем в школьной. Уверен, найдется что-нибудь и об этом. А это в любом случае тоже означает задержку. Но я не думаю, что для него в этом будет какая-нибудь разница. Если он жив за эти полтора года, то продержится еще какое-то время, пока мы выясним все до конца. Видишь, Гарри? — я вздохнул. — Ты не можешь идти туда сейчас, это верная смерть… и потом… есть еще один пункт.
— Какой? — спросил он, запрокидывая голову, и я с облегчением, и каким-то даже торжеством, заметил светлую влажную дорожку, пробежавшую от уголка его глаза к виску. Отпустив левитационные чары, я опустил его на пол и снял веревки. Гарри сел, подтянув колени к себе, но не сделал попытки подняться, или броситься на меня, только поднял на меня взгляд, полный боли пополам с надеждой.
— Ты все равно не должен идти туда. Даже если мы найдем безопасный способ туда проникнуть и выбраться. Ты Блэка не найдешь, — негромко проговорил я.
— Я его найду! — рыкнул он, не желая верить в мои слова. Я покачал головой.
— Вспомни, на каком факультете учились все поколения Блэков до него, — тихо сказал я. Гарри заморгал.
— При чем тут это?
— Твой дед, Джаред, типичный представитель вашего рода. По крайней мере, в том, что касается нелюбви к Слизерину. Каковы шансы, что кто-то из Поттеров мог жениться на слизеринке? Или что Блэк женился на дочери Поттеров? Хотя бы в ближайшие поколения?
— Я… — Гарри беспомощно заморгал. — Я не помню их фамильное древо настолько хорошо, — прошептал он. — Только ближайшие… Но там нет Поттеров… ЭТО я бы запомнил…
— Вот именно, — подтвердил я. — Прости, но такого родства, если оно вообще есть, недостаточно. Ты все равно не сможешь найти его…
— Но тогда кто? Беллатрисса? — горько фыркнул он, вытирая щеки тыльной стороной ладони. Потом обхватил себя руками, и медленно стал раскачиваться из стороны в сторону, то и дело снова вытирая слезы. Я молчал, отчаянно кусая губы и тщетно пытаясь удержаться и не сказать самую большую глупость в своей жизни. И все-таки остановиться не смог.
— Ты… Ты знаешь, что я его племянник? — спросил я наконец, чуть охрипшим голосом. Гарри вскинул голову. В его глазах застыл ужас пополам с надеждой, неверие, потрясение…он медленно кивнул. Я облизал губы. Ну куда я лезу, ну ради чего?
— Дрей, ты… — начал Гарри, и замолчал. У него перехватило дыхание. — Ты…
— Если мы найдем способ… — я глубоко вздохнул. Ну вот, Драко, твоя очередь кидаться в омут головой. И куда меня понесло, боггарт меня задери? — Я пойду туда, если так надо, — закончил я наконец. — Я найду его и приведу обратно. Если получится.
— Малфой… — прохрипел Поттер, медленно поднимаясь на ноги. — Драко… О Боже, Дрей! — почти выкрикнул он, вдруг бросаясь ко мне и стискивая меня в объятьях. Я придушенно пискнул. — Малфой, забудь все, что я тебе тут наговорил, пока висел! Ты самый лучший, самый добрый, самый замечательный, заботливый, чуткий, отзывчивый и отважный человек на свете! — воскликнул Гарри. Я невольно захихикал.
— Дуралей ты, Поттер… Я преследую исключительно корыстные цели. Кроме тебя, кто еще попрется убивать Волдеморта? Волей-неволей остальным приходится прикрывать твою задницу… Ох, да пусти ты, задушишь!
— Ох, прости! — он поспешно отодвинулся, и я смог, наконец, вздохнуть. Глаза Гарри снова сияли, но уже не тем лихорадочно безумным блеском, который был в них, когда я пришел. Теперь в них действительно были надежда и благодарность… словно я стал для него центром вселенной! Мне стало не по себе.
— Так, уясни с самого начала, — жестко сказал я, не желая, чтобы у него оставались иллюзии относительно моих намерений. — Я туда не полезу, пока не буду точно знать, что смогу выбраться обратно, что не потеряю себя, и смогу его отыскать. Я тебе не какой-нибудь долбанный гриффиндорский герой! Это понятно?
— Ага, — закивал Поттер, все с тем же выражением лица.
— И я считаю, что мы должны рассказать обо всем Дамблдору и посоветоваться с ним, — добавил я.
— Ладно, — кивнул он снова.
— И… И насчет зелий нужно поговорить с крестным.
— Хорошо, — согласился Гарри. Я вздохнул. Хотелось ему врезать, чтобы он наконец перестал изображать китайского болванчика и беспрерывно кивать.
— Перестань, пожалуйста, — попросил я вместо этого. — И приди в себя наконец. Мое согласие это только самое начало. Если ты и правда хочешь, чтобы все получилось, у нас впереди гигантская работа. Я… мне еще никогда не приходилось делать ничего подобного. Куда-то идти, подвергаться опасностям, кого-то спасать…
— Оу, — сказал Гарри, и его взгляд наконец-то стал осмысленным, а восторг приутих. Он мягко положил руку мне на плечо, и ободряюще сжал. — Тебе страшно?
— Мне не по себе, — фыркнул я. — Но я справлюсь. А теперь пошли отсюда, пока Грейнджер снаружи не решила, что мы смылись каким-нибудь неизвестным путем.
— Хорошо, — согласился Поттер, а потом глубоко вздохнул, и отвернувшись, поежился. Настал мой черед подбадривать его, интуитивно понял я. Стоп! Интуитивно? Как бы не так! Да я, Салазар побери, ОЩУЩАЛ его состояние — не так, как свое, конечно, но при взгляде на него я точно знал, что он чувствует, и дело не в том насколько хорошо я его понимал. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что причина этого — наша мысленная связь. Интересно, а он может так же чувствовать меня? И если может — осознает ли?
— Гарри, ты как? — спросил я.
