Pov Гарри Поттера
Странное дело, но в последние дни мне все чаще начинало казаться, что я постепенно теряю способность ощущения времени. Время от времени, — и, как мне казалось, все чаще и чаще, — я ловил себя на том, что оно словно бы течет для меня по разному, в разные периоды дня и ночи. Иначе как объяснить то, что время то летело вперед семимильными шагами, да так, что я буквально ничего не успевал, то ползло со скоростью черепахи, когда, несмотря на кучу невыполненных дел, мне казалось, что оно не движется вовсе? Я даже начал тревожиться, не завладел ли каким-то образом моим сознанием Волдеморт, и у меня начались провалы в памяти, как у Джинни на ее первом курсе из-за дневника Риддла? Но нет, сколько я ни напрягал разум, я не мог припомнить никаких странностей, о которых она говорила — ну, вроде того, чтобы не понимать, как оказался в том или ином месте, или не знать, что делал в то или иное время. Тревожась об этом, я, кажется, совсем достал Малфоя вопросами, не кажется ли ему странным что-нибудь в моем поведении, и не замечал ли он, что мои мысли в какой-то момент становятся странными и необычными. В конце концов, устав повторять, что никаких отклонений он не заметил, за исключением усталости из-за напряженной учебы, Драко в довольно резкой форме рявкнул, что единственная, зато постоянная странность, которая за мной последнее время водится — это столь сильное беспокойство о своих мозгах, при полном их отсутствии. Грубовато, конечно, но это показывало, насколько сильно я достал его своей паранойей. Впрочем, эта отповедь несколько успокоила меня, так что я не обиделся.
Вскоре после квиддичного матча Дамблдор сообщил, что ему наконец удалось пообщаться с Наземникусом Флетчером, и выяснить, что тот действительно стащил из дома № 12 на площади Гриммо золотой медальон с изображением змеи свернувшейся буквой S на крышке, и продал его за бесценок какому-то типу в Лютном переулке. Судя по описанию, которое удалось добыть из головы Наземникуса (в большей степени при помощи Легилименции), «типом» был один из перекупщиков, промышлявших в Лютном, и на его поиски тоже уже отправлены агенты Ордена Феникса. Впрочем, пока что новости были не самыми обнадеживающими. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что перекупщик не продержит у себя золотую безделушку долго, так что, скорее всего, медальон успел уйти еще дальше. Удастся ли нам отыскать его? Мало ли кто мог его купить…
Насчет остальных крестражей мало-мальски обнадеживающих новостей тоже не наблюдалось. В отношении какой бы то ни было реликвии Рейвенкло, или же хотя бы Гриффиндора, хотя это было менее вероятным, по-прежнему не было никаких сдвигов. По словам Драко, Малфой-старший считал, что Реликвии Основателей — вещи настолько редкие, что если бы что-то еще из них и сохранилось, об этом было бы известно по крайней мере среди коллекционеров. Однако, если медальон Слизерина и чаша Хаффлпафф в прошлом еще всплывали время от времени, а местонахождение меча Годрика было точно известно на сегодняшний день, не говоря уже о Распределяющей Шляпе, то ни о чем остальном никаких сведений нащупать пока не удавалось, несмотря на все усилия.
С чашей тоже дела обстояли не лучшим образом. Волдеморт то ли перестал доверять Снейпу, то ли просто опасался того, что Дамблдор владеет Легилименцией не хуже него самого, а значит, может прочесть в разуме его сторонника что-то нежелательное. Так или иначе, профессор Зельеварения не мог сообщить о крестраже ничего важного. За исключением, возможно, того, что он мельком слышал от других Пожирателей тонкие намеки на то, что чаша, кажется, как-то связана с одним из новых планов Темного Лорда, в подробности которого Снейпа не посвящали. Странно, еще год назад я бы, наверное, на весь замок пытался орать, что зельевар что-то замыслил и ему нельзя доверять. Теперь же общение с Драко, и, наверное, не в последнюю очередь, наша с ним мысленная связь, сделали меня спокойнее и сдержаннее, а полное доверие, которым пользовался у Малфоя Снейп, убеждало, кажется, и меня в его лояльности.
На этом фоне известие о наследстве Блейз и о судебном иске против нее, могли показаться сущей мелочью, но, не знаю почему, я все равно расстроился. Пусть уехать им с Драко предстояло всего лишь на два дня, да и то, на ночь они собирались вернуться, но меня не отпускало странное чувство тревоги за них обоих, стоило мне подумать об этом. Я не смог бы толком объяснить, в чем именно дело, но чем дольше я раздумывал о предстоящей слизеринцам поездке, тем труднее мне было удержаться от того, чтобы помчаться к ним, и просить, умолять, — или даже требовать, а если придется, то и угрожать! — чтобы они никуда не ездили. Или чтобы позволили мне поехать с ними, хотя это уж было бы верхом неосторожности. Я был слишком приметной фигурой, к тому же, с моей связью с Темным Лордом, выследить меня в Министерстве Пожирателям было проще простого, несмотря на всю защиту, наложенную Дамблдором. И все-таки я дорого дал бы за возможность поехать с ними.
Вскоре, однако, я убедился, что мне впредь следует быть осторожнее со своими пожеланиями. Случай — или, лучше сказать, оправдание? — для моей поездки в Лондон скоро нашелся, но был таким, что я сразу понял — такую цену платить за свои желания я не готов. Да и вряд ли когда-нибудь буду готов.
В пятницу, перед выходными, после которых должна была состояться поездка Блейз и Драко, утренняя почта что-то задерживалась дольше обычного. Завтрак заканчивался, приближалось время первого урока, а «Утреннего Пророка» все не было. Я осматривал зал, но ни у кого в руках не было видно газеты, и по словам Драко, которого я мысленно спросил о том же, у Слизеринцев пресса тоже не появлялась. Меня терзала смутная тревога — а может, то были отголоски чужого торжества где-то внутри? Несмотря на барьеры Окклюменции, которыми отгораживался от меня Волдеморт, и на некоторую защиту, которую мне обеспечивала ментальная связь с Малфоем, я все-таки мог бы поклясться, что этот красноглазый выродок чем-то страшно доволен сегодня. И доволен, пожалуй, еще со вчерашнего вечера. Ощущения были гораздо слабее, чем на пятом курсе, мне ничего такого не снилось ночью, не возникало никаких видений, да и шрам покалывало лишь чуть-чуть — ничего похожего на адские боли, мучившие меня тогда. Но все же я готов был голову дать на отсечение — Волдеморт что-то замыслил, и небезуспешно…
Дамблдора на завтраке не было, но такое время от времени случалось, поэтому никто особенно не тревожился. Но когда в боковую дверь ввалился, стараясь при этом создавать поменьше шума, запыхавшийся Филч, и, наклонившись к столу учителей как раз между Снейпом и МакГонагалл, стал им что-то быстро говорить, мои подозрения переросли в уверенность. Что-то случилось — что-то, что спланировал Волдеморт, и более того, на что он возлагал большие надежды. Я окончательно уверился в своей правоте, когда после разговора с Филчем оба декана, не закончив трапезу, покинули Зал. Никто больше из учителей не ушел, несмотря на тревогу, возникшую за преподавательским столом. Это тоже говорило о многом — Снейп и МакГонагалл из всех — единственныt челны Ордена Феникса среди учителей. Ну, не считая, пожалуй, Хагрида, но его тоже не было на завтраке.
Впрочем, неведением нас мучили недолго. Первый Урок — Зельеварение — отменили, а очень скоро меня, Гермиону и обоих Уизли спешно вызвали к директору, причем вызвали по громкой связи, чего не случалось со времен Амбридж! Дамблдор предпочитал пользоваться записками, которые передавал через учеников. Но, видно, на сей раз, дело было более чем срочное. Блейз и Драко, несмотря на то, что их-то не вызывали, сопровождали нас до самого кабинета, и только там, в коридоре, поотстали, намереваясь дожидаться нас снаружи. Однако встречавшая нас у горгульи МакГонагалл, увидев слизеринцев, махнула рукой, приглашая и их тоже.
Помимо втрое более мрачного чем обычно Снейпа, в кабинете директора обнаружился Джаред Поттер, тоже хмурый, как дементор. Он сидел в самом углу, молча, и мрачно посматривал на окружающих, и то и дело теребил кончик своего носа, точно в глубокой задумчивости. Нашу компанию он смерил тяжелым взглядом, от которого я невольно ощутил холодок между лопаток, однако в глазах деда не было столь часто появляющегося там неодобрения по отношению ко мне.
Дамблдор тоже казался необычайно серьезным, и даже, наверное, расстроенным. Начал он с того, что, наколдовав стулья всем шестерым, велел нам рассаживаться, а сам замкнулся в долгом молчании, которое, казалось, растеклось по всему кабинету, словно утренний туман по полю. Казалось неудобным нарушать его, пока сам директор не решит заговорить, и в то же время неизвестность и ожидание начинали казаться просто невыносимыми.
— «Интересно, что произошло?» — подумал я, направив свою мысль к светловолосой макушке Малфоя, наполовину скрытой сидящими между нами Блейз, Гермионой и Джинни. Драко чуть вздрогнул, и почти незаметно пожал плечами.
— «Не хочу каркать, но вывод напрашивается сам собой: то-то связанное с семейством Уизли, — отозвался он, тоже мысленно. Я вздрогнул, по его примеру, но, видимо, по другой причине. Его слова почти соответствовали моим собственным догадкам, которые я гнал от себя с того самого момента, как по громкой связи прозвучали первым делом имена Джинни и Рона, и уж только потом — мое и Гермионы.
— «Боюсь что ты прав», — нехотя признал я. — «Если бы это было что-то с Сириусом, вызвали бы в первую очередь меня. А если бы пострадали родные Гермионы — ее. Вы с Блейз вообще не в счет, вы тут за компанию.»
— «Об этом нетрудно догадаться», — заметил Малфой в своей обычной, чуть язвительной манере. О старался казаться бесстрастным, но от меня не укрылась легкая тревога в его мысленном голосе, равно как и взгляд, который он бросил на Джинни, сидящую между ним и Гермионой.
Между тем, молчание директора настораживало все больше. Неужели новости настолько плохи, что он не может решиться сказать? И это Дамблдор, который может сказать и объяснить что угодно! А тут еще это жуткое ощущение удовольствия, исходящее от Волдеморта… Хотя, удовольствие — слишком сильное слово. Насколько я помнил, даже в тот раз, когда во время нашего пятого курса ему удалось освободить из Азкабана Беллатриссу и остальных, он был рад куда больше. Возможно, это было объяснимо действием всяческих защитных чар, ограждающих нас обоих друг от друга, а может быть, причина была в том, что случившееся, что бы это ни было — всего лишь часть его плана, и радоваться по-настоящему Теному Лорду еще рано. Я терялся в догадках, и почти сожалел о пятом курсе, когда подобные ощущения часто сопровождались видениями о том, что же происходит. Молчаливая поддержка Драко успокаивала, но только до некоторой степени. Хоть бы Дамблдор заговорил уже, наконец!
Словно прочитав мои мысли — а может, и вправду прочитав, ведь директор, как я подозревал, тоже не брезговал Легилименцией, — Дамблдор оторвался от своих размышлений и снова обвел взглядом нашу встревоженную компанию.
— Прошу прощения за это молчание, — мягко сказал директор, и его взгляд остановился сначала на Роне, а потом — на Джинни. — Рональд, Джиневра, боюсь, у меня для вас печальные новости, — продолжал он. Рон, по другую сторону от меня, резко выпрямился на своем стуле, неотрывно глядя на Дамблдора. Джинни вела себя более сдержано, но я заметил, как она стиснула руки так, что костяшки пальцев побелели.
— Что случилось? — хрипло спросил Рон.
— О, не нужно так переживать, самого страшного не произошло, — поспешно сказал директор. — С тремя членами вашей семьи случилось несчастье, но, благодарение судьбе, они остались живы.
— Кто? — выдавил Рон. Джинни, при словах «самого страшного не произошло» немного расслабившаяся, снова напряглась — на сей раз вместо того, чтобы просто стиснуть ладони, она изо всех сил вцепилась в руку Драко.
— Ваши братья. Фред, Джордж, и… И Перси.
— Господи, этот-то гад здесь при чем?! — возмутился Рон прежде, чем успел подумать, что именно говорит. По лицу Дамблдора пробежала тень, но он ограничился лишь коротким неодобрительным вздохом. Джинни, не удостоив слова брата вниманием, подалась вперед на своем стуле.
— Что произошло, профессор, сэр? — спросила она.
— Вчера вечером, где-то между девятью и десятью часами, произошло крупное нападение Пожирателей Смерти на Косой переулок, — ответил Дамблдор. — В той или иной степени пострадали почти все заведения, расположенные на ней, за исключением, возможно, «Гринготтса». Впрочем, хотя внутрь банка Пожиратели проникнуть не пытались, некоторый ущерб фасаду все же нанесен. В наибольше степени, среди остальных пострадали три заведения — кафе-мороженое Фортескью, лавка волшебных палочек Олливандера, и магазин УУУ братьев Уизли. Все три здания, увы, полностью разрушены. Флориан Фортескью, к несчастью, найден мертвым в развалинах своего кафе, и убит, очевидно, Авадой Кедаврой. Олливандер исчез, но бежал ли сам, или был захвачен в плен, пока неизвестно. Ваши братья, Фред и Джордж, тоже были найдены прибывшими на место происшествия аврорами и сотрудниками Отдела Обеспечения Магического Правопорядка. Они довольно сильно пострадали — многочисленные ранения, шок от болевых проклятий, и у обоих наблюдаются укусы пока неизвестного нам существа. Мы можем лишь догадываться, кто именно это был, но, к счастью, не змея.
— Может… оборотень? — содрогаясь, предположил Рон. Драко при его словах резко вздрогнул.
— Вчера было не полнолуние, мистер Уизли, — холодно бросил из своего угла Снейп.
— А, ну да… — с облегчением вздохнул Рон.
— В свите Волдеморта есть оборотень, который нападает не только в полнолуние, — заметил сквозь стиснутые зубы Драко. Дамблдор неохотно кивнул, одарив Малфоя мрачным взглядом.
— Очевидцев нападения осталось очень мало, а те, что остались — сами в состоянии шока, — сказал он. — Но полагаю, мистер Малфой может оказаться прав. Я не вижу доказательств того, что Фенрир Грейбэк, печально известный как предводитель самого крупного в Британии сообщества оборотней, не участвовал в нападении.
— Так они… станут оборотнями? — дрожа, спросила Джинни. Драко второй рукой накрыл ее ладошки, вцепившиеся в его ладонь, и успокаивающе погладил, но кажется, это не особенно помогло.
— Это спорное утверждение, — мягко сказал директор. — Нападение произошло не в полнолуние, как отметил Северус, а значит, Грейбэк пребывал в человеческом облике. Однако он уже дошел до такой стадии безумия и дикости, что, по всей вероятности, не делает различия между двумя своими состояниями. Боюсь, он опасно приблизился к тому, чтобы из обычного оборотня превратиться в особь-Лорда. И притом, без какого-либо подспорья. В общем, — Дамблдор вздохнул, — пока неясно, его ли это укусы, и как они отразятся на ваших братьях. Они доставлены в больницу святого Мунго, и помещены в отдельную палату, им оказывается вся необходимая помощь… Однако пока рано говорить что-то определенное. Жизни их вне опасности, это можно утверждать смело, однако до тех пор, пока они не придут в себя, мы можем лишь предполагать, как все происшествие отразится на рассудке каждого из них.
— Их пытали при помощи Круцио, да? — надтреснутым голосом спросил Рон. — Это значит, что они могут стать как… Как родители Невилла, да?
— О, ну… Я уверен, дело не дошло до той ужасной стадии, как с четой Долгопупс, — снова вздохнул директор. — Но… Боюсь, полностью исключать вариант с повреждением рассудка все же не стоит.
— Где же были авроры? — со слезами в голосе спросила Джинни. — Почему они прибыли только уже «на место происшествия»? Косой переулок — практически центр магического Лондона! Почему они…
— Нападение произошло в высшей степени неожиданно, мисс Уизли, — бесстрастно проговорил Снейп. Профессор казался бледнее обычного, и сейчас я как никогда видел, что его холодность и бесстрастность — всего лишь маска, прячущая боль и чувство вины. — Оно готовилось в большой тайне, и было просто блестяще организовано. Более того, знали о нем лишь его непосредственные участники. Подозреваю, что все происходило под личным тотальным контролем самого Темного Лорда, и он персонально следил за тем, чтобы не допустить распространения даже малейших слухов об этом. В детали были посвящены даже не все члены внутреннего круга, а это, поверьте, говорит о многом. Основную массу атакующих составили новобранцы из числа детей Пожирателей Смерти и единомышленников, но костяк отряда — в основном освобожденные из Азкабана безумцы, вроде Беллатриссы, и чудовища, наподобие Грейбэка.
