- Дом летающего стража... - постаралась составить более-менее осмысленную фразу из них Каринка.
Девушка неловко потопталась на пороге и, уговорив себя рискнуть в поисках мастера старых рун, осторожно коснулась большой колотушки в виде когтистой лапы. Дверь в ту же минуту распахнулась. Перед ней стояла маленькая девочка с большим салатовым бантом на всю макушку и тяжёлым кинжалом в потёртых ножнах на поясе. Юная разбойница, а по-другому её выражение лица толковать было нельзя, придирчиво смерила Каринаррию взглядом и ухмыльнулась.
- Кехи, сколько раз я говорила тебе не открывать дверь самой! - раздался из глубины дома женский голос.
- Это какая-то девочка, мам, - не оборачиваясь, крикнула в ответ Кехи тонким пронзительным голоском, такие голоса обычно разбивают стёкла при визге и нервы окружающих при долгом разговоре.
В проёме появилась невысокая светловолосая женщина средних лет с миловидным лицом и удивительно дорогим колье. Украшение настолько бросилось в глаза Каринке не потому, что платье его обладательницы было весьма скромным, хотя и, несомненно, знатным, а из-за искусности своего исполнения и тонкости работы, заставившей рубинового паучка переплести серебром золотую ветку цветущей вишни. Женщина мягко оттеснила воинственную дочку в сторону:
- Что Вам нужно?
- Ой, прошу прощения, - Каринка с трудом оторвала глаза от удивительного колье. - Я хотела поговорить с хозяином дома, если это не будет обременительно в столь поздний час. Меня зовут Каринаррия Корс...
- Кари! - вскрикнула женщина со знакомым дочкиным повизгиванием, и радостно заключила растерявшуюся девушку в крепкие объятья. - Милая, как это только я тебя сразу не узнала! Папа, Кари пришла!
От настолько тёплого приёма Каринаррия едва не бросилась обратно в карету. Хотя даже если бы она и попыталась, то не преуспела бы в этом предприятии. Пугающе радушная хозяйка уже успела провести её в дом, предложить пуховую накидку для согревания, усадить возле большого камина на плетёное кресло и сунуть в руки горячую чашку с обжигающим настоем. Всё это время она, не умолкая, просвещала домашних в случившееся и рассыпала гостье бессвязные и счастливые комплименты. Каринка с удивлением узнала, что она очень хорошенькая, что похожа на отца, хотя "и очень-очень отдалённо", что выглядит ужасно измученной и что от неё пахнет карамельками.
Последнее замечание принадлежало Кехиции, дочери хозяйки, которая всё время норовила встрять в разговор или потрогать волосы девушки. Маленькая егоза не переросла ещё и десяти лет, поэтому радость светлого детства отразилась на ней большой щербиной в молочных зубах и оторванным кружевом на подоле платья. Своей живостью, непосредственностью и энергией она настолько отличалась от болезненной и слабой девочки, которая жила когда-то в Поставе, что Каринка невольно позавидовала её детству. Девочка как раз предавалась поимке вредоносного сумеречника с дедушкиным кинжалом и выслеживала его в кладовке, что и поспешила поведать своему более опытному товарищу. Каринарии ничего не оставалось, как подтвердить, что сумеречники лучше всего ловятся на пирожки с гусиной печенью.
Кем являлась странная женщина, Каринке пришлось вспоминать долго и мучительно. В конце концов, из фраз и замечаний девушка признала в ней младшую сестру отца, Энали, и была поражена до глубины души. По матушкиным словам (а матушка Каринки никогда не признавала отцовской родни, не блиставшей аристократическими титулами), это должна была быть распущенная грубая простолюдинка с оскорбительными манерами. Но в действительности "ужасная тётка" оказалась приветливой, простой и добропорядочной женой ювелира. Ещё раз убедившись, что её матушка при всей своей образованности умудрялась оставаться недалёкой во многих вещах, девушка решила забыть всё, что знала раньше об этой семье.
