Pov Блейз Забини
Башенные часы пробили полночь, и я поняла, что невольно начинаю то и дело бороться с зевотой. Впрочем, ничего удивительного — хоть я и проспала целый день. Делать тут практически нечего — особенно ночью, когда пациенты в большинстве своем спят. Чтобы не будить их, мадам Помфри увела меня и Нарциссу в свой кабинет, расположенный возле палаты. Дверь она оставила открытой, чтобы не упустить, если что-то вдруг случится.
Несмотря на скуку, меня потихоньку все сильнее донимало смутное ощущение, что что-то не так. Нет, предчувствие беды, думаю, всех нас в тот момент не оставляло — но это было нечто другое. Словно где-то что-то происходило — что-то неимоверно важное — и в эту самую минуту. Причем не абы с кем, а с дорогими мне людьми. Гарри или Дрей, а может, Люциус? Или, не приведи Мерлин — все сразу? Может, конечно, все это была просто блажь, вызванная тем, что уж слишком долго мы чего-то ожидали, и теперь, когда ни отца, ни мальчишек не было на виду, я невольно воображала себе всякие ужасы? Как бы там ни было, мне приходилось каждую минуту бороться с собой, чтобы не вытащить зеркальце и не вызвать через него Драко или Гарри, чтобы убедиться, что парни в порядке.
Промаявшись некоторое время, я встала со стула, куда меня усадила медсестра, прошлась по комнате, посмотрела на просвечивающую сквозь облака луну, снова обошла помещение по кругу… От матери не укрылось мое состояние — думаю, она отчасти его разделяла, что вполне естественно. Впрочем, ее самоконтролю я могла только завидовать.
— Блейз, детка, если тебе нечем заняться, может, ты разберешь этот бардак? — предложила она, указав на груду сваленных в углу каких-то свертков, коробок и даже сумок. — По большей части все это перетащили из Хогсмида, когда перевозили тамошний временный лазарет сюда. То, что было необходимо раненным, забрали, а это вот осталось. Нехорошо, чтобы все это продолжало валяться просто так — вдруг там есть что-нибудь полезное?
— Да, конечно, почему бы и нет? — отозвалась я с некоторым облегчением от того, что нашлось хоть какое-то дело, на которое можно отвлечься.
Ничего особенно полезного я не обнаружила — так, пару-тройку свертков с сушеными травами и другими ингредиентами для лекарственных зелий, какие-то пузырьки и склянки без надписей — по виду там были какие-то зелья, предназначенные для атаки, но поручиться за это со стопроцентной уверенностью я не могла. Составив все склянки, без затей, на раскладной столик, я подумала, что надо бы накрыть его салфеткой — ну или хоть чем-нибудь — и отодвинуть в сторонку, чтобы паче чаяния никто не спутал эту непонятную бурду с лекарствами. Однако, как оказалось, главная находка была у меня еще впереди.
«Находкой» оказалась до поры заваленная свертками толстая кожаная сумка, которую я тут же узнала — и невольно охнула. Нарцисса встревожено подалась вперед.
— Что случилось? — напряженно спросила она.
— Мерлин, я совсем забыла! — воскликнула я, нервно хихикая и не в силах перестать. — Это же… Мерлин Великий, да как же я так?
— Блейз, в чем дело? — строго нахмурилась леди Малфой — однако даже ее серьезный вид не мог меня сейчас успокоить.
В самом деле, да как же могло так получиться, что история с Хвостом напрочь вылетела у меня из головы? Ну да, когда я в Хогсмиде столкнулась с Гарри, да и потом, когда наскоро объяснялась с остальными, меня гораздо больше заботило поскорее уверить их, что я Блейз Забини, а не Дафна Гринграсс. Вот и вышло, что я так торопилось объяснить им всю эту историю с нашей милой Пожирательницей, что поединок с Хвостом как-то сам собой выпал из моего рассказа. Я попросту кинула сумку где-то в общем Зале в «Трех Метлах» — да больше о ней и не вспоминала. Как говорится, «с глаз долой — из головы вон». Ну, вообще-то «из сердца», но применительно к моему случаю — «из головы».
И тут меня осенило. Чары отвлечения внимания! Я ведь сама наложила их на сумку, чтобы в случае чего Пожиратели не обращали на мою «экипировку» внимания. Вот растяпа! Напрочь забыла, что стоит выпустить зачарованный этим заклятием предмет из рук — как чары начинают воздействовать и на тебя! Вот почему я забыла и думать о Хвосте, как только скинула сумку в общем зале «Трех Метел»! Нет, я подспудно-то знала о том, что он в ящике, но все время находилось что-то, что отвлекало меня от него! Нет, ну какой же дурой надо быть, чтобы пасть жертвой своего же заклинания!? Мысленно костеря себя на чем свет стоит, я поспешно начала расстегивать толстые, туго затянутые ремешки сумки.
Салазар-основатель, да ведь я засунула Петтигрю в эту банку почти сутки назад, если не больше! Он там хоть жив еще? Я, конечно, оставила отверстия для воздуха, но они довольно малы, и плюс к тому — банка лежит в сумке, в которую воздух проникает с трудом! Он же задохнется, наверное… Да даже если и нет — все равно, сколько может крыса прожить без пищи и воды? Больше или меньше суток? И насколько в этом отношении различаются настоящие животные и анимаги? Если верить моему собственному скудному опыту — не сильно… Никогда не думала об этом — но выходит, жаль, что я ничего не понимаю в крысах! Нет, ну не то чтобы кто-то сильно сожалел бы о его смерти, но думать о том, что я угробила какого-никакого, а все-таки человека, да притом даже не нарочно, а по небрежности, было жутковато.
Ремешки поддались неохотно, но все-таки поддались. Я осторожно поставила импровизированный аквариум на стол и стянула с него сумку, как стягивают чулок. И… невольно охнула. Прозрачные стеклянные стенки покрывала густая сеть трещин. Казалось, ящик состоит уже не из целого стекла, а из мириадов неизвестно как скрепленных между собой осколков. Впрочем, с одной стороны емкость казалась поцелее — зато с другой была будто бы раздроблена в пыль. Крысу я разглядела не сразу — Хвост свернулся на дне, нахохлившись и злобно поглядывая на меня через стекло, однако не выглядел ни слабым, ни истощенным, ни, тем более, умирающим. Разве что шерсть его казалась влажной — да и на стенках, если приглядеться, кое-где виднелись капельки конденсата.
— Что это, во имя Мерлина? — полушепотом спросила Нарцисса, придвигаясь ко мне и с удивлением разглядывая непонятную емкость и ее обитателя. Я осторожно потыкала пальцем все еще гладкую на ощупь стенку, чтобы испытать ее на прочность.
— Вообще-то, это военнопленный, — пробормотала я, убедившись, что, несмотря на плачевный вид, ящик не собирается разваливаться. Я развернула его так, чтобы к нам теперь была развернута уцелевшая стенка. Здесь стало видно, что изнутри стекло покрывают длинные, глубокие царапины. Они, к счастью, не складывались в буквы, как можно было ожидать: видно, Хвосту некому передавать послания. Он просто всеми силами пытался выцарапаться на свободу. Я содрогнулась: хвала Салазару, у него ничего не вышло! Но что могло оставить подобные следы на укрепленном магией стекле? Крысиные когти? Сомневаюсь, что они справились бы с заколдованным ящиком… Тогда как? На ум пришла его серебряная рука, а вернее, в данном виде — лапа. Гарри как-то упоминал, что она сильнее обычной человеческой руки. Видимо, и тверже тоже… Теперь я наконец осознала в полной мере, в чем причина состояния этого импровизированного аквариума: используя силу своей искусственной конечности, Хвост, очевидно, пытался разбить свое узилище и вырваться на свободу. Чары неразбиваемости под его напором дали-таки слабину, но вот другие охранные заклятия устояли — они-то и удерживали теперь банку в целости.
— Военнопленный? Вот это? — леди Малфой нахмурилась, потом пригляделась внимательнее, и ее глаза прищурились. — А-а, — протянула она, узнав «старого знакомого». — Вот это кто. Не могу сказать, что приятная встреча… Впрочем, — она усмехнулась, — пожалуй, обстоятельства не в его пользу? Тогда это еще не худший вариант…
— Надо бы открыть, наверное, — проговорила я. — Он там уже сутки, если не больше, без еды и воды…
— Не переживай, дорогая, — фыркнула Нарцисса. — Крысы — живучие твари. Они могут жить без воды не меньше недели. А уж без еды и того дольше. Так что ничего с ним не сделается. Надо бы только найти ему клетку понадежнее, — заметила она.
— Смотрите! — голос Грейнджер, донесшийся из палаты, отвлек наше внимание. Я выскочила из кабинета медсестры первой, опередив и мадам Помфри, и Нарциссу.
Гермиона и Джинни обе стояли у окна, напряженно вглядываясь в ночь — и мне и в голову не пришло возмущаться безрассудным поведением девчонок.
— Что происходит? — спросила я, мгновенно оказавшись рядом. Вопрос, впрочем, был излишним — стоило лишь бросить один-единственный взгляд вниз, на улицу. В кромешной тьме, перед которой оказалось бессильным даже мое новообретенное ночное зрение, тут и там полыхали вспышки заклятий.
— Началось, — коротко сказала Гермиона. Я бросила взгляд на гриффиндорку — ее лицо, осунувшееся за время болезни, было бледным, но решительным. Озаряемое вспышками чар, оно на мгновение показалось мне ритуальной маской, из тех, которые надевали перед боем воины каких-то древних племен, чтобы обмануть и отвадить от себя погибель. — Мадам Помфри! — позвала она, отворачиваясь от окна, и строго, будто это она была врачом, посмотрела на медсестру. — Время пришло, — сказала девушка. Я невольно замерла, боясь потревожить или отвлечь ее ненароком. Я ничего не понимала, однако влезать сейчас с расспросами казалось почти кощунством. Что-то было в Гермионе сейчас такое, что заставляло относиться к этой хрупкой девушке чуть ли не с благоговением.
— Вы знаете, к чему это может привести, — тихо сказала медсестра, и впервые в ее голосе не было ни вопроса, ни даже упрека в небрежном отношении к собственному здоровью. — Будьте осторожней.
Вытащив из кармана небольшой пузырек из темно-синего стекла, мадам медленно, словно нехотя протянула его Гермионе. Грейнджер твердой рукой взяла его, уверенно выдернула пробку — и замерла, словно собираясь с духом. Я поняла, что если когда и пора будет задавать вопросы — то сейчас.
— Что это? — спросила я, перехватив ее запястье — так чтобы содержимое не пролилось, но и вместе с тем было временно вне ее досягаемости. — Что ты собралась делать?
— Зелье понижения чувствительности, — ровно ответила гриффиндорская староста — но у меня по коже пробежал холодок от ее взгляда. Словно на меня смотрела на семнадцатилетняя девушка — а умудренная столетиями вещунья из древних преданий. Она… Да ведь она же готовится выйти в бой, из которого не надеется вернуться! — пронеслось у меня в голове. Это зелье использовалось редко и только в самых отчаянных ситуациях. Человек, выпивший его, действительно почти переставал чувствовать состояние своего тела. Жара или холод, усталость или бодрость, боль или наслаждение… Все становилось едино. Мало кто шел на такое добровольно — разве что действительно бойцы, идущие на безнадежную битву. Под действием зелья можно было сражаться до тех пор, пока тебя не убьют — биться, не чувствуя ран, не ощущая боли и слабости, не теряя сил — пока не упадешь замертво. Я не знала, сколько точно оно действовало — вероятно, не меньше часа, а то и больше. В любом случае, следовало поостеречься.
— Не спеши, — негромко сказала я. — Выпьешь, когда здесь тоже станет горячо.
— Ты что, собралась сидеть здесь и ничего не делать? — «мудрость веков» из взгляда Грейнджер исчезла как по мановению волшебной палочки, ее сменил обычный, куда более понятный мне, гриффиндорский «праведный гнев».
— А ты собралась отрастить крылья и сигануть в битву прямо отсюда? — фыркнула я. — Или надеешься, что это зелье убережет тебя, если ты сверзишься с такой высоты? Четвертый этаж, конечно, не Башня Астрономии, но тебе и так хватит. И кто тогда защитит тех, кто остается здесь? — Я кивнула головой на ряд кроватей, часть которых все еще была отделена ширмами. Пациентов в больнице все еще оставалось немало.
— Я должна быть там, — тихо сказала Гермиона. — Рядом с Гарри и Роном. Так… Так всегда было. Я…
— Нет, — так же тихо ответила я. — Не так — и ты это знаешь. Вы шли с ним рука об руку — но в конце Гарри всегда оставался один. И сейчас…. Ты ведь помнишь пророчество, да? Это ЕГО битва. Ты не можешь помочь — и никто не может. Даже Дрей, как бы они ни были связаны. Это битва Гарри.
— Гарри должен заняться Волдемортом, — возразила Гермиона. — Но ведь и тот придет сюда не один, не так ли?
— Мы можем встать против Пожирателей, — поддержала подругу Джинни, подав голос впервые за все время.
— Это верно, но почему-то мне кажется, что специально бегать за ними нам не придется, — хмыкнула я. — Предлагаю не торопиться. Во-первых, нет доказательств, что они проникли в сам замок. Это, мне кажется, только первая атака. Мы ведь не знаем, идет ли битва где-нибудь еще, кроме как здесь. И потом, существует субординация. Мы не можем бросить свою позицию, пока положение не станет совсем отчаянным.
— Согласна, — неохотно кивнула Гермиона, воткнув пробку обратно в пузырек и пряча его в карман… — Давайте пока посмотрим, что будет, и если что — вмешаемся. В конце концов, заклятия можно насылать и отсюда.
В действительности, конечно, принимать активное участие в битве, не выходя из Больничного крыла, оказалось далеко не так просто — главным образом еще и потому, что тьма за окнами царила кромешная, через которую даже я не видела. Нет, естественно, вспышки от заклятий яснее ясного указывали, где именно находятся сражающиеся, но нам это абсолютно не помогало: не лупить же по всему, что колдует? Попадешь в своих… Так что до поры до времени, волей-неволей мы оставались всего лишь сторонними наблюдателями.
Впрочем, справедливости ради, надо сказать, что первое время схватка с этой стороны школы была не особенно активной. Нападавшие, по-видимому, основную атаку сосредоточили где-то возле главного входа, отправив сюда всего лишь несколько человек — наверное, в качестве отвлекающего маневра? Во всяком случае, какое-то время я так и думала…
Тучи на небе постепенно расступались, и в лунном свете видно стало получше (не то чтобы нам это сильно помогло). Из окон больничного крыла мы все равно видели, по большей части, только неясные силуэты, да еще отсветы сражений — сначала во вспышках преобладала красновато-сиреневатая гамма Оглушителей и других атакующих чар, а потом она почему-то резко сменилась льдисто-серебряной, чем-то очень знакомой. Джинни, высунувшаяся из окна рядом со мной, неосознанно поежилась, и я поняла, что и у меня — мурашки по коже. Дементоры, дошло да меня. Вот откуда серебристые вспышки — кто-то из защитников школы использует Патронуса. Впрочем, у нас, здесь, ощущение было слабым: по-видимому, дементоры были слишком далеко от нас, или же их было слишком мало. Напрягая зрение, я вдруг разглядела несколько темных фигур, которые быстро пересекли лужайку и удалились в направлении границы школьной территории — однако судя по походке и характеру движений, это были все-таки люди. Младшая Уизли тоже их заметила — и напряженно облизала губы.
— А вот и Пожиратели. Что-то мне подсказывает, что они не отступать собрались, — заметила она. Я медленно кивнула.
— Там боковой выход с территории, — констатировала я вслух всем известный факт. — А Защита границ, судя по всему, рухнула. Значит…
— Значит, они приведут подкрепление! — нетерпеливо перебила меня Гермиона. Пузырек с зельем снова оказался у нее в руках. — Вот тебе и причина покинуть наш «пост»! Надо их остановить!
— Не дури, Грейнджер! — фыркнула я. — Ты ж вроде умная ведьма! Пока ты доберешься до лестницы, спустишься и добежишь хоть до какой-нибудь двери на улицу, останавливать будет некого! Или ты действительно прыгать отсюда собралась?
— Должен быть другой путь… — пробормотала гриффиндорка, напряженно размышляя. — Может, левитировать друг друга из окон?
— Гениально! — съязвила я. — Нет, ты как хочешь, конечно, а вот мне не улыбается висеть тут под окном как готовая мишень!
— Девочки! — строго одернула нас Нарцисса, отворачиваясь от окна. — Прекратите немедленно! Блейз права, Гермиона, самим лезть им под ноги глупо. К тому же, нам их все равно уже не догнать. Зато, мне кажется, мы можем организовать им «теплую встречу». Идея с левитацией неплоха, надо признать… — усмехнулась она. — Вот только объекты для нее надо выбрать помельче. Блейз, милая, разве среди тех зелий, которые ты только что разбирала, не было атакующих?
— Да там чего только не было… — пробормотала я. — Ты права, ведь можно… Я сейчас!
Бросившись назад, в кабинет мадам Помфри, я выволокла оттуда столик, на который расставляла разобранные зелья. При виде них леди Малфой одобрительно кивнула.
— Поппи, а в вашем арсенале не найдется средств, которые можно превратить из лекарств в… В что-нибудь, пригодное для сражения? — осведомилась она у мадам Помфри. Та нахмурилась.
— Лекарства должны помогать — а не калечить! — проворчала медсестра, недовольно пождав губы, однако недовольство ее было скорее данью профессии, нежели действительно осознанным протестом. — Ладно, вы правы, — пробормотала она тут же, с тяжелым вздохом. — Если не пожертвовать частью зелий, лечить может оказаться некого, — добавила она, и, словно принятое решение придало ей сил, горделиво выпрямилась. — Думаю, я найду то, что нам нужно.
— Отлично, — кивнула Нарцисса. — Джинни, тебе, насколько я помню, нужно по возможности, воздерживаться от активности. Будь добра, побудь наблюдателем. Если заметишь, что Пожиратели возвращаются, предупреди нас. Поппи, несите свои зелья! Блейз, Гермиона — помогите мне. Нужно разобраться, что здесь к чему.
Деловитость леди Малфой оказалась донельзя заразительной. Мы в два счета рассортировали зелья, за которые я до этого не хотела и приниматься. Потом — осторожно, стараясь не потревожить раненных, сдвинули кровати к противоположной стене, поближе к выходу, чтобы удобнее было эвакуировать пациентов в случае необходимости. Как оказалась, эта предосторожность впоследствии спасла не одну жизнь.
Тяжелый металлический грохот, донесшийся с улицы, заставил замереть нас всех, — всех, кто находился в тот момент в палате. В первый момент я и предположить не могла, что могло его вызвать. Может, рухнула часть замка? — мелькнула дурацкая мысль, но сердце сжалось. Однако в звуке ясно слышен был лязг металла, значит, это не грохот разрушенного каменного строения. Тогда — и эта мысль была немногим лучше предыдущей, — выходит, это рухнули боковые ворота?
Лязг повторился — правда, уже не так громко, и мое воображение услужливо нарисовало, как неведомая сила подхватывает упавшую половинку ворот и отбрасывает в сторону, освобождая проход. А потом — словно для того, чтобы доконать нас окончательно — раздался новый звук. Все приближающийся топот множества тяжелых ног.
— Мерлин, спаси и помилуй! — охнула Джинни. Ее и без того бледное лицо в лунном свете казалось мертвенным, глаза распахнулись чуть ли не в пол-лица от ужаса. Звук ее голоса словно разрушил оцепенение, сковавшее меня, и я в два шага пересекла разделяющее нас пространство.
Лунный свет, окончательно освобожденный от облачного покрывала, заливал лужайку и серебрил дальний конец озера. И в этом свете я увидела пять или шесть гигантских фигур с огромными дубинками на плечах, быстро приближающихся со стороны боковых ворот — ну или того, что от них осталось.
— Великаны… — пробормотала я вмиг пересохшими губами. В душе зародилось что-то похожее на отчаяние: против этих тварей даже самые едкие зелья почти бесполезны. Разве что те, что мгновенно испаряются и отравляют на вдохе — но таких у нас, как назло, раз-два и обчелся. И — что еще хуже — почти никакие чары их тоже не берут. Даже Хагриду — даром, что он полукровка, — целый пяток Оглушителей был по барабану. А об этих и говорить нечего. Думаю, тут даже Авада не у всякого мага сработает. Моих силенок на такую точно не хватит…
— Мда, наши пузырьки им — как комариные укусы, — пробормотала Нарцисса, замершая у следующего окна. — А впрочем, все равно, надо попытаться. Если мы сможем хотя бы ненадолго задержать и отвлечь их, это уже может сильно помочь остальным. А ну-ка, девочки, приготовились! Цельтесь в глаза, нос, в уши — вообще в любые чувствительные части тела. Попадете в рот — вообще прекрасно… Зелий не жалеть!
В одном моя приемная матушка оказалась права: даже самые сильные зелья способны были повредить великанам не больше, чем укусы комаров или мелких мошек. Дозы в пузырьках, рассчитанных на человека, для этих гигантов оказались слишком слабыми. Впрочем, кое-чего мы все же добились: как и говорила леди Малфой, великаны совершенно забыли о своей первоначальной цели, какой бы она ни была, когда из окон больницы на них обрушился настоящий град из жалящих пузырьков. Комариные укусы — вещь хоть и неприятная, но терпимая, конечно, — но не тогда, когда вас атакует целый комариный рой. Тут волей-неволей будешь или отмахиваться, или искать укрытие. В первый момент великаны инстинктивно отступили — а мы, воодушевленные успехом, удвоили старания, тем более, что чары левитации позволяли швырять пузырьки с большой дальностью и точностью.
Это нас и погубило. Излишний азарт оказался… действительно лишним. А великаны были не так тупы, как нам думалось. Нет, какое-то время они отступали — до тех самых пор, пока одному из них, тому что шел впереди всех, не пришло в голову разобраться с источником неприятностей, вместо того чтобы бежать от них. Великанище был здоровенный, и, по-видимому, умудренный годами. Когда он, взревев, замахал руками, отмахиваясь от пузырьков, и злобно уставился на наши окна, у меня засосало под ложечкой.