По лицу Джинни было видно, что она готова возразить, а может, и накинуться на профессора с обвинениями, но рука Драко снова мягко погладила ее ладонь, и я невольно ощутил отголосок его сопереживания ей, и желания защитить и уберечь девушку от горя. Джинни, хоть и не ощущала той связи, что была между нами, видимо, тоже почувствовала это, и с тяжелым вздохом обмякла, откинувшись на спинку своего стула.
— Увы, это так, — согласился Дамблдор тем временем. — Нападение было действительно блестяще организовано. В общей сложности оно длилось не более получаса. Пожиратели появились внезапно, со стороны Лютного переулка, и атаковали стремительно и напористо. Для меня вполне очевидно, что у них был четкий, проработанный план действий. К тому времени, как в аврорат начала поступать информация о случившемся, все было уже кончено. Помимо прочего, были организованы и пути к отступлению — каминная сеть, портключи, удобные точки аппарации. К тому же, они выбрали крайне удачное время для атаки — народа в Косом переулке вечером меньше, чем днем, а значит, они не встретили столь яростного сопротивления. И кроме того, бОльшая часть ликвидаторов заклятий из Гринготтса тоже уже закончила рабочий день, а они, из всех, кто работает в Косом Переулке, единственные, кто мог бы дать серьезный отпор. Кроме того, Гринготтс, из всех зданий, пострадал в наименьшей степени, очевидно, с ним просто не хотели связываться. Цели были четко определены. Пожиратели нанесли удар по всем трем заведениям практически одновременно, все остальные, полагаю, пострадали лишь в результате неких… отвлекающих маневров. Все три заведения, подвергшиеся основным ударом, работали допоздна, и владельцы всех трех проживали там же, в тех же домах.
— Фред и Джордж снимали квартиру прямо над магазином… — всхлипнула Джинни.
— А Перси!? — вдруг вспомнил Рон. — Как там оказался Перси? Он же не мог быть у близнецов, профессор, да они б его в порошок стерли! Ну, в своем настоящем виде он бы точно от них не ушел… — пробормотал он тише.
— Персиваль находился не в магазине УУУ, — ответил Дамблдор. — И полагаю, стал случайной жертвой. Он был в кафе Фортескью в обществе мисс Пенелопы Кристалл, и они оба оказались жертвами нанесенных зданию повреждений. Мисс Кристалл, увы, погибла под обломками, — проговорил он. Гермиона вскрикнула, тут же зажав рот ладонью. Пенелопа Кристалл, подружка Перси, оказалась на втором курсе ее «подружкой по несчастью» — они обе подверглись оцепенению от отраженного взгляда василиска. — Ваш брат выжил, и его жизнь также вне опасности, — продолжал Дамблдор. — У него многочисленные травмы, но к счастью, все они легко исцеляемы при помощи Костероста и заживляющих зелий. Ему придется провести в больнице святого Мунго несколько дней, но с ним все будет в порядке, так что на его счет можно не волноваться.
— Профессор, а…. нам можно будет навестить их? — подал голос я. Возможно, не следовало этого предлагать — но стоило мне представить себе чреду бесконечных часов в школе, когда мы будем каждую минуту ожидать известий о состоянии близнецов, осознавая собственное бессилие — и у меня темнело в глазах. Правда, если рассуждать здраво, мы ничем не могли помочь им, даже если бы и присутствовали в больнице, непосредственно рядом с ними, однако это дало бы некую… иллюзию сопричастности. По крайней мере, я не сомневался, что для Рона и Джинни это было немаловажным фактором. Да и, черт побери, для меня самого! Как ни крути, а Уизли давно уже были для меня практически семьей — единственной настоящей семьей, которую я знал, куда более родной и близкой мне, чем Дурсли. Дамблдор, естественно, прекрасно понимал все это.
— Разумеется, — сказал он. — Конечно, пропускать занятия для вас сейчас было бы очень нежелательно, однако я прекрасно понимаю, что вы не сможете сосредоточиться на учебе. В два часа от «трех Метел» вас заберет «Ночной Рыцарь», который доставит вас шестерых на Площадь Гриммо. Сириус, естественно, с радостью приютит вас всех на время вашего пребывания в Лондоне, он уже сообщил мне об этом. Блейз, Драко, думаю, вам так тоже будет удобнее заодно уладить вопрос с судебным разбирательством. К тому же, — слабо улыбнулся директор, — не думаю, что сейчас есть смысл разбивать вашу дружную компанию. Вы совершили почти невозможное, объединив ваши факультеты, и…
Дамблдор замолчал, видимо, сочтя дальнейшие излияния своей радости по поводу примирения Слизерина и Гриффиндора неуместными. Да и правду сказать, рано было объявлять о примирении всех факультетов, мы были всего лишь представителями. Хотя, если вспомнить последнюю игру…
— А почему «Ночной Рыцарь», профессор? — поинтересовалась Гермиона, и я заморгал, только сейчас тоже осознав некоторую странность в предложении Дамблдора. Директор несколько помрачнел.
— Полагаю, мисс Грейнджер, в свете последних событий это наиболее безопасный для вас сейчас способ передвижения, — заметил он. — Вчерашнее нападение дало нам некоторые основания опасаться, что Пожиратели внедрили своих людей в наблюдение за магическим транспортом. Ну, отдел управления Каминной сетью давно уже не вызывал у меня доверия, — Дамблдор поморщился. — Недавно было перехвачено несколько сообщений — не особенно важных, но все же конфиденциальных. Полагаю, до тех пор, пока мы не перепроверим защиту, наложенную на особые каналы связи, как например, между Хогвартсом и штабом Ордена, полагаться на Каминную сеть мы не можем. Доверять можно лишь внутренней сети Хогвартса, что в нашем случае бесполезно, и тайным каналам, о которых нет записей в основном Каминном Узле, — он бросил достаточно красноречивый взгляд на Драко, чтобы можно было догадаться, что речь идет о связи с Малфой-Манором. — Но они, увы, в данном случае так же бесполезны для вас.
— А почему бы нам не использовать портключ? — не сдавалась моя подруга. — Ведь вы, как Хранитель Тайны штаба Ордена, и как директор Хогвартса, можете сделать портключ прямо отсюда — и туда?
— Разумеется, — согласился Дамблдор. — Однако порключи и аппарация в данном случае тоже нежелательны. Во вчерашней битве отступление было организовано не в последнюю очередь за счет портключей, а изготовить такое их количество без содействия сотрудников отдела Наблюдения, просто немыслимо. Конечно, я могу защитить действие своего портключа от посягательств, но в любом случае, это сопряжено с риском открыть тому, кто попытается вмешаться в его действие, местоположение штаба. Увы, я могу наложить защиту от посягательства, но не от попытки проследить конечный пункт назначения… Ну а против аппарации в доме на площади Гриммо с самого начала установлены защитные чары. Вам пришлось бы аппарировать на саму площадь, а это привлекло бы ненужное внимание маглов.
— А если мы приедем на трехэтажном автобусе, это, по-вашему, внимания не привлечет? — хмыкнул Рон, успевший несколько оправиться от потрясения.
— На автобус наложены отвлекающие чары, мистер Уизли, — неприязненно бросил Снейп. — Которые, кстати говоря, распространяются и на его пассажиров при высадке и посадке. Маглы увидят обычную группу молодежи, выходящую из обыкновенного автобуса. Не столь уж необычное зрелище, даже в магловском мире. Так что это, в любом случае, будет безопаснее.
— Не говоря уже о том, что вы все только-только получили лицензию на аппарацию, и подвергаетесь опасности расщепления при групповом перемещении, — подал голос Джаред Поттер, кажется, впервые, с тех пор, как мы вошли. — К тому же вмешаться в процесс перемещения при аппарации не намного сложнее, чем в работу портключа, и сотрудники отдела Наблюдения легко могут это сделать. А если на вас нападут в процессе аппарирования, вы окажетесь абсолютно беззащитны.
— И не забывайте, что мисс Уизли еще не получала лицензию, — напомнила МакГонагалл. — Опасность потерять ее при парной аппарации весьма велика и без чужого вмешательства. Особенно при еще не вполне умелой аппарации.
— А как мы можем быть уверены, что Пожиратели не смогут проследить за автобусом? — спросил я.
— Его маршрут, Гарри, в большей степени случаен, чем предопределен заранее, — отозвался Дамблдор. — Заказы мест заранее очень редки. К тому же, автобус, как таковой, не отслеживается министерским транспортным отделом, и узнать о его маршруте можно только в том случае, если заслать шпиона непосредственно в сам автобус. Его сегодняшний кондуктор, Дерек Каннингем — член Ордена, и мы так же вполне уверены в его водителе, Марке Тальборте. Другая смена, Эрни Фергюссон и Стэнли Шанпайк, не так благонадежны, но к счастью, сегодня не их дежурство.
— Что, Скримджер все-таки выпустил Шанпайка? — хмыкнул я. Упрямство министра, с которым тот отказывался признать арест Стэна ошибкой, было, на мой взгляд просто смешным, но тот до последнего выдерживал характер. Видимо, сдался только когда совсем уж припекло, и он понял, что без помощи Дамблдора ему не обойтись.
— Не так уж давно, — кивнул Дамблдор. — Вскоре после атаки на Хогсмид.
— При всем уважении, директор, не могли бы мы уже закончить? — нетерпеливо спросил Снейп. — Рискну напомнить, что сейчас есть и более важные дела, чем обсуждение вопросов транспорта со студентами.
Я даже приоткрыл рот от удивления. Снейп, конечно, не подарок, и особенным благодушием никогда не отличался, но всегда был безукоризненно вежлив по отношению к Дамблдору. Я впервые слышал, чтобы он позволял себе говорить с ним подобным образом — резко, почти на грани грубости. В надежде, что Малфой понимает больше моего, я послал ему полуоформленную мысль-вопрос, но в ответ получил лишь такое же недоумение. Похоже, для Драко поведение крестного тоже оставалось загадкой.
Дамблдор, впрочем, не обратил внимания на резкий тон, и согласно кивнул.
— Да, вы правы, Северус, — согласился он. — Думаю, вы можете отправляться собирать необходимые вещи, — добавил он, обращаясь уже к нам. — В пятнадцать минут второго вы должны собраться в малом дворе у фонтана — за вами придут несколько членов Ордена, они будут сопровождать вас до штаба. Минерва, Северус — я прошу вас позаботиться о том, чтобы поставить ваших коллег в известность, что эти шестеро студентов какое-то время будут отсутствовать на занятиях.
Поездка на «Ночном Рыцаре» на сей раз не произвела такого уж сильного впечатления — она напоминала наше возвращение в школу после каникул на пятом курсе. Автобус внутри выглядел совсем как тогда — поставленные в несколько рядов разномастные стулья и кресла, которые немилосердно швыряло в разные стороны, вместе с пассажирами, при резких поворотах. Водитель, хоть и был по словам Дамблдора, более надежным, ездить учился, кажется, там же, где и достопамятный Эрни, так что трясло и мотало всех по автобусу нещадно. Кондуктор, правда, на Стэна Шанпайка не походил ни капельки — это был довольно высокий, подтянутый и опрятный парень, наверное, на девчоночий вкус, довольно симпатичный, и почему-то показавшийся мне смутно знакомым. Хотя, возможно я видел его на каком-то из собраний Ордена? Я не очень помнил, но выяснять не хотелось. Впрочем, ситуация быстро прояснилась, благодаря Гермионе — она узнала в нем бывшего гриффиндорца, который заканчивал седьмой курс в год нашего поступления.
Сопровождающих в этот раз было всего трое, и все знакомые — Тонкс, Люпин и Грюм. При виде последнего Драко непроизвольно содрогнулся, и по узам я ощутил доходящие от него злость и отвращение. Вздохнув, я потянулся к приятелю, чтобы немного остудить его чувства.
— «Дрей, не забывай, он тут не при чем», — напомнил я. — «По сути, он пострадал от того мерзавца куда сильнее, чем ты. И я уверен, сам бы он такого не сделал…»
— «Угу», — не особенно поверил мне Малфой, откровенно вслух фыркнув. — «Я в этом не уверен. Крауч копировал его достаточно точно, чтобы обмануть даже Дамблдора. По крайней мере, тот инцидент никого особенно не удивил. Да и вообще — что я, не знаю, что ли, что такие как он в грош не ставят детей Пожирателей — а если они при этом еще и слизеринцы, то вдвойне!»
— «Вдвойне — это уже два гроша», — парировал я. — «Да успокойся ты, Малфой! Теперь он тебя, в любом случае, пальцем не тронет. И потом, как ни крути, копировал Крауч его или нет, сам Грюм ни в чем перед тобой не виноват, этого ты отрицать не можешь.»
— «Не могу», — неохотно согласился Драко. — «Ладно, до тех пор, пока он меня не трогает, может рассчитывать на мое… хм, на мой нейтралитет.» — вздохнул он. Я кивнул, не очень уверенный в том, что все обойдется, и только надеясь, что мне удастся каким-то образом продержать этих двоих во время поездки на максимально возможном расстоянии друг от друга.
Впрочем, у Грюма были дела поважнее, чем «трогать» Малфоя. Экс — аврор, как всегда, внимательно оглядывал окрестности всю дорогу от школы, почти беспрерывно вращая волшебным глазом на все градусы, сколько их ни есть. Если в начале он еще с подозрением косился настоящим глазом на Малфоя время от времени, то в пути не позволял себе отвлекаться на парня, как бы сильно ни подозревал его в преступных намерениях. Драко тоже держал свои недоверие и неприязнь к Грюму при себе, хотя порой косился на него не менее недоверчиво.
В общем и целом поездка прошла не редкость мирно — словно Пожирателей Смерти вообще никогда не существовало на свете. Ни от них, ни от их агентов не было ни слуху ни духу. Как и в прошлый раз, автобус первым делом доставил на место нас, высадив по пути лишь одного волшебника мрачного вида, который всю дорогу не переставая ворчал, причем, кажется, осуждая все подряд, о чем только думал — погоду, министерство, дорогу, водителя, кресло, в котором сидел, газеты и все остальное.
Едва добравшись до места и оттащив вещи в спальню, мы всей компанией собрались на кухне, чтобы отправляться в больницу. На сей раз, как и в прошлый, мы решили воспользоваться магловским транспортом, но теперь уже не метро. Ехать в подземке было слишком рискованно, да и такая толпа народа непременно привлекла бы внимание. Неплохо знакомая с магловской жизнью, Тонкс сбегала на соседнюю улицу из из автомата заказала три такси, чтобы доставить на место всю нашу внушительную компанию. Разбившись по три человека, мы должны были отправляться по отдельности, с интервалом по пятнадцать минут. В первую очередь отправились Рон и Джинни, в сопровождении Люпина, вторую заняли девушки — Гермиона и Блейз в сопровождении Тонкс. Сириус должен был сопровождать нас с Драко в последнюю очередь, сменив Грюма, который, несмотря на все усилия, для магловского мира выглядел, все же, чересчур необычно. Признаться, несмотря на все тревоги и волнения, меня почему-то страшно обрадовала перспектива побыть с Сириусом — хотя мы провели вместе немало времени, да и, что и говорить, я успел за прошедшее время немного привыкнуть к мысли о том, что крестный вернулся. Скорее, моя радость была вызвана даже не осознанием, а фактическим подтверждением того, что он больше не разыскиваемый всеми преступник, как раньше, а полноправный и уважаемый член магического сообщества.
Новости в больнице мы получили довольно-таки обнадеживающие. Состояние близнецов стабилизировалось, и оба они уже приходили в себя, правда, ненадолго. Но даже по этим кратким периодам можно было судить, что психика парней если и пострадала, то не так страшно, как все опасались, — обычный посттравматический шок, не более. С укусами тоже все оказалось не так плохо — шрамы и следы, скорее всего, исцелить полностью так и не удастся, однако более серьезных последствий не предвиделось. Чтобы не расстраивать лишний раз старших Уизли, для которых тема среднего сына все еще была болезненной, я потихоньку расспросил о нем Билла, который тоже приехал в больницу, вместе с Флер. Он, впрочем, успокоил меня, заверив, что Перси с самого начала пострадал не так уж сильно, и по словам целителей, через пару дней будет в полном порядке. И все-таки я лично в этом сомневался. Может, физически он и поправится, но что будет с его душой, когда он узнает о смерти Пенелопы? И вообще — знает ли он об этом, или полагает, что она тоже всего лишь ранена? Билл, как я понял, у него самого не интересовался, да и мне, честно признаться, духу не хватило пойти навестить Перси, памятуя о письме, которое он написал Рону на пятом курсе. Том самом, где он писал, что я псих, и могу быть опасен для его брата, и вообще, — мое место в отделении для сумасшедших, в Мунго. Или, еще лучше, в Азкабане. И еще, что дни Дамблдора, как значимой в Волшебном Мире фигуры, сочтены.
