- Это военный поход, Ксоя, а не прогулка в парке, - я вырвал руку из ее пальцев, чтобы доказать ей ее слабость. - Нам придется сражаться за свою жизнь.
- Я знаю.
- Тогда ты должна понимать, что тебе там нечего делать.
Глаза у нее стали, как щелки.
- Я знаю, Лок, что понадоблюсь вам. Да, я не могу сражаться, но это не значит, что я совсем бесполезна. Я немного владею магией исцеления, и если придется сражаться, вам это пригодится.
Я мотнул головой:
- Нам дороже обойдется думать во время боя о том, что тебя надо защищать. Тебе нельзя с нами.
Она потупила взгляд, и тон из требовательного стал умоляющим:
- Но я должна! Это моя судьба.
Я поднял бровь:
- Ты что, видела себя с нами?
Она помедлила, борясь с желанием соврать.
- Нет, я не видела, но видели другие. Видения о себе, особенно важные, всегда приходят с запозданием или так сильно запутаны, что я не могу в них разобраться.
- Но ты ведь знала об этой нашей встрече?
Она покачала головой:
- Нет. Я знала только, что ты пройдешь здесь. Это самый короткий путь от храма Феникса.
- Так что на самом деле ты не знаешь, что поход в Хаос или наша встреча - твоя судьба?
- Но это так, Лок, честное слово!
- Твои слова меня не убеждают.
Она снова схватила меня за руку, но на этот раз полегче.
- Я могу доказать!
- Как?
- Пойдем к моей бабушке. - Лицо Ксои просветлело, и в голосе появилась уверенность. - Она первая заметила мой дар, она моя наставница. И она видела меня в Хаосе, вместе с тобой и Китом. Она убедит тебя, что я должна отправиться с вами.
Мне хотелось сказать "нет" и положить конец спору. Она твердо верила в истинность видений. Раз ее видели в Хаосе, значит, она будет там. Но я не разделял ее веры и сильно подозревал, что видения, и ее, и бабушки, - всего лишь сны, возникшие под влиянием слухов. То обстоятельство, что она узнала об епископе Осане заранее и сумела перехватить меня по дороге, добавляло кое-что на ее чашу весов, но недостаточно, чтобы перевесить мою убежденность.
Однако мне подумалось, что, если я сумею вразумить старушку, она поможет удержать Ксою. Не надо иметь провидческого дара, чтобы предвидеть, как тяжело будет для девушки наше путешествие и как легко она может погибнуть. Я считал себя в ответе за каждого из своих спутников и не хотел видеть никого раненым или убитым, но они-то по крайней мере знали, на что идут. А Ксоя руководствовалась своими видениями, которые могли оказаться результатом несварения желудка, и вряд ли стоило ради них рисковать жизнью.
Я кивнул:
- Веди.
Держа меня за руку, Ксоя спустилась с Дворцового холма, обошла открытый рынок с севера, где располагались богатые кварталы, подошла к Восточному холму и поднялась по крутой улочке к одному из узких домов, теснившихся с обеих сторон. Возможно, они были не теснее, чем дом моей бабушки, но росли вверх, а не вширь.
Ксоя ввела меня в обитые железом ворота и повернула за угол, к ступеням, ведущим в подвал. Они уходили под широкую парадную лестницу. Обычно такие лесенки соединяли помещения для слуг, но здесь я не сомневался, что иду к хозяйке дома.
Когда Ксоя ввела меня в затхлый подвал, он, как ни странно, напомнил мне наши с отцом комнаты в бабушкином доме. На первый взгляд, ничего общего, но меня охватило то же чувство. Здесь все было замусорено и разбросано в беспорядке, темно и пропахло плесенью и пылью. Как и в отцовских комнатах, здесь, казалось, ничего не изменилось за последние двадцать лет, и только время наложило на все свою руку.
Что показалось мне особенно похожим на отцовские покои, так это огромная коллекция вещей и чучел, явно доставленных из Хаоса. Оскаленные морды ха'пантер - некоторые с полным набором острых рогов - таились в темных углах, между тем как их шкуры устилали пол. Чучела всевозможных созданий Хаоса словно застыли в броске. Выставка была впечатляющей, и снова оживила страхи, которые я так старательно отгонял от себя.
Рычащий медведь-вонючка разевал пасть и расставлял белые лапы, готовый раздавить и растерзать девочку, огненный ястреб целился на нее с потолка, распустив когти, а она как ни в чем не бывало откинула капюшон и встала посреди всех ужасов, словно показывая, как беззащитна она будет в нашей экспедиции. Это зрелище укрепило мою решимость ни в коем случае не брать Ксою в Хаос.
Пройдя в комнату, мимо саблезубого льва, до ужаса напоминавшего бхарашади, я увидел бабушку Ксои. Она сидела у стола в белом платье, с седыми волосами, собранными в узел. Достаточно было взглянуть на нее, чтобы начать верить в ее мрачные видения, может быть, оттого, что лицо освещалось только сиянием большого хрустального шара, стоявшего посреди стола.
Я смутно припомнил ее среди гостей бабушки и, поклонившись, проговорил:
- Приветствую вас, госпожа Джазра.
- И тебе привет, Лахлан, - она поманила меня к себе. - Я знаю, зачем ты пришел.
- Вот и хорошо, - я не смог сдержать улыбки. - Может быть, вам известно и чем кончится наш спор?
- Думаю, что известно, и его окончание начнется с того, что из твоего голоса исчезнет насмешка.
Я смутился:
- Простите. Я не хотел смеяться над вами.
Старушка чуть улыбнулась:
- Пусть будет так, - она взглянула на Ксою. - Хотя наш спор и касается тебя, ты в нем не участвуешь. Иди, приготовь для гостя чай и печенье. Я скажу, когда они понадобятся.
- Хорошо, бабушка, - Ксоя склонила головку и направилась к двери, выходившей, видимо, на лестницу.
Джазра снова повернулась ко мне:
- Прежде всего я хочу поблагодарить тебя: ты подсказал Ксое мысль использовать музыку, чтобы упорядочить мысли. Тебе удалось то, что не удавалось ни мне, ни другим и принесет большую пользу.
Я кивнул и сел напротив:
- Я рад, что сумел помочь. Ксоя необыкновенная девушка, и мне не нравится видеть ее в беде.
- Что означает: ты не хочешь брать ее в Хаос.
- Добром это не кончится.