— Доигрались… — вторя моим мыслям, пробормотала Гермиона, с которой я делила окно для атаки. В третий раз вытащив из кармана заветный пузырек, Грейнджер на сей раз без колебаний откупорила его и в три глотка осушила, поморщившись от неприятного вкуса. Я с тревогой покосилась на подругу.
— Ну как? — шепотом спросила я. Она снова поморщилась.
— Гадость страшная, — отозвалась гриффиндорка. — Но отторжения не вызывает, это уже хорошо.
— Ты что, даже не знала, вызовет ли оно отторжение? — ахнула я. — И все равно выпила все? А если бы оно… вызвало?!
— Если бы, да кабы, — передразнила меня она. — Без него я тут все равно долго бы не продержалась. И вообще, давай труса будем праздновать потом.
Великан был уже совсем близко. При всем его гигантском росте, до окон четвертого этажа он все же, к счастью, не доставал — но ему и не было в этом нужды. Я как-то раньше не задумывалась над тем, какие именно помещения расположены на нижних этажах — кажется, какие-то классы, а может, что еще… к счастью, никаких жилых комнат там, вроде, нет. Но какими бы они ни были, их стены для нас играли опорную функцию — и именно в стену и был направлен чудовищной силы удар. Не знаю уж, понял ли великан значение этих стен — или же просто со злости стал лупить по ближайшему месту к источнику раздражения, куда только смог дотянуться. Впрочем, причина, опять же, сейчас была не столь уж важна — важен был результат. И где только это чудовище раздобыло подходящее дерево для своей дубинки? Это ж целый баобаб нужен!
От первого удара пол под нашими ногами затрясся, а стекла в тех окнах, что еще оставались закрытыми, задребезжали. От второго с потолка посыпалась крошка.
— Не стойте! — мадам Помфри опомнилась первая. Однако она не атаковала великана — нет, она бросилась к пациентам! Мгновение потребовалось мне, чтобы понять, что медсестра права. Мы не сможем остановить разбушевавшееся чудище: у нас попросту нет подходящего оружия. В лучшем случае, мы его чуть задержим — и то не факт, ведь его товарищи, видя действия своего лидера, уже спешили к нему на подмогу. Больнице не устоять — значит, надо как можно быстрее вытащить раненных!
— Авада Кедавра!
Я вздрогнула, услышав непростительное. Самый «мелкий» из подбежавших великанов рухнул, как подкошенный — но и Нарцисса, наславшая проклятие, охнув, привалилась к стене возле своего окна. Я бросилась к ней, но леди Малфой, несмотря на тяжелое дыхание, жестом дала понять, что в порядке.
— Это тяжелее, чем я думала, — хрипло проговорила она. — ТАК нам их не одолеть. Учитывая, что это была мелкая особь… А у меня сил на новую Аваду уже нет. Девочки. Лучше помогите Поппи… Она права, здание мы вряд ли отстоим…
Слова ее, впрочем, оказались излишни. И Гермиона, и Джинни, и двое парней-стажеров, из тех, что оставались здесь, но чувствовали себя уже получше, уже занимались тем, что вытаскивали кровати вместе с пациентами в коридор. Я шагнула было вперед, чтобы помочь, и вдруг меня осенило: Дамблдор! Он же ведь в отдельной палате! И его оттуда никто не вытаскивал! А она в углу здания, значит, рухнет в первую очередь!
Не колеблясь, я опрометью кинулась к стене, дверь в которой на сей раз не была даже скрыта — ведь внутри находился человек.
— С ума сошла, Блейз! — завопила Нарцисса, когда пол под ногами задрожал как при землетрясении от усилий уже нескольких великанов. — Куда тебя несет!?
— Там Дамблдор! Нельзя его бросить! — крикнула я, теряя равновесие и чудом успевая схватиться за ручку двери. Следующее сотрясение швырнуло меня лицом в стену, и я едва успела выставить вперед свободную руку. В следующее мгновение бОльшая часть окон с оглушительным звоном лопнули, осколки фонтаном полетели в разные стороны. Я, на свое счастье, была слишком далеко, чтобы они причинили мне вред, к тому же отчасти укрылась в дверном проеме. Нарцисса, скользнув в проем меж двух окон, тоже оказалась в безопасности. Остальных успело защитить быстрое «Протего», брошенное то ли мадам Помфри, то ли Гермионой. Однако это было только начало. По стене за спиной Нарциссы быстро поползла трещина, крошка сыпалась с потолка все сильнее, порой падали все более крупные камни. Пол ходил ходуном, снизу доносился жуткий грохот все новых ударов. Быстро оглянувшись, леди Малфой оттолкнулась от стены. Первый ее шаг был направлен ко мне, но я непререкаемым жестом указала ей на дверь. Вдвоем мы тут будем только мешать друг другу. Нарцисса заколебалась, но после нового удара поджала губы и кинулась на помощь мадам Помфри и остальным.
Времени не просто в обрез — поняла я. Его просто нет! «Надо уходить, и будь что будет! Дамблдор, черт побери, все равно уже не жилец после укуса этой проклятущей змеи!» — верещал где-то в голове голос моей типично слизеринской сущности. Возможно, голосок этот был даже прав. Какая-то часть меня, безусловно, рада была бы пойти у него на поводу и сбежать. Мерлин, я и так достаточно наворотила дел, пойдя на поводу у подцепленной от Гарри гриффиндорской безбашенности! Нет смысла снова подставляться…
И тем не менее, я колебалась лишь долю мгновения, прежде чем распахнуть дверь палаты и ввалиться внутрь. Воспоминание о том, при каких обстоятельствах я была тут в прошлый раз, заставило меня вспыхнуть и дрожью отозвалось где-то внутри — но ни времени, ни возможности предаваться приятным воспоминаниям у меня сейчас не было. Шум, треск, грохот, гул великаньих ударов, дрожь пола… Очередное сотрясение швырнуло меня вперед, я больно ударилась бедром о спинку кровати — а в следующее мгновение пол под ногами опасно накренился. Кровать со скрипом проехала вперед, становясь наискось, бесчувственное тело директора, прикрытое простыней, скатилось к краю постели. Я охнула, запоздало вытаскивая из кармана палочку.
— Вингардиум Левиоса! — приказала я, направляя ее на кровать.
Выбор заклятия был неудачным — я поняла это почти сразу. Чтобы левитировать что-то, необходимо самой твердо стоять на ногах — особенно, учитывая, что удерживать свой объект мне нужно было максимально бережно, дабы не уронить и не потревожить раненного. Нет, ну понятное дело, что с чарами первого курса я справлялась обычно без проблем — но не тогда, когда пол под ногами дрожал и качался как палуба парусной яхты в шторм. Я дважды чуть не уронила саму кровать, и в довершение, тело директора теперь болталось, словно тряпичная кукла, на самом краю, грозя вот-вот вывалиться на пол. Упершись спиной в дверь, я поняла, что до сих пор удержать кровать и пациента вместе было еще полбеды. А как протащить все это через дверь? Ведь надо еще и держать створку открытой, разделить внимание, а это чревато…
Я не успела закончить даже формулировку самой этой мысли, как трещины, покрывавшие стену, от очередного сокрушительного удара снизу разошлись окончательно, соединив свои причудливые узоры. С потолка и стен посыпались осколки камней, и угол палаты вдруг с треском и грохотом начал медленно проседать вниз. Я не сдержала крика, контроль над чарами улетучился, кровать с лязгом и скрипом рухнула на пол — благо я еще догадалась не поднимать ее высоко… голова Дамблдора от удара свесилась с кровати набок, и директор слабо застонал — однако его голос потонул в царящем вокруг адском шуме. В миллиардный, наверное, раз я вспомнила слова Гарри — что в трудную минуту у него словно бы открывается «второе дыхание», и он начинает соображать и действовать втрое быстрее и лучше, чем в обычной жизни. Не знаю, как ему это удавалось — у меня все было совсем не так. Я в отчаянии съежилась у стены, каждую секунду ожидая, что просевший угол здания начнет обваливаться, увлекая за собой и нас, или что на нас рухнет кусок потолка… Или что угодно еще! Я понимала, что надо действовать, и быстро, но… Но словно впала в какой-то ступор, совершенно не в силах даже предположить, как выпутываться. Мыслей в голове словно вообще не осталось, кроме одной: надо что-то делать, а я представления не имею, что.
За окном мелькнула какая-то тень, на мгновение скрыв диск луны — но она пронеслась слишком быстро, чтобы я успела понять, что это было. Усилием воли я стряхнула с себя оцепенение, и, шатаясь, вцепилась свободной рукой в ручку двери, толкая ее от себя. Кажется, с той стороны ее придавило не то осколком камня, не то перевернутой кроватью — створка отворилась ровно наполовину, и дальше двигаться не желала. В принципе, это не было такой уж большой проблемой — пространства было вполне достаточно, чтобы я смогла протиснуться сама, и даже вытащить директора — но не вместе с кроватью.
— Что ж, так даже и проще, — пробормотала я вслух, в последний раз навалившись на дверь всем телом. Мне удалось сдвинуть ее еще на пару дюймов, но кажется, это был уже абсолютный предел. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы немного успокоить тяжелое дыхание, я обернулась к Дамблдору, снова направляя на него палочку. — Мобиликорпус!
Вообще-то для транспортировки больного это не лучшее заклятие — особенно учитывая почтенный возраст директора и его тяжелое состояние. Однако в моем положении выбирать не приходилось. Напомнив себе, что лучшее — враг хорошего, я протиснулась в дверь и подтащила за собой горизонтально парящего в воздухе пациента. Простыня с него свалилась, под ней он оказался одет в какую-то серую хламиду — что-то среднее между мантией и старинной ночной рубашкой. Впрочем, размышлять об этикете и туалете времени у меня тоже не было. Я мельком оглянулась, бросая взгляд на предстоящий участок пути — и охнула.
Больницы больше не существовало. То, что от нее осталось, вряд ли подлежало ремонту — если только капитальной реставрации, а то и перестройке. Большая часть потолка и той стены, откуда началась атака, обвалилась. Часть пола тоже оказалась разрушена, так что виден был пустой класс внизу — точнее, то, что от него осталось, ибо он пребывал в еще более плачевном состоянии. Пол все еще ощутимо дрожал, хотя… Мне потребовалось пара минут, чтоб осознать, что великаньи удары, кажется, прекратились. В самом деле, полуразрушенное, лишенное большей части своей опоры, Больничное Крыло, скорее всего, обваливалось уже само по себе, под действием собственного веса. С улицы доносился раздраженный, гневный рев великанов, мелькали красные и серебряные вспышки, беспорядочные взмахи дубинок и звуки глухих ударов, когда они по чему-нибудь попадали. Я заморгала, всматриваясь. Насколько было видно, великаны изо всех сил отмахивались от новых атакующих. Вокруг них мелькали какие-то тени, но свет луны опять потускнел и видно было из рук вон плохо. И все же… или мне это только казалось во всеобщей суматохе? Но нет, я могла бы поклясться, что там, по меньшей мере, один, или даже двое магов верхом на метлах! Воздушные сражения в Волшебном Мире не в ходу, до сих пор это как-то не практиковалось — но почему бы и нет, если подумать? Особенно если дело приходится иметь с великанами, где скорость имеет ого-го какое значение! Но ведь это невероятно опасно! Великаны не так неповоротливы и глупы, как кажутся, и стоит только зазеваться, и… И потом, что могут двое волшебников против шести этих чудищ, которые почти нечувствительны к магии!? Это же чистое безумие!
Впрочем, безумцы или нет, но эти «вояки» меня здорово выручили, отвлекая великанов на себя. Судя по серебристым вспышкам, они применяли даже Патронусы — хотя какой в них тут смысл я и не могла понять. Разве что отвлечь внимание и создать еще больший хаос. Как бы там ни было, великаны — временно или же насовсем, — оставили Больничное крыло в покое, переключившись на новые «мишени» для их гнева. Я четко поняла, что это — мой единственный шанс выбраться отсюда.
Дыру в полу пришлось обходить подальше — камни возле нее казались очень неустойчивыми и я не рискнула пытаться подойти ближе. Дорогу загромождали исковерканные остовы больничных кроватей и осколки камней, пол был усыпан каменной крошкой и битым стеклом — словом, дорога была не из легких, и все же я медленно продвигалась к цели, таща за собой и «спасенного» пациента. О том, в каком состоянии директор будет после такого «спасения», я предпочитала не задумываться. Сами большие, двустворчатые двери Больничного крыла были разбиты — одна висела на одной петле, вторая, исковерканная, с торчащими острыми щепками, преграждала дорогу. Как будто этого было мало, подход к дверям преграждали пустые кровати, которые мы же сами туда и сдвинули для удобства эвакуации. Видимо, под конец отступления мадам Помфри и ее помощники уже, так же как и я, заботились больше о самих пациентах, чем об удобствах.
— Блейз! — крикнул знакомый голос, и над половинкой разбитой двери мелькнуло лицо Гермионы. Странно, но выглядела она теперь получше, чем всего лишь пять минут назад, несмотря даже на расцарапанную щеку — впрочем, наверное, это действовало выпитое ею зелье. — Ну же, давай, еще немножечко! — ободряюще закричала она, когда я в очередной раз пошатнулась вместе с полом.
— Ты можешь перехватить его? — крикнула я, с трудом восстанавливая равновесие и подталкивая вперед бесчувственное тело своего «подопечного». Грейнджер кивнула, с сосредоточенным видом доставая палочку, и направила ее на плавающего в воздухе Дамблдора.
Кое-как выпихнув тело директора в коридор прямо через разбитую створку, я вздохнула с некоторым облегчением, переводя дух. Ну вот, осталось только самой выбраться — после всего, это, кажется, уже сущая ерунда.
— Репаро! — с долей ехидства произнес чей-то непередаваемо гнусный голос. Я вскинула взгляд — и чуть не заорала в голос. В дверях кабинета мадам Помфри стоял Хвост с поднятой волшебной палочкой в руках. Я запоздало сообразила, что не обезоружила его, сажая в банку — да и как обезоружить крысу? Анимаги обычно при превращении прячут палочку на теле, и она, вместе с одеждой, становится частью ипостаси. Так что засунуть Хвоста в неразбиваемый ящик казалось достаточно безопасным: превратиться внутри банки он не мог, а значит, добраться до палочки возможности у Петтигрю тоже не было. Однако чары неразбиваемости, как я и предполагалось, развеялись, и теперь его «узилище» запросто могло разбиться. Правда, оставались другие охранные чары, которые не позволяли Хвосту разбить свою банку самому, изнутри. Но это не проблема: при том, что творилось тут сейчас, во всем Больничном крыле, должно быть не осталось ни единой целой плошки…
Повинуясь заклятию Петтигрю, двери больничного Крыла со скрипом зашевелились — и встали на место, складываясь, срастаясь, как было раньше.
— Коллопортус! — послал новое заклятие он. Я охнула. Эти чары мне видеть в действии не приходилось, но я о них читала — запирающее заклятие, которое, предположительно, снять нельзя. Правда, саму дверь оно крепче не делает, так что высадить ее все же можно, — но в данный момент это, пожалуй, несущественно… Я кинулась к запертой теперь двери, минуя кровати, но было уже слишком поздно — тяжелые дубовые створки монолитом преградили путь. С той стороны донесся слабый крик и стук — Гермиона и остальные, по-видимому, пытались прийти мне на помощь, но заклятие надежно удерживало дверь. Дрожа с ног до головы, я обернулась к своему бывшему пленнику.
Сама не знаю, почему этот «триумфальный выход» Петтигрю до такой степени напугал меня. В прошлый раз я с ним вполне справилась, и не было никакой видимой причины, чтобы не смогла справиться снова — и все-таки внутри у меня все заледенело от ужаса. Я сжала палочку трясущимися пальцами, неуверенно направляя ее на Хвоста. В голове снова металась лишь паническое «что же делать?». А может, потянуть время?
— Как ты освободился? — спросила я дрогнувшим голосом — и дрожь эта от него не укрылась. Петтигрю зловеще ухмыльнулся.
— Твои чары дышали на ладан, деточка, — хихикнул он. — К тому же, в этих стенах слишком много древней магии, магии созидания и исцеления! Когда эти глупые великаны начали ломать здание, их разрушительная мощь ворвалась сюда, произошел конфликт — и я смог черпать из силы этого противостояния!
— Угу… — пробормотала я, не утратив здравого смысла, несмотря на охвативший меня ужас. Откровенная фальшь его высокопарного заявления слегка покоробила меня — и в то же время дала мне необходимый толчок, чтобы собраться духом. — Или просто на твою банку рухнул кусок потолка, и поскольку чар неразбиваемости на ней больше нет, расколотил ее вдребезги, — проговорила я. — Моя защита удерживала ее изнутри, а не снаружи… Странно, что ты уцелел. Хотя чему тут удивляться — крыса есть крыса.
— О, о, о, послушай только! — окрысился Хвост. — Думаешь, ты одна можешь брать в плен? А вот я думаю, Лорд будет мною доволен, если я приведу ему девку Гарри Поттера!
— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь! — рыкнула я. Во мне жаркой волной наконец-то всколыхнулся гнев, сметая ледяной ужас. Да кем возомнило себя это ничтожество!? «Привести девку Поттера» — ага, щас! Уже побежала!
— Ступефай! — выкрикнула я, впрочем, понимая, что первую атаку он отобьет сходу, и поэтому почти без перерыва продолжила, как учил Дамблдор в этом году. — Петрификус Тоталлус, Импедимента, Редукто!
Это называлось атака «каскадом». Обрушить лавину заклинаний на защищающегося противника, не дать ему времени опомниться и атаковать, в надежде, что хоть одно из заклинаний достигнет цели. Разумеется, убить таким образом нельзя, Авада требует слишком большой магической мощи и сосредоточенности, и использовать ее в каскаде могут только по-настоящему могущественные маги, вроде самого Дамблдора. Но даже и без Авады, в идеале полагалось подобрать последовательность заклятий так, чтобы отражать каждое из них надо было отдельным способом, а не обыкновенным «Протего». Однако на исполнение такого каскада все равно нужно было куда больше силы и искусства, чем было в моем распоряжении — ну или побольше времени на его составление. Сейчас своим каскадом я могла в лучшем случае достать, повредить, отвлечь — но зато было больше шансов, что хоть одно заклятие точно попадет в цель. Все чары моего «каскада» были несложными, элементарными, и не требующими много сил, способными именно что всего лишь отвлечь и чуть ослабить противника. Честно говоря, основной расчет я делала на финальное «Редукто», направленное не на самого Хвоста, а на стену рядом с ним. Оно и в самом деле подействовало, но Хвост с крысиной ловкостью уклонился от брызнувших в стороны каменных осколков. В ответ он атаковал меня сам, выкрикивая какие-то заклятия, которых я не разобрала за великаньим ревом, донесшимся снаружи.
Некоторое время мы обменивались ударами заклятий, постепенно перемещаясь по палате. Я и сама толком не знала, что хочу сделать с ним — снова взять в плен? Да ну его к черту, что мне с ним делать посреди битвы!? Да и на кой он, собственно, вообще нужен-то? Чтобы Сириус мог порадоваться и осуществить давнюю месть лично? Думается мне, данная идея слегка утратила актуальность на фоне сражения… Конечно, выхода у меня особо и не было, кроме как продолжать отбиваться — ну не сдаваться же самой, в самом-то деле? Вот только мне пока было непонятно, чем закончится эта наша нелепая битва.
Мысль убить Петтигрю мне казалась жутковатой. Не то чтобы я его жалела или сочувствовала — это вообще не относилось к нему. Битва битвой, но я никогда никого не убивала — и начинать не очень-то хотелось. Тем более ради такого ничтожества. И все-таки не следовало упускать из виду и то, что это ничтожество могло причинить мне серьезные неприятности — взять хотя бы его намерение оттащить меня к Воледморту, где бы тот ни был, — а я представления не имела, как все-таки смогу от него отбиться в итоге.
Конец нашему сражению положили посторонние обстоятельства. В пылу схватки мы оба, кажется, позабыли о великанской потасовке снаружи. Было как-то не до того, чтобы обращать внимание на то, что именно там у них происходило… Так что я не могла бы сказать точно, как же так получилось, что на забытое было здание снова обрушился сокрушительный удар. Пол под ногами снова повело, раздался оглушительный грохот и треск, скрип и лязг, звон осколков стекла и больничной посуды. От очередного удара — случайного или же намеренного? — угол здания, тот самый, где находилась незабываемая отдельная палата, с ужасающим звуком, напоминающим то ли стон, то ли предсмертный вздох невиданного чудовища, просел еще больше — и обрушился, осыпаясь вниз лавиной каменного крошева и увлекая за собой бОльшую часть больничного пола. Мой крик потонул в оглушительном грохоте.
Краем глаза я успела заметить, как Петтигрю прыгнул в сторону, на лету трансформируясь в крысу. Мерзкое создание скользнуло по обломкам стен и осколкам камней, юркнув в дыру в полу — но не там, где разрушенное здание обрывалось вниз, а там, где под бывшей палатой еще оставались жалкие останки нижней классной комнаты. Впрочем, ловить предателя мне было недосуг, потому как сама я оказалась в куда худшем положении, чем он.
Когда пол под ногами стал проседать и осыпаться, я отпрянула назад, к уцелевшей еще пока стене. Я надеялась, что там сохранится хоть небольшой участок пола. Надежда оправдалась — но в истинно буквальном смысле. Возле одной из чудом уцелевших опорных стоек здания сохранился небольшой пятачок — и только. Я оказалась практически прижата к стене, я не могла ни спуститься вниз, ни добраться до двери. Здесь, под этой частью палаты, была уже не классная комната, а какой-то из многочисленных залов — так что до пола внизу было почти так же далеко, как до земли. И — как будто этого было мало! — стена, к которой я прижималась, тоже покрылась трещинами и тряслась, готовая вот-вот обвалиться и без всякого великанского вмешательства. Я лихорадочно озиралась по сторонам, пытаясь придумать, что же мне делать. В принципе, до двери Больничного Крыла было не так уж далеко, и если бы я только могла как-то перебраться через обвалившийся участок пола…
Стена за моей спиной задрожала ощутимее, откуда-то снизу снова послышался знакомый скрежещущий стон, с которым обрушился угол здания — только на сей раз чуть тише. Облаком взметнулась пыль и туча каменного крошева. Я вцепилась пальцами в выступающий камень и зажмурилась, с холодным ужасом чувствуя, как моя шаткая опора теряет остатки устойчивости и все сильнее накреняется. Откуда-то сбоку послышался свист ветра.