Побродив немного вокруг палаты Перси, я, со стыдом задвинув голос своей гриффиндорской сущности подальше, так и не решился зайти к нему. Вместо этого, чтобы хоть чуть-чуть успокоить свою совесть, я хорошенько расспросил о его состоянии целителя, который отвечал за него, и рассказал ему о своих опасениях за душевное состояние Перси в связи с гибелью его девушки. Молодой колдомедик, — по-видимому, стажер, однако неплохо при этом знающий свое дело, — выслушал меня со всем возможным вниманием, и подтвердил еще раз, что, по его мнению, пациент действительно выказывал некоторые признаки депрессии. Кусая губы, я отправился обратно, на этаж, где возле палаты близнецов собралась вся наша немаленькая компания. Сейчас вряд ли имело смысл говорить с ними об этом, так что я решил приберечь свое мнение на потом. Однако мне действительно казалось, что поддержка родных могла немало значить сейчас для Перси. Да, он был неправ, и ему даже не хватило духа признать свои ошибки, когда это стало очевидным — но он все еще оставался их братом и сыном. К тому же, по большому счету, он не сделал ничего по-настоящему дурного — никого не ограбил, не убил, и даже не подставил. Всего лишь упорствовал в своих заблуждениях. Неужели Уизли — добрые и дружные, как никакая другая семья, — не могли простить его?
Как бы там ни было, за выходные ситуация немного прояснилась, и все с облегчением поняли, что она не так плоха, как нам казалось, по крайней мере, в отношении пациентов больницы. Конечно, само по себе, нападение на Косой переулок было ужасно. В дрожь приводил сам факт того, что напали на своеобразный культурный центр жизни Британского Магического Сообщества, не говоря уже о том, ЧТО ИМЕННО творили Пожиратели. Министерство объявило воскресенье днем траура по погибшим. В общей сложности под обломками зданий погибло пятнадцать человек, еще девять были убиты Пожирателями, а точное количество пострадавших не удавалось точно определить даже и через неделю напряженной работы аврората и Отдела Обеспечения Правопорядка. Далеко не всех удалось спасти, даже после того, как их доставили в св. Мунго. В той или иной степени пострадали практически все, кто в тот момент находился в Косом Переулке.
Скримджер воспользовался ситуацией в некотором роде в свою пользу, хотя в принципе, я все-таки перестал обвинять министерство в том, что оно лишь изображает бурную деятельность. То ли я повзрослел, то ли на мне сказывалось влияние холодно-рассудочного Малфоя, но теперь это не казалось мне таким уж страшным преступлением. В конце концов, людям действительно надо было верить в то, что хоть что-то находится под контролем, и не вполне вина министра — что это не удавалось. Он делал, что мог, и стал даже прислушиваться к мнению Дамблдора…
Встреча Блейз и Драко и его поверенным, состоявшаяся в Понедельник, чуть было не рассорила названных брата и сестру. Я не очень представлял, что конкретно послужило причиной разногласия — Дрей даже мысленно отказывался говорить об этом, — но вернулись они оба мрачные, раздраженные, и отказываясь говорить друг с другом. И мало того — почему-то гнев Малфоя направлен был отчасти и… на меня? При чем тут я, лично мне было решительно непонятно, но расспрашивать Драко, пока он немного не поостынет, я благоразумно не торопился. Впрочем, это не значит, что я сидел сложа руки — вместо этого я решил взять в оборот Блейз.
— Что у вас случилось? — спросил я, остановившись на пороге большой спальни, которую девчонки делили на троих. Блейз сидела на своей кровати, забравшись на нее с ногами, и обхватив руками колени. При виде меня она невесело хмыкнула.
— Да ничего особенного, — устало вздохнула она. — Просто… Он Малфой. Практичный, расчетливый, и никогда не упустит своего. И не своего.
— В смысле? — поднял брови я, приближаясь к ней. Блейз похлопала по краю кровати, приглашая меня сесть, и чуть подвинулась, освобождая побольше места.
— Ну, этот его поверенный, МакКинон, прочел все документы, и сказал, что я не обязана отрекаться от наследства. Он считает, что с тем, что есть, вполне реально выиграть дело, — сказала она.
— Ну, разве это плохо? — осторожно спросил я. Блейз фыркнула.
— Не знаю, — отозвалась она. — Понимаешь… ну, это все равно, как если бы тебе оставил наследство Джаред Поттер, еще до того, как ты его узнал, а кто-то другой — кто-то из его родных, допустим, — стал бы оспаривать его завещание. Ты бы стал судиться ради этого?
— Не знаю, — пожал плечами я. — Наверное, нет. Того что оставили мне родители, мне всегда казалось достаточно, к тому же, Сириус тоже объявил меня своим наследником, так что нужды в деньгах у меня нет. А если и появится — я молод, здоров, и… Ну, если удастся избавиться от Волдеморта, я вполне проживу своими силами, без всякого наследства. У меня есть руки, ноги и голова — я найду работу, и смогу себя обеспечить. Ну, а если победит Волдеморт — тогда вообще беспокоиться о наследстве незачем.
— Вот именно, — подтвердила Блейз. — Ты-то меня понимаешь. Я даже не знала умершую графиню. Когда-то в детстве Нарцисса возила меня к ней, но я была такая маленькая, что совсем этого не помню. Вряд ли это можно считать знакомством. И потом… Одно дело если бы я просто была упомянута в завещании — ну, это даже в какой-то степени… ну не знаю, приятно, наверное — что меня не забыли, что обо мне позаботились… Но судиться за это? Я не рассчитывала на это наследство, и оно мне не особенно нужно, я вполне обеспечена и так. Мне ничего не надо от этой семьи…
— А Драко считает, что ты должна… бороться?
— Ну, я же говорю — он прагматик до мозга костей. И, как и все Малфои, считает, что денег много не бывает. Он говорит, что одно дело, если бы шансов не было, а то, что сейчас — совсем другое. Он говорит, нельзя предсказать, как жизнь повернется, и сколько денег мне в ней понадобится.
— Ну и что ты теперь будешь делать? — поинтересовался я. Блейз, вздохнув, пожала плечами.
— Понятия не имею. С одной стороны, в чем-то он прав, а с другой… Стоит только подумать о том, чтобы прийти в суд, и сказать, что я буду бороться за это наследство — становится так противно… Ты тоже думаешь, что я глупая? — спросила она. Я невольно заулыбался — в глазах Блейз не было ни намека на жалобное выражение, присущее самоуничижению. В них светился вызов. Притянув ее к себе, я крепко обнял свою девушку и мягко коснулся ее губ своими.
— Нет, я так не думаю, — шепнул я. — Я думаю, что ты самая бескорыстная девушка, из всех, кого я встречал…
— Гарри, — фыркнула она, чуть отстраняясь. — Дело не в корысти, а в гордости, — объяснила Блейз. — Просто, понимаешь, судиться за это наследство — словно выпрашивать подачку. А это уже совсем другое дело…
— Значит, ты завтра откажешься от него? — спросил я. Блейз поморщилась.
— Думаю, что да. Драко меня убьет, ну, да и ладно, — сказала она. Я хмыкнул.
— Да брось, — заметил я. — Он может с тобой не соглашаться, но по большому счету — это исключительно твое дело. Я уверен, он поймет. И согласиться с тобой.
— Угу, — фыркнула Блейз с таким видом, точно я сморозил полнейшую глупость. — Сомневаюсь. Не то, чтобы он был особенно корыстным, или что-то в этом роде, но… Просто он не воспринимает все это так остро. Наверное, потому что ему пришлось за последние два года окунуться во всевозможные финансовые проблемы гораздо глубже, чем нам с тобой. Ну и привык ко всяким там… дрязгам.
— Наверное, ты права, — кивнул я. — но все равно, я уверен, он поймет, когда немного остынет.
— Надеюсь, — согласилась девушка, опустив глаза. Ее ладошка мягко поглаживала меня по плечу, а я все еще обнимал ее за талию, правда, уже не прижимая к себе. Решив исправить это упущение, я притянул Блейз поближе, и поцеловал.
Только теперь до меня потихоньку стало доходить, что мы с ней находимся наедине в спальне, и если наложить на дверь соответствующее заклятие, нашему уединению никто не сможет помешать. Почему-то я был твердо уверен в том, что Блейз была бы, так же как и я, не против такого развития событий. На поцелуи она отвечала, как всегда, весьма охотно, а ее руки давно хозяйничали у меня под рубашкой. Мы редко заходили дальше этого, даже на свиданиях — только один раз, вскоре после возвращения с каникул, мы оказались в пустом классе, и я уже начинал ласкать ее грудь. Но в тот раз у нас так ничего и не вышло — время близилось к отбою, за дверью послышались шаги, и нас чуть не застукал Филч. Так что пришлось забыть о ласках и поцелуях, срочно прятаться под мантию-невидимку и делать ноги. А потом навалилась учеба, тренировки по квиддичу, всякие дополнительные задания, отработки — мы с трудом находили время хотя бы просто побыть рядом в библиотеке, на виду у всех, не говоря уже о свиданиях и о чем-то большем.
Мысль о возможности заняться любовью, конечно, подспудно всегда присутствовала в моей голове — все-таки я здоровый семнадцатилетний парень, и к тому же, по уши влюблен. Но всерьез задумываться о том, чтобы осуществить это, я стал, пожалуй, незадолго до Нового Года — а точнее, после признания Малфоя о том, что у них с Джинни все уже было. Возможно, в какой-то степени это была зависть, а может, на меня повлияла еще и та фраза, сказанная Драко в запале: «Почему, по-вашему, нельзя одновременно любить девушку и спать с ней?». Да и последующий разговор с ним — хоть и касался его с Джинни, не мог не заставить меня задуматься о нас с Блейз, и попытаться примерить эту ситуацию к нам. Не так уж сильно мы и отличались… С одной стороны, я, конечно, опасался последствий, но с другой — мне все-таки хотелось этого больше всего на свете…
Однако и в этот раз, видимо, нам было не суждено. Стоило мне только всерьез задуматься о том, чтобы вытащить палочку и обеспечить нам уединение, как дверь за моей спиной заскрипела, и на пороге появилась Гермиона.
— Гарри, Блейз… — она запнулась, но, вопреки ожиданиям, не смутилась. — Так, ребята, прекращайте, и спускайтесь. Ужин готов, все ждут только вас.
Мы с Блейз неохотно оторвались друг от друга, смущенно поправляя одежду, и невольно пряча глаза. Гермиона, копируя МакГонагалл, поджала губы, но тут же улыбнулась.
— Гарри, ты бы лучше рубашку застегнул, прежде чем заправлять ее, — заметила она с неприкрытой иронией в голосе. Я в ответ скорчил рожу — под рубашкой на мне была футболка, так что я, в любом случае, выглядел прилично. Ну, возможно, заправлять рубашку, и правда, все же не стоило…
За ужином, осмыслив ситуацию, я пришел к выводу, что появление Гермионы было к лучшему. Малфой упоминал, что разбирается в чарах контрацепции, и я прекрасно понимал, что они не помешали бы и в нашем случае. Беда была лишь в том, что сам я их не знал, а попросить Драко научить меня, казалось немыслимой глупостью. Дружба дружбой, но я сомневался, что он благосклонно отнесется к тому, что я собрался переспать с его сестрой — пусть и только названной. Впрочем, это не значит, что у меня не было вариантов — надо будет поговорить с Сириусом. Почему-то мне казалось, что он должен в этом разбираться. Мысль о подобном разговоре вызвала у меня улыбку — крестный рвался заменить мне отца, и, как ни крути, подобные разговоры — ну, как я себе это представлял, — одна из отцовских обязанностей. Вот пусть и расхлебывает.
Однако мысли о контрацепции и связи с Блейз наводили не только на эти, слегка легкомысленные, размышления, но и на куда более важные и серьезные. И далеко не самым тревожным и значимым среди них было то, что мы с Блейз слишком молоды, чтобы заводить детей. Все-таки, как бы мне ни было это неприятным, но я не мог закрывать глаза на то, что сам был не обычным человеком, который может себе позволить реальные планы на будущее. Конечно, мне хотелось надеяться, что это — нечто большее, чем пустые мечты. Но стоило вспомнить о Волдеморте, как я понимал, что все-таки наши отношения в какой-то степени были неоправданным риском. Стоило ли усугублять его? Блейз и так могла подвергаться опасности, как моя девушка — а что будет, если она станет матерью моего ребенка, а значит и моей женой?
Впрочем, при мысли о женитьбе на Блейз, у меня все равно потеплело на сердце. Реальность — реальностью, но в семнадцать лет никакой занесенный меч над головой не запретит парню мечтать о будущем. Юность горяча и безрассудна, и в эту пору почти невозможно поверить с собственную смерть, даже побывав на грани. Я прекрасно сознавал, насколько мало у меня шансов победить Волдеморта — чаша у него, змея тоже все время рядом, и даже если мы сможем найти и уничтожить медальон, останется еще один крестраж, о котором мы можем строить лишь догадки. И нет никакой возможности проверить, насколько они далеки от реальности. И даже если каким угодно чудом нам удастся отыскать, раздобыть и уничтожить все четыре оставшиеся крестража — останется и сам Волдеморт, силой лишь самую малость уступающий Дамблдору. Но директор стар, и никто не знает, долго ли еще он продержится, а кроме того, пророчество недвусмысленно говорило, что именно я, в конце концов, должен буду убить красноглазого выродка. Я, а не Дамблдор. И что еще хуже — пророчество вовсе не обещает мне победы… Но несмотря на все мрачные соображения, в глубине души у меня почему-то жила уверенность, что я справлюсь — пусть наивная и по-юношески самоуверенная, но она была. Именно она помогала не сдаваться, упорно, по-гриффиндорски стиснуть зубы и идти вперед. Именно она заставляла отчаянно и по-детски верить в то, что со мной ничего не случится — что бы ни произошло, я выпутаюсь, выживу сам и спасу всех, кто мне дорог…
Pov Блейз Забини
Утро в день суда выдалось солнечное, ясное, и в воздухе явно пахло весной. Это ощущалось даже здесь, в доме на площади Гриммо, который радостно распахнул окна навстречу теплу и свету. Правду сказать, работу Сириус проделал неплохую — дом теперь больше походил на жилой, пыль и ощущение затхлости исчезли, и, несмотря на то, что помещения все еще требовали капитального ремонта, внутри стало не в пример уютнее, чем прежде.
Вчерашняя перебранка с Драко так и не окончилась ничьей победой — каждый из нас оставался при своем мнении. Однако с утра брат спустился на кухню, как всегда, с иголочки одетый и безукоризненно причесанный, собранный и подтянутый, и, несмотря на хмурый вид, вполне решительный. Поприветствовав меня, он придирчивым взглядом окинул мою официальную мантию и строгую прическу — я собрала волосы в пучок, который заколола шпильками и закрепила на всякий случай заклинанием, чтобы не растрепался. Макияжа я использовала минимум — только чуть подкрасила ресницы и тронула губы бесцветным блеском. Драко моим видом остался доволен — ну еще бы, все-таки моей наставницей в этом была Нарцисса, истинная леди, превосходно разбиравшаяся и в моде, и в косметике, не говоря уже об этикете. Немного помолчав, брат приблизился ко мне вплотную.
— Ну что, ты все еще не передумала? — спросил он. Я покачала головой.
— Я не собираюсь становиться попрошайкой, Дрей, — твердо ответила я. — А если тебя напрягает необходимость следовать завещанию Люциуса, ты знаешь, я и на это не претендую.
— Не говори глупостей! — резко сказал Драко, и отвернулся, оскорбленный до глубины души. Мда, пожалуй, я перегнула палку. Потупившись, я неловко погладила юношу по плечу.
— Ну, прости, я знаю, дело не в этом, — сказала я. — Но правда, Драко, ты ведь прекрасно понимаешь, почему я не хочу настаивать. Уж для кого, а для тебя гордость — не пустой звук. Я… Ты же знаешь, все это семейство не интересовалось мной всю мою жизнь — им вообще наплевать было, жива я или умерла. Странно вообще, что меня упомянули в завещании. Но… Я всегда считала, что ОНИ нужны мне не более, чем я им, я никогда от них не зависела. И не собираюсь создавать впечатление, что мне что-то нужно. Моя бы воля, я бы вообще не вмешивалась в это, пусть бы сами решали свои проблемы….
— Я понимаю, — после некоторого молчания сказал Драко с тяжелым вздохом, и снова обернулся ко мне. — Это глупо, но я понимаю. На мой взгляд, ты поступаешь неразумно, потому что никогда нельзя предсказать, как сложится жизнь — тут и к Трелони ходить бесполезно, — он хмыкнул. — Ладно, дело твое. Я, в любом случае, поддержу тебя, что бы ни случилось. Да ты и сама знаешь, ты и без всякого отцовского завещания можешь рассчитывать и на меня, и на состояние Малфоев.
— Спасибо, — улыбнулась я. — Это для меня действительно важно.
До министерства мы добирались через камин — по словам Люпина, публичная сеть, ведущая в Министерство, была не так опасна, именно в силу своей интенсивной загрузки. Волшебники — как служащие министерства, так и простые посетители, сновали туда-сюда почти беспрерывно, и проследить за кем-то одним было во много раз сложнее, чем где-то, где поток посетителей был не таким насыщенным. МакКинон, толстый волшебник в годах, без бороды и с лысиной, сверкающей через зачесанные на нее пряди неопределенно-серых волос, встречал нас в Атриуме, прижимая к груди внушительную папку с документами, и, поймав взгляд Драко, неодобрительно покосился на меня.