Он вздохнул, и повернулся ко мне. Кажется, его эйфория и потрясение начали сходить на нет, но вместо них появилось что-то еще — надежда, или что-то сродни ей? Я вспомнил собственные чувства, которые испытывал после мнимой смерти отца. Боль, пустота, отчаяние — все это словно черная дыра, разверзшаяся в том месте, которое раньше занимал родной, близкий сердцу человек. Я испытывал их всего лишь несколько минут, и боль была настолько сильной, что я сорвался в магическую истерику. Как же Гарри жил с этим полтора года? Правда, говорят, со временем боль притупляется, или хотя бы становится привычной, терпимой… А вспомнить, какое облегчение я испытал, увидев Люциуса рядом, когда очнулся? Ведь и Гарри должен сейчас испытывать что-то подобное! Ничего удивительного, что он так торопился — когда на месте той ужасной, изматывающей пустоты в душе снова затеплилась надежда увидеть того, с кем и не надеялся снова повидаться? Да в таком состоянии кажется, что ты можешь голыми руками горы свернуть!
— Я нормально, — сказал он, глубоко вздыхая. — Драко, ты, и правда, извини за все, что я тут наговорил. Я, наверное, действительно слегка сошел с ума, когда… Когда прочитал, что оттуда можно выйти, и вообще…
— Я понимаю, — прервал я его. — Не нужно извиняться. Я… не воспринимал всерьез того, что ты говорил. Я просто знал, что должен тебя остановить, прежде чем ты сделаешь глупость. Ну что, а теперь пошли к Дамблдору?
— Ох… — он вздохнул. — Может, давай лучше завтра после урока? У нас все равно Защита утром, а потом свободная пара, вот и спросим его на перемене. А то сейчас-то, наверное, уже поздно… Который час, кстати?
Не успел я бросить взгляд на запястье, где красовались подаренные мне матерью на совершеннолетие часы, как за спиной Гарри на стене материализовались старинные часы с кукушкой. Они показывали пятнадцать минут одиннадцатого — иными словами, отбой был пятнадцать минут назад. Если попадемся Филчу… Впрочем, мне-то бояться нечего, я как староста имею право задерживаться после отбоя, если есть уважительная причина, а вот Поттеру несдобровать… Однако за него я, похоже, зря беспокоился. Посмотрев на старинные часы, Гарри подобрал мантию-невидимку и набросил на плечи, так что видна осталась только голова, живо напомнив мне тот случай в Хогсмиде на третьем курсе. Как же я тогда перепугался поначалу — решил было, что у меня галлюцинации, но правда, потом, уже добравшись до кабинета Снейпа, разобрался, что к чему.
— Тебя проводить? — спросил Гарри. — Конечно, вдвоем под мантией будет тесновато, все-таки не малыши уже, но все-таки, не попадемся.
— Да не надо, спасибо, — покачал головой я. — Я же староста, даже если попадусь, ничего страшного.
— А, ну да, — кивнул он. — Ну так пошли, что ли? А где дверь, кстати?
— Надеюсь, что за моей спиной, — пробормотал я, поворачиваясь. В стене послушно обрисовались длинные прямые контуры двери, почему-то украшенной стилизованным изображением деревьев и звезды между ними. Я хмыкнул. — «Скажи «друг» и войди,» — процитировал я. Гарри хихикнул.
— Или, точнее, выйди, — поправил он. Теперь уже хихикнул я.
— Угу. Ну что, «друг», пошли? Или погоди, как там правильно — Мэллон! — дверь распахнулась.
— Ну, если она еще и ведет в подземелья… — пробормотал Гарри, скорчив мне страшную рожу. Я не выдержал, и прыснул, а он через пару мгновений присоединился ко мне. Цепляясь друг задруга мы кое-как вышли в коридор, шатаясь от смеха. Коридор, впрочем, оказался все тем же коридором седьмого этажа, что меня несколько расстроило — идти было далековато, а я было уж поверил, что окажусь сразу в подземелье… Ну, видно, возможности комнаты не безграничны, ничего не попишешь.
— Да уж, Малфой, ты полон сюрпризов… — пробормотал Гарри, когда истерический смех утих. — Сначала «Звездные Войны», теперь «Властелин Колец»… Что-то будет дальше? Покрасишь волосы в салатовый цвет и купишь себе мотоцикл?
— Кто, я? Покрашу волосы? Поттер, ты в своем уме? — фыркнул я. — Да это только через мой труп!
Попрощавшись с Гарри и с все еще сидевшей в коридоре Грейнджер, я отправился к себе. Пустая, беззаботная болтовня, помогла мне немного расслабиться, и отвлечься от неприятных мыслей о том, во что я впутался. Однако, как я ни гнал их от себя, они вернулись ночью, стоило мне лечь в кровать. Страхи, раздумья… А что если мы все равно, даже с помощью Северуса, неправильно подберем зелье и оно не подействует? Что если я останусь там навсегда? Или еще хуже — вдруг не сработает заклинание направления и я все равно буду блуждать по потустороннему пространству вечно? Или… да мало ли что может пойти не так!? Вдруг я не смогу найти Блэка? Все-таки племянник я ему не родной, а двоюродный — сочтется ли это за достаточно близкое родство? А если и найду — захочет ли он пойти за мной? Ведь по словам Гарри, он какое-то время наблюдал за нами ни третьем курсе, да и потом они держали связь… Если Поттер и говорил своему крестному обо мне, то явно ничего хорошего… Блэк наверняка считает, что я чуть ли не сам — Пожиратель Смерти. Поверит ли он мне? И как сделать так, чтоб он поверил, что я приду по просьбе Гарри? Может, передать ему какую-то вещь, которую он должен будет узнать и понять, что получить я ее мог только от Поттера? Да еще так, чтоб по доброй воле…
В общем, одолеваемый этими мыслями, я ворочался всю ночь, но так ничегои не придумал, и задремал лишь под утро. Сны я видел скверные — ничего, правда, не запомнил, однако когда проснулся на душе было гадостное ощущение, да и не отдохнул совершенно — чувствовал себя разбитым и опустошенным. Если так пойдет и дальше, придется просить у крестного нормальное снотворное… Хотя, если на каникулах поеду в Манор, там смогу выспаться — чары Защиты, плюс сама магия поместья обеспечивают представителям рода покой во всех смыслах. Вообще-то я не собирался уезжать из школы на каникулах, дома все равно никого не будет, а праздновать Рождество в опустевшем доме практически в компании домовиков желания не было. Не тащить же с собой Блейз, в самом деле! Я-то обещал Гарри порыться в библиотеке, но ей покидать школу, где явно будет намного веселей, незачем. Впрочем, я могу остаться в Хогвартсе на сам праздник, а в Манор поехать на следующий день — благо я теперь могу аппарировать, и ждать Хогвартс-эксперсс, а потом трястись в поезде несколько часов мне совсем не обязательно. Летом, конечно, придется ехать именно так — ничего не поделаешь, традиция, — но на Рождество можно и профилонить.