— Давай руку! Черт, Блейз, прыгай! — в первый момент, услышав знакомый голос, я решила, что у меня галлюцинации. Распахнула глаза — и ошеломленно уставилась в искаженное гневом и страхом лицо. — Да прыгай же! — крикнул Поттер. Его крик словно бы заставил мой разум включиться — я осознала, что Гарри завис передо мной, верхом на метле, и протягивает руку, чтобы подхватить меня. «Откуда он здесь взялся?» — как-то отстраненно подумала я. И в этот момент моя «опора» окончательно лишилась своего ненадежного равновесия и начала со скрипом и грохотом заваливаться назад. На все про все у меня были лишь доли секунды — и я, абсолютно по-девчоночьи взвизгнув, оттолкнулась и прыгнула вперед.
Сильные руки подхватили меня и тут же прижали к знакомому телу. Я намертво вцепилась в рубашку Гарри заледеневшими пальцами, снова зажмурившись, и — для верности, — уткнувшись лицом в его плечо. Поттер надежно устроил меня у себя на коленях, крепко обнял одной рукой, второй коротко взмахнул, — наверное, подавая кому-то знак, что все в порядке, — и умело направил метлу вверх, унося меня подальше от поля битвы.
Меня запоздало трясло от пережитого напряжения, и я все еще не верила, что все осталось позади. Ну, наверное, это и вправду далеко еще не все, учитывая, что в школе разразилась битва — однако даст Мерлин, и прыгать по рушащемуся помещению мне больше не придется. Всхлипнув без слез, я крепче прижалась к Гарри — и на ум почему-то пришло воспоминание о том, как на нем очень похожим образом висла Чанг во время битвы в Ставке Волдеморта. Как ни странно, это придало мне сил и помогло несколько собраться и прийти в себя. Мысленно твердя себе, что я не такая, как эта размазня-рейвенклошка, я заставила себя разжать стиснутые, чуть ли не сведенные судорогой пальцы, которыми цеплялась за рубашку Поттера. Вместо этого я обняла его, продолжая прижиматься к парню так крепко, как только могла — но уж с этим я ничего поделать была не в состоянии. Отстраниться было выше моих сил..
Полет наш оказался недолгим: уже через пару минут Гарри приземлился, влетев через арочный проем в открытую галерею четвертого этажа. Хоть и примыкавшая одним концом к Больничному Крылу, сама она была частью основного здания, а потому от атаки великанов почти не пострадала. Ссадив меня на землю, Поттер спрыгнул с метлы — и грозно надвинулся на меня, так что я ошеломленно отступила на шаг. Зеленые глаза, казалось, метали молнии.
— Это… Это ВОТ ТАКОЕ у вас представление об «относительно безопасном месте»?! — прогремел он. Сама не знаю почему, но я вдруг нервно хихикнула.
— Ну, мы же не знали, что на него нападут великаны! — отозвалась я, с трудом сдерживая идиотские смешки, то и дело грозящие прорваться наружу. Гарри сердито фыркнул.
— «Не знали!» — передразнил он меня, притягивая обратно к себе и снова крепко обнимая. — Да ты хоть представляешь, что бы с тобой было, если б… Мерлин! А остальные?… — юноша, чуть отклонившись назад, тревожно воззрился на меня, но по-настоящему испугаться не успел.
— Блейз! Слава Мерлину, с тобой все в порядке! Ой, Гарри! — с противоположного конца галереи, от коридора, ведущего в Больницу, к нам уже бежали Джинни и Гермиона. — Гарри!
— Блейз, ты перепугала меня до смерти! — воскликнула Грейнджер, подбегая к нам. Я неохотно отстранилась от Поттера, поворачиваясь к ней. — Зачем ты заперла двери? — спросила Гермиона, остановившись рядом и переводя дух.
— Это не я, это Хвост! — выпалила я, и в ответ на меня ошеломленно вытаращились три пары глаз.
— Хвост!? — кажется, грифиндорцы выпалили это хором.
— А он там еще откуда? — воскликнула Джинни.
— Ну… Это я его туда притащила… Только я о нем напрочь забыла! — путано пояснила я, и нетерпеливо отмахнулась. — Да черт с ним, он все равно смылся опять! Пожирателем больше, Пожирателем меньше…
— Она права, — быстро сориентировалась Гермиона, обращаясь ко всем — и тут же, почти без перехода, насела на Поттера. — Гарри, что происходит? Откуда ты взялся? Они все-таки напали, да? Как им удалось взломать защиту?
— Никак. Мы их сами впустили, — мрачно бросил парень, кажется, чутко прислушивающийся в этот момент к своим внутренним ощущениям — или, может, к мысленному голосу Драко? Хотелось надеяться, что с братом все в порядке…
— Что? — переспросила Джинни.
— Скримджер и авроры — никакие не Скримджер и авроры, — пояснил он. — Волдеморт и Пожиратели в личинах. В какой-то момент все было… близко. Если бы не Дрей и не Джаред, я бы тут сейчас не стоял.
Джин тихо ахнула и закрыла рот ладонью. Я похолодела и прикусила губу: думать об опасности, которой он подвергся, было чересчур страшно. Куда страшнее, чем даже вспоминать о том, что только что испытала сама.
— Настолько плохо? — охнула Гермиона.
— Угу… — Гарри невольно потер шею.
— Есть пострадавшие? — продолжала расспросы Грейнджер, — и Гарри вдруг побледнел и, судорожно сглотнув, посмотрел на Джинни. Та тихо охнула, понимая все без слов. На глаза навернулись слезы — да и у меня зашлось сердце.
— Кто? — тихо спросила девушка. — Рон? Или папа? Или…
— Билл, — так же тихо отозвался Поттер, почти до крови кусая губы. Гермиона схватилась за сердце, и я осознала, что невольно повторяю ее движение. К горлу подступил комок. Билл. Парень, который вытащил меня с поля битвы при «Ночном Рыцаре». Мерлин… в это просто невозможно поверить — немыслимо! Нет, разумом я понимала, что сомневаться в словах Поттера глупо — но осознать их оказалось куда тяжелее.
— Как это было? — безжизненно спросила Джинни. Гарри тяжело сглотнул.
— Авада. В схватке. Все произошло очень быстро. Не думаю, что он успел… понять, что именно произошло, — медленно, словно каждое слово давалось ему с трудом, проговорил он.
— Значит, он хотя бы не мучился… — прошептала Джинни, закрывая глаза. Гермиона, по щекам которой уже струились слезы, крепко обняла подругу, и Джинни, коротко всхлипнув, уткнулась носом в ее плечо. Осознав, что тоже всхлипываю, я тоже положила руку на плечо младшей Уизли в своеобразном полуобъятии, свободной рукой вытирая слезы.
— Как вам удалось уйти? — спросила Гермиона, когда первый шок немного схлынул. Гарри, стоящий с растерянным видом, точно не знал, сжаться ли ему в самоуничижении, или тоже обнять Джинни, утешая ее, еще раз тяжело вздохнул.
— С трудом, — хрипло ответил он. — Что-то вроде еще одного «жеста отчаяния». Но это долго объяснять, да и это уже неважно. Важно, что Волдеморт здесь, а я пока не могу снова сойтись с ним лицом к лицу — пока жива эта проклятая змея!
— Змея? — переспросила я, переставая его понимать. — Нагайна? При чем она тут?
Связного ответа я, впрочем не получила, только быстрый, многозначительный взгляд от Гарри, означающий, что времени вдаваться в подробности нет. Гермиона, кажется, тем временем в достаточной степени взяла себя в руки, словно разговор о действиях придал ей сил.
— Она ведь тоже где-то здесь, да? — спросила девушка. — Он обычно держит ее при себе, значит, она поблизости, верно? — Гарри кивнул.
— Ее надо найти, — сказал он. — И убить. Но я… Я должен помочь Драко, он там совсем один в воздухе… Мы думали, что сможем только чуть помочь и заняться поиском, но… Положение отчаянное. Надо как-то отвлечь великанов, и….
— Я могу заняться поисками, — выпалила Гермиона. Гарри замер с открытым ртом. Потом фыркнул и покачал головой.
— Ты с ума сошла, — сказал он. — Ты же не поправилась толком!
— Чушь! — нетерпеливо отмахнулась та. — Посмотри на меня — я в порядке!
— Сама говорила, это временно! И к тому же, опасно! — возразил парень.
— Так не оборачивай все так, чтобы получилось, что я рискую напрасно! — сердито крикнула девушка. Поттер набрал было в грудь воздуху — явно чтобы продолжать спорить, но Грейнджер невозмутимо припечатала его взглядом. — Я в порядке, Гарри, — твердо сказала она. — Временно, но в порядке. И потом, у тебя все равно нет выбора. Кроме вас в Драко, об всем знаем только Рон и я. Где Рон — одному Мерлину сейчас известно, как бы там ни было, не факт, что даже если он наткнется на Нагайну, он сможет что-то с ней сделать. А я знаю поисковые чары, Драко мне их показывал, так что я могу заняться поиском. Гарри, спорить нет времени — это слишком важно!
— Но это опасно, как ты не понимаешь! — судя по страдальческому выражению лица, Гарри был почти в отчаянии.
— Ох, господи Иисусе! — почти зарычала Гермиона, «возведя очи горе». Я хмыкнула: все-таки, магловское воспитание дает о себе знать, хотя бы вот в таких выражениях. — Ладно, давай договоримся так: я найду Рона, и поисками мы займемся вместе. Такой вариант тебя устроит? Ну же, Гарри! ТЫ же понимаешь, что никто в стороне не останется!
— Хорошо! — в свою очередь прорычал Поттер и сердито посмотрел на подругу. — Ладно. Только обещай, что не станешь искать ее одна. Нагайна и сама по себе опасна. Вон, хоть на Дамблдора посмотри. А он, кстати, где? — в глазах юноши мелькнула паника. Я торопливо коснулась ладонью его плеча.
— Все в порядке, мы его вытащили, — поспешно проговорила я. Гермиона, бросив на меня быстрый взгляд, кивнула.
— Мадам Помфри устроила временный лазарет в одном из здешних классов, — она кивнула головой в сторону коридора, откуда они с Джинни выбежали нам навстречу. — Дамблдор там, вместе с остальными пациентами. Но к делу. Гарри, у тебя есть что-нибудь для наводки? Ну, для поисковых чар?
— Да, — кивнул он, с явной неохотой роясь по карманам.
Странно, но парень больше не протестовал против участия подруги в столь опасном предприятии, и даже не пытался ее отговорить или удержать. Конечно, судя по обреченному виду Гарри, особенного счастья он по этому поводу все равно не испытывал — но похоже, что выбора у него и вправду не было. И потом, если на меня так сильно подействовали доводы Драко, то почему бы Гарри не принять к сведению мои доводы — хотя бы в отношении Гермионы? Никто не останется в стороне в этой войне, и каждый имеет право сражаться за то, во что верит и за тех, кого любит. Да и уж если по-честному, опасность все равно подстерегала всех нас на каждом шагу. Взять хоть эту нашу затею с Больничным Крылом. Нас целенаправленно поместили в самое «безопасное» место в школе — и что в результате? Само место разрушено, а мы чудом уцелели. Ну и наконец, Гермиона — одна из немногих, кто целиком и полностью посвящен в дело, и скорее всего, ее участие в нем было обговорено друзьями не один раз…
— Вот, — сказал Потер, когда его поиски в собственных карманах, наконец, увенчались успехом.
В подставленную ладонь Гермионы упало массивное кольцо с округлым черным камнем, расколотым посередине. Я поморщилась — никогда не понимала «украшений» такого рода. Впрочем, голову даю на отсечение, это не просто украшение. Чувствовалось в нем — правда, совсем-совсем слабо, — что-то зловещее, и даже, можно сказать потустороннее.
Гарри, казалось, на минуту заколебался, а потом все-таки потянулся куда-то назад, изогнувшись весьма странным образом. В первый момент я не поняла, что именно он делает — пока парень не извлек, с величайшей осторожностью, откуда-то сзади из-за пояса… самый что ни на есть настоящий меч, с рукоятью, украшенной рубинами. Очень знакомое оружие, если подумать — я не раз видела его в кабинете Дамблдора в стеклянном ящике. Меч Гриффиндора.
— И вот, — повторил Гарри, протягивая его Гермионе. — Знаю, знаю, ты не умеешь с ним обращаться, — тут же сказал он в ответ на ее недоуменно-протестующий взгляд. — Да только и я не лучше. Просто когда ты найдешь змею, времени связаться со мной может и не быть, а тебе понадобится оружие против нее. Просто так эту тварь не убить, так что…
— А ты как же? Если ее найдешь ты, что ты будешь делать без меча?
— Ну, во-первых, это маловероятно. В смысле, что я ее найду. И вообще, я на метле, а змеи не летают. В любом случае, я постараюсь не отрываться от Малфоя, а у него есть пузырек с ядом — на крайний случай. Кстати, имей в виду — сначала Нагайна была снаружи, но что-то мне подсказывает, что она уже в замке. Ползает где-то тут… Дрей думает, что она, наоборот, где-то прячется, но я сомневаюсь. В любом случае, проверьте, и если она здесь — действуйте. — Последние слова Гарри произнес буквально через силу, а выражение лица юноши говорило о том, что будь его воля, он не подпустил бы нас к этой твари и на расстояние полета дракона.
Я окончательно потеряла смысл беседы, поняла я. При чем тут яд, и как это связано с Волдемортом? И зачем вообще так уж нужно непременно убить Нагайну — и почему ее нельзя попросту заавадить, если уж это так необходимо? Впрочем, видя, насколько напряженным был Гарри, и насколько сосредоточенной и испуганной — хоть и не подавала виду, — Гермиона, я решила, что момент для расспросов неподходящий. Но так просто остаться в стороне я тоже не могу!
— Я могу чем-то помочь? — спросила я. Поттер вздрогнул, будто его ударили, и на мгновение прикрыл глаза.
— Позаботься о Джинни, — ровно сказал он, но тут рыжеволосая гриффиндорка фыркнула, поднимая голову с плеча подруги. По ее лицу текли слезы, но взгляд полыхал.
— Не сходи с ума! — резко, отрывисто бросила она, и снова всхлипнула. — Я буду в порядке. Тут и так найдется кому дать воды и похлопать по плечу, — Джин небрежно кивнула в сторону коридора, где, по-видимому, временно обосновались беженцы из Больничного Крыла. — Блейз больше пригодится Гермионе — что бы вы там ни задумали! — закончила она. Я с надеждой посмотрела на Гарри, но он только головой покачал.
— Договаривайтесь сами, — устало выдохнул парень, и, посмотрев на меня, снова закрыл на мгновение глаза, словно уговаривая себя смириться. Темнее менее, когда он снова открыл их, во взгляде сквозило что-то, сильно напоминающее отчаяние. — И будьте осторожней, все вы, — добавил он, окидывая нас всех троих внимательным взглядом. Потом, шагнув вперед, крепко обнял разом обеих грифиндорок — так что я даже слегка позавидовала им. Что именно он шепнул на ухо Гермионе я не расслышала, но Грейнджер коротко кивнула и улыбнулась сквозь набежавшие слезы. Джинни Гарри просто быстро поцеловал в лоб — и, выпустив девчонок, отступил и повернулся ко мне.
— Береги себя, — сказала я, опережая его, и шагнула к парню, открыто взглянув ему в лицо. Юноша коротко кивнул, быстро обнял меня, и крепко поцеловал в губы — коротко, но… уверенно. В этом поцелуе, было казалось, все: и надежда на будущее, и поддержка, и любовь, и… Своеобразное подтверждение — подтверждение «нас», того что мы вместе, и того что хоть какие-то «мы» вообще все еще есть.
— Постарайся не лезть на рожон, — тихо сказал он, отступая от меня. Я, коротко и невесело хмыкнув, кивнула. — Удачи, — сказал Гарри, напоследок снова окинул нас взглядом, и, щелкнув пальцами, подхватил метлу, буквально прыгнувшую ему в руку. Одним движением, словно просто шагая вперед, Поттер обернулся к проему галереи, одновременно вскакивая на метлу, и, не останавливаясь, взмыл в темное небо.
— Тебе тоже… — шепнула я ему вслед, отвечая на пожелание удачи. Впрочем, небо опять затягивали тучи, так что проводить любимого взглядом не получилось — его фигурка словно просто растворилась во мраке. Резко выдохнув, собираясь с силами, я обернулась к гриффиндоркам. — Ну? — требовательно спросила я у Грейнджер. — Что нам делать и каков план?
— Ээээ… Я думаю… думаю, сперва нужно отвести Джинни обратно… — не очень уверенно проговорила она. Но младшая Уизли уже освободилась из рук подруги и теперь сердито вытирала слезы.
— Черта с два, — буквально прорычала она. — Я тут не останусь. Я уже стою на ногах! Горе не значит, что надо лежать и хныкать — я сыта этим по горло!
— Не спорь, — покачав головой, сказала я, тронув за локоть собравшуюся уже возразить Гермиону. — Оставь ее тут — так она с ума сойдет от всего, что навалилось. Ей надо отвлечься, хоть как-то — делать хоть что-нибудь. Так какой у нас план?
— И вообще, что за корысть убивать эту лордовскую живность? — поинтересовалась Джинни, с вызовом поднимая голову. Грейнджер поджала губы, но, встретив сначала мой взгляд, потом взгляд Джин, сдалась и кивнула.
— Слышали какую-нибудь магловскую сказку — их таких полно у всех народов, — про Бессмертного злодея, чья смерть в яице, яйцо в ларце, ларец еще в ком-нибудь, и так далее, и так далее? — спросила она. Мы, недоуменно переглянувшись, синхронно пожали плечами.
— Ну, допустим, — сказала я. Не припомню точно, слышала ли я действительно что-то такое, но сюжет, вроде бы, действительно знакомый. — И что нам это дает?
— Считайте, что змея — это такой «ларец» Волдеморта, — отрезала Грейнджер. — Не такой сложный, но…
— То есть — в Нагайне его смерть? — недоверчиво фыркнула я. Что за бред!?
— Ну, не совсем, — тряхнула кудрями Гермиона. — Но суть отдаленно напоминает. В общем, если не убить змею прежде самого Лорда, есть опасность, что он сможет возродиться опять. И — что важно — убить ее просто так не получится. Нужно нечто очень-очень разрушительное. И не спрашивайте меня почему — нет времени объяснять! Считайте, это такие охранные чары!
— Тогда понятно, — пробормотала Джинни. — Меч Гриффиндора — гоблинское оружие. А Гарри говорил, что у Драко при себе есть яд — подозреваю, имелся в виду яд василиска. Что то, что другое, относятся к высшей категории разрушительных веществ и артефактов.
— Именно, — подтвердила Гермиона, взвесив в руках меч, и вдруг вопросительно посмотрела на меня. — Блейз… Малфой упоминал, что владеет мечом. А Ты?
— Я — нет, — честно отозвалась я. — Ну, то есть, держать-то его я могу, но сражаться — нет. Дрей пытался показать мне пару приемов, но без тренировки и думать о них нечего. И потом…
— Погоди, погоди, нам ведь не с фехтовальщиком сражаться! — возразила Гермиона. — А я, в отличие от тебя, вообще не знаю, с какой стороны к нему подступиться!
— Не преувеличивай, — поморщилась я. — Взять меч за рукоять любой идиот может. И вообще, какая, к Мерлиновой бабушке, разница, если умение не нужно? Представь, что это большой нож для резки ингредиентов, только и всего.
— Ну да, — скептически поморщилась Джинни. — Вот только ингредиенты не шипят и не кусаются, когда ты их режешь.
Гермиона выглядела так, словно от одной мысли о том, чтобы резать живое существо, ей было нехорошо, пусть даже речь идет о Волдемортововй змее. И все-таки она кивнула, опустив меч острием вниз и стиснув рукоять.
— Ладно, а что это за кольцо? — полюбопытствовала я, отчасти еще и для того, чтобы сменить тему.
— Это для поиска, — непонятно «объяснила» гриффиндорка. — Малфой изобрел поисковые чары, как раз для… таких вещей. Правда, я сама их еще не применяла… Впрочем, я попробую.
Признаться, понимала я теперь ненамного больше того, что и раньше, только смутно начала догадываться, что вся эта свистопляска с Нагайной как-то связана с теми таинственными «артефактами», о которых говорили Дрей и Гарри, когда я расспрашивала их о Лорде и о том, что происходит. Как и почему — было выше моего понимания, но в данный момент я решила сосредоточиться на деле, а все объяснения вытрясти их этих чертовых гриффиндорцев как-нибудь потом. Если оно еще состоится, это самое «потом»…
Результатом поисковых чар, наколдованных Гермионой, оказалась туманная стрелка, указывающая куда-то вниз. Ближайшая лестница, ведущая приблизительно в нужном направлении, располагалась в потайном проходе, неподалеку от Больницы, куда мы и направились. К тому времени мадам Помфри с помощью Нарциссы и тех из пациентов, кто худо-бедно стоял на ногах, организовали что-то вроде временного лазарета в одной из близлежащих пустых классных комнат. Конечно, ни об отдельной палате для директора, ни даже о ширме и думать не приходилось. Тут и кроватей-то не на всех хватало, так что пришлось трансфигурировать недостающие из классных парт. Окна этого класса, на сей раз, выходили в другую сторону, в один из бесчисленных внутренних замковых двориков — но из коридора все еще можно было услышать глухой рев разъяренных великанов, доносящийся с улицы. То и дело здание потрясали глухие удары — но они, по-видимому, приходились по большей части на разрушенное крыло, и самому замку ощутимого вреда нанести не могли. Впрочем, это не означало, что последствия схватки снаружи тем и ограничились…
Мы не успели пройти и половину коридора, когда громогласный торжествующий рев с улицы буквально пригвоздил нас к месту. Сердце — в тысячный, должно быть, раз — зашлось от ужаса. Гарри. Дрей…
Что-то темное мелькнуло за окнами — чересчур быстро, даже для летящего на метле человека — а в следующую минуту одно из дальних окон фонтаном осколков брызнуло внутрь, разлетаясь вдребезги. Темное «нечто» влетело внутрь, со странным сухим хрустом впечатавшись в противоположную стену, почти под потолком. Раздался короткий вскрик — «нечто» рухнуло вниз, дернулось — и затихло. Мне потребовалось несколько секунд на то, чтобы осознать, что это самое «нечто» — ничто иное, как человеческое тело. Причем — хочется надеяться, — все еще живое…
Джинни вышла из ступора первой.