— Ну что, юная мисс, вы все еще не передумали отказываться от своего законного наследства? — осведомился он покровительственно — осуждающим тоном. Я покачала головой. — Напрасно, напрасно, — пробормотал поверенный, скривив свое слегка одутловатое лицо в гримасе то ли сожаления, то ли неодобрения. — Впрочем, дело ваше. У вас есть еще шанс передумать. Я, на всякий случай, подготовил кое-какие документы, и уверен, дело не заняло бы много времени. Подумайте еще, время есть, пока дойдем до зала. Слушанье в административном отделе через полчаса, предлагаю явиться заблаговременно. Это произведет хорошее впечатление, а оно никогда не бывает лишним.
— Хорошо, — я неохотно кивнула. Этот человек не вызывал у меня симпатии. При кажущейся мягкотелости и некоторой неуклюжести, деловая хватка у него была железная. Драко предупреждал меня на его счет, называя МакКинона старым лисом, но по мне, так он больше походил на раскормленного, толстого, но матерого кота. Его обманчиво мягкий голос, в котором то и дело проскальзывали нотки металла, только усиливал впечатление, что, несмотря на кажущуюся безобидность, этот кошак вполне способен выпустить когти. Наверное, он и в самом деле был первоклассным адвокатом — ну еще бы, он ведь вел дела Малфоев, что само по себе говорит о многом — Люциус мог работать только с лучшим из лучших.
Мадам Кирк оказалась сухопарой женщиной, чем-то напоминающей МакГонагалл, только поменьше ростом и поизящнее. Еще что-то общее было у нее с моим отцом, которого я видела только на фотографиях в старых квиддичных журналах, найденных для меня Нарциссой. Может, это были зеленые глаза, такие же, как мои, а может — светло-русые, чуть кудрявые волосы. На меня дама смотрела с неприязнью и явным превосходством, словно я действительно была нищей попрошайкой, приставшей к ней на улице. В ответ на ее взгляд я с вызовом вскинула голову, и демонстративно обратилась к Драко с каким-то дурацким вопросом.
Слушанье проходило в небольшом кабинете, оборудованном под нечто, напоминающее зал суда, хотя и без кресла для подсудимого и кафедры свидетеля. Обвинителей тоже не было, вполне естественно, поскольку разбиралось не преступление, а всего лишь конфликт интересов. Посередине возвышалась судейская кафедра, а напротив нее — два стола, для каждой из сторон. Первым делом слово получила истица, которая с безмерно высокомерным видом заявила, что ее мать, графиня Мирабелла, в последние месяцы жизни выжила из ума, раз упомянула в своем завещании «эту безродную девчонку», о которой всю жизнь не желала ни слышать, ни знать. После этого она довольно долго распространялась о том, сколь много для одинокой графини сделала она сама, и двое ее сыновей, которые и должны были стать основными наследниками. Где-то посредине ее речи я с демонстративно скучающим видом откинулась на спинку стула, и бросила взгляд на Малфоя, откровенно забавляющегося ситуацией. С лица Драко не сходила презрительно-насмешливая улыбка, слушая излияния мадам Кирк, он то и дело кивал с преувеличенным пониманием.
— Мда, тяжелый случай, — заключил он, когда моя тетушка — как выяснилось, родная сестра моего отца, — прервала повествование, чтобы представить судье какие-то счета, или что-то наподобие того. Воспользовавшись паузой, я хмыкнула и нашарила под столом, за которым мы сидели, руку брата.
— Теперь ты понимаешь? — спросила я. Малфой кивнул.
— Ты права, — сказал он, пожав мою ладонь, а затем, склонившись к МакКинону, дернул поверенного за рукав. — Мак, — сказал он. — Я хочу, чтобы вы закончили этот фарс. Блейз не обязана все это выслушивать, а меня эти речи начали утомлять. Разбейте их в пух и прах, пусть подавятся своим наследством. Вы это умеете.
— Вы уверены? — МакКинон окинул нас обоих внимательным взглядом, но, осознав, что оба мы вполне серьезны, пожал плечами. — Дело ваше, поступайте, как знаете. Я все еще считаю, что выиграть это дело мы могли бы очень даже легко. Впрочем, вас можно понять. Разбирательство действительно напоминает фарс.
— Стойте! — зашипела я, бросив на Драко укоризненный взгляд. — Давайте обойдемся без излишнего унижения, — сказала я МакКинону. — Я просто хочу все это побыстрее закончить, и забыть как страшный сон. Завершите дело, и пусть она упивается своим превосходством — мне все равно!
Юрист бросил вопросительный взгляд на Малфоя, но Драко лишь фыркнул, демонстративно пожав плечами.
— Как угодно, — кивнул поверенный.
Поднявшись со своего места, он громко откашлялся, привлекая внимание, и окинул всех присутствующих взглядом, исполненным профессионального превосходства.
— Сожалею, что вынужден прервать занимательное выступление миссис Кирк, Ваша честь, — хорошо поставленным голосом сказал он, обращаясь к судье, плотной даме лет сорока, которая слушала мою тетку со скучающим видом. Одарив МакКинона оценивающим взглядом, она солидарно улыбнулась ему.
— Уверена, советник, у вас есть для этого веская причина? — поинтересовалась она, весьма благосклонно. МакКинон ответил широкой «крокодильской» улыбкой, недоброй и хищной.
— Ну разумеется, — мурлыкнул он тоном кота, выпускающего когти. — На мой взгляд, более существенной причины, чем экономия времени — Вашего, моего, моих клиентов и самой мадам истицы — не существует, Вы со мной согласны? Итак, с Вашего позволения, Ваша честь, моя клиентка, мисс Забини, уполномочила меня сделать заявление от ее имени.
— У этой девчонки еще будет время выступить со своим заявлением! — возмущенно фыркнула мадам Кирк, вздергивая нос. Ее адвокат поспешно начал рыться в бумагах, хотя не очень понятно, что он хотел там найти — может, доказательство того, что мы обязаны дожидаться своей очереди?
— Как я уже сказал, миссис Кирк, мы намерены поберечь свое время, равно как и Ваше, — обманчиво мягко возразил МакКинон. — В свете этого заявления, увы, дальнейшее разбирательство становится лишь пустой тратой времени. Мисс Забини намерена полностью удовлетворить ваш Иск, и официально отказывается от причитающейся ей по закону части наследства, упомянутой в завещании покойной графини.
На минуту в зале воцарилось молчание. Адвокат миссис Кирк со стуком захлопнул свою папку, так что листы пергамента из нее едва не разлетелись в разные стороны. Сама тетка, прищурившись, смотрела на меня, словно только теперь дав себе труд разглядеть меня как следует.
— Кто бы мог подумать, что у этой девчонки есть совесть, — пробормотала она вполголоса, вроде бы, только для себя, но так, что ее услышали все. Я сердито фыркнула, на мгновение в душе ощутив сожаление, что не позволила МакКинону сделать так, как предлагал Малфой.
Дальнейшая процедура заняла от силы полчаса. Необходимые документы у адвоката мадам Кирк были уже подготовлены, и после того, как их проверил МакКинон, я подписала их без малейшего сожаления. По обычаям Магического Мира, помимо сторон и адвокатов, отречение должно быть подписано, по меньшей мере, одним свидетелем с каждой стороны, так что присутствие Драко в конечном итоге оправдало себя не только моральной поддержкой. Со стороны тетки свидетелем был ее муж, Эдуард Кирк, тоже чистокровный, из небогатого рода с отличной репутацией. Во время слушанья он откровенно скучал, едва ли не зевая, но во время подписания документа, при виде выведенного на пергаменте каллиграфическим почерком «Д.Т.Л.Малфой», несколько оживился. Как выяснилось, он оказался чем-то обязан Люциусу, и счел за честь повстречать его сына и принести ему запоздалые соболезнования. Меня, признаться, несколько удивляло то, что со смертью Малфоя-старшего его позор, заключение в тюрьме и причастность к преступлениям Темного Лорда если и не забылись, то оказались как-то отодвинуты на второй план, однако это было именно так.
Возвращение на площадь Гриммо вызвало и облегчение, и легкую грусть. Облегчение — от того, что все позади — суд, разбирательство, неприятности, а грусть — от того, что семье своего отца я не нужна настолько, что они не хотят иметь со мной абсолютно ничего общего. Я никогда в своей жизни не сделала никому из них ничего дурного, не сказала о них плохого слова, ничего не требовала и не просила. Горько было осознавать, что при этом им самими абсолютно все равно, что будет со мной, невзирая на родную плоть и кровь. Я и сама не ожидала, что мне будет так больно осознавать это — ведь раньше это никогда не имело для меня значения!
Но долго горевать и предаваться раздумьям у меня не оказалось ни времени, ни возможности. Поскольку суд закончился, все формальные причины находиться в Лондоне и дальше пропускать занятия, отпали. Близнецы Уизли медленно поправлялись, но их состояние уже не внушало опасений. Им предстоял длительный курс реабилитации в Больнице Святого Мунго, но, в отличие, например, от Долгопупсов, их случай не был безнадежным. Оба брата пережили сильный шок, и им нужно было время, чтобы придти в себя, но все-таки были все шансы на то, что им удастся со временем если и не забыть о происшедшем, то хотя бы пережить это и смириться.
Их средний брат, Перси, преподнес своим родным немалый сюрприз, сразу же после выписки заявившись на порог родного дома с покаянием. Мало того — он выразил рьяное желание вступить в Орден Феникса и сражаться против Темного Лорда, чтобы отомстить за смерть Пенелопы. Не знаю, как насчет Ордена, но в семью его, естественно, приняли с распростертыми объятьями — смягчился даже Рон.
Пользоваться каминной сетью и портключами все еще считалось небезопасным, поэтому Сириус снова заказал для нас билеты на «Ночной Рыцарь». Этой ночью намечалось полнолуние, так что вместо профессора Люпина нас сопровождал Билл Уизли, чья смена в Григоттсе как раз заканчивалась ко времени нашего отъезда. Несмотря на зелье, о котором рассказывал Гарри, полнолуние было нелегкой порой для оборотня, и Люпин предпочитал загодя укрыться в уединенной комнате, чтобы спокойно переждать опасный период. Место Грюма, занятого какими-то делами Ордена, снова занял Сириус, а вот Тонкс явилась как по расписанию, хотя выглядела усталой и расстроенной. Ее волосы — обычно розовые, как жвачка, или какого-нибудь другого, не менее яркого оттенка, сегодня были тускло-серыми, да и весь вид был поникший. Однако поприветствовала она нас весьма радушно, и на вопрос Сириуса, все ли с ней в порядке, ответила довольно бодро.
Автобус прибыл с некоторым опозданием, однако мы не особенно обеспокоились этим — на уроки мы все равно не успевали, а пропуск ужина не так уж страшен (тем более, что если станет уж совсем невмоготу, запросто можно будет наведаться на кухню). В отличие от прошлого раза, сегодня «Ночной Рыцарь» отправляла другая смена — та самая, которая, по словам Гарри, дежурила в ночь его первой поездки на этом чуднОм транспорте. Кондуктор мне, откровенно говоря, не понравился, хотя, наверное, дело было во внешности. Стэн Шанпайк не отличался привлекательностью, да и манеры его оставляли желать лучшего. Нет, в принципе, он вел себя вежливо, но что-то было в нем такое… излишняя фамильярность, наверное, или какой-то пустой, стеклянный взгляд, словно он постоянно думал о чем-то своем. В общем, я была рада, когда нам с Гарри достались места наверху, вместе с Тонкс и Сириусом, подальше от неприятного кондуктора. Драко и Джинни с Роном и Гермионой устроились внизу, вместе с Биллом, и я бросила на брата сочувствующий взгляд. Каково было Малфою оставаться в компании одних только Уизли — трудно представить, хотя, в принципе, если у них с Джин, и правда, все серьезно, то ему все равно придется привыкать.
Я не спешила устраиваться с комфортом, памятуя о том, как в прошлый раз нас доставили на место буквально за полчаса. Однако то ли на сей раз никто не предупредил водителя и кондуктора, что нас необходимо доставить на место в первую очередь, то ли еще почему-то, но «Рыцарь» катил и катил вперед, то и дело перемещаясь с места на место. Мы высаживали и подсаживали пассажиров, а время шло и шло. Впрочем, наши провожатые не выказывали особенного беспокойства, так что я старалась тоже держать свои подозрения при себе. Наконец Сириус прервал негромкую беседу с Гарри, которую я едва разбирала, и, крепко вцепившись в поручень своего кресла, поднялся на ноги.
— Пойду, узнаю, долго нам еще ехать в этой болтанке, — сказал он, наклонившись к нам. Гарри вопросительно посмотрела на крестного, и задал тот самый вопрос, который занимал и меня
— Сириус, а почему сегодня так долго? В прошлый раз мы прибыли сразу, а сегодня…
— Мы решили, что так будет проще, чтобы не привлекать к нашей компании излишнего внимания, — отозвался Блэк. — На этих, — он многозначительно кивнул в сторону лесенки вниз, явно намекая на водителя и кондуктора, — нельзя положиться так же, как на Марка и Дерека. Не то, чтобы их всерьез подозревали, но лишняя осторожность не повредит. К тому же, нам предстоит проделать некоторый путь от Хогсмида. Скорее всего, за вами пришлют карету, но даже в этом случае, вам лучше подстраховаться, — и он, подмигнув, стал пробираться по проходу к лестнице.
Как раз в этот момент автобус совершил особенно резкий вираж, такой, что Сириус не устоял на ногах, и свалился, чуть ли не на колени полной ведьме с объемистым ридикюлем, которая важно сидела на установленной почти у дальней стенки небольшой софе, и покуривала трубку, которая, впрочем, почти не дымила. Мы бы рассмеялись, если бы следующим, не менее резким виражом, меня не швырнуло на Гарри, а Поттер, с чисто слизеринской наглостью, не преминул этим воспользоваться, чтобы перетащить меня к себе на колени.
Однако время для заигрывания было выбрано неудачно. Автобус снова заложил резкий вираж, и мне показалось, что он близок к тому, чтобы опрокинуться. Нас всех, вместе с креслами и стульями, швырнуло вправо, затем снова влево, «Ночной Рыцарь» выделывал немыслимые пируэты, словно мчался по минному полю, объезжая взрывы! Еще один вираж, визг тормозов, слышный даже здесь, на втором этаже, крики пассажиров…
Мне показалось, что мир завертелся, чувство ориентации в пространстве изменило мне, и я сама, к своему стыду, не сдержала вопль, ощущая, как пол, да и какая бы то ни было опора исчезают. Немыслимый грохот, рев мотора, беспорядочные вопли… потом удар — и все потемнело вокруг.
Сознания я не потеряла, но на какое-то время была слишком ошеломлена, чтобы осознавать, что происходит вокруг меня. Наконец, когда шок от падения прошел, я пошевелилась, и поняла, что вокруг действительно темно — весь свет в автобусе погас. Я лежала на сваленных в кучу стульях, придавленная еще парой сверху, и у меня жутко болело все тело. Неудивительно, впрочем, учитывая, в какой болтанке мы побывали — да на мне места живого не было! И, как будто этого было мало, я вдруг с неумолимой четкостью осознала, и что иссиня-черный прямоугольник над головой — ничто иное, как кусочек неба, виднеющийся в боковое окно автобуса, оказавшееся, невесть почему, на месте потолка. Кажется, «Ночной Рыцарь» все-таки свалился на бок? Зашипев от боли сквозь стиснутые зубы, я кое-как скинула с себя стулья, и, нашарив палочку в кармане, вытащила ее, с намерением зажечь Люмос и осмотреться.
— Не надо! — сдавлено проговорил женский голос совсем рядом со мной. Я обернулась, и с трудом различила в мешанине стульев и кресел очертания Тонкс, тоже кое-как выкарабкивающейся наверх. — Не надо света. Лучше не привлекать внимания, — пробормотала она, так же как и я, шипя от боли.
— Где остальные? — задала глупый вопрос я. — Гарри? Гарри!
— Ох… Я здесь… жду…. когда ты… с меня… слезешь… — простонал знакомый голос прямо из-под меня. Я дернулась, с намерением вскочить, но встать на что-то тут было не так-то просто. Все обозримое пространство было завалено стульями и креслами, вперемешку с парой человеческих тел, которые, к счастью, шевелились. Кое-как я все-таки умудрилась приподняться и отползти в сторону, чтобы освободить Гарри. Кряхтя и постанывая, Поттер выбрался из-под обломков своего стула. В полумраке, к которому глаза постепенно привыкали все больше, его лицо казалось испуганным и почти детским.
— Ты как? — спросила я.
— Это моя реплика, — крякнул Гарри, спихивая со своей ноги отвалившийся валик кресла.
— Я… Ничего, хотя не сказать, чтобы бывало хуже, — заметила я, потирая особенно сильно болевшее бедро. — Ты не сказал, как ТЫ!