Пока Энали бегала по крайне важным хозяйским делам, постоянно убиваясь, что дала прислуге выходной по случаю Дня рождения Императора, Карина познакомилась с её мужем. Перфади Чертакдич представлял из себя прекрасный образец успешного торговца и мастера своего дела. Седеющий крепкий мужчина с густой коротко стриженой бородой и манерой постоянно разминать пальцы оказался приятным собеседником, просвещённым по многим вопросам. Поэтому, обсудив особенности выплавки отличительных знаков для советников Императора и принципы их набора, придворный ювелир и его вновь приобретенная племянница остались довольны друг другом. Каринка, конечно, обратила внимание на странную мягкость его манер, что могло свидетельствовать об излишне податливом характере, но заключила, что это к лучшему. Если простой ювелир смог без поддержки родни и покровителей стать лучшим мастером в Долине и работать над венцом Императора, то сила воли, разумное упрямство и стойкость обязательно должны были найтись в нем или его ближайшем окружении.
Значительно меньше мягкости обнаружилось в его старшем сыне. Замкнутый, хмурый юноша отличался резкостью и подростковой неловкостью движений и фигуры. Он бесшумно спустился вниз и не проронил ни слова за всё время своего пребывания в гостиной, лишь изредка бросал подозрительные взгляды на странную гостью. Тем не менее, именно Ерош (такое имя носил наследник Чертакдича) и понравился Каринарии больше всего своей поразительной для этого семейства неразговорчивостью и тихостью. Хотя тише всех был его младший брат, что обещал быть ещё более спокойным и покладистым, чем его отец. Иначе никак нельзя было расценить то, что трёхлетнего малыша не разбудил весь этот переполох. Самой же Каринке казалось, что повизгивания Кехиции слышны были даже во дворце.
В считанные мгновения, показавшиеся Каринирии вечностью дикого радушия и подозрительной любви к малознакомым родственникам, в столовой был поставлен уже остывший ужин, лёгкие вина и сладости. Последние показались Кехиции хорошей приманкой для сумеречников, и девочка постаралась занять место поближе к ним для защиты угощения. Каринке, как почётной гостье отвели место в конце длинного дубового стола. Девушка диковато смотрела по сторонам пытаясь прийти в себя от такого неожиданного поворота событий. Ещё совсем недавно она думала, что замёрзнет на дороге, сбежав от последних знакомых, теперь её окружали милые родственники, прекрасный тёплый дом и сытный ужин. Всё происходящее слишком напоминало бред, и девушка украдкой ущипнула себя за ногу. Оказалось больно.
Пока Каринария Корсач была занята самоубеждением в истинности происходящего, в столовой появился ещё один человек. Невысокий, крепкий старик с заострившимися чертами лица и выседевшими до белоснежного волосами вошёл властной и уверенной походкой законного господина, лишь слегка опираясь на руку, идущей рядом девушки. Его выправка, черты лица настолько напомнили Каринке отца, что если бы не обе руки, можно было бы предположить, что за другим концом стола расположился Аверас Корсач в образе почтенного старца. Не менее колоритной была и его спутница. Высокая, худощавая с крупными, но достаточно приятными чертами лица, особа отличалась большими выразительными глазами дикого кота. Длинные, едва присобранные чёрные волосы крупными завитками закрывали спину и плечи, резко контрастируя с бледно голубым скромным платьем. Выглядела она очень эффектно и слегка надменно смерила взглядом Каринаррию, не оставшись довольной. Девушке было около двадцати пяти.
- Так значит, соблаговолили пожаловать, - у старика оказался удивительно сильный и раскатистый бас с пугающими властными интонациями. - Снизошли до простых смертных, когда вам вурлоки перья почистили? Вспомнили о простолюдинах, раз уж аристократические домики сожгли и из дворца попёрли. Что-то не слышал мольбы о помощи...
- Папа... - тётя Энали ужасно смутилась такому прямодушию родителя.
- Со всем уважением, - Каринаррия поднялась из-за стола, её оскорбили замечания сурового деда, но понимая, что они вполне обоснованны, девушка не собиралась отпираться, - я не собиралась просить милостыни или заступничества. Я хотела лишь извиниться за беспокойство, что доставила Вашему уважаемому семейству своим пленением и обвинением в колдовстве. Прошу прощения, что запятнала честь рода и...
- Раса дочка, значится, - криво усмехнулся ворчливый старикан. - Страшненькая, наверно. Его дворяночка из себя ещё та мымра была, от неё красотка не родится.