— Дрей!
Она бросилась вперед, я кинулась следом, снова запоздало соображая, что светлая макушка, действительно, не может принадлежать никому иному, кроме моего брата. Мы подбежали к нему почти одновременно, разом падая на колени. Я мельком отметила обломки «Молнии» валяющиеся рядом с ним — мда, кажется, эта метелка свое отлетала… Так вот откуда был тот сухой хруст! Ну, да и мантикраб с ней, лучше уж метла, чем кости Драко! Состояние брата заботило меня — естественно! — куда больше.
Мы перевернули его на спину — и я чуть не заорала, когда Малфой, застонав, неожиданно открыл глаза и, поморщившись, приподнял голову. Мерлин, я-то думала, из него чуть ли не дух вон — а он даже в сознании!
— Мерлин Великий! — Джинни, подхватив его под затылок, устроила голову парня у себя на коленях, отводя сего лба растрепанную челку. — Как ты?
— Ох… — Драко снова застонал, пробуя пошевелиться и приподняться. — На мне, кажется, места живого не осталось… — жалобно пробормотал он.
— Да ты почти в порядке… — с дрожью облегчения выдохнула я, накладывая диагностические чары, усвоенные совсем недавно. — Куча синяков и ушибов, это правда, но в целом ничего серьезного… Салазар-основатель, да как ты ухитрился даже ничего не сломать?
— Как это — ничего? — возмутился Малфой, все же садясь. — А моя метла?
— Думаю, именно она-то и компенсировала силу удара, — заметила Гермиона, которая подскочила почти одновременно с нами, но на колени падать не спешила, равно как и кудахтать над несчастной «жертвой великаньего гнева».
— Угу… — недовольно буркнул Драко, попытавшись встать, но тут же застонал и снова сел. Джинни сердито ухватила его за плечо.
— Куда ты дергаешься, приди в себя! — резко сказала она. Тон не очень-то сочетался с содержащейся в словах заботой, но Дрей не придирался.
— Там еще с десяток этих тварей! — бросил он, снова дергаясь, чтобы подняться — и снова со стоном откидываясь. — А Гарри против них в воздухе один! Я должен…
— А ты что, научился летать сам, без метлы? — язвительно спросила младшая Уизли. — Что-то я не заметила у тебя перьев на руках! Да и крыльев за спиной не видно, «ангелочек»!
— Отвали, Джин, чего ты от меня хочешь?! — рыкнул он, и все-таки начал медленно вставать, держась за стену. Я, желая помочь, потянула брата за руку — хотя, по чести, за грубость мне хотелось если не пощечину ему отвесить, то хотя бы встряхнуть хорошенько.
— Чтобы ты не валял дурака! — в тон ему рявкнула Джинни, кажется, вовсе не собирающаяся придираться к его тону. — И вообще, не понимаю, какой смысл летать вокруг великанов и закидывать их всякой мелочью!? Вы их только еще больше злите!
— Пока они злятся на нас, они не пойдут рушить остальной замок! — возразил Малфой, нетвердо становясь на ноги и все еще держась за стенку.
— Ну что ты, неужели ты так наивен, чтобы думать, что Темному Лорду могут понадобиться всего лишь руины? — мягко спросил откуда-то из-за спины подозрительно знакомый голос. Знакомый… но я никогда в нем раньше не слышала столь мягких, почти ласковых интонаций — да и не я одна, это-то и сбило нас с толку. Ну хорошо, возможно, не только это, но и то, что состояние каждого из нас оставляло желать лучшего. Я только-только начала приходить в себя после своих «приключений» в Больничном Крыле, Джинни еще не до конца поправилась после своих злоключений у Лорда, Гермиона, несмотря на выпитое зелье, тоже давно уже чувствовала себя не лучшим образом. Про Драко и говорить не стоило — он на ногах-то стоял с трудом.
Как бы там ни было, не успели мы толком осознать, что именно услышали, и кому вообще принадлежал голос, как молнией мелькнуло несколько вспышек — Джнни, вскрикнув, отлетела в угол, Гермиона, даже не охнув, рухнула назад, на спину, застыв, как статуя. «Петрификус Тоталлус» — отстраненно фиксировала какая-то крохотная часть моего сознания. Одеревеневшее тело гриффиндорки по инерции проехало по полу несколько шагов, и замерло у противоположной стены коридора, словно брошенная, поломанная кукла. Я дернулась за палочкой — а в следующее мгновение меня будто прошил разряд тока, скрутив внутренности в узел и превратив мышцы в кисель. Отдача швырнула меня на пол, я проехалась несколько метров на спине и врезалась в стену неподалеку от Гермионы. Все тело словно превратилось в комок ваты, я не могла пошевелить ни единым мускулом, но это был не Петрификус, а что-то другое. Мои конечности, в принципе, могли двигаться, сгибаться и все прочее — просто я не могла напрячь их и действовать по своей воле, как марионетка с обрезанными ниточками.
Драко, оставшийся внезапно в одиночестве, медленно обернулся, все еще опираясь одной рукой на стену. С того места, где я оказалась, открывался превосходный обзор. Не то, чтобы меня это очень радовало, но все-таки, стоило представить, что я могла бы вместо этого лежать и созерцать какой-нибудь крохотный пятачок пола, и лишь по звукам догадываться, что происходит — и впору было быть благодарной судьбе.
— Опять ты, — хрипло, и как-то даже устало проговорил Малфой, смерив взглядом невысокую женщину в темном одеянии Пожирательницы. Ее темные блестящие волосы были уложены в довольно-таки старомодную прическу «короной», а глаза из-под тяжелых, будто слегка воспаленных век, смотрели с легкой издевкой и осознанием своего превосходства. Лицо — все еще красивое, несмотря на годы и перенесенные лишения, — кривилось гримасой торжества. Беллатрисса Лестрейндж медленно приблизилась к племяннику, поигрывая волшебной палочкой — то подкидывая ее на ладони, то просто крутя длинными, изящными, несмотря на обломанные ногти, пальцами. Странное дело, взгляд Драко эта деревяшка прямо-таки притянула. «Неужели — это его палочка?» — подумала я. Белла хихикнула, и демонстартивно ткнула ею вперед, прямо-таки сунув ее под нос парню.
— Узнаешь, да? — сказала она. — Извини, дорогой, не могла отказать себе в удовольствии поиграть твоей игрушкой. Раз уж не могла нянчиться с тобой, пока ты был маленький…
— Угу, только не уверяй, тетушка, что не удавила бы меня в колыбели… — проговорил Дрей, сглатывая. Он ощутимо дрожал, и кажется, ноги до сих пор его почти не держали. По крайней мере, братишка продолжал судорожно цепляться за стену. А где же его вторая палочка, та, которую он взял из хранилища в Малфой-Маноре? Толку от нее чуть, но на беспалочковые чары сил у Драко сейчас едва ли хватит.
— Ну что ты, сокровище… — издевательски хмыкнула Лестрейндж. — Дети — это же величайшая ценность Магического Мира. Тебя просто нужно было воспитать должным образом, чтобы выбить лишнюю строптивость. Цисса всегда была слишком мягкосердечной для этого. Твой покойный папочка подавал некоторые надежды… Но кажется, моя сестрица умудрилась загубить его начинания. Хотя… Солнышко, ты пока еще в достаточно юном возрасте. Может еще не поздно заняться твоим воспитанием?
— Что? — Драко, недоверчиво фыркнув, непонимающе сдвинул брови. Белла, провокационно облизнув губы — не знаю, правда, на кого был рассчитан этот псевдосексуальный жест, не на родного же племянника? — снова одарила парня оценивающим взглядом.
— Ты ОЧЕНЬ непослушный мальчик, мой дорогой, — сказала она. — А непослушных детей — наказывают. Ты ведь знаешь, да?
— Нака…зывают? — голос юноши сорвался. Лицо Беллатриссы на мгновение окаменело — а затем в одно мгновение лениво-ироничная улыбка исчезла, превратившись в злобный оскал!
— Круцио! — взвизгнула она. Парень рухнул на колени, как подкошенный, сгибаясь и извиваясь в конвульсиях. Непростительное из его же собственной палочки могло сработать двояко — либо оно должно было быть слабее, чем положено, потому что палочка не может работать против своего хозяина, либо наоборот, резонанс должен лишь ухудшить положение. Белла — его кровная родственница, не может ли это оказаться решающим фактором? Но если да — то в какую сторону?
Беллатрисса качнулась вперед, усиливая напор — и я невольно вскрикнула. Учитывая, что я рта не могла открыть, у меня вышел всего лишь некий странный, задушено-булькающий звук, но это была такая ерунда! Вопль Драко буквально разорвал барабанные перепонки. Брат, должно быть, сорвал голос в первую же минуту, потому что дальше из его рта вырывались лишь придушенные хрипы. Я затрепыхалась как могла, хоть и безрезультатно: Белла сильна для меня, и преодолеть ее чары без палочки — нечего и думать. Не знаю, на что я была в тот момент готова — закрыть Дрея собой, или наоборот, броситься на Пожирательницу Смерти с голыми руками? А впрочем, в ту минуту я ненавидела Беллу с такой силой, что у меня запросто хватило бы и сил, и запала, и даже желания на полноценную Аваду Кедавру!
Однако мечты оставались мечтами. Моя палочка выпала из руки при атаке Беллы, и теперь, бесполезная, валялась среди обломков Молнии Драко, словно просто еще один из прутьев. А без нее нечего было и думать снять заклятие — я не Дрей и не Гарри, и не владею Родовой Магией на таком уровне. Как единственная дочь своего отца я имею какую-то слабенькую Родовую защиту, но ее с трудом хватает на то, чтобы отводить мелкие сглазы и тому подобные неприятности… Так что если по уровню магической силы мы с Беллаьтриссой и были примерно равны, то в плане Родовой Магии она, как супруга Главы Рода Лестейнджей, меня, несомненно, превосходила. Не говоря уже о ее опыте и искусстве…
— Отпусти его! Перкрати! — голос Джинни, полный отчаяния и боли, кажется, на мгновение отвлек Беллатриссу. Она изумленно опустила палочку и обернулась, глядя на слабо пытающуюся приподняться девушку, едва оправившуюся от Оглушителя..
— А это еще что? — изумленно проговорила Белла, и тут же расплылась в злорадной ухмылке. — А-а-а, это же наша маленькая «мисс будущая матушка». Как успехи, Джиневра? — осведомилась она. Джин, наконец, с трудом села, лицо ее исказилось от боли — видимо, она сильно ударилась при падении.
— Можешь и не надеяться, — выдавила она. — Я избавилась от этой мерзости, которую вы пытались впихнуть в меня! Так что расстрой своего Лорда — нового тела у него не будет!
— Будет, моя девочка, будет, — растягивая слова, точь-в-точь как когда-то Драко, издевательски хихикнула Белла. Кажется, известие о провале их плана ее нисколько и не расстроило? — Не сейчас, так в следующий раз, — фыркнула Белла, пожимая плечами. — Неужели ты думаешь, что мальчишка-Поттер остановит Темного лорда? Теперь, когда Дамби больше не помеха?!
— Да, — прохрипела Джинни. — Остановит. Я верю…
— Хм… — Белла наклонила голову, оценивающе глядя на девушку, и вдруг как-то странно фыркнула, в совсем несвойственной ей манере. — Ну и дура, — прозаично сказала она. — Инкарцеро!
Я снова застонала. Нет, вряд ли стоило рассчитывать на то, что Джинни сможет противостоять Беллатриссе, но все-таки, пока она была свободна, оставалась хоть какая-то надежда. Теперь…
Пожирательница снова вернулась к лежащему на полу юноше. Драко, только-только самую малость оправившийся от первого проклятия, слегка приподнялся, однако Белла пнула его носком туфельки, и парень тяжело свалился на бок, кажется, почти без сознания. Она неодобрительно поцокала языком.
— Нет-нет, сокровище мое, так не годится, — голос снова стал приторно-ласковым. — Наказание должно быть прочувствованно в полной мере… Энервейт!
Драко вздрогнул — как в магловском кино вздрагивают пациенты под электрошоком, когда им заново запускают сердце. Приподнявшись на локте, он поднял взгляд на стоящую над ним тетку. Та довольно усмехнулась, но улыбка была зловещей.
— Ну вот, совсем другое дело, — сказала она. — Теперь можно и продолжить. Где мы остановились? Ах да, Круцио!
Снова хриплые крики Дрея наполнили коридор, эхом заметавшись под сводами. «Ну где же, черт побери, носит Гарри!?» — промелькнуло у меня в голове. — «Ведь должен был по мыслесвязи почувствовать, что Драко в беде! Да где, разрази их всех боггарт, вообще хоть кого-нибудь носит! Неужели никому дела нет до того, что тут Пожиратели разгуливают по школе, как у себя дома!» Однако на сей раз проклятие длилось не так долго, и палочку Белла опустила сама. Как оказалось, ей показалось уместным вставить в свой «воспитательный процесс» несколько слов. Драко съежился, кашляя, и я с ужасом увидела, как губы брата окрашиваются его собственной кровью.
— Видишь ли, Драко, — менторским тоном сказала Лестрейндж, крутя палочку Малфоя в пальцах, на манер обычной указки, — Телесные наказания юным неслухам весьма полезны. Так считала моя покойная тетушка Вальбурга, и она знала, что говорила. Возьми хоть ее старшего, этого мерзкого предателя крови Сириуса! Его папаша запрещал ей наказывать «наследничка» — и что из него вышло? Изгой, отщепенец и уголовник! И возьми Регулуса, которого тетка воспитала так, как подобало. Образцовый мальчик, послушный — истинный слуга Лорда…
Хриплые, непонятные звуки, сорвавшиеся с окровавленных губ Драко сперва напугали меня — но лишь до тех пор, полка я не поняла, что это… смех. Измученный, запытанный до полубессознательного состояния, парень смеялся над словами своей мучительницы? Или… не дай Мерлин, но вдруг это первые признаки безумия?
— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь! — просипел Малфой, одарив Беллатриссу презрительным — насколько мог — взглядом. — Да Регулус ради свержения твоего ублюдка-Лорда сделал больше, чем Сириусу хотя бы снилось!
— Что ты несешь? — слегка обескуражено нахмурилась та.
— Правду! — выплюнул вместе с кровью Дрей, снова приподнявшись, и снизу вверх посмотрел на тетку. — Твой «образцовый мальчик» повернул против Волдеморта! Он перед смертью сделал все, что мог, чтобы помочь уничтожить его! И нам его помощь еще как пригодилась… — прошептал он. Силы оставили Драко, он снова опустил голову и закашлялся. Но Беллатрисса не обратила на это внимания, она неверяще затрясла головой, одарив юношу злым взглядом, а затем набросилась на него с новой силой.
— Ты лжешь, ты маленький, грязный предательский щенок! — завизжала она, размахиваясь, чтобы пнуть парня по ребрам. Потом, словно передумав, отступила на шаг — а затем всем телом подалась обратно, поднимая палочку. — Круци…
— Белла! — конец слова Беллатриссы потонул в звонком крике, а движение палочки осталось незавершенным. Я перевела взгляд на его источник — и впервые в моем сердце снова затеплилась надежда.
С грохотом захлопнув за собой дверь импровизированного лазарета, Нарцисса Малфой в несколько стремительных шагов оказалась перед сестрой — и закатила ей такую оглушительную оплеуху, что Беллатрисса не удержалась на ногах и, отлетев, влепилась в стену.
— Не тронь МОЕГО СЫНА! — буквально выплюнула Нарцисса сквозь стиснутые зубы, когда Белла, ошеломленная этой атакой, выпрямилась и обернулась, таращась на сестру так, словно видела ее впервые. Впрочем, самообладание, надо отдать ей должное, к ней вернулось достаточно быстро.
— Ах, Цисси, какой сюрприз, — проворковала она, словно встретив сестру на великосветском приеме — а не стоя перед ней в середине коридора атакованной школы, над почти бесчувственным телом ее сына. — Вижу, мои методы воспитания тебе не по вкусу? Напрасно, дорогая… Если бы ты не была слишком слаба, чтобы придерживаться их, возможно, это твое мелкое отродье и не предало бы нашего Лорда, и не утянуло бы с собой на дно и всю вашу семейку!
Цисса, гневно фыркнув, залепила сестре пощечину и по другой щеке — но не так сильно на сей раз.
— Это был МОЙ план, идиотка, — бросила она. — Не только мой, но отчасти. И не тебе, бесплодный пустоцвет, решать, какими методами я должна воспитывать своего ребенка!
— Ты… Да как ты смеешь! — задохнулась Белла. — Я всю жизнь, все что могла — все отдала на дело Темного Лорда — ПОЭТОМУ у меня нет детей! Я сражалась за него, пока ты и тебе подобные отсиживались по поместьям и возились с пеленками!
— И ты считаешь, что можешь хвастаться этим? Ты забыла все, чему нас учили в детстве! Ты — женщина, опора семьи, хранительница Дома! Семья на первом месте — СЕМЬЯ, Белла, а не какая бы там ни было вассальная клятва!
— Заткнись, Цисса! — рыкнула та. — Ты и твой сын — Предатели Крови! Вы связались с этим маглолюбцами, вы… Вы — позорное пятно и на Древе Блэков, и на Древе Малфоев — и я очищу их, можешь мне поверить!..
— С чего ты решила, что ты достойна заниматься очищением!? — во взгляде Нарциссы, да и не только во взгляде, но и во всей ее позе, наклоне головы, — во всем сквозило напряжение пополам с жалостью. — Что ты вообще знаешь о верности Крови, чтобы рассуждать о предательстве? Я не предала свою кровь — я сделала все, чтобы ее защитить! И мой сын — тоже! А вот то, чем ты так кичишься, к верности Крови даже отдаленно не относится! Вся твоя хваленая верность — всего лишь фанатичная безответная любовь!
— Что? Да как ты смеешь!?…
— О, умоляю!.. — фыркнула леди Малфой. — Передо мной-то не прикидывайся! Думаешь, я не помню, как на четвертом курсе ты с ума сходила по Эренвальду Хэмонду? Да ты бегала за ним хвостом и в рот ему смотрела, повторяла любой его бред как прописные истины! И так ли уж это отличается от того, что ты сейчас делаешь, а? Так что не прикрывайся высокими постулатами о чести и верности, — подытожила она. — Твое чувство не имеет с этим ничего общего. Ты всего лишь влюблена в Лорда, и надеешься своей показной верностью заслужить его милость!
Белла побледнела, в ужасе отшатнувшись от сестры — а та продолжала безжалостно прожигать ее взглядом. А я ошеломленно таращилась на двух женщин, понимая, что Нарцисса на все сто процентов права. Даже странно — почему никто не додумался раньше посмотреть на это под таким углом? Наверное, для этого необходимо было и впрямь хорошо знать Беллатриссу… Впрочем, в одном мать ошибалась — в том, что ее слова возымеют хоть какое-то действие. Они могли быть сколь угодно справделивыми, но не отменят того факта, что Белла безумна. Не столь уж важны, в самом деле, причины ее фанатичной верности Волдеморту — она не отступится от этого.
— Как ты смеешь! — снова взвизгнула Беллатирсса. — Ты… Как ты смеешь поливать грязью мою присягу?! Мы все давали Темному Лорду клятву Верности! И я — я свято хранила ее! Присяга верности превыше всего! А ты, и твой дохлый муж-неудачник, и этот твой сопливый щенок-переросток — вы все предали Лорда! Вы нарушили клятву, вы опозорили свое имя! Вы…
— Ну лично Я никакую присягу не приносила, — холодно возразила Нарцисса, как бы невзначай поднимая левую руку, чтобы продемонстрировать обнажившуюся до локтя кожу без малейшего следа Метки. — И Драко тоже. Так что, о каком предательстве речь, если мы никому ни в чем не клялись? Что до Люциуса… он мертв. И ты не знаешь, предал ли он Лорда в Азкабане! Но даже если и так — он имел на это право, Лорд ведь покинул его! Присяга должна быть обоюдной, и сеньор тоже должен заботиться о вассале — а не бросать его в тюрьме!.. — она запнулась, словно пытаясь взять себя в руки и не сорваться. — И потом, не тебе судить о его удачливости! — выдала Нарцисса наконец, резче, кажется, чем намеревалась. — По крайней мере, в Азкабане он избежал пытки, которой подверглась от Лорда ты!
— Я честно вынесла свое наказание, которое заслужила! — завопила Белла. — Но не думай, что вашей семейке все сойдет с рук! Люциус избежал пытки, но я заставлю ответить за это его сына! Круцио! — и она снова ткнула палочкой в сторону лежащего на полу юноши, который только-только начинал приходить в себя.
Драко уже не закричал — только захрипел, сотрясаясь в конвульсиях. Нарцисса, вскрикнув вместе с сыном, первое мгновение остолбенела — то ли от ужаса, то ли от гнева, а может, от того и другого вместе — и в следующий миг кинулась на сестру, хватая ее за руку и припечатывая к стене. Палочка Пожирательницы отлетела и покатилась по полу. Драко затих, то ли потеряв сознание, то ли просто обессилев настолько, что не мог и шелохнуться. Беллатрисса визгливо расхохоталась. Палочку она выронила, но далеко не сдалась. Оттолкнувшись от стены, Белла с силой отшвырнула сестру, прыгая вперед, подхватывая свое упавшее оружие — и, оборачиваясь, едва успела отразить пущенное вдогонку заклятие.