— Как будто по мне трактор проехал, — поморщился Гарри, почти освободившись, но безуспешно пытаясь вытащить свой кроссовок, застрявший между двумя обломками. К счастью, под нами, вроде бы, никого больше не было. Пассажиров, в принципе, оставалось не так уж много — четверо с нами, наверху, считая и полную ведьму, на которую счастливо приземлился Сириус, и еще с десяток внизу, считая и остаток нашей компании. Третий этаж пустовал. — Впрочем, кажется, ничего не сломал, — заметил Поттер, все-таки высвободив наконец свою ногу. — А остальные? Сириус!
— Я здесь, Гарри, и тише, во имя Мерлина! — отозвался приглушенный голос Блэка — Вы там целы?
— Мы трое — да, — отозвалась вместо Гарри Тонкс, перебравшись через груду стульев, и осторожно встав на плоскую спинку кресла возле меня. Сама я устроилась на сиденье стула со сломанными ножками, Гарри же, в отличие от нас, осторожно, стараясь не наделать шума, пытался расчистить хоть немного места.
— Что произошло? — спросил Гарри, крякнув от натуги, пока пытался сдвинуть с места особенно массивную деталь — видимо, от софы, на которой восседала полная ведьма.
— Я видел вспышку слева, к-к-красную! — подал голос один из магов, сидевших раньше впереди нас.
— Похоже, на нас напали, — заметил Сириус. — Так, палочки у всех есть?
Никто не успел ответить — в проеме, где раньше помещалась лестница, мелькнул синеватый свет, и все насторожились.
— Сириус! Гарри! — позвал приглушенный, но знакомый голос.
— Мы здесь, Билл, — отозвался Блэк, вздыхая с облегчением. — А вы там как?
— У Рона сломана нога, а у Драко повреждена ключица, — отозвался Билл. — Джинни и Гермиона в порядке, отделались несколькими синяками. А вы тут как?
— Тоже отделались синяками, что удивительно, — хмыкнул Сириус. — Ты видел, что случилось?
— Перед нами мелькали какие-то вспышки. Эрни пытался увильнуть от них, пока Стэн его не оглушил, — отозвался Билл. — Кажется, как ни странно, Скримджер был прав на его счет…
— Не может быть! — ахнул Гарри.
— Возможно, это был Империус, — хрипло проговорил Блэк. — Как бы там ни было, давайте-ка расчистим место. Детей надо отправить на третий этаж, как считаешь, Билл?
— Это кто тут дети? — раздраженно спросил еще один голос из-за спины Билла.
— А некоторых раненных просьба заткнуться, — припечатал второй. Я покачала головой. Драко и Рон — эти двое даже в такой момент не могут перестать препираться.
— От раненных слышу, — фыркнул Малфой, и тут же приглушенно вскрикнул. — Уизли, ты спятил! Думай, хоть изредка, что делаешь! Я понимаю, что тебе не свойственно, но все-таки!
— А ну, тихо там! — рявкнул вдруг Сириус.
В наступившей тишине снаружи отчетливо донеслись чьи-то голоса, а затем, наполнив ужасом сердца тех, кто был внутри — громовой удар по «крыше», которой в настоящий момент была боковая стена автобуса. Корпус содрогнулся, будто получив удар одним из могучих стволов Гремучей Ивы. Словно наверх вспрыгнул некто очень и очень тяжелый. Но кому под силу такой прыжок? Автобус был достаточно широким, и теперь импровизированный потолок находился над нами на высоте в два человеческих роста!
В проеме окна мелькнула темная тень, затмевая звезды. Гарри мгновенно вскинул палочку, и вполголоса пробормотал заклятие неразбиваемости.
— Отличная идея, — похвалил Сириус. — Все слышали? Быстрее, быстрее, надо зачаровать окна! Билл, надо поставить в известность Орден!
— Уже, — отозвался Уизли-старший. — Я послал сообщение сразу, как только мы упали. Но помощь прибудет, в лучшем случае, минут через пятнадцать — двадцать. Надо продержаться это время.
— Так, надо забаррикадироваться. Пожалуй, лучше всего, здесь. А ну, помогите-ка, — обратился Блэк к нам, пока Гарри зачаровывал окна. Однако закончить «баррикады» мы не успели. Переднее, видовое стекло, до которого мы еще не дошли, с громким звоном лопнуло, впуская полубезумный женский смех, и, вторя ему — рычание крупного зверя. Корпус автобуса задрожал, сверху донесся скрип, будто по металлу и стеклу скребли острые когти. Гарри, встав рядом со мной, недрогнувшей рукой наставил палочку на пустой оконный проем.
В следующий момент корпус снова ощутимо содрогнулся, а затем посреди потолка зазмеилась, расходясь в стороны, гигантская трещина. Сверху посыпались осколки стекла и обломки металла, потом донесся оглушительный скрежет и грохот, и пол снова ушел из-под ног. Я мертвой хваткой вцепилась в попавшийся мне под руку поручень, молясь лишь о том, чтобы не потерять палочку.
Автобус словно разодрали напополам, как хищник разрывает добычу. Две части со страшной силой откинули в стороны, и я снова была на какой-то момент оглушена падением.
Когда я немного пришла в себя, пространство вокруг меня уже не было таким темным, как прежде, непрерывно озаряемое вспышками заклятий. Я осмотрелась. Я лежала, тряпичной куклой свалившись в угол, «половинка» автобуса, в которой я оказалась, была закручена чуть ли не спиралью, так что, наверное, я осталась в живых только чудом. Палочка, к счастью, была у меня в руке, но, попробовав пошевелиться, я ощутила резкую боль в груди. Сначала я испугалась, что у меня сломаны ребра, но вздохнув, поняла, что отделалась, в худшем случае, трещиной. Но вот когда мне все-таки удалось кое-как подняться, я обнаружила, что не могу опереться на правую ногу — это было уже хуже.
Чертыхаясь, я кое-как добралась до загнутого, рваного металлического края того, что когда-то было боковой стенкой «Ночного Рыцаря», и осторожно выглянула.
Моя «половинка» автобуса — верхняя, — лежала метрах в двадцати от тускло освещенной несколькими магловскими фонарями ленты шоссе, по другую сторону которого виднелся покореженный остов того, что осталось от нижней части. На шоссе… На шоссе кипел бой. Нельзя сказать, чтобы местность была ровной — холмы, низинка, поодаль, с моей стороны — живая изгородь, а напротив, за дорогой — жиденький лесок. С такого расстояния — не бог весть какого, но все же, — я не могла полностью охватить взглядом картину боя, но видела, как мечутся во все стороны темные фигуры в темных плащах, и как отбиваются от них другие, в обычной одежде. Но что самое ужасное — как ни старалась, я не могла найти глазами Гарри!
Осторожно попробовав спуститься на землю, я вынуждена была признать, что нога все-таки сломана. Проклиная про себя тот факт, что так и не удосужилась научиться более серьезным целительным заклинаниям, чем простенькое гаррино «Асклепио», годное только для заживления синяков и порезов, я торопливо пыталась припомнить заклятие для наложения шины, но тоже без особого успеха. Что же делать? Я не могу сидеть тут сложа руки, но и лезть в битву со сломанной ногой — чистое безумие! Впрочем, тревога за Гарри была куда сильнее голоса любого здравого смысла… может, если я не смогу соорудить шину при помощи магии, я хотя бы сумею изготовить из этих сломанных поручней что-то вроде посоха, на который смогу опереться?
Шепотом произнося заклятия — я была слишком потрясена и ошеломлена для невербального волшебства, — я отделила от скрученных чуть ли не в узел металлических трубок поручней длинную, искривленную немыслимым образом трубу, и попыталась сообразить, какими чарами смогу ее выпрямить, и насколько придется ее укоротить. Скрип металла с противоположной стороны заставил меня замереть. Опустив металлическую палку, я осторожно отодвинулась назад, к той ненадежной защите, которую давала искривленная стенка автобуса. Снова послышалось достопамятное рычание, и я с ужасом осознала, что на улице стоит почти ночь, стемнело, и в небеса за кромкой леса выплыла полная луна. Салазар-основатель, неужели нападающие действительно привели с собой оборотня?
Тварь, медленно, крадучись выбравшаяся из-за края автобуса, была самой отвратительной, какую я только видела. Раньше мне приходилось наблюдать оборотней только на картинках — правду сказать, в Малфой-Маноре соответствующей литературы множество, так что я считала себя своего рода знатоком… Во всяком случае, была уверена, что не удивлюсь, если увижу одного вервольфа в живую. Но этот… почти черный в неверном смешанном свете луны, магловских фонарей и вспышек боевых чар, он показался мне огромным — ростом чуть ли не до небес. Наверное, у страха глаза велики, однако оборотень и впрямь был больше своих собратьев. Опять же, в отличие от них, он не стоял на всех четырех лапах, подобно волку, и передние его конечности оканчивались когтистыми пятернями, по строению больше напоминающими человеческие руки, чем звериные лапы. Слишком высоко расположенные уши стояли торчком на макушке, а верхняя губа в оскале приподнималась, обнажая острые, как бритва клыки. Желтые глаза сверкали красноватым отблеском — тварь жаждала добычи.
Палочка в моей руке дрожала, а на глазах выступили слезы. Руку даю на отсечение — передо мной никто иной, как Фенрир Грейбэк, оборотень, две половинки которого живут в полной гармонии друг с другом. Насколько его человеческий мозг сейчас способен контролировать его тело? Вопрос был важнее, чем кажется. Оборотень способен либо обратить человека, укусив его, либо сожрать. От человека с рассудком Грейбэка можно ожидать и чего-то похуже, начиная от пыток, и заканчивая насилием. Воображение подсказало вариант, когда насильно обращенная и изнасилованная оборотнем, ведьма становилась его спутницей и супругой, и я с трудом сдержала рвотный позыв. А Тварь, непрерывно, но тихонько рыча, медленно приближалась ко мне на полусогнутых лапах.
Ужас, сковавший меня, отступил, оставив дрожь во всем теле, и почти наполнив душу отчаянием. Что я могу противопоставить оборотню — у меня нет серебряного оружия, единственного, что ему страшно! У меня, Гриндевальд побери, вообще нет при себе ничего серебряного — даже элементарного сикля! Их последних сил собрав в кулак остатки воли, я подняла свою импровизированную палку трясущимися руками, и выставила ее перед собой. Изогнутый конец уперся почти в грудь чудовища, короткий рык, движение…
Большая часть моего «оружия» со звоном рухнула на пол, и мне оставалось только в панике уставиться на конец, откушенный мощными челюстями, словно кусок печенья. Взвизгнув, я швырнула в оборотня остаток палки, одновременно вскидывая волшебную палочку.
— Ступефай!
Жалкая попытка, я и сама это понимала. Оборотни защищены таким количеством темной магии, особенно в первые часы восхода луны, что достать его чарами — никакой надежды. Его лишь оттолкнуло на пару шагов, не больше. Рычание стало громче, зверь припал поближе к земле, готовясь к прыжку.
— П-петрификус Тоталус! — почти всхлипнула я. Тот же эффект, но на сей раз пасть ощерилась полностью, а в глазах, устремленных на меня, вспыхнула жажда крови. Мне никогда еще в жизни не было так страшно, как при мысли, что через мгновение, неотвратимо, словно сама судьба, эти жуткие клыки сомкнутся на моей шее. И тут же с холодной ясностью поняла: есть только одно заклятие, против которого не устоять даже оборотню. Конечно, сила Луны ослабит эффект, но в моей ситуации выбирать не приходится. Одно-единственное заклятие, которое может сейчас спасти мне жизнь. Но хватит ли у меня сил, хватит ли у меня духу произнести его?
Грэйбэк распрямился, словно отпущенная пружина, кинувшись вперед, и у меня оставалась лишь доля секунды, чтобы попытаться спастись. Я извернулась, падая в сторону, и не сдержала крика от резкой боли в сломанной ноге. Массивное тело впечаталось в стену, в которую я только что вжималась, но оборотень сориентировался мгновенно. От удара металл прогнулся, и хватило одного удара его могучей лапы, чтобы смять останки стенки автобуса, точно лист картона. Рычащий зверь обернулся ко мне, и я поняла, что выбора не осталось. Отринув все сомнения, я вскинула палочку, ткнув ее почти в бритвенно-острые зубы оборотня.
— Авада Кедавра!
Смертоносное проклятие ударило прямо в оскаленную пасть, проникая внутрь. Взгляд Грейбэка остекленел, и чудовищный волк мертвым грузом повалился набок.
Но он был еще не мертв. Волка-оборотня в полнолуние убить чарами невозможно, равно как и любым другим оружием, кроме серебряной пули, или кинжала. Однако Авада в глотку — способ достаточно эффективный, чтобы хотя бы вывести его из строя на часок. Содрогаясь от упадка сил, вызванного темным заклятием, я отползла в сторонку, сдерживая рвотные позывы. Почему-то в памяти всплыло лицо Люциуса, серьезное и сосредоточенное, когда он объяснял нам принципы действия убийственного заклятия. «Вы должны уметь защитить себя, и иногда другого выбора не остается», — сказал он тогда. В тот момент, в четырнадцать лет, это казалось ужасным и отвратительным, ведь всегда можно обездвижить и обезоружить противника… Я не могла понять, зачем же нужно обязательно убивать? А вот теперь я понимала.
— Спасибо, папа… — пробормотала я, кое-как поднимаясь и садясь.
При взгляде на свою ногу, я снова не сдержала вопль ужаса. Порванный чулок потемнел от крови, и мне потребовалось пара минут, чтобы осознать, что нечто белое, виднеющееся выше щиколотки — мои собственные кости.
— О-о… — мягко сказал женский голос, и я с содроганием узнала Пожирательницу, неспешно выплывшую из-за останов корпуса «Ночного Рыцаря». — Наша детка доросла до Непростительных… Ну же, Блейз, разве ты не хочешь поприветствовать свою приемную тетушку? — в тоне Беллатриссы явно сквозила издевка. Она прекрасно понимала, что в моем состоянии мне не хватит сил на повторную Аваду — только не при открытом переломе, потере крови и шоке после первого в жизни применения проклятия (обучение не в счет, мы никогда не тренировались на чем-то сложнее пауков). Я медленно стала отползать назад, но боль в ноге при каждом движении была просто ужасна, да и, в любом случае, я понимала тщетность своих попыток избежать расправы. Белла шагнула вперед и наступила на волочащийся за мной подол моей мантии. Я всхлипнула, осознав, что окончательно проиграла, и закрыла глаза в ожидании неизбежной гибели. И тут, непонятно откуда, — возможно, от Гарри? — во мне проснулись гордость, и даже, наверное, отвага. Если мне суждено умереть, я не погибну зажмурившись, и дрожа от страха, как полное ничтожество. Открыв глаза, я с вызовом посмотрела на Пожирательницу.
— Ну, чего ты ждешь? — почти крикнула я. — Убей меня, что ты тянешь?
— Убить тебя? — переспросила Белла, и визгливо расхохоталась. — Нет, девочка моя, убить тебя было бы слишком просто. Ты еще можешь послужить Темному Лорду…
— Ты спятила! — нарочито бравировала я, хотя внутри все сжалось. — Я не стану служить Ему!
— Дорогая моя, почему ты решила, что кто-то спросит твое мнение? — хихикнула Пожирательница, и наклонилась вперед. Ее рука потянулась ко мне — медленно, точно в кошмарном сне, и я точно знала, что если она коснется меня, произойдет что-то ужасное и непоправимое. Но при этом я почему-то не могла пошевелиться, словно загипнотизированная, глядя на приближающуюся ко мне ладонь с обкусанными ногтями…
— Ступефай! — раздался из-за моей головы женский голос, резкий, как удар хлыста.
Беллатрисса вскинула взгляд, удивленно охнула, а в следующую минуту ее смело прочь силой ошеломляющего заклятия. Впрочем, оно не подействовало и вполовину так хорошо, как хотелось бы, — Белла успела заслониться, поэтому не потеряла сознания. Кинув на меня злобный взгляд, она скользнула прочь, и растворилась в полумраке ближайшей тени, будто аппарировав, но характерного хлопка так и не последовало.
— Блейз! — воскликнул все тот же голос, что наложил заклятие, и возле меня упала на колени Тонкс. — Хвала Мерлину, ты жива! Как ты?
— Нога! — всхлипнула я, едва сдерживая слезы от пережитого потрясения.
— Ох ты! — присвистнула девушка-аврор, и выдала ругательство, от которого у меня заалели уши. — Так, лечить переломы я не очень, но подлатать смогу, — сказала она, взмахивая палочкой и наложив невербальные чары, вправившие сломанные кости на место и сложившие их в правильном порядке. Я еле сдержала вопль — боль была просто адская. Тонкс сочувствующе погладила меня по плечу. — Ферула! — сказала она, снова указывая на мою больную ногу палочкой. Прочные бинты плотно обмотали мою икру, фиксируя ее к шине, и я почувствовала некоторое облегчение. Нога все еще болела, но уже не так сильно. — Сможешь встать? — спросила Тонкс.
