Как же так? И все эти годы ты была доносчицей? Кому? Кому?
- Кому?
- Я отчитываюсь только перед главой Гильдии.
Вот оно что.
Анж… Я помнил ее, сколько помнил себя. Она часть этого дома, часть нашей семьи. Она делила с нами все: кров, еду, радости и беды… Всегда была рядом.
- Беги… - Прошептал я, разжимая руку и тяжело облокачиваясь о стену.
Женщина нырнула вбок и исчезла за дверью. Я вздохнул, закрывая глаза. Почему так? Почему?
В окнах стремительно поднималось солнце, щекоча жаром лопатки. Вздохнув еще раз, я пошел под душ.
- Мам, пап… - Улыбнулся я, заходя в столовою.
- Андрес!? – Воскликнула мама, с шумом отодвигая стул.
- Сын?! – Удивленно обернулся отец.
Мама замерла в нерешительности. Я прилетел только для этого, мама. Не смей делать вид, что не рада мне! И стремительно преодолев несколько шагов, она была подхваченная мной на ходу. Я прижал ее к себе, пряча лицо в макушке. Вдыхая аромат волос, чувствуя в руках ее тепло. Как же я скучал, мам.
- Ты, будто, в день по сантиметру прибавляешь… - Проговорила она, отходя.
- Анж не видел? – Спросил отец, пережевывая.
Пройдя к своему месту я взял вареное яйцо, подкинул в воздух.
- Не играй с едой, сынок. – Побранила мама, и я усмехнулся, садясь.
- Анж больше не появится в нашем доме. – Проговорил я, наливая себе молока. – Нужно подыскать новую помощницу. Желательно, не псионика, доносящего Арханцель все происходящее у нас.
Мама и отец замерли, перестав жевать. Обернулись друг на друга. Потом мама отвернулась, и злость искривила черты лица. Отец, поднявшись к окну, от всей души ударил раскрытую раму окна. Стекло жалобно загудело.
- Ты отпустил ее? – Обернулся отец.
Я вскинул взгляд. А ты бы не отпустил? Отец отвернулся.
- Пригрели… - Прошипела мама в сердцах.
- Ты пятнадцать лет не могла понять, что Анж – псионик? – Обернулся снова отец.
- Саш, не утомляй… - Отмахнулась мама, вставая из-за стола. Я сдержался, чтобы не улыбнуться. Откусил хлеба. Все уже случилось, что уж теперь.
Доев, я сходил в кабинет за книгой. Лишь там, в комнате, где я постоянно накручивал все новые и новые защитные программки, книга могла быть в безопасности. Вернувшись, я подошел к отцу у окна. Он все еще видимо переживал.
Открыв замок книги я достал сложенный листок бумаги, на котором, как мог, изобразил дерево.
- Художника из тебя не вышло бы. Написано «белое». Что у него белое?
- Все.
- То есть белое невидимое дерево? Ветви так и выглядят как ласты, или ты не смог разъединить их вовремя?
Ласты… Что это? Открыв четвертую страницу с невидимым оружием, я показал папе. Он обернулся ко мне, промолчав. Какое-то время мы смотрели друг на друга, пока он не потер нос, опуская голову. Значит, не расскажешь?
Я, все равно, не пойду дальше, пока не узнаю что это за оружие.
- Что? – В дверях стояла мама. Это уже становилось интересным.
Увидев раскрытую книгу у меня в руках, она подошла.
- Это то, о чем я думаю? – Спросила она у отца, и тот кивнул.
- Через полгода тебе исполнится шестнадцать, Андрес. – Начала мама и я поднял взгляд от книги. – Мы давно решили, что в день твоего шестнадцатилетия расскажем одну историю… Которая, надеюсь, избавит нас от недомолвок и многое прояснит.
- Почему не сейчас? – Удивился я. Если было, что рассказать, почему не сделать это сейчас?
- Нужно кое в чем разобраться. Возможно, эта история приобретет совершенно другие оттенки.
Я закрыл книгу, запер замочек. Аккуратно завернул в рубашку.
- Это же твоя рубашка! – Воскликнула мама.
- Ну, не могу же я таскать ее без всего… А ее сундук слишком большой. – Оправдался я.
- Андрес, а карманы? Да, хоть, креациновый мешок!
Я замер, пытаясь представить, как положу эту реликвию в карман. Когда она была в руках – я чувствовал ее, был уверен… Рассмеявшись, отец махнул рукой. Мама же расстроено уткнула пальцы в лоб. Мам…
- Андрес, мало того, что ты полностью игнорируешь обувь… Ты еще и одежду начал употреблять не по назначению.
- Да, какая разница? – Вскинулся я. – Мне так удобно!
- Два с лишним месяца назад мы говорили о дисциплине, помнишь? Тогда у меня не возникало поводов сомневаться в том, что у тебя не будет проблем в школе.
Я сжал челюсти.
- Сейчас я вижу своего сына, - она посмотрела на солнце. – Когда занятия в самом разгаре – дома. Босяком (ну, с этим я уже смерилась). Отец заплатил за ремонт части здания, которую ты снес. Но не все можно решить деньгами.
Я отвел взгляд.
- Или ты намеренно добиваешься исключения?
Я, просто, хотел увидеть тебя и Целесс…