Странно, но я никогда раньше не видела Нарциссу, что называется «в деле». Как — то само собой подразумевалось, что она искусная волшебница, но в реальности я едва ли видела в ее исполнении какие-либо чары сложнее очищающих или легкой трансфигурации. Да и полно, приходилось ли ей пользоваться заклятиями вообще? К ее услугам всегда были толпы домовиков, а если требовалось что-то боле серьезное, это обычно ложилось на плечи Люциуса. Так что теоретически, даже если в школе она и показывала неплохие результаты, теперь навык должен был бы подзабыться…
Ага, как же! Держи карман шире… В первую же секунду моя приемная матушка выдала такой блестящий атакующий «каскад», что у меня глаза на лоб полезли. Даже после всех тренировок этого года, после участия в паре сражений — это более чем впечатляло. Подобного я не видела даже в исполнении Гарри, при всех его талантах в ЗОТИ. Закрыться, уклониться от этого, ВЫСТОЯТЬ против подобного — на это, он, пожалуй, способен, но вот наколдовать ЭТО самому? Сомнительно — хотя и не сказать, чтобы невозможно… Такое приходит только с опытом.
Нарцисса на этом не остановилась. Ошеломив сестру первым натиском, она почти не сбавляла темп атаки, заставив Беллатриссу уйти в оборону. Лестрейндж, сама предпочитавшая агрессивный стиль ведения боя, то и дело пыталась перехватить инициативу — но тут же получала в ответ яростное сопротивление. Лучи заклятий метались по коридору, вдребезги разбивая оставшиеся окна и выбивая на каменных стенах причудливые загогулины.
Наблюдать за битвой сестер было бы даже и интересно, если бы не сжимающий сердце страх — за то, чем все закончится, за Нарциссу, которая каждую секунду могла пострадать, — и, наконец, за оказавшегося меж двух огней Драко, беззащитного в том состоянии, до которого его довела сумасшедшая тетка.
Мое положение, между тем, тоже нельзя было назвать безопасным, да и пожалуй, не только мое, но и Джинни с Гермионой тоже. Рядом со мной, ударившись об пол, с шипением рассыпался в мелкие искры лиловый луч непонятного заклятия — и когда искорки эти коснулись кожи моего запястья, я ощутила легкое покалывание в кончиках пальцев. Боясь поверить в свою удачу, я напрягла руку, еще… Ура! У меня получилось! Мой указательный палец согнулся, потом я с усилием выпрямила его, пошевелила… Каждое новое движение, как и положено, давалось мне легче предыдущего. Я более-менее поняла смысл заклятия, которым «наградила» меня Беллатрисса: это было что-то вроде расслабляющих чар, своего рода противоположность «Петрификусу». Он заставлял все двигательные мускулы оцепенеть и застыть — эти же чары расслабляли их и не позволяли хозяину снова напрячь их по своей воле. К счастью, искры магической силы вместе с моим собственным стремлением освободиться, помогли мне если и не разрушить заклятие, то пробить в нем трещину. Я быстро выяснила, что чтобы снова обрести возможность двигаться, мне надо сперва постараться напрячь мышцы, а потом резко расслабить — тогда они быстрее и проще приходят в норму. Будь у меня больше времени, я бы сначала полностью восстановила контроль над своим телом, и только потом начинала бы что-то предпринимать — но увы, приходилось спешить.
Добьившись от своего тела хоть какой-то подвижности, я кое-как приподнялась и тяжело перевалилась со спины на живот, опираясь на трясущиеся, все еще плохо повинующиеся мне руки. Не заботясь о том, как это выглядит со стороны, кое-как подтянула ноги под себя, неуклюже становясь на четвереньки… И тут же вынуждена была снова плашмя броситься на пол — прямо над моей головой пронесся, с шипением уйдя в стену, луч очередного заклятия. Новая порция искорок осыпала меня, руки будто бы закололо сотней иголок. Бросив взгляд наверх, я рискнула преодолеть еще пару метров по-пластунски, потом еще…
Нарцисса, очевидно, заметила мои поползновения: она резко провела еще один каскад, одновременно наступая на сестру и вынуждая ее переместиться назад, так что Драко остался немного в стороне. Приподнявшись, я всем телом рванулась вперед, преодолевая последние препятствия, и практически рухнула сверху на бесчувственное тело брата.
— Ох, прости, родной… — выдохнула я, хотя и понимала, что Дрей меня сейчас вряд ли услышит.
Снова приподнявшись, я лихорадочно зашарила руками по полу в поисках своей волшебной палочки, валявшейся где-то здесь. Меня нисколько не заботило то, что острая каменно-стеклянная крошка царапает ладони и впивается в кожу — все это можно легко и просто вылечить…
— Ну, где же ты, ну? — под пальцами были только щепки, обломанные прутья от метлы… Наконец-то! Поверхность одного «прута» вдруг показалась чуть более гладкой и теплой, чем другие, и я, не колеблясь, ухватила его. Хвала Мерлину, это действительно была моя палочка — она удобно и привычно легла мне в руку, чуть задрожавшую от облегчения. Волна магии, прокатившись через меня, окончательно смыла остатки чар.
Осторожно, и в то же время торопясь, боясь упустить время, я перевернула Драко на спину. Лицо брата исказилось, он слабо застонал — но не открывал глаз. Чертыхаясь про себя, я быстро наложила диагностику, определяя болевой шок, сорванные связки, и — самое неприятное последствие Круциатуса — так называемую «телесную память» о перенесенной боли, что-то среднее между ее отголоском и болью воображаемой. Ну, вообще-то, последствия были не такими уж страшными, куда страшнее было то, насколько перенесенная боль повлияла на психику? Вроде, Драко не должен был пострадать так уж сильно, воздействие было не очень долгим… Впрочем, пока парень не придет в себя, этого наверняка сказать нельзя. Малфой всегда утверждал, что болевой порог у него низкий. Хотя, если верить Гарри (а почему, собственно, я должна ему не верить?), по большому-то счету Дрей неплохо справлялся с болью… Так что, когда говорил о «низком болевом пороге» — наверняка прибеднялся. Мысленно выругавшись, я в сотый раз посетовала, что так и не удосужилась выучить никаких целительных заклинаний, кроме простенького «Асклепио», которому меня научил Гарри. Проку от него сейчас — как от Импервиуса на дне озера… Конечно, я видела и другие целительные чары в исполнении мадам Помфри и Нарциссы, но применять их сама никогда не пробовала. Диагностика, которую я наколдовала только что — не в счет, она ничего не лечит, лишь показывает проблему. Ну да ладно, я хотя бы добралась до Малфоя и могу прикрыть его, если понадобиться — это уже хорошо.
Я пригладила ладонью растрепанные, взмокшие от пота волосы брата — никогда на моей памяти они еще не были в таком состоянии! Драко снова чуть слышно застонал, и я прикусила губу. Хорошо бы дотащить его до двери нового лазарета… Но увы, это вряд ли возможно — дорогу перекрыли «поединщицы», чья схватка была в самом разгаре. Обе, видимо, уже по нескольку раз зацепили друг дружку, но ничего, насколько я могла судить, серьезного: большая часть заклятий либо отражались, либо сразу же скидывались. Подозреваю, что на Нарциссе тоже лежала защита вейл, подобная той, которая защищала Драко. Хотя от самого страшного она не спасает… Я крепче стиснула палочку. А что если вмешаться?… В самом деле, почему бы и нет? У них ведь не дуэль, в конце концов… Правда, что я могу против Беллы — еще вопрос, но даже если получится просто чуть отвлечь ее, это будет уже немало…
— Экспеллиармус! — обезоруживающее заклятие оказалось вершиной очередного «каскада» Нарциссы, прозвучавшего, когда я еще не успела решиться…
Я в первый момент даже не очень поняла, как это получилось — Белла взвизгнула, кидаясь вперед, но было уже поздно. Палочка Драко вылетела у нее из рук и приземлилась в полуметре от меня. Я дикой кошкой прыгнула на нее — сама не знаю, то ли во мне проснулись инстинкты моей анимагической ипостаси, то ли просто прыжок оказался удачным… Я подхватила палочку, когда Беллатриссе было до нее еще далеко — и тут же наставила ее на Пожирательницу, заодно со своей собственной. Та замерла, глядя на меня испепеляющим взглядом, но я и бровью не повела (ну, или постаралась не повести).
— Все кончено, Белла, — тяжело дыша, проговорила Нарцисса: все-таки, битва далась ей нелегко. — Ты проиграла.
— Мда? — скептически хмыкнула Лестрейндж, быстро взяв себя в руки, и с достоинством выпрямилась. — Ты так думаешь, Цисс? — с долей иронии спросила она. — И что же, позвольте узнать, вы собираетесь теперь со мной делать? Арестуете меня? Сдадите с рук на руки Аврорам? Препроводите в Азкабан? — и Беллатрисса издевательски расхохоталась. Стиснув зубы от смеси унижения, злости и беспомощности, я рывком встала на ноги, не спуская с Пожирательницы обеих палочек. Ей действительно было от чего веселиться. Формально она, действительно сейчас беспомощна, она в нашей власти — но… в самом деле, что мы можем с ней сделать? Как удержать эту безумную, она ведь вывернется из любой клетки! Ладно, допустим, «арестовать», худо-бедно связать ее мы еще можем — и что дальше? Куда ее деть? Посадить под замок опасно: или сама сбежит, или ее освободят дружки-Пожиратели, наводнившие школу. Таскать с собой — еще опаснее, по той же самой причине. Получить удар в спину никому не хочется — а эта гадина в десять раз изворотливее Хвоста… Ее, как показывает практика, и Азкабан не удержит — хотя, на мой взгляд, после побега Сириуса это место утратило статус надежного. По крайней мере — не для содержания Пожирателей. «Сдать с рук на руки Аврорам», как она сказала? Во-первых, все камины блокированы и до Аврората не добраться, а во-вторых, если Лорд с Пожирателями проникли сюда под видом авроров и министра — то вряд ли стоит рассчитывать, что настоящие авроры еще могут помочь хоть кому-то.
Так что же нам оставалось?
Словно прочитав мои мысли, Белла, перестав хохотать, зловеще усмехнулась.
— Кажется, вам остается только убить меня, — сказала она, глядя на сестру без тени страха. — Ну, Цисси, чего же ты ждешь? Давай, убей меня, сестренка!
— Ты сумасшедшая, — с отвращением и сожалением отозвалась Нарцисса. Ее рука с палочкой слегка дрожала, а голос на мгновение прервался. — Ты безумна, Белла! Твое место не в Азкабане — по тебе Мунго плачет! Отделение для буйнопомешанных!
— Ох, ох, ох, я тебя умоляю! — закатила глаза Беллатрисса. — Избавь меня от своего ханжества! Брось, Цисси, ты сама знаешь, что я права. У тебя два выхода, сестра — или убей меня, или уйди с дороги.
— Что? — Нарцисса нахмурилась. — Уйти? А ты не лопнешь от самомнения, Белла? Ты стоишь передо мной безоружная, и предлагаешь просто отпустить тебя?
— О-о-о, перестань, — с наигранным утомлением в голосе протянула Лестрейндж и я с ужасом заметила, что она медленно но верно перемещается вбок — в сторону выхода из коридора на лестницу! — Я знаю, о чем говорю, — продолжала она. — Что у тебя, что у этой глупой девчонки, которую ты воспитала, кишка тонка заавадить безоружную. Удержать меня вы не сможете, и вы обе это знаете. Я предлагаю выход. Я признаЮ свое поражение, и мы просто расходимся в разные стороны. Я поищу себе занятие в другой части замка, а вы займетесь своими делами. Ну а встретимся в следующий раз — посмотрим, чья возьмет.
Нарцисса явно заколебалась, да и я сама — тоже. С одной стороны Белла права: ну сколько еще мы простоим вот так, держа ее под прицелом? По-любому, недолго. Но с другой… С другой стороны все внутри меня буквально вопило против самой возможности отпустить за здорово живешь эту гадину, до полусмерти запытавшую Драко и отдавшую бы душу (если она у нее есть) за возможность убить Гарри, или хотя бы как-то ему навредить. Но… А вот если отбросить надежду на то, что Нарцисса сможет сделать это сама, — хватит ли духу лично у меня, чтобы убить Беллатриссу? В момент злости, пытаясь освободиться, да еще пока они сражались, я бы, наверное, и смогла бы — ну или мне хотелось так думать, — но… вот так, как сейчас? Стоя перед ней, безоружной — взять и произнести два слова, которые оборвут ее жизнь? И дело не в том, кто она, и насколько опасна… Дело во мне. Смогу ли я убить? Я прикусила губу. А ведь выхода-то нет. Отпустить ее нельзя…
Белла продолжала бочком пятиться к выходу. Если ничего не предпринять, она уйдет! У меня на глазах выступили слезы, мысленно я уже вопила два заветных слова во весь голос… Но Аваду не накладывают невербально. Мой рот, да и весь речевой аппарат, будто парализовало. Казалось, ничего нет проще, чем произнести всего лишь два слова — но ни губы, ни голос не слушались. Я опустила левую руку с палочкой Драко, и теперь целилась в Пожирательницу лишь своей, но произнести роковое Непростительное по-прежнему не могла. Кончик палочки подрагивал от напряжения.
Не сводя глаз с Нарциссы, Беллартисса вдруг остановилась, замерла, а потом слегка наклонила голову, словно прислушиваясь к себе. Потом сделала медленный шаг назад — и вдруг наклонилась, гибким, плавным, и в то же время неуловимо стремительным движением подхватывая что-то с пола.
— Берегись! — крикнула я, в секундном озарении понимая, что Белла вовсе не отступала, а шла к намеченной цели. Там на полу, принятая нами за еще один из прутьев разломанной метлы, валялась волшебная палочка кого-то из девчонок — не то Джинни, не то Гермионы. Пальцы Пожирательницы Смерти сомкнулись на гладком куске дерева, глаза зловеще сверкнули, лицо исказила гримаса темного торжества…
— Авада Кедавра!
Зеленая вспышка, ударившая в спину, казалось, на какое-то мгновение охватила целиком всю фигуру Беллы, словно заключив ее в ореол зеленого пламени. Ее глаза, за секунду до этого сверкавшие торжеством, удивленно распахнулись в неверии. Раздался женский вскрик, потрясенный, испуганный — но сорвался он с губ Нарциссы…
Тело Беллатриссы рухнуло на пол с глухим стуком. Пустые, мертвые глаза уставились в потолок. На лице навечно застыло смешанное выражение еще не успевшего уйти торжества — и одновременно удивления, недоверия, нежелания поверить в собственную смерть!
Я тихо охнула, поворачиваясь к выходу из коридора. Там — почти в самом дверном проеме, к которому притворно пятилась Белла — тяжело привалившись к стене, стоял Люциус Малфой. Его палочка медленно опускалась, дыхание было тяжелым, словно заклятие далось ему нелегко. Хотя почему это «словно»? Держу пари, так оно и было! Вид у лорда Малфоя был потрепанный: одежда в беспорядке, кое-где на мантии проступают темные пятна, подозрительно напоминающие кровь, волосы спутаны, а лицо наискось пересекает вздувшаяся красная полоса, словно от удара плетью. Судя по тому, как непросто далась ему Авада, повреждения этим не заканчивались…
— Люциус! — Нарцисса, словно отмерев, бросилась к мужу. С усилием отделившись от стены, он шагнул навстречу жене и крепко обнял ее. Я поймала себя на том, что невольно отвожу глаза, хотя уж для меня-то проявления нежности с их стороны не были чем-то необычным. — Ты ранен? Как ты? — с тревогой спросила Нарцисса, когда первый порыв чувств схлынул.
— Жить буду, — коротко ответил Малфой-старший. — Ох, родная… Ты сможешь простить меня?
— Простить?… — чуть озадачено проговорила она.
— Я убил твою сестру, — слегка нахмурившись, пояснил Люциус. — У меня не было выбора, она бы тебя тоже не пощадила, но это не меняет сам факт того, что я сделал…
Нарцисса не ответила, бросив взгляд не распростертое тело сестры, прикусила губу — а затем склонила голову и спрятала лицо в плече мужа. Несколько минут они стояли молча, крепко обнявшись, и он лишь утешающее поглаживал жену по волосам.
Мой взгляд упал на Гермиону, чары обездвиживания с которой спали в момент смерти Беллатриссы. Девушка, сидела у стены, прижимая руки к груди бессознательно-защитным жестом, и слегка изумленно наблюдала за этой парой — все-таки такие теплые отношения Малфои старались на людях не проявлять. Поймав мой взгляд, она кивнула в ответ на невысказанный вопрос о том, все ли с ней в порядке. Я кивнула в ответ и посмотрела в угол, туда, куда заклятие Беллы отбросило Джинни. Наколдованные веревки со смертью хозяйки тоже рассыпались, и младшая Уизли, по примеру Гермионы, сидела прямо на полу, потирая запястья, чтобы восстановить ток крови.
Тем временем Нарцисса тяжело вздохнула и с сухими глазами отстранилась от мужа.
— Прозвучит банально, — грустно сказала она, окидывая взглядом тело сестры, — Но по-настоящему Белла умерла много лет назад. Может, в Азкабане, а может быть, и еще раньше, в тот же день, когда исчез ее любимый Лорд. То, что было потом — уже… агония. Ты… Ты не убил ее, дорогой. Ты прекратил ее мучения. Остановил ее безумие…
«Нарцисса снова права», — подумала я. — «И снова от этого никому не легче. Ну, по крайней мере, то, что Люциус так вовремя подоспел к нам на выручку — уже хорошо. Уж у него-то рука не дрогнула — особенно при прямой угрозе его жене и сыну. Хотя, с другой стороны, сомневаюсь, что он Драко вообще заметил…»
Именно в этот момент Малфой-младший (видимо, возмущенный таким отсутствием внимания к своей пострадавшей персоне) зашевелился и опять слабо застонал, напоминая присутствующим о себе. Я тут же снова рухнула на колени рядом с братом, хотя и не представляла, чем еще могу ему помочь. Нарцисса отстала от меня ненадолго, бесцеремонно отодвинув меня в сторону и опускаясь рядом.
— Блейз, быстро в лазарет, — непререкаемым тоном распорядилась она. — Зелий почти не осталось, но в моей сумке еще есть восстанавливающее. И позови мадам Помфри, она все-таки профессионал!
Мне и в голову не пришло спорить. Вскочив на ноги, я заметила, что в дверном проеме мелькают тени приближающихся людей, но Люциус, заметив мою тревогу, успокаивающе покачал головой — он, очевидно, знал, кто следует за ним. Кивнув отцу, я кинулась к двери «лазарета».
Pov Драко Малфоя
Когда я пришел в себя, голова гудела, точно чугунный котелок, по которому непослушный ребенок лупит поварешкой. Уж не помню, где я вычитал такое сравнение — но оно как нельзя лучше подходило к случаю. Это, впрочем, не было особенно больно — да я почти и не ощущал вообще никакой боли, не считая легкого покалывания в правой руке. Ну, учитывая, что я на ней лежал, думается, она просто немножко затекла.
«Где я, интересно?» — подумалось мне. Последнее, что я помнил — это появление моей милейшей тетушки в коридоре, куда меня зашвырнул один из великанов, когда я зазевался. Однако при воспоминании о «воздушном побоище», которое мы с Гарри устроили, на лице волей-неволей появилась улыбка.
Вообще, поначалу у нас все шло как нельзя лучше. Вылетев из окна директора мы в два счета распугали всех дементоров, которые убрались куда-то в сторону Запретного Леса и, видимо, затаились. Ну, правда, не сказать, чтобы этот факт сильно радовал: мерзкие твари могли в любой момент вернуться, — но уж хоть так, и то кое-что. А впрочем, их оказалось меньше, чем можно было бы ожидать по слухам — ну, или же Пожиратели привели с собой далеко не всех, бывших в их распоряжении. По-видимому, с бОльшим количеством этих созданий они и сами боялись не справиться, если дементоры вдруг обратятся против них. Припугнув гадких тварей напоследок, наши Патронусы рассеялись, а мы с Поттером спустились вниз, чтобы присоединиться к группе Сириуса.
— Наш Патруль состоял наполовину их этих фальшивых авроров, — поведал Блэк, пиная носком ботинка камешек. — Они кинулись на нас, как только прозвонил колокол. Если бы не предусмотрительность Аластора, школа могла бы уже пасть.
— Предусмотрительность? — переспросил Гарри.
— Ну, не то чтобы он что-то подозревал, — пожал плечами Сириус. — Скорее, он не верил в выучку и стойкость нынешних авроров. Поэтому бОльшую часть их отрядов он поставил на внешний периметр — потерять его не так страшно, как сам замок. Люди Ордена охраняют ближнюю территорию и боковые входы. Наш отряд был самый многочисленный, но они напали внезапно…
— Кто-нибудь погиб? — спросил я.
— Несколько стажеров, и еще — Гестия Джонс, она тоже была аврором раньше, но ушла почти сразу после Грюма. Она прикрыла этих вот, — Бллэк кивком указал за свое плечо, где съежилась девушка в аврорской мантии молодой парень-стажер. — Остальная группа разбежалась, когда появились дементоры. А у вас какие новости? Внутри эти уроды тоже напали — или это только тут у нас такая катавасия?
— Хуже, — мрачно отозвался Гарри. — Большая часть этих… «авроров» — Пожиратели под Оборотным зельем. Остальные — под Империо. А Скримджер — это… — Поттер нервно фыркнул, не договорив, но Сириус и так понял его.
— Да ну? — его брови поползли вверх. — Вот не знал, что на этого змеерожего выродка Оборотное действует, как на нормального человека, — заметил он. — Ну, а где он сейчас? Что там вообще у вас стряслось?
Дополняя друг друга, мы с Гарри по-быстрому ввели Блэка в курс дела. Узнав о гибели Билла, Сириус выдал такое забористое трехэтажное ругательство, что даже у меня заалели уши.
— Артур знает? — спросил он мрачно. Гарри кивнул.
— Это произошло у него на глазах, — хрипло ответил он. — Рон тоже все видел. Мы вытащили тело, но… Помочь ему — уже не поможешь.
— Бедняжка Молли, — печально проговорил Сириус. — Она так боялась, что ей придется хоронить кого-то из своих детей, и вот, сбылись ее страхи…
— Война без жертв не обходится, — сказал я, в глубине души ощущая некоторую вину за собственную черствость. Однако присущая мне слизеринская расчетливость возобладала над ней без особых проблем. — Но если мы будем просто торчать тут и болтать, их очень скоро станет не в пример больше, чем сейчас, — продолжал я, негромко, но серьезно. — Нужно отступать в замок и постараться выгнать оттуда хотя бы тех Пожирателей, которых сможем. Или перебить их. И потом, Гарри, если ты не забыл, у нас с тобой есть еще одно важное дело.