Разговор с Дамблдором не внес существенных изменений в наши планы — разве что теперь можно было рассчитывать, что исследованиями займутся серьезные люди, а не два недоучившихся толком школьника. Ну хорошо, возможно четыре школьника, учитывая поддержку Грейнджер (а куда ж без нее?) и участие Блейз, которую тоже клещами не оттащишь, стоит ей узнать. Тем не менее в Манор ехать мне все равно придется — фамильная библиотека Малфоев не зря славится своим собранием трудов по темной магии. Такой информации как там, больше не найти нигде. Авроры порывались даже конфисковать эти книги после ареста отца, но не тут-то было, — обыск и конфискацию им толком так провести и не удалось. Сначала в поместье нагрянул Волдеморт, заперев его от Министерских работников, а потом я переметнулся, и в Манор вообще почти всем закрылся доступ.
Гарри немного успокоился, хотя на уроках постоянно ловил ворон, и то и дело без всякого повода расцветал улыбкой. На радостях он даже окончательно помирился с Уизелом, и теперь этот рыжий снова все время маячил рядом, сводя меня с ума одним присутствием. По возможности, я старался его игнорировать, однако это не всегда получалось. Впрочем, ради Гарри я старался держать себя в руках. Никаких иллюзий по отношению к Уизелу я не питал, прекрасно понимая, что рыжий ненавидит меня по-прежнему, и точно так же сдерживается, ради того, чтобы не рассориться с Поттером по новой. Если даже у меня и были какие-то заблуждения на этот счет, они очень скоро развеялись — в пятницу после обеда я столкнулся с Роном в коридоре один на один. Кинув быстрый взгляд по сторонам, и убедившись, что кроме нас здесь никого нет, Уизли остановился передо мной и с вызовом посмотрел мне в лицо.
— Малфой. На два слова.
— Ты их сказал уже четыре, — буркнул я, не испытывая особенного желания разговаривать с этим типом. Однако Уизел скривился и сделал движение вперед, словно хотел пихнуть меня к стене. Я предостерегающе поднял ладонь.
— Не ерничай, — резко бросил он, отклоняясь назад. — Я просто хочу расставить точки над i.
— Решил заняться правописанием? Самое время в семнадцать-то лет, — фыркнул я. Уизел уже, по всему видно, с трудом сдерживался, чтобы не полезть в драку, но каким-то чудом овладел собой.
— Предупреждаю, Малфой, я тебе не друг, — сказал он, сделав вид, что мои слова прошли мимо его ушей. — И я ни на грош тебе не доверяю!
— На твоем месте я бы на такую сумму никому не доверял, вдруг обманут? — фыркнул я. — Это ж для тебя целое состояние!
На сей раз выдержка ему изменила.
— Заткнись, хорек! — рявкнул он. — Заруби себе на носу, Малфой, я слежу за тобой! Не знаю, что ты замышляешь, но я это выясню! Клянусь, я выведу тебя на чистую воду! Ты мог обмануть Гарри, но не меня! И я буду защищать своих друзей от тебя, чего бы мне это не стоило! Я не позволю тебе причинить им вред, слышишь?!
— Браво, — презрительно сказал я, дважды лениво хлопнув в ладоши. — Блестящая речь, Уизли, в истинно гриффиндорском духе. И пафос, и чувство… и никакого смысла. Чем страдать этой ерундой, сделал бы что-нибудь полезное… Например, подарил бы своей девушке цветы — глядишь, она бы к тебе и вернулась…
— Отвали! — вспыхнул рыжий. — Я не нуждаюсь в твоих советах относительно моей личной жизни!
— Да ради Мерлина, Уизли, — пожал я плечами. — Если унылое и одинокое прозябание тебе нравится именовать «личной жизнью» — твои трудности.
— Заткнись! — зашипел он так, что заткнул бы за пояс и самого Снейпа. Его палочка снова оказалась в руке Уизела и уперлась мне в шею. Я вздохнул. Никакого страха перед ним я не испытывал — лишь отвращение от того, что его залапанная деревяшка касается моей кожи.
— Ты повторяешься, Уизли, — сказал я, и пнул его в голень.
Рыжий отскочил с воплем, и запрыгал на одной ноге, потирая ушибленную, и осыпая меня всеми мыслимыми и немыслимым ругательствами. Я терпел — ровно до той минуты, как он выпрямился. Тогда я в два шага пересек разделяющее нас пространство, и, используя полученную инерцию, схватил его за воротник рубашки. Прикоснуться к Уизелу не через ткань я бы, наверное, физически не смог — меня бы стошнило раньше.
— А теперь ты послушай меня, — негромко, но очень четко вытолкнул я сквозь с трудом разжимавшиеся зубы. — Если ты, придурок, решил поиграть в параноика, твои проблемы, но не впутывай сюда Гарри! У него и без тебя хватает проблем, а ты и так достаточно уже причинил ему горя! Научись ты, в кои-то веки, думать не только о себе и своих подозрениях! И если ты, — я тряхнул его, для убедительности, — будешь зудеть ему над ухом каждый день, это рано или поздно сведет его с ума, ты хоть это понимаешь? Ты думаешь, ему приятно видеть, как его друзья грызутся между собой? Тебе никогда не приходило в твою тупую башку поберечь его? Пощадить его чувства?