— Да, наверое, — кивнула я, и медленно поднялась на ноги с помощью аврорессы. Стоять было больно, а опираться на поврежденную ногу — еще больнее, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что было раньше. Слабо улыбнувшись Тонкс, я кивнула.
— Ну, вот и хорошо, — кивнула она в ответ. — А теперь, давай-ка двигать отсюда. Надо продержаться до прихода подкрепления…
— Тут оборотень… Грэйбек, наверное, — пробормотала я. — Я его ударила, но он скоро очнется…
— Ты вывела из строя оборотня? — с некоторой долей восхищения переспросила Тонкс, помогая мне обойти обломки автобуса. По всему пространству, вплоть до шоссе, валялись обломки мебели и куски обшивки «Ночного Рыцаря», а земля была рыхлой, точно вспаханное поле. — Как ты это сделала?
— Что? — не сразу поняла я.
— Ну, оборотня, — пояснила Тонкс, лихорадочно озираясь. По обе стороны шоссе продолжали мелькать цветные вспышки, правда, к счастью, ни одной зеленой. Бой постепенно смещался, насколько я могла судить, в сторону второй половинки автобуса. — Так чем ты его достала? — снова спросила авроресса, хотя, как я подозревала, ответ ее не особенно интересовал — просто нужно было отвлечь меня от боли в ноге и страха перед продолжением битвы.
— Авадой, — неохотно ответила я на ее вопрос, в глубине души благодаря ее за попытку — хоть и не особенно успешную.
— Авадой? Ты умеешь накладывать непростительные?
— Я слизеринка! И приемная дочь Пожирателя Смерти, — фыркнула я. — Чего еще ты от меня ждешь?
— Да нет, я так… — пробормотала Тонкс, явно слегка шокированная. — А остальными проклятиями ты тоже владеешь?
— Не особенно, — признала я, пока мы осторожно ковыляли к шоссе, подальше от основной схватки. — Круцио я так и не освоила, а Империо — с переменным успехом. Вот Драко — тот да…
— Угу… — буркнула авроресса. — Ладно, слушай сюда… — мы остановились в тени живой изгороди, где нас было не заметно с дороги. — Не знаю, почему, как и зачем, но этим ребятам нужна ты.
— Я??? — сказать, что я была ошеломлена — ничего не сказать. — Почему именно я? Зачем?
— Без понятия, — дернула плечом Тонкс. — Предпочту выяснить потом. Тебе надо уходить. Не знаю, зачем ты им, но знаю, что тебя не ждет ничего хорошего, если попадешься. И нас, думаю, тоже.
— Но ведь… — я запнулась. С одной стороны, я понимала, что она права, а с другой, сбежать с поля боя казалось непростительной трусостью. Уж не от Гарри ли я подцепила этот гриффиндорский героизм?
— Не спорь! — резко сказала авроресса. — С твоей ногой только в битву лезть не хватает! Значит так — нас, очевидно, здесь ждали. Вокруг установлен антиаппарационный барьер, а с портключами у нас, как ты понимаешь, напряженка. Видишь лесок вон там? — она указала на другую сторону шоссе. Я кивнула, смутно различив темную массу деревьев. — Держу пари, по другую его сторону барьер заканчивается. С нашей стороны тоже, где-то там, — она махнула рукой, указывая назад, — но по открытому полю далеко не уйдешь. Ты должна добраться туда, в лес.
— Но… Если они ищут меня, я и так далеко я не уйду, да еще с такой ногой, — возразила я. — Как ни крути, мне придется пересечь шоссе, а там свет, и меня заметят!
— Не обязательно, — хмыкнула Тонкс, и легонько стукнула палочкой по моей макушке. У меня создалось полное впечатление, что по волосам потекла холодная жидкость, точно она опрокинула мне на голову стакан воды. Я содрогнулась, и, опустив взгляд, охнула. Мое тело теряло собственный цвет, приобретая оттенки окружающих предметов. Ноги, при взгляде сверху, сливались со взрытой землей и уцелевшими кустиками травы, остальное тело — с живой изгородью, к которой я прислонялась.
— Дезиллюминационные чары? — пробормотала я. — Но Пожиратели все равно могут заметить!
— Нет, если я отвлеку их, — отозвалась Тонгс На моих глазах ее тускло-русые волосы начали удлиняться, одновременно приобретая знакомый золотисто-рыжий оттенок и завиваясь крупными кольцами. Открыв рот от удивления, я впервые наблюдала перевоплощение настоящего метаморфа. Пара минут — и на меня смотрела… ну, не моя точная копия, но очень и очень похожая девушка. Такие же волосы, лицо — не один в один, но достаточно напоминающее мое, чтобы незнакомый человек мог нас спутать. Правда, Тонкс ничего не могла поделать с тем, что была выше меня на полголовы, да и одеждой меняться не было времени, но оставалось надеяться, что у Пожирателей не останется времени придираться. И тут я словно очнулась.
— Нет! Ты же подставишься вместо меня! — крикнула я, мертвой хваткой вцепившись в рукав аврорессы. — Хочешь оказаться в ставке Волдеморта?
— Я аврор, дорогая, — фыркнула Тонкс. — Не переживай, в руки я им не дамся, и потом, как только ты смоешься, я скину личину. Так что давай, рот на замок, и вперед! Доберешься до опушки, аппарируй в Хогсмид, и дуй в «Три Метлы» — там должны ждать ваши учителя. Дамблдор знает о нападении, но ему не повредят подробности, расскажи им там все, что знаешь, и жди нас!
— Хорошо! — кивнула я. Тонкс внимательно посмотрела на меня, проверяя действие чар, и одобрительно кивнула.
— Молодец. Готова? — они кинула взгляд по сторонам. — Пошла!
Наверное, со стороны я выглядела просто жалко — словно побитая собака, ковыляющая на трех ногах, поджав хвост. Да и не только со стороны. В душе кипела обида на судьбу, из-за которой я сломала ногу, злость на Пожирателей и самого их Хозяина, а еще — немалая толика страха перед тем, что со мной будет, если меня схватят. Что задумал Темный Лорд? Хочет ли он таким образом добраться до Гарри, или я нужна ему сама по себе? Но зачем?
Большую часть пути я проделала успешно, хоть и сгорая от стыда за свое малодушное бегство. Очевидно, к нам на выручку успели прибыть несколько членов Ордена Феникса — я заметила Грюма, Артура Уизли и еще несколько человек, которых не знала, но которых, вроде бы, не было в автобусе вместе с нами. Впрочем, на расстоянии нельзя было сказать наверняка. Правда, пару раз ко мне приближались сражающиеся пары, и приходилось прилагать чудеса изворотливости, чтобы не попасть под отраженное заклятие. В первый раз я постаралась просто пригнуться и держаться тише воды и ниже травы, но во второй осмелела. Перси Уизли — кажется, это был он, — явно не особенно хорошо справлялся со своим противником, и тот постепенно теснил его. Парню приходилось тяжело, и я просто не смогла усидеть на месте. Улучив момент, я швырнула в Пожирателя невербальный Экспеллиармус, и его палочка со свистом вылетела у него из рук и исчезла во тьме. Перси, к счастью, предпочел сперва действовать, а потом выяснять, каким чудом ему так повезло, и довершил дело Петрификусом. Воспользовавшись моментом, я отползла назад, буквально скатившись в небольшую канавку меж двух холмов. Впрочем, из нее я предпочла выбраться почти сразу, проделав не более десяти шагов — обзора отсюда не было никакого, а брести наугад мне совсем не улыбалось.
Однажды я издали заметила Рона и Гермиону, которые вместе отбивались от дюжего светловолосого Пожирателя, потом мое внимание привлек Сириус, прикрывающий Джинни. Как я ни старалась, я не могла разглядеть на Гарри, ни Драко, но паники среди членов Ордена не наблюдалось, так что, скорее всего, хотя бы Поттер должен быть жив. Ну а поскольку уж они точно не отойдут друг от друга из-за своей Родовой Магии, Драко тоже должен быть цел и невредим. Оглянувшись, я заметила оживление — Тонкс в замаскированном виде успешно привлекла всеобщее внимание.
Меня никто не замечал, и я вдруг подумала, что бежать и аппарировать — вовсе не обязательно. Конечно, в гуще боя толку от меня никакого, да и опасность возрастает в десятки раз. Но с другой стороны, если здесь стоит антиаппарационный барьер, возможно, они отслеживают всех, кто пытается аппарировать отсюда с его границ? Наверняка, я и пикнуть не успею, как меня перехватят в процессе, и я вместо Хогсмида попаду прямиком в распростертые объятья Волдеморта. А вот если я останусь, и буду держаться поодаль, под защитой дезиллюминационных чар — пожалуй, при таком раскладе, я смогу даже немного помочь своим, как уже помогла Перси.
Моя решительность заколебалась, когда я наконец заметила тех, кого выискивала в гуще сражающихся все это время. Поттер и Малфой, вместе, рука в руке, пробивались на помощь Тонкс, которая, поддерживая маскировку, продолжала оттягивать огонь на себя. Я, конечно, знала по рассказам очевидцев потасовки в Хогсмиде, что их объединенная Родовая Магия — это нечто потрясающее, но насколько — смогла убедиться только сейчас. Двое парней действовали вместе, словно хорошо слаженный механизм. В то время, как один атаковал, второй прикрывал ему спину, потом — наоборот. Они использовали практически весь арсенал заклятий, которым учили нас на ЗОТС, плюс те, которым обучал Драко Люциус, и какие-то еще, видимо те, которые Гарри усвоил от членов Ордена. Наконец парни присоединились к Тонкс и заняли позицию рядом с ней. Я не сомневалась, что они прекрасно поняли, кто перед ними, но поддерживали игру, чтобы обеспечить мне отход. Сердце дрогнуло на мгновение, но мысль о возможной ловушке при аппарации придала мне сил. Вполне возможно, что, попытавшись сбежать, я как раз и подставлю их! У меня все получится, твердила я себе…
Реальность оказалась не столь радужной. Благодаря своей ноге, подвижность я имела весьма ограниченную, в отличие от остальных бойцов, так что не успела оглянуться, как оказалась чуть ли не в гуще боя. А точнее — скорее гуща боя оказалась вокруг меня. Ну, конечно, самые ожесточенные схватки кипели возле Тонкс, однако и я тоже оказалась в ловушке, и было лишь делом нескольких минут, чтобы на меня кто-нибудь наткнулся. Я, как могла, уворачивалась, чтобы не выдать своего присутствия, и почти уже выбралась, когда везение отвернулось от меня.
Сильная рука ухватила меня за плечо, и чужая палочка чувствительно хлестанула по макушке.
— Фините Инкантатем! — крикнул знакомый голос. Я взвизгнула от неожиданности, и, обернувшись, с облегчением узнала Билла Уизли. Ошеломленный ликвидатор заклятий резко выдохнул сквозь стиснутые зубы, почти присвистнув.
— Блейз, во имя Мерлина! Откуда ты взялась? — крикнул он, резким рывком дергая меня в сторону от пролетевшего в опасной близости красного луча, и, не удержавшись на ногах, мы оба скатились все в ту же пресловутую канаву. — Как ты тут оказалась, ты же… Стоп, а кто тогда там? — резко спросил Билл, садясь, и помогая мне приподняться.
— У меня нога сломана, — сбивчиво начала я. — А там… Белла, и оборотень, а Тонкс, она… Я его Авадой, а она прогнала Беллатриссу, и…
— Стоп, стоп, — замахал руками Билл. — Ничего не понимаю. Еще раз и помедленнее. Кого ты Авадой, и что с Тонкс? И при чем тут Беллатрисса?
— Я сломала ногу, и на меня напал оборотень! — почти крикнула я. — Я отбилась от него Авадой, а потом появилась Беллатрисса, и хотела… Вроде бы, наверное, она пыталась меня похитить, — запал медленно сходил на нет, так что я понизила голос, но все еще была на взводе. — Потом появилась Тонкс, и Белла отступила, а Тонкс сказала, что Пожирателям нужна я, и что мне надо уходить. Она приняла похожий на меня облик, и наложила на меня дезиллюминационные чары! И велела мне пробираться к дальней опушке вон того леса, а оттуда аппарировать в Хогсмид. А сама сказала, что отвлечет внимание Пожирателей на себя.
— И почему ты не сделала, как она сказала? — поинтересовался Билл, испытующе глядя на меня. Я чуть смутилась.
— Я подумала, что если барьер тут установили заранее, и нас ждали, то любого, кто попытается отсюда аппарировать, могут перехватить, — ответила я, стараясь говорить уверенно, но голос прозвучал почти жалобно. Уизли нахмурился.
— В принципе, ты права, — сказал он. — Но и Тонкс тоже не ошиблась — здесь тебе оставаться нельзя, да еще и в таком состоянии. Если они тебя схватят — мало никому не покажется.
— И что делать? — раздраженно спросила я. Билл поморщился, и, порывшись по карманам, вытащил небольшой кожаный футляр.
— Давай руку, и держись крепче, — сказал он. Я непонимающе захлопала глазами, и тогда он сам, не дожидаясь меня, подтащил меня поближе к себе, и, стиснув мое предплечье, второй рукой дернул тесемку, стягивающую футляр. Оттуда выкатился небольшой металлический шарик, прямо на ладонь Билла, он стиснул его в кулаке…
Знакомый рывок в животе сорвал нас с места, и я с запозданием поняла, что он только что активировал портключ. В первый момент меня затопила паника — а что, если это и не Билл вовсе, а кто-то из Пожирателей в его личине? Что если он сейчас доставит меня прямиком Волдеморту? Но не успела я по-настоящему испугаться, как путешествие закончилось, и мы приземлились в захламленном дворике самого странного дома, который я только видела в жизни. Изначально, наверное, это было что-то вроде крохотного одноэтажного коттеджа, но впоследствии к нему сверху пристраивали все новые и новые комнаты, и теперь над нами возвышалось, по меньшей мере, этажей пять, если не больше — даже я никогда в жизни не видела ничего подобного. Как они держались, было уму непостижимо. Наверное, не обошлось без каких-нибудь строительных чар, но в них я была не сильна.
— Что это за место? — спросила я. Мы оба приземлились на пятую точку, но, в отличие от меня, Билл тут же вскочил на ноги. Первый этаж был ярко освещен, послышались торопливые шаги и входная дверь распахнулась. Фигурка, резво сбежавшая по ступенькам, и устремившаяся нам навстречу, оказалась знакомой.
— Добро пожаловать в дом семейства Уизли, — хмыкнул мой провожатый, протягивая мне руку, и рывком поставил меня на ноги. — Это Нора.
— Билл! — запыхавшаяся миссис Уизли остановилась перед нами, в руках ее была палочка, а на лице — испуг и тревога.
— Мам, все в порядке! — поспешно заверил ее Билл. — Просто Блейз сломала ногу, ей нужно убежище и помощь.
— А…
— Отец, Перси и Рон с Джинни были живы и в порядке, когда мы уходили. Гарри тоже. Я сейчас возвращаюсь туда, сообщу, как только будут новости! — выпалил он, и поспешно аппарировал, не тратя времени на объяснения.
— Здравствуйте, миссис Уизли, — пробормотала я, переводя дыхание. Забота и внимание Молли тут же переключились на меня.
— Блейз, дорогая! Бедная девочка, тебе сильно досталось? — спросила она, заботливо поддерживая меня под руку, пока мы шли к двери.
— Я больше испугалась, чем пострадала, — призналась я. — Правда, куча синяков мне обеспечена, и нога сломана, но Тонкс сложила кости и наложила шину, так что мне почти не больно.
— Ну что ты говоришь, — фыркнула миссис Уизли. — Конечно же, тебе больно! Ну ничего, ничего, потерпи, сейчас мы все поправим, — заворковала она, проводив меня в гостиную и усадив на диван.
Только теперь я осознала, насколько вымоталась, и как же у меня все болит. Но расслабляться рано — да и как можно расслабиться, если неизвестно, что там происходит, и чем все кончится!?
— Ну-ка, вот, выпей Костерост, и займемся твоими синяками. Лучше глотай сразу, на вкус он ужасен, — предупредила миссис Уизли, наливая полстакана жидкости из бутылочки знакомого вида с изображением скелета.
До этого мне уже несколько раз приходилось пить Костерост, когда я получала травмы в квиддиче, так что я знала мерзкий вкус этого снадобья. Зажмурившись, я сделала огромный глоток, стараясь проглотить все и сразу, чтоб как можно меньше чувствовать вкус. Горло обожгло как огнем, и я не смогла сдержать гримасы отвращения. Молли ласково улыбнулась.
— Мои мальчишки, и даже Джинни, следом за ними, тоже корчат рожи, когда приходится пить Костерост, — понимающе сказала она. — Но ты держишься молодцом. Вот, запей, — она налила мне воды в чистый стакан, и я, поблагодарив, осушила его до дна. — Ну, вот и умница. А теперь давай посмотрим на твои синяки.