— Я помню, — проговорил Поттер и поморщился от того, что рукоять меча, который он заткнул себе за пояс сзади, чтобы не мешал полету, больно впилась ему в поясницу. Я почувствовал это по мыслесвязи, но комментировать не стал: ни к чему, да и не время. Хотя, если уж откровенно, лично я вообще с трудом представлял себе, как можно носить меч таким образом — ведь его невозможно быстро выхватить! И, хотя это, по большому счету, не мое дело, но и без всякой нашей связи было хорошо видно, что клинок доставляет парню немалые неудобства. Впрочем, комфорт Поттера меня сейчас беспокоил в последнюю очередь. Главное, чтобы Гарри хотя бы не поранился — меч без ножен штука опасная…
— Так, ребята, а насколько это ваше «дело» действительно срочное? — поинтересовался Сириус, слушавший нас с живым интересом. Мы с Гарри недоуменно переглянулись.
— Ну, вообще-то… начал было Поттер, но я перебил его.
— Дело срочное, но если ты что-то задумал — говори, — быстро сказал я. Блэк пожал плечами.
— Не то чтобы задумал… — проговорил он. — Просто, когда я увидел вас на метлах, я подумал, что это отличная мысль. С воздуха вы сможете быстро осмотреть территорию и выяснить, как дела у остальных, и что вообще творится в округе. Кроме всего прочего, надо оповестить уцелевших, чтобы отступали в замок. Уверен, дементоры — не единственные темные твари, которые нанесут нам сегодня визит. Нет смысла ждать их на улице, надо попытаться очистить замок, в нем можно хоть как-то укрыться…
— Ну, это вряд ли получится, — заметил я. — Пожирателей там внутри, конечно, мало, и с ними одними мы бы справились. Но там еще и Волдеморт, а его так просто не убьешь и не выгонишь…
— Это не важно, все равно внутри удерживать оборону легче, — перебил меня Гарри. — А значит, чем скорее мы сделаем то, что нужно, тем лучше. Нам нужно обыскать территорию — зме… э, то есть, то что мы ищем, находится где-то здесь, если верить поисковым чарам. Хотя, думаю, мы можем заодно и оповестить всех об отступлении, и прикрыть их, если потребуется.
— Согласен. Только лучше не увлекаться, — кивнул я. Сириус, немного помолчав, тоже кивнул.
— Только будьте осторожней, — сказал он. — В воздухе вы подвижнее, и скорость у вас больше, но и видно вас не в пример дальше. Не подставьтесь под удар.
Сие «мудрое предостережение» оказалось почти пророческим. Ну, не то чтобы нам и самим было непонятно, что мы представляем собой сейчас летающие мишени. Несколько раз мы практически нарывались на перекрестный огонь, однако квиддичная практика сослужила нам обоим хорошую службу. Правда, уклоняться от заклятий оказалось чуть сложнее, чем от игровых мечей и прочих препятствий, да и было их не в пример больше. Да уж, после такого нам никакие блаждеры не страшны, думал я, закладывая очередной головокружительный вираж, на который в игре никогда бы не отважился. Швыряться заклятиями в этой свистопляске приходилось почти наугад, так что оставалось только надеяться, что при этом мы не заденем хотя бы друг друга.
Впрочем, Пожирателей наш налет тоже застал врасплох. Уж чего-чего, а двух безбашенных идиотов на метлах они точно не ожидали. В какой-то момент я даже посетовал (мысленно, разумеется), что мы не захватили с собой каких-нибудь подходящих для атаки зелий, которыми забрасывать противника куда удобнее, чем заклятиями. Вроде бы Северус даже готовил нечто подобное — по крайней мере, насколько я помнил, он вроде что-то упоминал об этом. Однако, как ни жаль, лететь за ними обратно в замок, или хотя бы просто призвать их манящими чарами времени не было. Однако даже и без зелий мы вполне успешно запугали и обратили в бегство две небольшие группки, подбирающиеся к Главному Входу.
Поднявшись повыше, я постарался осмотреться, с отчаянием понимая, что из-за облаков на улице темно, хоть глаз выколи, а света от окон замка явно недостаточно, чтобы разглядеть внизу одну-единственную змею. Путь даже и такую крупную, как Нагайна. Внизу, подо мной, то тут то там мелькали вспышки заклятий: видимо, какая-то часть людей Ордена все-таки уцелела, и теперь они давали отпор Пожирателям. Хотелось надеяться, что внутри дела обстоят веселее…
Словно в ответ на мои сетования в облаках наметился просвет, и в него проглянул серебристый лунный диск. Не знаю почему, но особенной радости я от этого зрелища не почувствовал. Может, отчасти потому, что со стороны Главных ворот до нас уже несколько раз доносился волчий вой? За облаками луна взошла уже давно, и Оборотни не могли не превратиться, но все-таки пасмурная погода — это одно, а сияющий лунный диск обычно вливает в них новые силы. После смерти Фенрира та часть Стаи, что была под началом у Волдеморта, лишилась лидера — но не утратила ни свирепости, ни мощи. Если Волки ворвутся в школу — страшно подумать, что там начнется. Хвала Мерлину, мы успели хотя бы детей эвакуировать!
Осознав, о чем думаю, я мысленно хмыкнул — соображения были вполне в духе Гарри. Не то чтобы мне самому было наплевать, но все-таки такие рассуждения больше в характере гриффиндорца…
— «Поттер, ты на меня плохо влияешь», — заявил я маячившему в нескольких метрах от меня приятелю. Гарри фыркнул, но пикировку продолжать не стал.
— «Что-то мне это не нравится», — мрачно заметил он, оглядывая окрестности, и я чутьем понял, что говорит Поттер отнюдь не о своем дурном влиянии. — «Как-то все слишком… вяло, что ли?» — продолжал Гарри. — «Такое ощущение, что все эти мелкие потасовки внизу — так, для вида. Даже при нападении на Хогсмид — ну, помнишь, когда Сириус попал к нам? — атаки были раз в пять активнее. А сейчас — да это просто смешно!»
— «Хм… А знаешь, ты прав», — согласился я, прищуриваясь. В самом деле, снаружи членов Ордена было раз в пять меньше, чем новоприбывших псевдоавроров. Да при желании, да еще при неожиданной атаке исподтишка — да их смели бы без особых усилий, даже без помощи дементоров! Однако стычки все еще продолжались… — «Одно из двух», — проговорил я. — «Либо у них меньше людей, чем мы думаем, либо…»
— «Либо что?»
— «Ну, возможно это просто отвлекающий маневр? Похоже, что они чего-то ждут — но вот чего? Сигнала, или подкрепления? Или приказа от Волдеморта?»
— «А может… Ну, если б его план сработал как надо, я бы уже был мертв», — заметил Гарри. — «Может, он теперь пытается все как-то переиграть, вот и…»
— «Ну должен же у него быть запасной план, он же слизеринец, Салазар бы его побрал!» — чертыхнулся я. Вспышка очередного проклятия, прерывая нашу беседу, пронеслась буквально под носом у Гарри. Гриффиндорец шарахнулся в сторону, чуть не налетев на меня, крутанулся, спикировал вниз и, заложив красивый вираж, вернулся на место. Мда, что и говорить, летал он, конечно, мастерски…
— Давай-ка уберемся отсюда! — крикнул Гарри вслух. — Надо где-нибудь приткнуться и обсудить все! И потом, нам надо бы повторить поисковые чары!
Через пару минут мы уже приземлились на открытую площадку Астрономической Башни, откуда обзор открывался не хуже, но где от летящих заклинаний можно было хоть как-то укрыться. Возле Главного Входа битва, кажется, шла полным ходом — отступающие защитники школы из числа членов Ордена Феникса почти все собрались у дверей, Пожиратели, числом с полтора десятка, наседали на них. И снова я подумал, что замечание Поттера верно — слишком уж вялой казалась эта атака. Только под маской авроров в Хогвартс прибыло несколько десятков Пожирателей, и, держу пари, за стенами периметра поджидают остальные. Чего же они медлят?
Подумав, и еще раз оглядевшись как следует, я тяжело вздохнул. В голове уже некоторое время крутились кое-какие, не слишком приятные, если четно, соображения, и пора, пожалуй, было их высказать.
— Знаешь, Гарри, как ни тяжело это признавать, но шансов найти змею у нас с тобой сейчас — один на тысячу. Даже я почти ничего не земле не вижу, что уж про тебя говорить, с твоими очками! — заметил я. Поттер резко выдохнул, поджав губы, но неохотно кивнул. — Слушай, я тут подумал — а может, вообще, ну ее на фиг, эту Нагайну? — помолчав, высказал я предложение, не дававшее мне покоя с того самого момента, как мы вылетели из окна директорского кабинета.
— Не понял? — нахмурился Гарри, кинув на меня мимолетный взгляд.
— Ну… Не в смысле, что пошло оно все, а… Ну просто я подумал — боггарт ее знает, где она? Даже с поисковыми чарами, мы ее можем тут сто лет искать. Он может быть где угодно на расстоянии дня пути. Мало ли тут в холмах за Хогсмидом всяких пещер — змея запросто может спрятаться в одной из них! Если Лорд хотя бы подозревает, что его крестражи в опасности, или, например, просто решил перестраховаться — это вполне возможно.
— Ну… Может, и так, но у нас нет выбора, так ведь? — пожал плечами Потерю
— Я именно об этом и говорю. Выбор есть. Послать к черту Нагайну, и заняться Волдемортом. Все равно, теперь уже из замка его выгнать — шансов ноль. Так или иначе, придется с ним биться. И… Сразиться с ним просто так, когда мы знаем, что убивать его нельзя — это не кажется мне надежным планом…
— То есть ты предлагаешь убить его и использовать время до его следующего возрождения как фору? — проговорил Гарри, хмурясь. — Но чего ради? Мы ведь избавились от бОльшей части крестражей. Идти на риск, и ради одной только Нагайны? Это глупо, — пожимая плечами и снова кидая на меня полный сомнения взгляд, сказал он. — Ведь не факт, что потом получится от него вообще избавиться! Как уничтожить бестелесный дух?
— Я бы не стал паниковать раньше времени, — отозвался я. — Помнишь, перед тем как мы полезли втроем в Тайную комнату проверить, нет ли там диадемы, Уизли спрашивал, почему в прошлый раз бестелесный Лорд не укрылся у нас, в Маноре? Я тогда еще говорил, что отец мог попытаться заключить дух Лорда в какой-нибудь, например, хрустальный шар, ну и законсервировать его в таком виде. Так вот, я и подумал, а почему, собственно, мы не можем так и сделать? На то, чтобы воплотиться заново, у Волдеморта все равно уйдет какое-то время, так? Если мы будем порасторопнее, у нас будет фора. Найдем Нагайну, спокойно, без спешки. Может, если ее убить, этого вообще окажется достаточно, чтобы отправить его с концами на тот свет. Ну а если нет — можно будет заключить его дух в предмет — и получится просто еще один крестраж. Уничтожить его, так же как и остальные — вот и все.
— Хм… — Гарри нахмурился. — Ну, даже не знаю, — сказал он, немного подумав. — Вроде, звучит не так уж плохо, но что-то меня напрягает. Как, во-первых, мы его найдем — развоплощенного?
— Ну, не знаю — теми же поисковыми чарами, может быть?
— Угу… Ты же сам говорил, они только на материальный предмет могут ориентироваться. А во-вторых — кто его знает, сколько ему времени понадобится? Ну, на повторное воплощение? Помощников у него сейчас — куча. Это у него в прошлый раз при себе был один Хвост, и тот не сразу, а через тринадцать лет. Теперь у Волдеморта и опыт есть, и Пожирателей на свободе толпа, и, зуб даю, они уже знают, как действовать в таких случаях. Я понимаю, полностью верить он мало кому из них может, но все-таки… За исполнителем ему ходить далеко не придется — вон, к той же Беллатриссе на шею сядет… Уж она-то точно — в лепешку расшибется, но у Лорда уже через пару часов будет новое тело!
— Ну, пару — не пару, но тут ты прав, — согласился я. — А…
— И потом, где гарантия, что после того, как он сделает себе новое тело, он не наклепает себе еще крестражей, взамен старых? — добавил Поттер. — Только теперь у нас вообще зацепок не будет ни о том, сколько их, ни что это, ни где их искать. А на сколько частей душу колоть, по-моему, ему уже давно глубоко фиолетово. Ты готов ТАК рисковать? Лично я — нет.
— Ну да, — нехотя признал я. — В таком изложении все и впрямь как-то мрачновато… Но…
— И еще, — перебил меня Гарри, помрачнев еще больше. — Все это, конечно, хорошо, за одним маленьким исключением. Мы делим шкуру неубитого дракона. Я… Я представления не имею, КАК убить Волдеморта. Хоть с действующими крестражами, хоть без. Сила и искусство-то у него останутся по-любому. Поединок — не поединок… Я… Да я с ним просто не справлюсь!
Он поднял на меня блестящие отчаянием глаза — но мне и не нужно было видеть беспомощный взгляд, чтобы понимать терзающие гриффиндорца сомнения. Он видел битву Лорда и Дамблдора, и знал, на что тот способен. Смысла уговаривать и высказывать ему что-то бессмысленно-ободряющее я не видел. Вот только выбора у нас все равно не было…
— И что ты будешь делать? — тихо спросил я. Гарри поежился, как-то весь сжимаясь, словно хотел свернуться в комочек. Я — невольно, не успев даже толком понять, что делаю, — шагнул к нему и обнял за плечи. Поттер на мгновение зажмурился и уткнулся лбом мне в ключицу. Тело парня будто одеревенело от напряжения, но через пару глубоких вздохов Гарри самую малость расслабился. Мне было подумалось, что подобное чувство мне знакомо — страх перед решающим шагом. Впрочем, оказалось, это верно лишь отчасти. Еще раз глубоко вздохнув, Поттер выпрямился, хоть и не отодвинулся окончательно.
— Ну, вообще-то… Я… Я думаю, что у меня и есть… Ну, что-то вроде плана. Так, не то чтобы руководство к действию — но… вроде надежды, — сказал он. — Если у меня и будет шанс — то только один. Я должен его… как бы это сказать… Напугать. Сбить с толку и дезориентировать…
— Поттер, ты либо гений, либо конченый псих, — присвистнув, выдал я, не скрывая изумления. — ЧЕМ, во имя Мерлина, можно напугать Волдеморта?
— Есть только одна вещь, которой он боится, — уверенно отозвался Гарри, и, к моему удивлению, страх и сомнения почти исчезли из его голоса. — Ну, кроме Дамблдора, — хмыкнул он. — Это смерть. А точнее, — собственная смертность, беззащитность. Это же именно от нее он пытается защититься своими крестражами. И если… Если показать — ДОКАЗАТЬ — ему, что никакой защиты у него больше нет… Вот тогда он испугается.
— Логично… — согласился я, подумав. — Он, во-первых, поймет, что не настолько бессмертен, как ему казалось. А во-вторых, станет ясно, что он и не так уж умен, раз тайну его крестражей смогли раскрыть… — я помолчал, напряженно размышляя. — Выходит, убить змею надо не только для того, чтобы лишить его защиты и уничтожить, но и вообще, чтобы просто иметь хотя бы возможность победить его. Дезориентировать, — проговорил я, отчасти для Гарри, отчасти просто размышляя вслух. — Получается… Получается, ты хочешь победить его — его же оружием. Его же страхами. Гарри, да тебе действительно место в Слизерине.
— Может быть, — согласился он, криво усмехнувшись. — Хотя эта хитрость шита белыми нитками.
— Может, и так. Но она может сработать. Когда вы окажетесь лицом к лицу, тебе надо будет предъявить ему доказательства — и они у нас, к счастью, есть. Давай подумаем, что точно мы имеем? — проговорил я, уже захваченный этой идеей. — Змею пока в расчет не берем…Остальные? Дневник у меня в тайнике, достать его нетрудно, когда вернемся в замок. Медальон, диадема и кольцо — у нас… Погоди, а ты диадему куда дел?
— Кинул в кресло Дамблдора. Да не заморачивайся, ее и призвать нетрудно. Теперь-то «Акцио» на них сработает, — пожал плечами Гарри. — Остается чаша. А вот с этим у нас проблемы. Она ведь погибла в огне. Но даже если от нее что и осталось, что можно предъявить, достать ее не так просто. А манящие чары на таком расстоянии — это уже из области фантастики.
— Да нет, все не так плохо, — возразил я. — Пожар-то произошел у него на глазах, а что такое Адово Пламя — Волдеморт прекрасно знает. Должен знать, по крайней мере, недаром же он Темный Лорд! Так о чем бишь я? А, ну да, чаша. Я сомневаюсь, что Волдеморт не знает, что чаша погибла. Просто он не думает, что хоть кто-то еще догадывается, что именно это для него означает. И потом, он считает, что у него и кроме нее есть на что опереться. Так что, пожалуй, будет достаточно просто ему об этом сказать, причем открытым текстом.
— И перечислить все остальные крестражи. А лучше — бросить остальные обломки к его ногам… — подхватил гриффиндорец.
— Хм, садист ты, Поттер, однако. Этак Лорда «на радостях», чего доброго, удар хватит — он же уже все-таки старенький, если подумать… — заметил я. Гриффиндорец в ответ невольно начал нервно хихикать. — Так, Гарри, кончай ржать! — попытался грозно припечатать я, но из этого ничего не вышло.
— Только тебе может прийти в голову судить Волдеморта по возрасту, — фыркнул он. Смех его, по правде говоря, был совсем невеселым. — И потом, это действительно было бы просто нелепо — «Величайший Темный Лорд эпохи умер от сердечного приступа».
— Да уж, ты прав. Это было бы слишком просто… Как и если бы он умер, получив столом по башке, — я кивнул сторону школы.
— Ну да. Хотя нормальный человек такого бы не пережил, будь он хоть десять раз магом, — согласился Поттер. — Ладно, к черту его! Давай-ка повторим Чары Поиска, и займемся, наконец, делом! Чем скорее доберемся до Нагайны, тем лучше.
— Согласен, — кивнул я, роясь по карманам в поисках медальона.
Однако не успел я его вытащить, как пол под ногами задрожал, будто из-за отголоска землетрясения, и откуда-то со стороны донесся оглушительный грохот.
— Что это? — спросил я, резко вскинув голову. Вопрос был риторический, но Поттер не был бы Поттером, если бы не ответил.
— Кто-то рушит замок… — пробормотал он, и я готов был голову дать на отсечение, что так оно и есть. Ощущение складывалось полнейшее, что кто-то пытается тараном пробить одну из стен.
— Это в той стороне — там где вход под Часовой Лестницей! — определил я, прислушавшись к эху новых ударов.
— С той же стороны мелькали какие-то вспышки, когда мы приземлились! — выпалил Гарри.
— А там вообще еще часовые есть? — похолодев, спросил я. В душу холодком прокралось осознание: а ведь от Часовой Лестницы до Больничного Крыла рукой подать! Джинни, Блейз, мама!
— Блейз? Блейз тоже там!? — завопил Поттер, и до меня запоздало дошло, что я и не думал хоть как-то прятать от него свою мысль.
— А где, по-твоему, ей еще быть?! — огрызнулся я. — Там казалось достаточно безопасно!
— Безопасно? — фыркнул Гарри.
— Отвали, Поттер, сейчас нигде, к Волдемортовой бабушке, не безопасно! Мы тут ругаться будем, или все-таки попробуем выяснить, что там творится?
— Черт, если только выживем — придушу обоих, слизеринцы чертовы! — прорычал Гарри себе под нос, вскакивая на метлу. — Ну что застрял, Малфой, шевелись!!! Полетели!
Тряхнув головой, слегка ошеломленный его натиском, я, по примеру Гарри, вскочил на метлу и устремился следом за ним. Возле входа у Часовой Лестницы, никого не было — но легче от этого не становилось. Громовые удары и чей-то злобный рев доносились от следующей оконечности здания. От Больничного Крыла… Сердце мое сжалось. Волна ужаса, долетевшая от Поттера по мыслесвязи, тоже бодрости не прибавила.
Впрочем, картина, открывшаяся нам, когда мы обогнули угол замка, оказалась куда более ужасной, чем мы могли представить. Не меньше шести громадных великанов толпились у стен Больницы, расположенной в отдельном крыле, колотя дубинками по нижним этажам здания — так высоко, как только дотягивались. Еще один без движения лежал на земле — неужели защитникам замка как-то удалось его убить? Великаны же почти нечувствительны к заклинаниям! Нет, непростительное, вообще-то, должно было подействовать — но кто мог его наложить? Члены Ордена обычно в этом отношении щепетильны…
Однако задаваться вопросом о причинах гибели этого великана нам было недосуг. Оказавшись поближе, я понял, что первый страх никуда не ушел: эти чудища вблизи казались еще больше! Да по сравнению с этими тварями, наш Хагрид казался щуплым лилипутом! И что мы, предполагается, должны тут делать?
— Надо их отвлечь! — не очень уверенно выпалил Гарри, доставая волшебную палочку.
Я последовал его примеру, но соображений по поводу того, что именно делать, у меня не было ни малейших. Да что там, у меня, казалось, вообще мыслей в голове не осталось, кроме одной — до чего же жуткие эти твари! Единственное, что останавливало меня от того, чтобы развернуться и драпать, было то, что мое подсознание встало в тупик перед некой дилеммой. Что страшнее? Рискнуть и попытаться отвлечь великанов на себя — зная, что ощутимого вреда я им не смогу причинить при всем желании, зато любой из них запросто расплющит меня в лепешку? Или же спастись, но, скорее всего, пожертвовать при этом жизнями матери, сестры и любимой девушки?