Я оттолкнул его, и отступил. Уизли, тяжело дыша, словно пробежал не меньше мили, смотрел на меня с недоумением, словно не мог поверить в то, что я способен сказать нечто подобное.
— Я… — начал он, потом замолчал на минутку, потирая шею, натертую воротником. — Я все равно тебе не доверяю, — негромко сказал он, однако в его глазах читалось сомнение. Я кивнул.
— А я все равно тебя не уважаю, — отозвался я. — Так что, наверное, мы квиты. Но лично я предлагаю ради Гарри попробовать вести себя друг с другом более-менее цивилизовано и постараться не убить один другого.
— Ты предлагаешь… перемирие? — спросил он. Я фыркнул.
— Еще чего! Перемирие — это когда временно забываются все обиды. У нас с тобой — в лучшем случае пакт о ненападении.
— Эээ… ну ладно, — нехотя кивнул рыжий, хотя я не был окончательно уверен, что до него дошел смысл слов «пакт о ненападении». — Но имей в виду, Малфой…
— Да, да, ты за мной следишь. Я в курсе, — нетерпеливо отмахнулся я. — только не забывай о том, что и я присматриваю за тобой. И если ты еще раз хоть словом причинишь Гарри боль… Я позабочусь, чтобы то, что было с тобой после нашей дуэли, показалось тебе кро-о-охотной неприятностью…
— Не сомневаюсь, — буркнул Уизел.
С тем мы и разошлись — каждый оставшись при своем мнении, однако договорившись поддерживать хотя бы видимость спокойствия, и, как выразился Гарри, «общаться цивилизованно».
Pov Гарри Поттера
Вплоть до конца недели — иначе говоря, до воскресного похода в Хогсмид, — я пребывал в неизменно приподнятом настроении. Сириус, Сириус, Сириус — он занимал все мои мысли. То и дело я начинал беспокоиться о том, как он там — но неизменно успокаивал себя тем, что он же, боггарт побери, чистокровный, значит, погибнуть в потустороннем лабиринте не должен был! И все равно, жуткий, липкий страх то и дело сжимал мне сердце, и отпускал только через несколько минут, когда мне удавалось уговорить себя, что все образуется. Надо только немного потерпеть, поискать нужную информацию, и тогда мы вытащим его. А иногда меня охватывала дрожь нетерпения, и я, кусая губы, ругал себя на чем свет стоит за то, что дал Малфою слово не бросаться грудью на амбразуру, и не лезть в арку самостоятельно. Однако даже беспокойство не могло, по большому счету, испортить мне настроение. Мне казалось, что вообще ничто не могло его омрачить — ни постоянные перепалки Драко и Рона, которые они тщетно пытались замаскировать, ни пытливые взгляды Джареда Поттера, который неизвестно почему ошивался в замке. Ко мне он не подходил, заговорить не пытался, однако я каждый раз ловил на себе его внимательный взгляд, когда он оказывался поблизости. Зачем он остался? Ведь занятия по аппарации были только один раз, в субботу, а потом наступали каникулы, и возобновиться они должны были только в январе. Обе дамы из комиссии уехали в Лондон еще после теста, прибыв обратно только непосредственно перед уроком, а вот он поселился в гостевой комнате неподалеку от директорского кабинета. Хотя, Снейп говорил, что он остался один после отречения от моего отца, и ухода жены? Тогда может, ему просто захотелось побыть среди людей?
Вообще, как я помнил, наши-то занятия начинались ближе к весне, чтобы в начале третьего семестра те, кто подходил по возрасту, могли уже сдать тест в первый раз. Однако в этом году занятия сдвинули, как гласила официальная версия, из соображений безопасности, хотя чем это было безопаснее, никто решительно не понимал. Джинни, горевшая энтузиазмом, глядя на нас, естественно, записалась на курс, и даже смогла, как она утверждала, понять принцип действия. Гермиона, отнюдь не убежденная нашими с Драко заверениями в том, что я не собираюсь бежать в Министерство и прыгать в Арку, не спускала с меня глаз, и оставила в покое всего однажды — вечером в пятницу, когда у меня было свидание с Блейз. Ее назойливое внимание тоже могло бы слегка подпортить мне настроение, однако я едва замечал его — так меня захватила надежда вновь увидеть крестного.
На Малфоя я вообще был готов молиться. Драко казался мне самым лучшим человеком на земле — ведь он был готов рисковать собой ради того, чтобы попытаться спасти близкого мне человека! Дамблдор, правда, пытался его отговорить, и предлагал кандидатуру Тонкс, которая тоже приходилась Сириусу двоюродной племянницей, а кроме того все-таки была старше и опытнее Драко, не говоря уже о том, что она являлась квалифицированным аврором. Однако Малфой просто указал на то, что создатель Арки был, так же как и Темный Лорд, помешан на чистокровности, и полукровок и маглорожденных за аркой уж точно ожидала верная смерть. Скрепя сердце, директор неохотно согласился на то, что Драко — наилучший кандидат. В принципе, Дамблдора можно было понять — все-таки Малфой все еще его студент, как бы он ни хорохорился, и не вопил, что уже совершеннолетний. Да и что уж греха таить — мне тоже было не по себе от того, что приходилось стоять в сторонке и смотреть, как другой рискует жизнью из-за того, что нужно тебе. Поначалу, правда, я не очень думал об этом — признав правоту Драко в отношении зелий, я думал отыскать лазейку и все-таки пойти самому, однако Блейз, узнав обо всем, справедливо указала, что цель — спасти Сириуса, и не столь уж важно, кто именно сделает это.