Лечение не заняло особенно много времени — миссис Уизли, я готова была спорить, могла дать фору многим колдомедикам — по крайней мере, в том, что касалось обычных бытовых травм, вроде ушибов, царапин и переломов. А потом нам оставалось только сидеть и ждать вестей с поля боя. Мы обе старались храбриться и не показывать своей тревоги — и все-таки при каждом шорохе сердце сжималось, а каждое движение в темноте за окном заставляло встрепенуться. Мы ждали, ждали, ждали…
Pov Драко Малфоя
Я понятия не имел, сколько длилась уже эта битва, в которой все сражались со всеми — меняли противников, поднимали своих, наскоро накладывая исцеляющие чары, вперемешку с защитными и атакующим заклятиями. Наши сознания — мое и Гарри, — кажется, давно уже сплавились в одну, единую сущность, действующую, думающую и двигающуюся как один человек. Казалось, разорвать наши сцепленные руки просто невозможно. Тонкс, моя кузина, которую мы прикрывали, пока она изображала Блейз, «вызывая огонь на себя», тоже держалась молодцом. Но все трое мы прекрасно понимали, что это не может продолжаться бесконечно. Казалось, темным фигурам в плащах и масках нет числа. Наши ряды, даже несмотря на прибывающие подкрепления от Ордена Феникса, постепенно редели. Было ясно как день, что надо каким-то образом организовать отход — да и потом, эта битва посреди пустоши, где на несколько миль нет ни одного населенного пункта, не имела никакого смысла. Нам оставалось только надеяться, что мы сможем продержаться до подхода авроров — при условии, что им вообще кто-нибудь сообщил о том, что происходит.
Мощное заклятие, обрушившееся на щит моей Родовой Магии, чуть было не отправило меня в нокаут, и только присутствие Гарри помогло мне не потерять сознание. Но, даже несмотря на это, я чуть ли не сложился пополам от боли. Это был уже не первый раз, и мы оба знали, что значит такой удар — на нас напал кто-то из Пожирателей, тоже не обделенный Родовой Силой. Гарри швырнул в ответ Аэрос Сфаэро Мортис, и был вознагражден захлебнувшимся в самом начале воплем. Шатаясь, я выпрямился, рукавом свободной руки смахнув пот со лба, и морщась от ноющей боли в ключице. Перелома у меня не было, только трещина, да и в пылу боя мне было как-то не до нее, но время от времени вспышка боли в плече все же напоминала, что я не настолько в порядке, как хотелось бы.
Похоже, место нападения было выбрано в этой глуши неспроста. Я ощущал Малфой-Манор, источник моей магии, где-то далеко, почти на краю сознания. Да и Хогвартс, который мог поддержать мои силы, пока я оставался его студентом, тоже был не намного ближе — очевидно, куда дальше, чем родовое гнездо моего неизвестного противника. Да куда нас вообще занесло? Я не был здесь совсем уж беспомощен, ведь оставались обычные чары, да и Родовая Магия была не только в земле поместья, но и во мне самом, хоть в такой дали от любого дружественного источника, она и истощалась быстрее. С поддержкой Гарри было не так уж и трудно устоять перед этим родовитым Пожирателем, все-таки, вдвоем мы оставались внушительной силой, с которой приходилось считаться. Но вот если среди атакующих найдется второй такой же доброхот, и они догадаются ударить одновременно… Останется только молиться, чтобы моя вейловская защита и охранные чары Дамблдора, лежащие на Гарри, не подкачали. Только бы Блейз успела выбраться!
— Тонкс! — заорал сзади знакомый голос. — Кончай комедию!
Билл Уизли, возникший, казалось, из ниоткуда, дернул мою кузину к себе, и встряхнул за плечи.
— Довольно героизма! Девчонка в безопасности, снимай личину! — крикнул он. Она захлопала глазами. Авроресса была измотана бесконечной битвой, и, хотя мы с Гарри старались защитить ее, ей все-таки сильно досталось. Правда, Пожиратели не стремились ее убивать — их целью было захватить девушку в плен, однако получить несколько ошеломителей подряд, в любом случае, неприятно и болезненно. Даже с учетом того, что мы с Гарри почти сразу накладывали нейтрализующие чары.
Билл снова встряхнул Тонкс, заставляя девушку прийти в себя, и до нее наконец дошло, что от нее требуется. Авроресса глубоко вздохнула, прикрыв глаза, и черты ее лица потекли, словно тающий воск, принимая более знакомые и привычные очертания. Волосы стали короче, немного потемнели, а потом наоборот, посветлели, принимая светлый оттенок, лишь на несколько тонов отличающийся от моего. Лицо изменилось, кожа стала чуть темнее…
Высокий Пожиратель, вынырнувший из тьмы прямо к свету наших палочек, разразился проклятиями, и отпрянул назад, во мрак.
— Это не она! Девчонка где-то еще! — услышали мы его крик.
— Заткните его! Быстро! — крикнул Билл. Но увы, было уже поздно.
— Ищите ее! — крики раздавались уже отовсюду, кое-где вспышки заклятий замелькали с удвоенной скоростью. Нам приходилось постоянно двигаться, не позволяя себе отдохнуть ни минуты, и скоро я окончательно потерялся в окружающем пространстве. Я уже не соображал, откуда мы приехали и в какой стороне шоссе, а в какой — останки автобуса, и вообще — где тут север, где юг, откуда ждать помощи, а откуда — беды? Все, что я мог видеть — небольшое пространство вокруг нас, освещенное постоянным заклятием света, которое мы закрепили на своих палочках так, чтобы оно не мешало накладывать другие чары, и само при этом оставалось в действии. На периферии зрения постоянно мелькали вспышки чужих чар, и мы бежали туда, где они были интенсивнее, чтобы ввязаться в схватку и оказать помощь членам Ордена.
В какой-то момент я вдруг осознал, что девушка, извивающаяся, надрывающаяся от боли под пыточным проклятием зловеще хохочущего Пожирательница — никто иная, как Гермиона. В ту же секунду меня затопил гнев — общий, и мой, и Гарри. Я вскинул палочку, и шарахнул противника такой мощной Импедиментой, что его подкинуло в воздух, и, закрутив, швырнуло за землю в нескольких шагах. Как ни странно, но Пожиратель зашевелился. От удара о землю с него свалился капюшон, он, тяжело дыша, убрал с лица маску, и я узнал Рудольфуса Лестрейнджа, мужа Беллатриссы. Будучи главой своего семейства, он тоже был защищен Родовой Магией, вот почему ему не так сильно повредило мое заклятие. В голове мигом сложился план, и Гарри подхватил его лишь мгновением позже.
— Экспеллиармус!
— Риктусемпра!
Мы действовали практически одновременно, не позволив моему родственничку прийти в себя и успеть оказать хоть какое-то сопротивление. Чары были обычными, не родовыми, и примитивными до ужаса — класс второй, или даже первый… Но щекотка казалась безобидной только на первый взгляд. Сколько можно ее выдержать? Минуту? Две? Ну, пусть даже пять, но потом становится элементарно трудно дышать от смеха. Кажется, именно таким способом убивали какие-то лесные существа, не то нимфы, не то ундины и иже с ними. В какой-то момент мне захотелось добавить к нашим чарам еще и Петрификус Тоталус, но я сдержался. Неподвижность, в сочетании с щекоткой, убьет его не хуже Авады. Только не так быстро…
Гарри уже склонялся к Гермионе. Девушка, мелко дрожа, всхлипывала от боли. Ее срочно нужно было переправить в безопасное место — вряд ли она сейчас в состоянии вернуться на поле боя. Но как? Куда нам ее? Я заозирался по сторонам в поисках хотя бы временного решения, в то время как Гарри одной рукой отводил с ее лба мокрые от пота пряди волос, и негромко говорил что-то успокаивающее.
— Драко! — из-за ближайшего холма к нам уже ковыляли Рон и Джинни. Оба были перемазаны землей и сажей, а Рон, волоча ногу, тяжело опирался на плечо сестры. Джинни была, вроде бы, невредима, но ее лицо посерело от усталости, а волосы растрепались.
— Гермиона! — Рон заторопился, почти падая возле девушки, осторожно приподнял ее, и прижал к себе, баюкая, точно ребенка и поглаживая по голове. Грейнджер, казалось, вообще не могла двигаться сама — она безвольно привалилась к парню, и если бы не то, как вцепились в его мантию ее тонкие пальцы, можно было бы подумать, что она без сознания.
— Ее надо перенести в безопасное место… — пробормотал Рон, поднимая на нас взгляд, в котором мешались надежда и страх за девушку.
— Куда? — фыркнул я, лихорадочно соображая, где можно хотя бы временно укрыть пострадавшую, пока битва не окончена.
— Может, к лесу? — неуверенно спросила Джинни, поводя палочкой, и оглядываясь вокруг. Мы все оставались начеку, но кажется, кроме слабо дергающегося на земле Рудольфуса, других Пожирателей вокруг нас не было. Лестрейндж же уже почти ничего не соображал, щекотка сводила его с ума, и он уже перешел за ту грань, когда мог хотя бы смеяться. Заклятие сохраняло кожу чувствительной, не позволяя ощущениями притупиться. Гарри посмотрел на него смесью отвращения и жалости, наклонился, поднес палочку почти что ко лбу Пожирателя и невербально вырубил его. Тело Рудольфуса дернулось и обмякло.
— Автобус, — сказал Гарри, выпрямляясь. Даже я, несмотря на нашу связь, в первый момент не понял, что именно он имеет в виду.
— О чем ты? — спросил Рон.
— Я говорю, — можно укрыть Гермиону внутри останков первого этажа «Ночного Рыцаря», — пояснил Поттер. — Вряд ли кто из Пожирателей туда сунется, они думают, оттуда все ушли. Рон, вам с Джин придется остаться там с ней на всякий случай.
— Но…
— Во-первых, мы должны будем вас прикрыть, пока вы ее туда понесете, — пресек возражения Гарри. — Во-вторых, ей нужен кто-то рядом после того, что она пережила. Ты уж мне поверь, — невесело усмехнулся он, — Я знаю, о чем говорю. Ну, и в-третьих, от тебя с такой ногой все равно мало толку в битве.
— Ну… вообще, да… — замялся Рон.
— Ребята, жаль вас прерывать, но у нас гости, — напряженно проговорила Джинни. Судя по всему, она была права, к нам кто-то приближался — и в довершение, словно этого было мало, с противоположной стороны раздалось угрожающее рычание, от которого кровь стыла в жилах. На гребень холма, освещенный луной, медленно, словно красуясь, вышло настоящее чудовище. Обычный оборотень мало чем отличается от нормального волка — может, размерами, и то незначительно, ну и есть какие-то там особые признаки, типа формы носа и ушей. Не то чтобы это вам сильно поможет, если он на вас нападет — атакующему волку в нос заглядывать не будешь. Но этот…
Во время битвы мы успели перекинуться парой слов с Тонкс, и она упомянула, что Блейз приложила Авадой Фенрира, пришедшего с Беллатриссой. Что ж, видимо, он уже очухался. Вряд ли и сейчас тетка где-то неподалеку — насколько я мог судить, после неудавшейся охоты на Блейз, она все свое внимание сосредоточила на Сириусе. Но и оборотня будет более, чем достаточно, особенно если он умудрится укусить кого-то. Я поднял палочку. Похоже, на сей раз за дело придется браться мне — вряд ли кто из наших гриффиндорцев владеет Авадой.
Оборотень почему-то медлил, словно давая нам возможность как следует разглядеть лицо смерти. До сих пор мне приходилось видеть Фенрира Грейбэка только в человеческом облике, если хоть один из обликов этой скотины можно еще было называть человеческим. Мда, надо признать, его «волчья» ипостась впечатляла куда больше. Здоровее и сильнее обычного оборотня, по меньшей мере, в четверо, и ни один человек, даже самый дремучий магл, ни разу в жизни не видевший настоящего волка, не смог бы перепутать с ним это чудовище. Огромный, покрытый темной, почти черной шерстью, с передними лапами-руками, вооруженными кривыми желтыми когтями, Грейбэк одним своим видом вызывал неконтролируемый ужас. Я покрепче стиснул палочку, понимая, что теперь, пожалуй, даже Авада Кедавра не успокоит его надолго — если он один раз уже справился с этим заклятием, в следующий преодолеть его будет легче. Хвала Мерлину, это только в полнолуние — в иной ипостаси его все еще можно будет убить… Да и в этой тоже, но потребуется серебряное оружие, а у меня были при себе лишь несколько монеток и цепочка. При желании, можно и из этого изобрести что-нибудь смертоносное, но времени уже не оставалось. Оборотень пригнулся, наклоняясь к земле и готовясь к прыжку. Бежать было бесполезно, мы все это понимали. Одна надежда, — что Авада поможет нам выиграть хотя бы пару минут. Фенрир взвыл, возвещая всему миру о своей «охоте».
За спиной, заставив нас всех похолодеть, эхом отдалось приглушенное рычание.
— В сторону! — крикнул кто-то. Нам не пришлось повторять дважды.
Серебристо-серая тень, метнувшаяся навстречу почти черному Грейбэку, казалось, светилась в лунном сиянии. Бросок оказался не так силен, чтоб совсем остановить чудовище, но достаточно, чтобы изменить траекторию его прыжка. Сцепившись, два волка покатились по земле, пытаясь порвать друг друга зубами и когтями. Наш спаситель был гораздо меньше по размеру, и светлой масти, хотя это был, без сомнения, тоже оборотень. Я, в отличие от Гарри, не сразу смог понять, кто это, и почему он спас нас. А вот Поттеру хватило лишь услышать голос крестного, уже подбегающего к нам, чтобы сложить одно к одному.
— Люпин! — ахнул Гарри.
Я не удержался от проклятия. В самом деле, под действием зелья Снейпа, Люпин сохранял человеческий рассудок — по крайней мере, сохранял настолько, чтобы не нападать на друзей. Откуда он взялся здесь? Прибыл с остальными членами Ордена? Но ведь он был в своем тайном убежище, как же так?
Как бы там ни было, но наш бывший профессор Защиты от Темных Сил не мог сравниться с чудовищным вожаком Британской стаи. Среди оборотней Фенрир был почти Лордом, в то время как Ремус, изо всех сил цепляющийся за свою человеческую жизнь, привыкший подавлять свою волчью ипостась зельем и силой воли, почти не чувствовал Силу Волка. Его поражение было лишь делом нескольких минут.
— Дрей! — Гарри обернулся ко мне, и я, осознав его план, даже не оформившийся еще толком в слова, кинул ему свою палочку, а освободившейся рукой лихорадочно зашарил по карманам в поисках кошелька. Наконец, нащупав его, я вытащил, и, кое-как распустив тесемки, высыпал содержимое прямо на землю.
— Акцио сикли! — приказал я, выхватывая обратно свою палочку. В воздух поднялось, устремляясь ко мне, с десяток поблескивающих серебряных монет.
— Вингардиум Левиоса! — подхватил Гарри.
Я обернулся к оборотням. Грейбэк, завалив Люпина на землю, придавил его лапой к земле, и щерил клыки, намереваясь вцепиться в глотку.
— Авада Кедавра! — крикнул я. Зеленый луч, ударив в грудь, опрокинул чудовище навзничь, но на сей раз даже не вывел толком из строя. Упавший Фенрир тут же зашевелился, изворачиваясь, и перебирая лапами, чтобы восстановить равновесие и встать.
— Ремус, уходи! — крикнул Сириус, до которого тоже дошло, что мы пытаемся сделать. Полуоглушенный, поверженный Люпин, шатаясь поднялся на свои четыре, и прихрамывая заковылял вниз по склону, припадая на переднюю лапу. Он двигался медленно, но нам важно было лишь убрать его с линии огня. Тем временем, почти оправившийся Грэйбек наконец смог восстановить равновесие и обрести контроль над своим телом. Его туша вновь поднялась на задние лапы — ноги? — и желтые глаза уставились на отползающего противника.
— Депулсо! — хором выкрикнули мы с Гарри, вкладывая в чары всю нашу объединенную мощь. Было необходимо придать монеткам огромную скорость, чтобы они могли пробить толстую шкуру оборотня, на манер магловских пуль. Если это не сработает… Я даже не знаю, что тогда сможет его остановить — оборотня в полнолуние иначе как серебром не убить. Даже отчекрыжив ему голову…
К счастью, это сработало. Нет, пара сиклей все-таки отлетела в сторонку, ударившись о твердокаменный волчий лоб, однако остальные буквально вспороли грудную клетку отвратительной твари. Низкий рык захлебнулся кровью из пробитых легких. Оскаленная пасть клацнула, он сделал шаг вперед, по направлению к нам, но желтые глаза стекленели, и это была уже агония. Шатаясь, оборотень сделал еще несколько предсмертных шагов, с каждым из которых из его пасти толчками выталкивалась черная кровь, и, наконец, рухнул на землю. Все присутствующие на какой-то момент просто застыли, потрясенные, и не до конца веря в то, что все закончилось. Казалось, замер даже ощутимо помятый Грейбэком Люпин.