Естественно, никакого вопроса на самом деле не стояло. Мне казалось, что мои руки готовы разжаться от страха, но я все равно — хочешь — не хочешь, а деваться некуда, — полетел за Поттером, на лету пытаясь припомнить хоть одно заклинание. И уже даже не важно, какое — в голове вертелся почему-то только дурацкий «Люмос»…
Гарри, впрочем, тоже только внешне казался этаким героем-спасителем, бесстрашно кидающимся в бой. Уж кто-кто, а я-то чувствовал снедавшие его страх и тревогу. Облегчения это, впрочем, не приносило. Не выдержав, я рванул метлу вверх, и, промчавшись мимо окон Больницы, завис поодаль, крепко зажмурившись, и сделав несколько глубоких вздохов. Нет, я не струсил и бежать не собирался — я пытался вызвать в себе то знакомое состояние освобождения от страха, которое всегда настигало меня перед решительным шагом. Сегодня мне это было нужно как никогда раньше — и никогда раньше это не давалось мне с таким трудом! «Нет времени трястись!» — сердито рявкнул я на самого себя, с усилием распахнув глаза. В следующую минуту, принося долгожданное облегчение, в сердце всколыхнулся гнев — на все подряд: на собственную слабость, на идиотских великанов, неизвестно зачем решивших разрушить именно эту конкретную постройку, и даже на чертового Поттера, которому приспичило как всегда, кинуться головой вперед в самое пекло! В голове прояснилось, ум заработал быстро и четко.
— «Надо создать как можно больший хаос и неразбериху вокруг этих тварей!» — четко подумал я, сам толком не понимая, пытаюсь ли я просто составить какой-никакой план, или же по ходу дела объясняю его своему «напарнику». — «Значит, нужны какие-нибудь не особенно сложные, зато эффектные чары, побольше вспышек и всего такого! Хотя, при их шкуре, Ступефаем их явно не проймешь… Ну все равно, хоть как-то они должны его почувствовать!»
Сказано — сделано. Гарри все-таки уловил мою мысль, так что первый вираж вокруг великанов мы заложили почти синхронно, на лету осыпая их целыми серями разнообразных атакующих чар. Казалось, поначалу никакого эффекта не было вообще. Казалось, чары вообще на них не действовали. То ли великаны сочли наши атаки за удары осыпающихся камней, то ли попросту не сразу дотумкали что к чему… Как бы там ни было, мы зашли на второй круг, увеличив скорость и напор, потом и на третий, но добились только того, что пара этих чудищ нехотя заозирались по сторонам. Решив сменить тактику, я призвал заклинанием кусок камня, отколотого от стены — небольшой, в самый раз себе по руке, и, заложив вираж вокруг самого крупного и уродливого из великанов, прицелившись, метко засветил ему прямиком в приплюснутый как у обезьяны нос. Это, да и плюс еще то, что он наконец-то разглядел своего обидчика — меня, — наконец-то проняло гадкое создание. Его возмущенный, свирепый рев потряс стены не хуже удара его могучей дубинки — и, отступив от стены, великан замахнулся, собираясь прихлопнуть меня как муху.
В этот самый момент, готовясь увернуться от удара, я вдруг понял, что мне больше не страшно. То есть — совсем. На душе, почему-то стало легко и почти весело. С легкостью, которой и Гарри мог бы позавидовать, я увернулся от великаньей дубинки, издевательски мазанул чудище по щеке Ступефаем, и снова отлетел подальше. Охххх, как ему это не понравилось. Видимо, среди прочих этот великан был вожаком — вместо того, чтобы кинуться на меня самому, он дернул за плечо одного из сородичей, потом второго, и что-то отрывисто рявкнул им по-своему, ткнув дубинкой в мою сторону. Я хмыкнул и снова устремился в полет, еще немного увеличив скорость.
Как мы ни старались, увести великанов от Больничного крыла нам так и не удалось. Ну, хорошо было уже и то, что они бросили свое занятие, и, перестав крушить стену замка, переключились на то, чтобы поймать и прихлопнуть нас двоих. Получалось у них не очень — точнее, говоря, вообще не получалось. Мы носились вокруг них, осыпая разного рода чарами, но не даваясь в руки (ага, нашли дураков!), что не могло их не раздражать. Играя с огнем, то Гарри то я то и дело залетали в великанскую группу, почти подставляясь под очередной удар — и в последний момент уворачивались, так что он приходился по соседнему великану. Правда, после двух-трех раз этот фокус перестал получаться: великаны не гении, но сообразить такую малость ума у них хватит. Это все-таки не тролли — те бы так и лупасили друг дружку дубинками, пока не вырубились бы все до единого.
Пришлось менять тактику — теперь мы сделали упор на отвлечение их внимания, чтобы твари не вздумали вернуться к предыдущему своему занятию. «Светлую голову» Поттера посетила, в общем-то, неплохая мысль: чем больше вокруг будет движущихся мишеней, тем лучше. Что он и осуществил, выпустив Патронус. Если бы у меня было время подумать, я раскритиковал бы это решение в пух и прах — все-таки, это очень мощные чары, которые довольно сильно ослабляют мага. Учитывая, сколько мы сегодня уже всего понаделали, и сколько нам еще предстоит, силы следовало поберечь! Однако в тот момент времени что-то обдумывать и критиковать у меня попросту не было — и я, недолго думая, последовал примеру Гарри.
Эффект оказался сногсшибательный. Олень Гарри, видимо, напомнил великанам их излюбленную добычу, а разницу между Патронусом и настоящим животным они то ли не могли понять, то ли предпочти проигнорировать. Как бы там ни было, в первый момент чудища просто остолбенели — а в следующий кинулись ловить «добычу».
Мой дракон великанов… напугал. Стоило моему Патронусу хлопнуть серебристыми крыльями и изрыгнуть призрачное пламя, как пара великанов, лишившиеся во всеобщей кутерьме своих дубинок, плашмя бросились на землю, с ужасом поглядывая вверх и прикрывая руками лица. Остальные тоже шарахались, но, в отличие от этих, пытались как-то отбиваться, не замечая, что дубинки без всякого вреда проходят через дракона, точно сквозь дым. Эх, маловато я, вообще-то, знал про повадки великанов. Что там у них — драконы их естественные враги? Выходит, что так… Как бы там ни было, это нам на руку.
Однако, даже несмотря на удачную затею с Патронусами, было понятно, что это отвлечет наших врагов лишь на какое-то время. Сладить с ними нам не под силу — а как долго мы сможем отвлекать их? Успеют ли спастись те, кто сейчас в Больничном крыле?
Один из великанов, увлекшись погоней за призрачным оленем Гарри, снова угодил дубинкой в здание, и, к нашему общему ужасу, торцовая стена с грохотом осыпалась. Остальная часть постройки устояла, но, вполне очевидно, ненадолго. К счастью, в открывшейся части внутренних помещений, кажется, никого не было. Однако, даже если «обитателям» Больницы удалось выбраться оттуда, они просто не могли успеть уйти далеко — значит, нам надо было постараться обеспечить им фору. А что если здание рухнет? Это же все-таки не отдельная постройка, а крыло общего здания замка! Мало ли какие еще разрушения повлечет за собой его падение?
Словно вторя моим мыслям, откуда-то снизу донесся ужасающий скрип. Великаны, привлеченные новым звуком, бросили гоняться за Патронусом Гарри, снова поворачиваясь к зданию. Не сговариваясь, мы с Поттером рванули вперед, осыпая гигантских тварей градом всевозможных заклятий, летая опасно близко — да что там, практически подставляясь под их удары! В какой-то момент нам удалось их отвлечь, но… пролетая мимо одного из окон, я вдруг увидел внутри вспышки заклятий, и, ошеломленный, замер, не веря своим глазам. Мало того, что внутри кто-то еще оставался — там, несомненно, шла схватка! Надо что-то делать — мелькнула мысль…
— «Дрей, берегись!» — мысленный вопль Гарри пришелся как нельзя кстати. Отвлеченный увиденным, я чуть не пропустил очередной удар великаньей дубинки, и успел увернуться только в самую последнюю секунду.
Удар, к несчастью, пришелся по зданию. Стены затрещали и пошли трещинами, отовсюду посыпались куски камня… В первый момент я дернулся вперед — наложить какие-нибудь укрепляющие чары, поддержать, замедлить разрушение! Но это было безнадежно: стена, по которой великаны перед наши появлением лупили изо всех сил, очевидно, достигла предела своей прочности. И рухнула, увлекая за собой бОльшую часть крыши и пола Больницы.
Картина разрушения, кажется, не оставила равнодушными ни нас, ни великанов — мы все на какой-то момент замерли в оцепенении. Когда немного рассеялась туча пыли и каменной крошки, стало видно, что из четырех стен разрушенной Больницы уцелели всего две — та, что примыкала к выходу в основную часть замка, и боковая, противоположная от обрушенной. Впрочем, о ней «уцелела» — это было слишком сильно сказано. Большая часть перемычек тоже рухнули, оставались стоять лишь несколько опорных стоек здания, возле которых уцелели крохотные участки пола. И — я похолодел, когда мне удалось разглядеть это! — к одной из этих стоек, едва умещаясь на малюсеньком уцелевшем пятачке, жалась тонкая человеческая фигурка!
— «Я займусь, отвлеки их!» — мысленный голос Гарри прозвенел в голове как колокол, но это, как ни странно, придало мне сил. Впрочем, оно и не удивительно. То я был растерян — теперь же у меня была четкая задача.
Повторив чары Патронуса, я снова натравил своего дракона на великанов, на сей раз вложив всю свою силу в то, чтобы сделать его побольше. Не сказать, что эффекта не было совсем, не все-таки до них стало постепенно доходить, что при всей своей яркости, дракон, кажется, не в силах причинить им вред. Великаны все еще пригибались и пытались увернуться от пламени, но это, скорее, была дань инстинктам. Почти зарычав сам наподобие своего Патронуса, я пулей пронесся между ними, на ходу осыпав великанские рожи хоть и маленькими, но жгучими искорками. Придись заряд на другие части их тел, великаны вообще едва бы это заметили — но лица их все-таки сохраняли какую-то чувствительность, поэтому мой «огненный дождь» им, мягко говоря, не пришелся по вкусу. Рев и беспорядочные удары, снова попытки поймать меня, как надоедливую муху… Я взмыл повыше, оказавшись вне их досягаемости.
Разворачивая метлу, я ощутил всплеск эмоций Поттера, и чуть не задохнулся сам от наплыва его чувств: и боль, и страх, и злость, гнев… Образ Блейз — испуганной, вцепившейся в шатающийся камень у себя за спиной, мелькнул перед глазами. Черт, сестренке, похоже, башню напрочь снесло! Какого черта она вытворяет!? Хотя… Может, у нее не было выбора? Я ведь не знаю, как и почему именно она оказалась в таком положении…
Следя краем сознания за тем, как Гарри перетащил Блейз на метлу перед собой, и кивнув, когда Поттер жестом дал мне понять, что все в порядке, я максимально сосредоточился на том, чтобы отвлечь внимание великанов на себя. Странное дело, но стоило гриффиндорцу со своей пассажиркой скрыться из виду — и великаны словно почувствовали, что Больница опустела. Во всяком случае, они, кажется, напрочь потеряли к ней всякий интерес — и с удвоенным энтузиазмом насели на меня. Ну, или может, мне так показалось, потому что теперь, в отсутствие Поттера, все внимание доставалось мне одному?
Понимая, что долго мне не продержаться, я избрал наименее, на мой взгляд, опасную тактику: взмыл повыше, оставаясь недосягаемым для их дубинок, и оттуда стал забрасывать их заклятиями. Это помогло, правда, тоже ненадолго. При всей своей неповоротливости и кажущейся тупости, в бою эти создания были куда опаснее, чем могло бы показаться. Скоро они приспособились прикрывать головы руками и дубинками. Чтобы я не чувствовал себя безнаказанным, они тоже нашли выход — в меня полетели подобранные тут же камешки и булыжники — ну, а точнее, «камешки» по их меркам. Самый мелкий из них величиной был со средних размеров дыню. На меткость нападающие тоже не особенно жаловались: я едва успевал уворачиваться. Вдобавок, словно этого было мало, я успел заметить, что на помощь нашей, уже довольно потрепанной группе, от ворот спешит еще пятерка великанов — видимо, «свежие силы».
Теперь я начинал осознавать, что избранная нами тактика была неверной с самого начала. Надо было, не размениваясь на мелочевку, прикончить хотя бы пару чудищ Непростительными. Возможно, это и остальных бы напугало в достаточной степени, чтобы они отступили. Силенок, конечно, потребовалось бы немало — но наша объединенная с Гарри сила давала неплохие шансы. Удалось же кому-то из защитников больницы справиться с одной из этих зверюг… Теперь же было уже поздно: во-первых, мои силы были порядком истощены тем, что пришлось колдовать все это время без палочки, а во-вторых, два убитых великана из десятка погоды не сделают. Со всеми же у нас все равно сил не хватит расправиться…
К тому времени, как Гарри вернулся в небо, у меня уже слегка плыло перед глазами от напряжения, и еще от того, что приходилось постоянно кружить и увертываться. От усилий — древко метлы приходилось то и дело рывком выворачивать в сторону — руки и плечи ныли нещадно. Оставалось только надеяться, что Поттер в лучшем состоянии, чем я — иначе нам обоим крышка…
Честно говоря, я не очень понимал, почему мы не бросим свое занятие и не займемся тем, что действительно важно — поисками змеи? Главной цели мы добились — помогли задержать великанов достаточно, чтобы спасти тех, кто был в Больничном Крыле. И все-таки было одно «но», которое сводило все разумные доводы но нет. Стоило только представить себе, что будут делать эти твари, если мы оставим их в покое — и лично у меня сердце сжималось. Куда их понесет дальше? Кто еще пострадает? При одном взгляде мельком на то, что осталось от Больницы, я понимал — я сделаю все что угодно, лишь бы не допустить повторения.
Усталость давала знать о себе все больше. Полеты и бесконечные увертки измотали меня, я с трудом уже ориентировался… Очередной удар просвистел на волосок от меня — я шарахнулся в сторону… и подставился под другой! Все, что я успел сделать — лишь чуть отклониться, чтобы удар пришелся по метле, а не по мне самому. Обрушь чудище свою дубинку на меня — и от Драко Малфоя осталось бы лишь кровавое месиво. Вместо этого меня с невероятной силой завертело, швыряя в сторону. Я вцепился в рукоять своей Молнии, полностью потеряв управление, и с ужасом увидел несущуюся на меня с огромной скоростью стену замка и высокие стрельчатые окна…
Если бы я влетел в каменную стену, от меня осталось бы немногим больше, чем попади я сам под удар великаньей дубинки. Судьба оказалась милостива: я протаранил окно, погасив на этом часть скорости, и уже не так сильно впечатался в противоположную стену одного из школьных коридоров, ведущих к Больничному Крылу. Сотрясение чуть дух из меня не вышибло, треск ломающейся в щепки метлы я в какой-то момент принял за треск собственных костей. От удара об пол у меня в глазах потемнело, но сознания я не потерял, лишь замер, боясь прислушаться к себе и своим ощущениям, и с трудом веря, что еще жив…
— «Дрей! Дрей!» — голос Гарри звенел в голове, переполненный ужасом.
— «Поттер, заткнись!» — рявкнул я, прежде чем успел подумать. Гриффиндорец ошеломленно замолчал, так что я получил крохотную возможность вздохнуть и собраться с силами и духом. Мерлин, кажется, я в очередной раз умудрился уцелеть? — «Прости, в голове звенит…» — не очень понятно объяснил я, надеясь, что Поттер поймет и не обидится. Голова действительно нещадно кружилась, а в ушах звенело от дикого выплеска адреналина. В ответ в мысленном голосе Гарри послышалось облегчение.
— «Ты меня так больше не пугай…» — пробормотал он. — «Ты как?»
— «Пока не знаю…» — честно ответил я.
— Дрей! — новый голос прервал наш разговор. Чьи-то руки перевернули меня на спину, я глубоко вздохнул и нехотя распахнул глаза. Надо мной склонялись две рыжеволосые головы — и лишь когда ошеломление и потрясение немного отступили, я узнал в них Джинни и Блейз. Слишком еще дезориентированный своим падением, я даже не нашел в себе сил удивляться их появлению. В голове билась беспорядочные, почти несвязные мысли: как же Гарри справится там совсем один? А откуда здесь девчонки? Моя метла разбита, но я должен прийти на помощь Поттеру! Интересно, а я на ноги вообще встать смогу после ТАКОГО? Что же мне делать?
Дальнейшее — сумбурный разговор с девчонками и появление Беллатриссы — вовсе не стерлось из моей памяти, однако далеко не принадлежало к тем воспоминаниям, которые хотелось бы хранить и вызывать в памяти снова. Довольно и того, что я знаю, что это БЫЛО. Так что, прокрутив в памяти предыдущие события, я остановился на появлении тетки, и решил снова сосредоточиться на том, что происходит вокруг в данный момент.
Судя по окружавшим меня звукам — негромким разговорам, шагам, да и Мерлин знает каким еще, — вокруг были люди, которые спокойно занимались своим делом. Так, интересно, кто они? И где, например, Поттер?
Вообще-то при встрече с Беллатриссой я закрыл от Гарри свое сознание — незачем ему лезть в пекло заодно со мной. Правда, я сильно сомневался, что этого окажется достаточно, чтобы неугомонный гриффиндорец не совался не в свое дело… По крайней мере, блок давал надежду на то, что он не ринется очертя голову спасать меня — ну или мстить Белле… тем большей неожиданностью стал теперь для меня его голос, прозвучавший в моей голове.
— «Малфой, давай уже, открывай глазки, не притворяйся трупом», — с долей иронии сказал он. Мысленно потянувшись, я с облегчением определил, что Поттер находился в той же комнате.
— «Фигушки…» — отозвался я, из чистого упрямства держа глаза закрытыми. — «Даже не шевельнусь и с места не сдвинусь, пока не объяснишь, какого дементора здесь творится. Откуда ты взялся, и где мы, и что происходит, вообще?»
— «Открой глаза и посмотри», — фыркнул Гарри.
Сперва я упрямо зажмурился еще сильнее — однако сосредоточился на остальных ощущениях. Судя по всему, я лежал на чем-то страшно жестком и неудобном, не считая головы, устроенной с относительным комфортом у кого-то на коленях. Судя по мягкости — у девушки, судя по легкому, остаточному аромату духов — у Блейз. Так, по крайней мере, сестренка цела и, похоже, невредима, раз возится со мной. Ну, это уже кое-что. Ладно, как бы там ни было, гари прав — сколько я еще могу валяться тут, изображая из себя смертельно раненного? Да и момент для этого, прямо скажем, неподходящий. Мысленно показав Поттеру язык, я хмыкнул и потянулся всем телом, осторожно пробуя пошевелить затекшей рукой.
— Ну и долго ты еще собрался притворяться? — поинтересовался над ухом слегка насмешливый голос. Скорчив гримасу великомученика, я наконец открыл глаза и с наигранным возмущением посмотрел в лицо склонившейся надо мной Блейз. Лежал я, как оказалось, на крайне неудобной больничной кушетке, наспех трансфигурированной из школьной парты — причем занималась превращением этим отнюдь не МакГонагалл, и даже не Грейнджер, судя по результату…
— Мда, сестренка, не быть тебе целительницей, — прокомментировал я. — Ну никакого сочувствия к пострадавшему…
— Ну, во-первых, я в целители и не рвусь, если ты не заметил, — фыркнула она. — А во-вторых, не прикидывайся смертельно больным, симулянт несчастный. Тебя Снейп зельями по самые уши накачал, так что чувствовать ты себя должен как росток мандрагоры в горшке с черноземом, понял?
— То есть темно, жарко и ни фига не видно? Ну спаси-и-и-и-ибо, — протянул я.
— Обращайся, если что, — снисходительно кивнула Блейз и тут же посерьезнела. — А если серьезно, Дрей, как ты?
— Жить буду, — сдержано сказал я, с усилием приподнимаясь и садясь.
— Ты неисправим, — фыркнул подошедший Гарри. Я бегло осмотрел его. Гриффиндорец казался чуть бледнее обычного, но в остальном, кажется, не пострадал.
— Какие новости? — поинтересовался я, свешивая ноги с кушетки и повод плечами. — И вообще, сколько я тут провалялся?
— Ты спал не так уж долго, — успокоила меня Блейз.
— Зато ты много пропустил, — хмыкнул Гарри. — Ну, точнее, не то, чтобы много, но события не такие уж мелкие.
— Об этом я, как ни странно, догадался, — язвительно фыркнул я в ответ. — Раз уж тут объявилась моя тетушка, каша заварилась еще та, я уверен. Так давай, Поттер, просвети меня. Куда делась Белла, и почему она, кстати, не запытала меня до смерти? И где мы, вообще, и что…
— Так, стоп, не все сразу. Белла тебя не запытала, потому что ей помешала твоя мать, — отозвался Поттер, кивком указывая куда-то назад, себе за спину. Я высунулся из-за него, и разглядел в углу комнаты небольшую лабораторию, устроенную на широком дубовом столе — на сей раз настоящем, не трансфигурированном. Возле лаборатории, что-то сосредоточенно помешивая в котле, стояла Нарцисса, а напротив нее, сноровисто нарезая что-то серебряным ножом, стоял Северус, и что-то негромко говорил. Слов отсюда было не разобрать, но, голову даю на отсечение, они просто обсуждали зелье, которое готовили.
— Мама? — пробормотал я вполголоса. — А чем они там занимаются?
— Да как обычно, они со Снейпом стряпают очередное зелье, — отозвалась Блейз. — После разрушения Больницы лекарств почти не осталось, вот они и делают хоть что-то на скорую руку.
— А крестный тут откуда взялся?
— Они с твоим отцом привели сюда моего деда и мистера Уизли с Роном, — ответил Гарри, бесцеремонно усаживаясь рядом со мной.
Теперь, когда Поттер не загораживал обзор, я наконец-то смог без помех рассмотреть помещение. Ничего особенно интересного, впрочем, я не увидел. Класс, на скорую руку переоборудованный в лазарет. Часть кроватей, видимо, успели перетащить из Больничного Крыла, остальные — как и та, на которой «посчастливилось» очутиться мне, представляли собой просто трансфигурированные парты. Несколько парт оставались нетронутыми, на них расположились всевозможные лекарские принадлежности — бинты, бутылочки с готовыми зельями, какие-то склянки…
Пациентов, по сравнению с тем, сколько их было в Больничном крыле, осталось немного. «Надо надеяться, им просто стало лучше и они ушли, а не погибли при атаке Больницы,» — сглотнув подумал я, продолжая осматриваться. В противоположном от лаборатории углу царило «рыжее столпотворение» — но запоздало вспомнив о смерти Билла я тут же устыдился своей иронии. Возле кровати, на которой помещалось неподвижное тело, укрытое с головой, действительно собралась почти вся семья Уизли — и сам мистер Уизли, чье лицо было прямо-таки серым от горя, и Джинни, Рон, Перси, близнецы…Не хватало только Чарли, но я надеялся, что он не разделил судьбу брата. Гермиона, стоящая рядом с Роном, поглаживала парня по плечу, но судя по ее виду, она не меньше его нуждалась сейчас в утешении. С некоторым запозданием до меня дошло, что Гарри, должно быть, тоже был рядом с ними, пока я не очнулся. Подтверждая мою догадку, Поттер кивнул.