— Ты можешь, конечно, геройски погибнуть в благородном порыве не подставлять никого, но много ли будет от этого толку? — спросила она. — Ты погибнешь, он останется там и тоже, скорее всего, рано или поздно умрет. И это еще не самое худшее.
— Да куда уж хуже? — вздохнул я. Блейз покачала головой.
— Ты просто не принимаешь во внимание то, какие последствия повлечет твоя смерть, — сказала она. — Вспомни о Том-кого-нельзя-называть. Кто одолеет его, если ты погибнешь? Вот и получится, что твой геройский порыв принесет ему Магический Мир на блюдечке с голубой каемочкой.
— Ух… Об этом-то я и не подумал, — признал я. — Но нельзя же вечно этим прикрываться, Блейз!
— Никто и не просит тебя прятаться! Но лезть туда, где ты заведомо обречен на провал глупо, Гарри! Ты бы лучше сосредоточился на том, что действительно можешь делать!
— И на что же это, например?
— Не знаю, — хмыкнула моя девушка. — Должно что-нибудь найтись, — и она лукаво посмотрела на меня из-под длинных темных ресниц, да так, что я не мог не поцеловать ее…
В Хогсмид в воскресенье мы отправились большой толпой, собравшись все вместе, — мы с Блейз, Гермиона, Рон, Драко, Джинни, Невилл, Дин и Симус, и даже Крэб с Гойлом. Правда, эти двое держались немного в стороне, и время от времени напряженно поглядывали на Малфоя, который, впрочем, не обращал на них ровным счетом никакого внимания.
Гермиона, в отличие от меня, все еще злилась на Рона, и отказывалась поддерживать его в попытках возобновить романтические отношения. Впрочем, я советовал приятелю не отчаиваться — надо знать Герм, она простит, когда сочтет, что помучался он достаточно. Как бы там ни было, Рон очень рассчитывал на сегодняшний поход в Хогсмид — может, поддавшись романтике Рождества, уже витающей в воздухе, она оттает поскорее?
Добравшись до места, мы быстро выяснили, что интересы у всех довольно разные, так что постепенно компания распалась. Мы с Блейз отправились гулять по деревне, как любили делать, когда попадали сюда. В принципе, Хогсмид не настолько велик, чтобы тут можно было находить каждый раз новые развлечения, а без толку шататься по одним и тем же местам — тоже развлечение ниже среднего, однако сегодня, когда деревеньку разноцветным покрывалом окутал хоровод праздничных украшений, все казалось необычным, и обретало новые краски. Повсюду в магазинах, а кое-где и на улицах была развешена омела, и тут и там виднелись целующиеся парочки. Мы с Блейз тоже пару раз оказались в таком положении, однако, вполне естественно, не возражали.
Ближе к вечеру слегка похолодало, а потом повалил снег. Я раньше, вообще-то, свято верил в то, что снег — к потеплению, но, видно, из любого правила бывают исключения. Основная масса учеников набилась в «Три Метлы», «Кабанью голову» оккупировали жители деревни, кое-какие приезжие, и даже кто-то из преподавателей, словом, контингент постарше.
Кроме этих двух заведений, выбора в Хогсмиде в общем-то и не было — разве что злосчастная чайная мадам Паддифут. Хотя в принципе, я уже неиспытывал к этому кафе такого отвращения как прежде — да оно и понятно, наши посиделки с Блейз там оказались куда удачнее достопамятного свидания с Чжоу. Одно плохо — народу в Хогсмиде сегодня было пруд пруди, и я не сомневался, что даже там все столики заняты, в чем и убедился, когда мы окончательно устали, проголодались и замерзли. Впрочем, мы не то чтобы расстроились — просто хотелось посидеть вдвоем, но раз нет возможности, придется присоединяться к остальным в «Трех Метлах» — Уж Рон, Гермиона и Невилл с Симусом точно там. У Дина, насколько я знал, было свидание с Сюзан Боунс, но вполне возможно, что и они уже присоединились к честной компании.
Заявившись в «Три Метлы» мы и впрямь убедились, что почти все наши однокурсники уже устроились за несколькими столиками неподалеку друг от друга. Правда, слизеринцы, в лице Тео Нотта, Крэба с Гойлом, надутой Пэнси Паркинсон, а так же хихикающих Тэсс Хэмонд и Милисенты Булстроуд, уселись за крайний столик, как можно дальше от гриффиндорцев. Оставшиеся два факультета играли роль своеобразного буфера между ними, впрочем, от них семикурсников было немного. Энтони Голдстейна, равно как и Ханны Эббот видно не было — но тут я готов был голову дать на отсечение, что уж они-то точно в чайной Паддифут. За средним столом сидели сестрички Патил вместе с Лавандой Браун, которая то и дело бросала на Рона взгляды, исполненные злорадства, плохо замаскированного под достоинство. Компанию им составляли Майкл Корнер, Эрни Макмиллан, и Захария Смит со своим младшим братом Джейсоном, рейвенкловским Загонщиком, который учился сейчас на пятом курсе.
Гриффиндорский столик — а точнее даже два, потому что за одним все не помещались, — был самым оживленным и жизнерадостным из всех. Единственным «негриффиндорцем» тут был Драко, однако благодаря Джинни и проявившему великодушие Симусу, Малфой не чувствовал себя неуютно. Даже несмотря на мрачные взгляды Рона. Впрочем, куда больше их, и куда более мрачных, выпало на долю Гермионы, которая продолжала его игнорировать, и напропалую КОКЕТНИЧАЛА с Эрни Макмилланом, который сидел к гриффиндорскому столу ближе всех. Мда, видеть заигрывающую с парнем Гермиону Грейнджер — это зрелище не для слабонервных, подумалось мне хотя, конечно, меня скорее смущал сам факт а не то, как это выглядело. Просто я куда больше привык видеть ее в обществе книг, а единственным парнем, не считая Крама, с которым я ее видел, был Рон. Естественно, нужно было быть полным глупцом, чтобы не понять, что все ее действия направлены были только и исключительно на то, чтобы позлить нашего рыжика. И это ей прекрасно удавалось — Рон был мрачнее тучи, и смотрел волком на Эрни, да так, что взгляды, которые доставались Малфою можно было после ЭТИХ счесть чуть ли не проявлением уважения.