Однако еще через пару мгновений мы получили окончательное доказательство, когда лежащее на освещенной лунным светом земле тело начало медленно сжиматься, превращаясь из чудовищного волка обратно в тело человека. Да, как и я помнил, даже в человеческом виде Фенрир Грейбэк был отвратителен — немытый, должно быть, пару десятков лет, и столько же лет нечесаный, с желтыми ногтями, даже теперь напоминающими звериные когти, и безумным, фанатичным выражением на уже мертвом лице.
Далеко не сразу мы опомнились настолько, чтобы вспомнить о том, что битва еще не окончена. Ни у кого не возникло желания оказывать Грейбэку «посмертные почести», да или хотя бы просто осмотреть тело. Позже этим смогут заняться авроры, сейчас куда важнее было побеспокоиться о живых. Сириус направился было к Люпину, все еще пытающемуся отползти подальше от трупа Грейбэка, но я перехватил его за руку.
— Он вступил в бой! — предупредил я. — Действие аконитового зелья не безгранично, я изучал его на прошлом курсе. Агрессия, которую он выплеснул на противника, могла послужить катализатором для силы Волка, к тому же, луна сегодня очень яркая. Он может быть опасен…
— Не для меня, — фыркнул Блэк, легко скинув мою руку, и, не сбавляя хода, принял свою анимагическую форму. Крупный черный пес, помахивая хвостом, подбежал к окончательно улегшемуся волку, и, поскуливая, ткнул его носом в бок. Потом заглянул в глаза, тявкнул, потыкался носом в приятеля, пытаясь расшевелить. Оборотень вяло рыкнул, словно пытаясь отмахнуться, но все же уступил напору друга — медленно поднялся на ноги и заковылял прочь. Черный пес трусил рядом, словно человек, готовый подставить другу плечо.
Я глубоко вздохнул. Легкость, с которой перевоплотился Сириус, вызвала у меня отчетливое чувство зависти и тоски. Как бы я ни мечтал об этом, для меня подобный путь теперь закрыт… Наверное, все-таки благодаря этому чувству, из всей компании я первым смог отвернуться от удаляющихся приятелей, и снова вспомнить о проблемах окружающего мира.
Гермиона успела немного оправиться во время схватки с оборотнем, но все еще была потрясена и напугана. Рудольфус, наравне с Беллой, был настоящим мастером по части Круциатуса, и мы точно не знали, сколько он продержал ее под пыткой, но, в любом случае, о возвращении девушки на поле боя нечего было и думать. Ей необходимы были отдых и хотя бы относительный покой. Но теперь она хотя бы соображала, и могла идти сама.
Прикрыв отступление наших «раненных» до того, что осталось от полутора нижних этажей «Ночного Рыцаря», заваленных теперь на другой бок, мы с Гарри снова ввязались в битву. Беллатриссы не было видно — то ли Сириус вывел ее из строя, то ли тетка сама успела сообразить, что Блейз вышла из игры, и цель нападения исчезла. Еще некоторое время мы отбивались от Пожирателей и нападали сами, но вскоре стало ясно, что сражение близится к концу. И слава Мерлину, Валарам или Великой Силе! (я готов был благодарить кого угодно, лишь бы все поскорее закончилось!). Палочка в руке — тоненькая, легкая деревяшка, — казалось, весит тонну, ноги подкашивались через шаг, и оставалось только удивляться, что у меня еще и двоится в глазах. Кажется, я еще никогда в жизни так не уставал — даже когда мы с Поттером совершали наш бесконечный подъем на Башню Восхода.
Наконец справа, ближе к темной громаде леса, на мгновение разлилось голубоватое сияние потрключа, знаменующее прибытие авроров. Неприятно запахло серой, — а это уже было действие чар, разрушающих антиаппарационный барьер. Впрочем, теперь его исчезновение Пожирателям только на руку. «Продержались…» — промелькнуло у меня в голове, и мысль отдалась дрожью в коленях. Пальцы Гарри в моей руке чуть дрогнули, впервые с самого начала битвы. Я легонько сжал их в ответ, ощущая, как движение снова отдается неприятным свербением в треснувшей ключице. Еще до начала самой схватки, только после падения автобуса, Билл наложил на мое плечо укрепляющие чары, да и моя Родовая магия слегка облегчала боль, но это все равно не могло сравниться с настоящим исцелением и полностью избавить от неприятных ощущений. В горячке боя я умудрился почти забыть об этом, но теперь рана начала напоминать о себе.
С прибытием авроров битва могла считаться оконченной, — исход явно будет не в пользу Темных Сил. И все-таки они не желали сдаваться, ведь их целью была не победа в бою. Каждая выигранная секунда могла принести им победу — ну, точнее, могла БЫ, если бы Блейз все еще была где-то здесь. Не знаю почему, но я сразу и безоговорочно поверил словами Билла о том, что она в безопасности.
Осознавая поражение, Пожиратели, — те, кто потрусливее, — начали аппарировать прочь. Кое-где отдельные потасовки еще продолжались, но было понятно, что дело идет к концу. Гарри глубоко вздохнул.
— Расцепляемся? — предложил он. — Теперь мы и поодиночке справимся. У меня такое чувство, что еще немного такого единения, и я с ума сойду.
— Ага, — кивнул я, испытывая схожие ощущения. Все-таки, все хорошо в меру. Присутствие Гарри в моем сознании, в бою бывшее таким уместным и необходимым, внезапно показалось лишним и давящим. С усилием я разжал свою руку, и почувствовал, как одновременно с этим расцепились пальцы Поттера, обхватывающие мою кисть. Влажная кожа, привыкшая чувствовать тепло его ладони, ощутила прохладу ночного ветра, и это было странно приятно. Без всяких слов и обмена мыслями мы понимали, что лучше воздержаться от использования нашей связи в ближайшее время.
— Надо проверить, как там остальные, — пробормотал Гарри. Я кивнул. Снова оказавшийся рядом Билл окинул нас обоих скептическим взглядом.
— Да вы на ногах не стоите, оба, — фыркнул он. Я оскорбленно выпрямился, ощущая, как открывается второе дыхание. В голове прояснилось, и я поудобнее перехватил палочку.
— Лично я в порядке, — бросил я. — Гарри?
— Я нормально, — отозвался Поттер, утирая пот с чумазого лица. — Надо посмотреть, как там Рон с Гермионой, и Джинни. Вроде бы, возле автобуса никого не наблюдалось, а?
— Пару минут назад я видел, как в том направлении убегали парочка Пожирателей, — отозвался Билл.
— А где Сириус и Люпин? — спросил я, уже поворачиваясь в сторону автобуса.
— Сириус доставил Ремуса в штаб, — отозвался Билл, оглядываясь, — Но потом он вернулся. Кажется он где-то…
— Вон он! — первым заметил Блэка Гарри, напряженно вглядываясь в одну из все еще обменивающихся Ступефаями парочек. — Я помогу ему! Дрей, проверь Рона и Джинни! — крикнул он, уже срываясь с места.
Я заозирался кругом. По полю битвы сновали авроры, склоняясь к упавшим. Поблизости я заметил Грюма, деловито отдающего распоряжения небольшой группке молодых авроров, и невольно ощутил приступ расположения к старику, несмотря на неприятные воспоминания и взаимную неприязнь. В течение боя мы с Гарри пару раз прикрыли его, да и сам Грюм не замедлял облегчить наше положение, когда мог. Заметив мой взгляд, старик хмыкнул, и подмигнул здоровым глазом. Мне — сыну Пожирателя Смерти! Я улыбнулся в ответ и отсалютовал палочкой. Ощутив прилив сил, я почти вприпрыжку спустился с холма в сторону того, что осталось от первых полутора этажей «Ночного Рыцаря».
— Эй, Малфой! — крикнул мне вдогонку Грюм. — Ты бы поостерегся! В ту сторону отступал целый отряд!
— Спасибо! — крикнул я, бегом срываясь с места, уже не видя, как Грюм мрачно хмыкнул, и твердой поступью заковылял мне вслед.
Практически рядом с останками автобуса все еще не затухал один из последних очагов схватки. Несколько Пожирателей, сгрудившись плотной кучкой, спина к спине, умело отражали чары двух незнакомых мне членов Ордена, которые упорно наседали на них, несмотря на численное превосходство. Основное действо было скрыто от меня искореженным корпусом автобуса, и, по мере приближения, меня все сильнее мучило чувство тревоги. Если наших «раненных» обнаружили, им не поздоровится! Я заторопился, несся почти сломя голову, и все-таки, подспудно чувствовал — не успеваю. Один из орденских — плотный, крепко сбитый мужчина с обвислым, морщинистым лицом, тяжело рухнул на землю, пропустив что-то вроде оглушающего заклятия.
Я выскочил из-за автобуса как раз в тот момент, когда упал второй — здоровенный темнокожий маг с серьгой в ухе, — сраженный сразу несколькими заклятиями. Три палочки, наставленные на меня, испустили красные лучи, и я лишь на мгновение опередил их, неизящно отскочив в сторону и поспешно выставляя защиту. Конечно, против обыкновенного Ступефая моя вейловская защита работала довольно эффективно — вместо того, чтобы вышибить сознание, меня всего лишь слегка потряхивало, — но вот сразу несколько заклятий — уже совсем другое дело. За спинами атакующих я разглядел невысокую коренастую фигуру, вроде бы женскую, тоже в мантии Пожирательницы. Это точно не была Беллатрисса, но именно она сейчас командовала парадом.
— Экспеллиармус! — минутное отвлечение дорого мне стоило. Моя палочка выпорхнула из ладони, и я не успел перехватить ее, оставшись безоружным перед тремя Пожирателями. В следующий момент невербальные чары швырнули меня на землю, вышибив воздух из легких, и я мог лишь слепо шарить руками по земле, в тщетной надежде, что моя палочка окажется где-то поблизости. Надежды на Родовую Силу после изматывающего боя было мало.
Внутри останков автобуса послышался грохот, хриплый голос выкрикнул какое-то заклятие — я не разобрал его из-за шума крови в ушах. Один из Пожирателей медленно приближался ко мне, второй, мрачно усмехаясь, остановился поодаль, поигрывая палочкой. Третий, дюжий мужлан в не по размеру узкой ему мантии, обернулся к Пожирательнице, и, крякнув, устремился к дыре, проломанной в том, что осталось от пола второго этажа «Ночного Рыцаря», а сейчас играло роль его боковой стены. У меня внутри все сжалось, но я не мог даже вздохнуть свободно. Проклятие, я должен помешать ему! Изнутри покореженного корпуса автобуса послышался грохот, звуки, напоминающие удары и женский крик. Джинни! Или Гермиона? Я дернулся вперед, забыв обо всем, но новый ошеломитель опрокинул меня на землю.
— А ну, пошел, щенок! — с издевкой крикнул дюжий Пожиратель, показываясь в проеме, и пинком выталкивая перед собой безоружного Рона. Парень проскочил два шага по инерции, и, споткнувшись, рухнул на землю, вскрикнув от боли в сломанной ноге. Пожиратель — я мог ошибаться, но, по-моему, это был Амикус Кэрроу, — пнул его сапогом под ребра, и Рон согнулся, кашляя и сплевывая кровь.
— Ну, что ты там возишься? — взвизгнула Пожирательница. Если он — Амикус, то это, скорее всего, была Алекто, его сестра?
— А то! — рявкнул он. — Во, глянь, сеструха, чего нашел!
Снова женский вскрик — и у меня потемнело в глазах от смеси ужаса и ярости. Этот проклятый мужлан за волосы выволок из пролома Джинни — мою Джинни! — намотав на кулак ее роскошные огненные пряди! Да я в тот момент голыми руками мог разорвать его на кусочки, если бы только мог двигаться!..
— Глянь! — повторил Амикус. — Девка! Рыжая! Она?
Алекто не успела ответить, как произошло сразу несколько вещей. Во-первых, Рон, кое как оклемавшись, не поднимаясь на ноги, кинулся на Амикуса, и, ухватив его за ногу, вцепился в Пожирателя зубами. Тот, выпустив от неожиданности волосы Джинни, с проклятьями затряс ногой, тщетно пытаясь оторвать от себя рыжего гриффиндорца. Во-вторых, первый из Пожирателей, тот, что напал на меня, фыркнув, отвлекся от этого занимательного зрелища и уже занес палочку, но не успел даже открыть рот. Бесцветный импульс сбил его с ног и с силой отбросил назад, хорошенько приложив о корпус автобуса. В проломе, красовавшемся в корпусе автобуса сбоку от основного, показалась тонкая фигурка Грейнджер с палочкой в руке.
Второй Пожиратель, расхохотавшись, двинулся к ней, явно не принимая девушку всерьез. Удачное заклятие, сразившее его товарища, он отнес, по-видимому, всего лишь на эффект неожиданности. Я изо всех сил пытался сбросить обездвиживающие чары, но моя Родовая Сила была слишком истощена, да и сам я чересчур измотан, чтобы надеяться на благополучный исход. Нет, потихоньку заклятие поддавалось моему напору — но слишком медленно. Гермиона, осознав, что помощи от меня ждать не приходится, закусила губу и отступила обратно вглубь своего ненадежного убежища, и Пожиратель последовал за ней.
Джинни растерялась лишь на какое-то мгновение. Палочки у нее не было, и девушка могла только бежать, но проклятая гриффиндорская сущность не позволяла ей бросить друзей в беде. Я рвался из невидимых пут наложенных на меня чар, — все что угодно, лишь бы крикнуть ей «Беги!». Но было уже поздно: в грудь Джинни уперлась палочка Алекто, и Пожирательница хищно улыбнулась.
— Куда-то собралась, деточка? — медовым голоском осведомилась она, хватая девушку за руку. И в этот момент сковывающие меня чары наконец поддались моему напору и рухнули. Я вскочил. У меня не было палочки, и я был на расстоянии добрых двадцати шагов от них — слишком далеко, чтобы надеяться успеть добежать прежде, чем случится нечто непоправимое. Алекто, продолжая улыбаться, подняла палочку, и по примеру брата, свободной рукой вцепилась в густые волосы Джинни
— Нет! — завопил я что было мочи, кидаясь вперед, намереваясь, если понадобиться, остановить Пожирательницу голыми руками. Но… Судьба, похоже, на сегодня исчерпала лимит везения, отпущенный мне. Отвлекшись от Рона всего лишь на мгновение, Амикус швырнул в меня невербальную Импедименту, и земля ушла из-под моих ног. Я опрокинулся на спину, ноги не слушались, и даже пытаться подняться было безнадежной затеей!
Воспользовавшись минутным отвлечением своей противницы, Джинни всем телом повисла на руке Алекто, стараясь спутать ее движения, и не позволить использовать чары. От неожиданности та выпустила ее волосы, негодующе взвизгнув, снова повернулась к гриффиндорке, и освободившейся рукой отвесила ей оглушительную затрещину. Джин не устояла на ногах, отлетев в сторону, будто пушинка. Алекто разъяренно фыркнула и снова подняла палочку.
— Протего, Экспеллиармус, Ступефай! — завопил я. Во мне бурлил гнев пополам с ужасом за судьбу Джинни, я понимал, что еще мгновение — и действительно произойдет что-нибудь непоправимое, и из последних сил пытался выцарапывать у судьбы еще один шанс — всего лишь шанс!
Но Судьба более не была ко мне благосклонна, окончательно сменив улыбку на оскал. Я слишком истощил свою Родовую Магию сегодня, внутри меня едва горел ее огонек, и без палочки заклятия получались слабенькие. Алекто лишь слегка вздрогнула, перехватила шевельнувшуюся палочку и издевательски расхохоталась. Джинни попыталась отползти назад, но Пожирательница в два шага оказалась рядом с ней и, наклонившись, рывком поставила девушку на ноги. Но моя гриффиндорка не сдаваясь, вовсе не собиралась с покорностью принимать свою участь. Она вырывалась и царапалась как дикая кошка, и Кэрроу, раздраженно фыркнув, снова отвесила ей оплеуху, да такую, что у Джин, должно быть, зазвенело в ушах.
— Куда это ты, милочка? Нам предстоит небольшая прогулка… — оскалилась Алекто, и одарила меня насмешливым взглядом. И тут мне под руку попалась безошибочно узнаваемая, тонкая полированная деревяшка. Не моя, чужая, но в тот момент это интересовало меня в последнюю очередь. Пожирательница зловеще улыбнулась, и медленно помахала мне рукой — или мне казалось медленным ее движение из-за того, что время будто остановилось вокруг нас? Алекто рывком дернула Джинни к себе, одновременно повернувшись на каблуке…
— Империо, мать твою! — крикнул я, уже понимая, что опаздываю — всего на долю секунды, но и этого было довольно. Неудавшееся непростительное просвистело через пустое пространство, где еще мгновение назад боролись Пожирательница и моя Гриффиндорская Лиса. — Нет, НЕТ!!!!!!!! Нет!
Амикус пинком отшвырнул от себя Рона, тоже оглушенного похищением сестры, и аппарировал следом, но я этого уже не видел. Я никогда раньше не сталкивался с подобным эффектом, но мой Империус, не найдя жертвы, лопнул, будто мыльный пузырь, и отдача обожгла меня точно огнем, отправив-таки в спасительное беспамятство.