— Так, а где все остальные? — спросил я его, чувствуя себя немного неловко. Мда, не силен я в выражении соболезнований…
— МакГонагалл осталась внизу, поднимает отряды и руководит обороной, — ответил Гарри. К счастью, ни в его голове, ни во взгляде не было осуждения моей толстокожести, которого я втайне опасался. Впрочем, это неудивительно — мои эмоции для Поттера не тайна… — Большую часть Пожирателей — из тех, что были внутри — удалось нейтрализовать, но сам Волдеморт где-то в замке, — продолжал он тем временем. — Мерлин знает, что он затеял, но он почему-то скрылся от всех. Я его не чувствую, только знаю, что он где-то поблизости. Где Нагайна — тоже непонятно. Чары Поиска показывают, что она движется. Может быть, она с Ним, не знаю.
— Понятно. Ладно, разберемся, — сказал я со вздохом. — Так, а где же, все-таки, Белла? — поинтересовался я. Гарри чуть замялся.
— Э… — информативно выдал он. — Ну, вообще-то, она умерла. То есть — убита. Извини, не могу сказать, что сожалею…
— Убита? Оу. Что ж… Ну, если учесть обстоятельства, то я тоже не могу сказать, что мне жаль, — отозвался я. — Погоди, а как это произошло? Так, стоп, ты сказал — ей помешала мама? Так это что — она ее? — Сказать, что я был потрясен, значило ничего не сказать. Нет, я знал, что мама сильная волшебница, и, как истинная слизеринка, способна на многое, что тем же гриффиндорцам и в голову не придет, — но чтобы она убила родную сестру? Каким бы Белла ни стала чудовищем — все равно, это не укладывается в голове… Ошеломленно моргнув, я вопросительно посмотрел на Блейз. Так покачала головой, однако смысл ее жеста от меня поначалу ускользнул. Мое недоумение Поттера, впрочем, не насмешило, он понимающе кивнул, а потом просто пожал плечами.
— Ну, понимаешь, у них тут с твоей мамой произошло что-то вроде поединка, — сказал он. — И, надо сказать, Нарцисса выиграла. По крайней мере, так Блейз говорит, — он одарил девушку быстрым взглядом.
— Она ее не убила — только обезоружила, — заметила Блейз, покачав головой.
— Да, но что такое обезоружить Беллатриссу — ты сам прекрасно понимаешь, — прокомментировал Поттер. — Надолго ее этим не остановить. Было.
— Если мама ее только обезоружила — то кто же ее убил? — поинтересовался я. — Ты?
— Нет, хотя и не скажу, что не хотел бы, — отозвался Поттер как-то жестко, без тени сожаления. — Это твой отец постарался.
Пошарив глазами по импровизированной палате, я отыскал Люциуса взглядом. Он стоял у одного из окон — почему-то снова в компании Джареда Поттера. Оба они были тоже поглощены негромким разговором.
— Он пришел как нельзя более вовремя, — снова вставила Блейз. — Белла уже опять подцепила чью-то палочку — кажется, гермионину. Так что еще минута, и дуэль пришлось бы возобновить. Люциус не стал ждать и заавадил ее. Вот так.
— Угу, — только и сказал я, осмысливая услышанное.
Странное дело, но было неприятно даже думать о том, что убить могла Нарцисса — и не только Беллу, а вообще хоть кого-нибудь. Нет, я прекрасно знал, что мать на Аваду вполне способна, просто… Ну, не знаю, это все равно казалось неестественным. В отношении Люциуса таких проблем не возникало. Нет, если уж честно, я все равно слабо представлял себе, чтобы отец убил кого-то. Не обезоружил, не оглушил, и даже не проклял какой-нибудь темномагической жутью, — а именно убил. Конечно, я не был так наивен, чтобы думать, что будучи Пожирателем Смерти, он никогда никого не убивал, или не принимал участия в обычных пожирательских «забавах» с маглами. Просто я никогда этого не видел сам, и привык воспринимать его как отца, а не как воина Волдемортовой армии. Хотя, если уж совсем честно — коньком Люциуса всегда был Империус, ну или на худой конец Круциатус. Отец предпочитал интриговать и запугивать, вместо того, чтобы карабкаться по трупам… И все же…
— «Знаешь, думаю, тут можно сделать скидку на то, что он защищал вас», — мягко заметил Гарри мысленно, уловив мои сомнения. — «Там ведь были и ты, и твоя мама, и Блейз тоже. От Беллы пострадали бы все, можешь не сомневаться. Так что…»
— «А ты-то с какой стати его защищаешь?» — поинтересовался я, испытующе поглядев на гриффиндорца. — «Только не говори, что резко воспылал к моему отцу симпатией за то, что он защитил Блейз».
— «Ну не только ее, но и тебя», — по-прежнему мягко отозвался Поттер, и я подумал, что на его лице должна сейчас быть улыбка. — «Веришь ли, нет ли, Малфой, но ты мне дорог. Не хочу, чтоб ты пострадал».
— «О. Ну… Спасибо, наверное», — пробормотал я, несколько смущенный, радуясь, что, по крайней мере, мысленную речь не слышит никто кроме нас двоих. — «Ты мне вроде как тоже… не совсем безразличен, Поттер. И все равно, это не ответ.»
— «Ну ладно, ладно», — фыркнул он. — «Не буду утверждать, что я прям весь такой белый и пушистый по отношению к твоему папочке. Я все равно думаю, что он редкостная сволочь — только без обид, Дрей. Но при всем при этом, думаю, я начал его немного… понимать. Он не так плох, как хочет казаться. И… ну, наверное, он неплохой отец. Кажется, я уже даже Сириусу говорил что-то в этом роде. Как человек, Люциус, может, и ужасен — но отец он неплохой. Ну, и муж, наверное, тоже — это если посмотреть с точки зрения твоей матери».
— «Ладно», — отозвался я, не зная, обижаться или смеяться. — «Я ему передам, что в твоих глаза он, конечно, сволочь, но примерный семьянин».
— «Передай», — пожал плечами Гарри. — «Я от своих слов и не отпираюсь, и отпираться не собираюсь…»
— Мальчики, а вы вообще в курсе, что когда в беседе изначально участвуют трое, начинать общаться мысленно только вдвоем — это невежливо? — «ангельским» голоском поинтересовалась Блейз, нарочито рассматривая потолок.
— Вообще да, но ты не обидишься, — хмыкнул я, причем мои слова отнюдь не были вопросом. — Ладно, так и быть, Гарри, последний вопрос — откуда тут ты, и как там наши «маленькие» друзья? И только не говори, что тебе удалось их всех как-нибудь перебить…
— Мерлин, нет! — покачал головой гриффиндорец. — Перебить — это и всему Ордену не под силу, наверное. Я просто от них отделался.
— Это как? — не понял я.
— Ну, э… давай, я лучше расскажу по порядку, — отозвался он. — Эм… Ну, во-первых, должен сказать, твой ментальный блок меня малость напугал, — начал Поттер. — Я понял, что дело нечисто, но сам понимаешь, тоже не мог бросить все и кидаться к тебе, очертя голову. Ну, то есть, может, я так и сделал бы, в конце концов, но мне, к счастью, вовремя пришла в голову дельная мысль.
— А у тебя такие бывают? — подколол я его, правда, скорее уже просто по привычке. Гарри скорчил в ответ рожицу, но, тем не менее, рассказ продолжил почти невозмутимо.
— Опушка Запретного Леса там ведь недалеко, ты же знаешь, — проговорил он. — Я пустил кровь одному из великанов, а потом оторвал кусок от его…эээ… черт, понятия не имею, как эта хрень называется — от его одежды, в общем. Намочил ее в его же крови, разделил на несколько кусков, и зашвырнул в лес. Один подальше, другой поближе — в общем, цепочкой. Честно говоря, боялся, что не сработает…
— Фестралы! — выпалил я, догадавшись, куда он клонит. Странно, впрочем, что хоть что-то из материала по УЗМС отложилось у меня в памяти с пятого курса. Учитывая, в особенности, то, что я терпеть не мог преподавателя… — Ну конечно, запах крови! Мы же этих чертовых великанов только оглушали, обжигали и все такое, но никаких режущих чар не применяли! Значит, как только фестралы почуяли кровь…
— Да, — подтвердил Гарри. — Не знаю, почему я вдруг вспомнил Луну Лавгуд, и то, как мы улетали в Министерство тогда, на пятом курсе… Просто это всплыло в памяти. Вот я и подумал, что мог бы использовать тот же способ. В общем, все получилось, на удивление. Фестралы учуяли кровь и стали собираться на опушке леса. Я пустил кровь еще паре великанов… — он вдруг запнулся, и как-то странно посмотрел на меня..
— «Кстати, спасибо, что научил меня тогда, в башне Рассвета, этому заклинанию — «Сектумсемпра», — услышал я его мысленный голос. — «Человеку-то, наверное, от него пришлось бы плохо, а вот великанам — так, царапины. Но ничего другое их вообще не берет, это-то хоть как-то…»
— «Угу… Поттер, это, вообще-то, темномагические чары, если ты не знал», — язвительно подумал я. Впрочем, об этом-то Гарри, судя по всему, как раз-таки знал, недаром же он заговорил про это заклятие мысленно, а не вслух. — «Человека «Сектумсемпрой» и убить можно, ну или покалечить на всю жизнь. Это одно из тех заклятий, даже шрамы от которого ничем не сведешь. Типа твоей «молнии»..» — заметил я.
— «Ну, не думаю, что эти великаны расстроятся из-за пары новых шрамов», — невозмутимо отозвался Поттер, хотя я чувствовал, что от моих слов ему стало немного не по себе. Встряхнувшись, гриффиндорец чуть помолчал, а затем вернулся к прерванному рассказу — уже вслух.
— Ну так вот. В общем, фестралы почуяли великанью кровь, ну и… налетели. По идее, они не должны были бы нападать, они же у нас тут более-менее прирученные, но… Не знаю, почему, но на они прямо набросились на наших «приятелей». На Грохха они, помнится, так не реагировали. Наверное, поняли, что эти великаны — враги. А может, просто Грохх вел себя тихо и не затевал с ними склоки… Или просто они его не трогали по просьбе Хагрида… В общем, не знаю, в чем дело — но важен сам факт, так ведь? Ну а дальше все вообще просто. Отвлекающий маневр, если честно, из них получился куда лучше, чем из нас с тобой, а уж тем более — из меня одного. Когда я улетел, потасовка была в самом разгаре, и перемещалась к лесу. Как бы дела не обернулись, великанам еще какое-то время будет не до школы… — В голосе Гарри зазвучало что-то похожее на самодовольство. Пожалуй, он имел на это право, признал я. Идея с фестралами оказалась просто гениальной.
— Да уж… — пробормотал я. — Вот после такого и начинаешь понимать, кто такой «герой». Это человек, который за здорово живешь, по наитию, придумывает решение, которое оказывается в десять раз лучше любых самых продуманных планов…
— Не преувеличивай! — выпалил Поттер, залившись краской по самые уши. На лице Блейз заиграла лукавая улыбка, но от комментариев она воздержалась. — Если уж на то пошло, наш первый план тоже не был особенно продуманным! — продолжал протестовать Гарри. — И вообще, никакой я не герой!
— Как скажешь, ваша Избранность, — фыркнул я, и едва успел увернуться от шуточного подзатыльника, которым меня попыталась наградить Блейз.
Настроение, впрочем, в целом было отнюдь не радостным. Как оказалось, пока я валялся без сознания, ничего особенно интересного не произошло — и об основных событиях Гарри мне только что рассказал. Дела обстояли неважно. Пожиратели Смерти ломились во все известные и неизвестные ходы-выходы — иногда даже небезуспешно, так что защитниками школы становилось все труднее их сдерживать. Заявление Поттера, что группу, успевшую проникнуть внутрь вместе с Волдемортом, удалось нейтрализовать, оказалось чересчур оптимистичным. Именно благодаря им мы все-таки потеряли некоторую — и немаленькую — часть помещений, во главе с запечатанным Большим Залом. (Ну, правда, запечатаны-то были лишь большие, общие двери, а боковой вход для преподавателей, выходящий прямо на короткую лестницу к учительской, оставался свободен).
Слова Гарри о том, что Волдеморт затаился и не вступает в игру, тоже не совсем соответствовали истине. Темный Лорд периодически возникал то здесь, то там — и результатом его вмешательства, как правило, становились еще одна захваченная Пожирателями комната или коридор. Ни одно помещение не было сдано без боя — но ни одно не удалось удержать, стоило только там объявиться Волдеморту… Не помогали даже оживленные рыцарские доспехи и статуи, которые МакГонагалл призвала на защиту Хогвартса. Нет, ну то есть, они, конечно, оказали значительную поддержку защитникам, однако существенно преломить ход сражения им было не под силу. Факты оставались фактами — мы отступали. Медленно, неохотно, дорого продавая каждый камень — но все же отступали. Все, что было в силах членов Ордена — обороняться, не пропуская Пожирателей в тыл. Как докладывали школьные привидения, помогающие осуществлять связь, кое-какие переходы даже пришлось обрушить, дабы перекрыть врагу доступ в наиболее уязвимые участки замка.
Разумеется, о том, чтобы сидеть сложа руки, и речи не шло. Благодаря Северусу и его зельям, хоть и состряпанным на скорую руку, все, кто нуждался в этом, довольно быстро встали на ноги. Вообще-то такое «лечение» трудно было назвать лечением в полном смысле — за действие бодрящих и восстанавливающих зелий расплачиваться приходилось потом, когда быстро активизированные ресурсы тела истощались, и оно возвращалось к нормальному состоянию. Так что для полноценного исцеления лучше было использовать менее мощные, зато куда более безопасные препараты. Одна беда — действовали они тоже медленнее, а мы не могли позволить себе отдыхать и ждать.
С большим трудом нам все-таки удалось уговорить Блейз и Джинни остаться в Лазарете. Ну, Джин, правду говоря, все еще не чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы сильно протестовать, да и не хотела оставлять убитого горем отца. Мистер Уизли и Рона-то не хотел отпускать, но Уизли-младший решительно воспротивился. Довольно он оставался в стороне! Наблюдая за рыжеволосым гриффиндорцем, мягко, но решительно убеждающим отца в необходимости риска, я поражался тому, насколько в последние месяцы изменилось мое к нему отношение. Еще этой осенью мы готовы были переубивать один другого — да если вспомнить нашу печально знаменитую дуэль, мы чуть было этого не сделали! Когда же все так изменилось? Мы теперь чуть ли не приятельствовали! Нет, дружбой я бы это не назвал — я относился к Уизелу и вполовину не так, как к Поттеру. Однако я, кажется, потихоньку начал если и не уважать его, то хотя бы признавать за рыжим не только одни недостатки. И если еще после Нового Года его присутствие меня бы напрягало, теперь я вынужден был признать, что ничего не имею против.
Грейнджер тоже настояла на том, что пойдет на поиски змеи вместе с нами. К моему удивлению, Гарри не возражал — лишь закатил глаза и скорчил гримасу великомученика. Как он объяснил мысленно, в ответ на мой безмолвный вопрос, эту тему они с Гермионой уже обсудили, и спорить снова было бы просто пустой тратой времени.
В результате на поиски мы отправились вчетвером. Джаред Поттер и Люциус вызвались проводить нас — хотя бы до большой лестницы, откуда им предстояло спуститься в холл, а нам — последовать туда, куда укажет стрелка поискового заклинания. Впрочем, на площадке третьего этажа стрелка повернулась под таким углом, что стало понятно — спускаясь дальше, мы только отдалимся от цели. Наскоро попрощавшись со «старшим поколением», наша четверка свернула в коридор, ведущий к кабинету Трансфигурации.
Пожалуй, впервые за все время нашей дружбы с Поттером, я ощущал себя белой вороной на фоне «Золотого Трио». А может, дело в том, как эти трое понимали друг друга — несмотря даже на то, что за последний учебный год вот в таком составе собирались нечасто. Не знаю, в чем было дело — вроде бы, никто не бросал на меня подозрительных и отчужденных взглядов, не отгораживался стеной молчания, — но, все равно, мне было на редкость неуютно. Что я, Слизеринский Принц Драко Малфой, делаю в компании Поттера, Уизела и Грейнджер? Каким ветром меня сюда занесло? Мне вдруг охватило странное ощущение нереальности происходящего. Как-то на первом-втором курсе, особенно после того, как похождения этой неразлучной троицы стали известны всем (ну, как обычно и бывало), я буквально бредил этой историей. Как же ужасно мне хотелось быть ее частью! Чего бы я тогда не отдал, чтобы оказаться рядом, идти с ними, принимать участие в их приключениях — в НАСТОЯЩИХ приключениях, куда более захватывающих, чем самый максимум того, на что мог отважиться я сам, по своему почину. И вот теперь… Мечта моя сбылась — но сбылась ли? Стал ли я действительно частью истории — или же я рядом, потому что иначе нельзя, и…
— «Дрей, не истери, будь добр», — с легкой иронией проговорил у меня в голове голос Гарри. Подняв глаза на Поттера, я с некоторым замешательством встретил внимательный, понимающий взгляд зеленых глаз. — «Ты думаешь так громко, что странно, что тебя Волдеморт не слышит».
— «Ему-то оно на фига…» — пробормотал я, несколько смущенный. В самом деле, ментальный блок я убрал, когда мы болтали в Лазарете, а потом восстанавливать его не стал — да и незачем было.
— «Я и не знал, что тебе тогда так хотелось принять во всем участие», — проговорил Гарри. Я пожал плечами. — «Знаешь, на словах оно выглядело куда лучше, чем было на деле»…
— «Ой, вот только прописных истин мне тут рассказывать не надо!» — поморщился я, стараясь прикрыть свое смущение некоторой резкостью. Однако мне тут же стало стыдно за это. Я вздохнул. — «Прости. Я просто… Ну, ты знаешь, дружить с тобой я и так всегда хотел. А уж когда вся школа только и говорила о том, что с вами приключилось, особенно на первом курсе… Думаю, отчасти мне было завидно. А еще, отчасти, по малолетству, хотелось и самому проблем на свою… хм, пятую точку. Ну и обидно было, конечно. Что ты предпочел ИХ, а не меня…»
— «Ну да, мы с ними много пережили», — согласился Гарри. — «Но и с тобой теперь тоже. Это не значит, что кто-то из вас мне дороже остальных. Или наоборот. Я не умею выбирать МЕЖДУ своими друзьями, Дрей.»
— «Да знаю я», — фыркнул я, наконец-то немного расслабившись. — «Не бери в голову. Считай, что это у меня сейчас нервное, от напряжения».
— Ребята, знаете, не хочу прерывать вашу «беседу», если вы общаетесь, но, по-моему, у нас тут проблема, — заметила Гермиона.
Мы как по команде обернулись — и у меня все внутри похолодело, да и Гарри, насколько я мог судить, отреагировал не лучше. И было от чего. От большого коридора, который одним концом упирался в библиотеку, другим — в боковой вход в Северную Башню, осталась половина. Та часть, которая вела к Башне и пути наружу, была перекрыта обвалом. Груды камней, в которых с трудом можно было признать останки стен, громоздились от пола до потолка, заставляя задуматься, что же осталось от той части коридора, которую они скрывают из глаз. Судя по всему — немного…
— Похоже, Пожиратели пытались здесь прорваться, — пробормотал Гарри. — Но как они попали сюда?
А действительно — как? Боковой вход из Северной Башни выходит на открытый мост, который расположен на высоте третьего этажа. Чисто теоретически — это выход на улицу, но чтобы добраться до него, нужно пройти через ползамка. Ну или прилететь… но мы не видели других летунов! Или… Не больно-то много мы успевали разглядеть, пока метались вокруг великанов как сумасшедшие. И вообще, как знать — не мы ли подали им идею с полетами!?
— Не глупи, — поморщился Поттер. — нижний вход в Северную башню — неподалеку от Часовой лестницы. Сам знаешь, из защиты там были, считай, только мы. Пока мы были заняты великанами у Больницы, там могло пройти сколько угодно Пожирателей.
— Погоди, а как же защита внутри? Ведь был же кто-то под Лестницей! — встряла Гермиона.
— Если и были, то скорее всего, отступили, — заметил я, всеми силами пытаясь заставить себя включить, наконец, голову и начать думать. — Не исключено, что они-то тут и прошли. По крайней мере, кто-то из них. Вряд ли их было много, иначе они бы дали бой, а не обрушивали коридор.
— Не нравится мне это… — пробормотал Рон, подозрительно косясь на завал. — Так и кажется, что из-под этих камней кто-нибудь сейчас ка-а-а-а-а-ак вылезет!
— Накаркаешь — придушу, — пообещал я. — А вообще, пошли отсюда. Нам куда, Гермиона?
— Как раз туда, — мрачно ответила девушка, повторив Поисковые чары.
— А где ближайший обходной путь? — поинтересовался Гарри.
— Ну, можно пройти мимо библиотеки… — не очень уверенно пробормотала Грейнджер.
— Гарри, а посмотри на Карте! — оживился вдруг Уизли. — Может, там и завалы видно?! И Нагайну, кстати, тоже! Миссис Норрис-то Карта показывает! И Живоглота…
— Э… Ну… — Поттер захлопал глазами, словно не сразу сообразив, что от него требовалось, но тут же зашарил по карманам.
Я прикусил губу. Если у этого гриффиндорского идиота Карта окажется не с собой… Ну, это не катастрофа, конечно, но могло бы оказаться полезным…
— Уф, вот она! — Гарри выудил из кармана потрепанный, свернутый в несколько раз лист пергамента, развернул, коснулся палочкой, вполголоса пробормотал пароль, — и мы всем скопом с четырех сторон склонились над Картой Мародеров.
Увы, то, что мы там увидели — ну, конечно, когда присмотрелись повнимательнее и сориентировались, — мягко говоря, не утешало…