Наше появление все встретили одобрительными приветствиями. Уже почти подойдя к столикам, мы с Блейз обнаружили, что застряли — воздух вокруг нас уплотнился, не давая ступить ни шагу ни вперед, ни назад. Впрочем, это не удивило и не испугало: мы были далеко не единственной парочкой, которая попала сегодня в такое положение. Мельком кинув взгляд вверх, я убедился, что над нами повешена омела, и притянув к себе Блейз, нежно поцеловал ее, без тени стеснения. В самом деле, нас столько раз уже видели за этим занятием, что и на сей раз ни для кого не будет в этом ничего нового.
В баре мы провели часа полтора, не больше, и времени еще оставалось более, чем достаточно, как вдруг с улицы донесся оглушительный грохот.
— Не волнуйтесь, не волнуйтесь! — стала тут же успокаивать всех мадам Розмерта. — Я думаю, это всего лишь эти знаменитые фейерверки братьев Уизли из их магазина. Их все время покупают и взрывают на улицах, ничего страшного…
Опровергая ее слова, дверь распахнулась, и в дверь ввалился Дэнис Криви, чьи ноги были спутаны прочными веревками, из которых он с боем выдирался.
— Пожиратели Смерти! — крикнул он. — Они ворвались в «Кабанью голову» и почти сравняли ее с землей!
Что тут началось, страшно даже представить! Крики, паника, беспорядочные метания… В суматохе я чудом умудрился не потерять Блейз, и, держа ее за руку, стал пробиваться к Гермионе, которая на пару с Эрни безуспешно пыталась навести хоть какое-то подобие порядка. А на улице, правда еще пока вдалеке, уже слышны были крики, заклятия, даже какие-то взрывы… Они доносились откуда-то со стороны «Кабаньей головы», и пока не приближались, однако это могло измениться в любую секунду.
Кое-как протолкавшись к Гермионе и Эрни, которые уже успели собрать вокруг себя почти всех младшекурсников, я схватил подругу за руку.
— Их необходимо увести отсюда! — крикнул я.
— До Хогвартса слишком далеко! — возразила она. — Придется обороняться здесь!
— Это слишком опасно! Можно воспользоваться подземным ходом!
— Но Визжащая Хижина тоже в той стороне! — она кивнула в ту сторону, откуда доносились вопли и звуки сражения. Я облизнул пересохшие губы, и тут меня осенило.
— «Сладкое королевство»! Ход завален камнями, но закрывал его Филч, значит, никаких проклятий там не лежит, только стандартные охранные чары! А охранные чары Дамблдора пропустят учеников в такой ситуации! Ты ведь сможешь пробиться через завал?
— Я… Ну, думаю, да… — растерялась Гермиона. Естественно, она сможет — даже Рон в своем время смог, еще на втором курсе в Тайной Комнате!
— Отлично! Блейз, помоги ей! Собирайте учеников и тащите их через подвал в Хогвартс! А там сразу расскажите обо всем Дамблдору! — выпалил я.
— А ты?! — воскликнули обе девушки в один голос.
— Гарри прав, нам нужно найти тех, кто остался! — возразил Эрни.
Так или иначе, я и мысли не мог допустить о том, чтобы уйти. Упустить шанс схватиться с Пожирателями, испытать себя, а может, и сквитаться кое-с кем из них? Перед глазами промелькнуло лицо Беллатриссы, искаженное безумным смехом — такое, каким я его видел после падения Сириуса. А следом за ним мелькнуло лицо Хвоста, мерзкого предателя, продавшегося Волдеморту. Я невольно ощутил мстительную радость в душе при мысли о том, что могу столкнуться здесь и сейчас с одним из них, или даже с обоими. В том, что я справлюсь с ними, я не сомневался, особенно при поддержке Драко. А где он, кстати?
— Дрей! — завопил я, озираясь по сторонам.
— Да тут мы, не ори! — отозвался из-за моей спины знакомый голос, однако не Драко, а Рона. Я обернулся как ужаленный, чтобы увидеть у себя за спиной их обоих, да еще и Джинни в придачу.
— Хорошо, — кивнул я со вздохом облегчения. — Драко, ты мне нужен. Вдвоем мы сможем действовать против Пожирателей…
— Ты спятил, — серьезно сказал Малфой, однако его глаза сверкнули фамильной, серебряной яростью. — И я, похоже, вместе с тобой. Но учти, Поттер просто так бросаться на Пожирателей с боевыми воплями, или как там у вас это называется, я не буду!
— Боевой клич это называется, — проворчал Рон. — Всегда знал, что от Слизенира кроме трусости ждать нечего!
— Заткнись, Уизли, — резко оборвал его Драко. — Я имел в виду тактику и стратегию. Надо выиграть время, дать девчонкам время увести отсюда малышню и вызвать подмогу. Седьмой курс, плюс пара полупьяных учителей, один из которых Хагрид — расклад не в нашу пользу!
— Но у нас с тобой есть Родовая Магия! — возразил было я. Малфой в ответ только как-то зло усмехнулся, и посмотрел на меня так, что я почувствовал себя идиотом.
— Большинство Пожирателей — чистокровные, и у них она тоже есть, — резко сказал он. — Даже женщины наследуют ее часть, правда, в основном целительные и защитные силы. Но уверяю, даже просто защиты им хватит!
— Но… но…
Взрыв, раздавшийся совсем рядом, от которого вылетело больше половины стекол, избавил меня от необходимости отвечать. Гермиона откуда-то выцепила мадам Розмерту, и заставила ее показать короткий путь через черный ход в подсобные помещения «Сладкого Королевства. Мы с Драко, Рон, Эрни и остальные заняли позиции вдоль окон, приготовившись прикрывать их отход. Блейз и Джинни поначалу попытались воспротивиться и остаться с нами, но мы мигом убедили девушек, что пара лишних палочек ничего не решат, а они куда больше помогут нам, если присмотрят за младшекурсниками, и нам не придется каждую минуту оглядываться, чтобы убедиться, что они все еще живы.
Поначалу, казалось, что после того взрыва ничего больше не происходило. У меня затеплилась надежда — или страх? — что Пожиратели ушли, однако стоило мне самую толику расслабиться, как входная дверь, забаррикадированная чуть ли не всеми имевшимися столами, с грохотом слетела с петель, вламываясь в столы и разнося и их и себя в щепы. Во все стороны полетели осколки дерева, мы синхронно всем скопом завопили «Протего!»…
Дальнейшее слилось в какой-то почти непрерывный кошмар. Беготня, беспорядочные выкрики, вспышки света… В зал ворвались человек десять в темных плащах с остроконечными колпаками, чьи лица скрывали белые маски Пожирателей Смерти. Завязалась битва. Это было и похоже на то, что происходило полтора года назад в Министерстве, и в то же время кардинально отличалось. Теперь все мы знали и умели куда больше, чем тогда. Мы могли распознавать заклятия, могли отражать их, да и наш арсенал теперь не ограничивался всего лишь Оглушителями. И все же Пожиратели, полку которых медленно но верно прибывало, теснили нас. Каждый раз при виде зеленой вспышки, или при выкрике «Авада» мое сердце противно ёкало, но я не позволял себе сейчас отвлекаться и выяснять, насколько успешным было заклятие. На секунду ослабив внимание, я сам рисковал получить еще одну Аваду в лоб, и сильно сомневался, что и на сей раз защита, данная мне матерью, спасла бы меня. Драко держался рядом, работая палочкой мрачно и уверенно. Заклятия, которые он бросал одно за другим, отличались немного от тех, к которым я привык, но это и было понятно. Из всех собравшихся только он один не был участником Отряда Дамблдора, и его стиль скорее напоминал стиль наших противников. Впрочем, учитывая то, что Люциус намеревался сделать из сына Пожирателя рано или поздно, в этом не было ничего удивительного. Мы с Драко первое время держались друг за друга, и резкие выкрики Малфоя мне на ухо, когда он подчинял мою Родовую Силу, и использовал нашу магию вместе, вселяли в меня хоть какую-то надежду, что у нас все получится…
В какой-то момент я осознал, что нас вытеснили из бара, и потасовка теперь ведется на улице. Перед глазами в красноватых отблесках пожара сновали темные фигуры. Горело несколько зданий, в их числе и достопамятный магазинчик с одеждой, и злосчастная кафешка Мадам Паддифут. От «Кабаньей Головы» тоже доносились отблески пожара… К семикурсникам присоединились постоянные жители Хогсмида, но нас все равно было мало, а бой кипел со всех сторон. Только бы мы смогли! Только бы у нас получилось прикрыть отход младших курсов, и только бы никого не потеряли в этой свистопляске! Повторяя это как молитву, я, почти не прицеливаясь, бил «Ступефаями», «Импедиментой» и «Петрификусом» по каждому увенчанному остроконечным колпаком Пожирателя силуэту, отчаянно надеясь, что никому из наших не пришло в голову сегодня напялить такую же остроконечную шляпу.
Я почти не осознал, что в горячке боя умудрился-таки потерять из виду Драко, и опомнился слегка только тогда, когда столкнулся спиной к спине с кем-то, в ком, обернувшись, признал Рона. Его лицо было перемазано сажей, а на щеке красовалась длинная царапина, но в остальном он был цел и невредим.
— Где остальные? — крикнул я, хотя было очевидно, что он знал ответ не лучше, чем я сам. Рон что-то прокричал в ответ, но тут над нами снова пронеслось несколько лучей заклятий — к счастью, ни одного зеленого, — и нам пришлось срочно снова вступить в схватку.
Мысленно благодаря небо за прошлогодние непрерывные тренировки профессора Тёрнер, я наслал невербальное проклятие на одного из пожирателей, от которого его тут же скрутил жуткий кашель. Пока он складывался пополам и задыхался, я обездвижил его напарника и успел обезоружить еще двоих. Сам я тоже пропустил пару ударов, и теперь у меня плетью болталась левая рука, онемев от мощного энергетического удара в плечо, ныли ребра, частично принявшие «Аэрос Сфаэро Мортис», и сочилась кровь из раны за ухом — но там меня просто зацепило осколком стекла, к счастью, не повредив никаких крупных артерий.
Я с отчаяием понимал, что начинаю уставать. Палочка в руке казалась неподъемной, как бревно, ноги переставлялись с трудом, и я уже не носился по деревне, как чокнутый заяц, стараясь поспеть на помощь всем подряд, а с трудом ковылял по одной из боковых улиц, отчаянно надеясь, что скоро подоспеет подкрепление.
Выбравшись на пригорок на окраине деревни, я с тихим ужасом увидел, что здесь тоже кипит бой. Пожирателей было немного, человек пять, не больше, и их постепенно теснили жители деревни. Где-то поодаль, внизу, я заприметил огромную фигуру Хагрида — лесничий тоже участвовал в схватке, и довольно неплохо справлялся, хотя колдовство давалось ему с трудом. Впрочем, Хагрид с лихвой восполнял недостаток магической мощи огромным ростом и кулаками.
Внезапно один из Пожирателей, которые сражались в группе почти прямо передо мной, выскочил вперед. Насколько я мог судить, это был человек небольшого роста, и довольно изящного телосложения. Я застыл. А что если это… Пожиратель вскинул руку, и завопил «Сектумсемпра!», указывая на одного из хогсмидских колдунов. Тот упал, отчаянно хватаясь за распоротую грудную клетку. Я вскрикнул — уж я-то знал, на что способно это заклинание!
Но это была не единственная причина. Женский голос — вот что окончательно убедило меня в том, что это Пожирательница, к тому же, голос показался знакомым. Я выкрикнул заклинание, оставившее ее без колпака и маски, и с мстительной радостью узнал Беллатриссу Лестрейндж. Взревев, я ринулся в бой, позабыв и про усталость, и про собственные ранения. Она встретила меня а полпути издевкой, но был в такой ярости, что едва обращал внимание на то, что она там говорила помимо заклятий. Я кипел и рвался в битву — кажется, в тот момент мне было все равно, что использовать, и еще пара минут — и я решился бы даже на Аваду.
— Экспеллиармус! — прокаркал откуда-то сбоку и чуть сверху чей-то голос, и моя палочка вылетела из моей руки и унеслась куда-то в неизвестном направлении. Беллатриса издевательски расхохоталась, а я, обескураженный, и еще не успевший толком осознать весь ужас своего положения, стоял перед ней, и чувствовал себя ребенком, у которого внезапно отобрали игрушку, с которой он увлеченно играл, и велели идти спать. Я бросил взгляд на ее нежданного союзника. В пылу схватки мы с ней переместились по пригорку ниже, и теперь я снизу вверх смотрел на человека среднего роста, в темном плаще, почти таком же как у пожирателей, но с наглухо закрытым капюшоном, где были прорезаны дырки для глаз и рта. Где-то я читал, что в средние века были монашеские ордена у маглов, монахи которых почитали правильным скрывать свое лицо от греховного мира, дабы полностью отрешиться от него, и носили похожую одежду. Кажется, она называется «куколь», или как-то так.
— Ну вот, — злорадно проворковала Беллатрисса, обнажая зубы в хищной улыбке. — Добро пожаловать в компанию, Гарри Поттер! — и она подняла палочку, готовясь наложить на меня… Что бы она ни собиралась наколдовать, у меня уже не было возможности отбить ее заклятье, и я мог только увертываться, однако хорошо понимал, что долго это не продлится.
— Протего!
— Ступефай! — раздались одновременно два голоса, и откуда-то из-за холма выскочили Рон и Драко — оба потрепанные, а Малфой еще и хромающий на одну ногу, но вполне живые. Никогда в жизни я еще не был как счастлив их видеть! Ошеломитель Драко цели не достиг, однако шансов у меня существенно прибавилось.
— Ты! — заверещала Беллатрисса при виде Малфоя. — Ах ты, вероломный змееныш! Прощайся с жизнью!
— Не думаю, тетя, — процедил он и щелкнул пальцами левой руки, одновременно нашарив правой мою ладонь. Родовая магия и невербальный Экспеллиармус — и палочка Бэллы последовала за моей. Она побледнела.
— Уходим! — крикнула она своему сообщнику в куколе, и опрометью кинулась за свей палочкой. Схватила ее, и с громким хлопком аппарировала. Что-то в его фигуре настораживало, как-то неестественно, сковано он двигался. Я нахмурился, и меня пронзило странное ощущение неправильности происходящего, словно этому человеку там не место — а точнее, что его место совсем не там. От Драко по нашей связи донесся такой шквал эмоций, что я вдруг понял: этого человека надо задержать любой ценой. Я шагнул вперед… А дальше все произошло так быстро, что я успел осознать происходящее лишь тогда, когда все было уже кончено.
— Гарри, нет! — крик Рона, и одновременно с этим фигура «монаха» разворачивается ко мне…
— Авада Кедавра!
— Импедимента! — а это уже голос Драко, его заклятие настигает меня раньше, и я падаю на спину, а зеленый луч Авады проносится над моей головой, не успев лишь на долю секунды. — Фините Инкантатем! — выкрикивает снова Малфой.
— Ступефай! — одновременно кричит Рон, и его Ошеломитель насквозь пронзает фигуру в темном плаще. Незнакомец падает как подкошенный, и тут…
Вокруг воцарилась тишина. Меня как клещами потянуло к упавшему телу, валяющемуся на снегу бесформенной грудой. Шаги сзади подсказали, что Рон и Драко следуют за мной почти что след в след. Я приблизился.
— Это, должно быть, и есть тот самый таинственный новый союзник Волдеморта, о котором говорил Снейп, — сказал голос Малфоя. — Вроде, его Бэлла как раз привела, так что, наверное, все сходится. Интересно, кто он такой?
— Давайте посмотрим? — предложил не очень уверенно Рон. Я, облизав губы от напряжения, сделал еще шаг вперед. Почему-то еще никогда в жизни мне не было так страшно хотя я сам не мог бы объяснить природу своего страха. Мне почему-то чудилось, что голова под этим куколем не принадлежит человеку, и мерещились всякие ужасы из магловского кино — вроде «Хищника» или «Чужого». Вот сейчас я сдерну эту тряпку, а там — жуткая морда, оскаленная в намерении броситься… Усилием воли отогнав видения, я снова потянулся к капюшону, который не был, как стало видно, частью плаща, а надевался отдельно сверху. Я несмело сомкнул пальцы на грубой ткани, и потянул. Почему-то у меня было ощущение, что я сам лично стаскиваю капюшон дементору, который готовится меня поцеловать.
Ткань соскользнула довольно легко, и в первый момент я испытал безграничное облегчение, когда голова под капюшоном оказалась вполне человеческой. Я не сразу понял, что именно вижу. Обычный человек — отросшие до плеч темные волосы, исхудавшее лицо, довольно привлекательное, немолодое уже, но и не сказать, чтобы старое…
Рон за моей спиной сдавленно охнул. Драко не проявлял никаких эмоций, и это в первый момент сбило с толку. И тут у меня перехватило дыхание, когда внутри одним добела раскаленным шквалом нахлынуло узнавание. Дыхание перехватило от резкой, острой боли и неверия. Нет, нет, не может быть! Это не может быть он!!! Я заморгал, тщетно пытаясь вдохнуть. Грудь сдавило железными тисками, а редкие снежинки, витающие в воздухе, вдруг заметались в диком хороводе, и, все увеличиваясь, вдруг все скопом кинулись мне в лицо. Ледяной поток ворвался в легкие, и я с тихим всхлипом наконец потерял сознание.