Только теперь Каринка заметила, что глаза старика подёрнуты белой плёнкой, а веки слегка обожжены.
- Каринаррия очень милая девушка, - попытался разрядить обстановку Перфади, - и очень образованная, ты же знаешь, что она преподавала...
- Тогда Лактасса по знакомым ходила, потому что Расу на войне оторвали...
- Папа, - почти взмолилась добрая женщина, глядя, как племянница медленно покрывается синими пятнами и оседает на стул, - давай не за столом. Не стесняйся, милая, ты нас совсем не обременяешь. Так здорово, что ты наконец нашлась. Мы очень волновались за тебя, когда узнали, что случилось на границе. Так ужасно... Потом Ерош слышал, что на площади странная девушка напала на Наследника и заставила летать рыб. Это была наша последняя надежда. Ты кушай, кушай. Пирог уже холодный, но если с вон тем салатом, давай наложу. Сколько же тебе пришлось вынести, пока добралась к нам в столицу.
Каринка несмело прикоснулась к еде и нашла мясной пирог просто нежнейшим, а салат очень оригинальным. Несмотря на голод еда не слишком лезла в рот: сказывался избыток событий за один вечер. Тётя продолжала говорить всякие приятные, любой девушке вещи, бегло пересказывать новости семьи и следить, за тем, чтобы тарелка не пустела. Другие домочадцы к еде почти не прикасались и лишь следили за новой родственницей, от чего той становилось немного не по себе. Мысль, что в этом доме общий ужин состоялся раньше её появления, пришла на ум далеко не сразу. Сперва была всякая глупость об отравах, экспериментах и заговоре.
- Мы так и не узнали, как же ты спаслась из Постава и Императорской тюрьмы, - цинично заметила Малика, дочь младшего брата Авераса.
Он был учёным и занимался устройством рудников на севере Кольцевых гор. Во время одной из проверок его завалило в шахте, тогда то четырнадцатилетнюю Малику и забрали к себе родственники из столицы, поскольку матери она лишилась ещё раньше во время эпидемии холеры. Возможно сиротство, возможно наследственность, но характер у девушки сложился сложный и неприятно склочный. Это весьма импонировало их сближению с не менее сварливым дедом, сделав единой силой в этом семействе. Каринаррия отчего-то совсем не сочувствовала своей "подруге по несчастью".
- Прозвучит, наверное, странно, - Каринка после непривычно долгого кормления перешла к десерту из замечательного молочного желе и жареных яблок, - но меня в обоих случаях спас Гхурто Рокирх. Сначала он вместе с другими гроллинам вывез меня из города, а теперь замолвил слово перед Императором.
- Действительно, странно, - проговорил старик с уже большим почтением в голосе.
- Если учесть, что повелители вурлоков неблагодарно забыли о нашем роде, - поджала губу въедливая красавица, - странно, что...
- Пошли, - Корсач поднялся из-за стола и весьма уверенно для слепого отправился в гостиную, - расскажешь всем, какими Талантами обладаешь. Показывать не обязательно...
Семейство дружно встало и, невзирая на недоконченную трапезу, отправилось следом. Из чего Карина заключила, что либо авторитет старика был настолько велик у его родных, либо странное действо с демонстрацией талантов было чем-то из рук вон выходящим. Последнее привело её в ужас, поскольку любая попытка музицировать с её стороны могла окончательно разрушить только что установившиеся отношения с роднёй.
- Что подразумевается под Талантом? - скромно поинтересовалась она у тёти, когда та провожала её в гостиную.
- Талант? - искренне удивилась женщина, словно у неё уточняли значение слова "окно" или "земля". - Твои необычные способности. У тебя же есть необычные способности, благодаря которым Его Высочество Гхурто Рокирх помог тебе? В нашем роду они есть у всех. К примеру, Малика умеет замечательно составлять ароматы и вкусы, превращая один продукт в другой. Мы весной откроем для неё лавку косметических средств, так принято, что бы каждый получал то ремесло, к которому у него Талант. Я могу работать с металлами, как и отец. Только я не кую оружие, а делаю украшения, это как-то приятнее. Твоя тётя Фелишия с детства читала мысли окружающих и теперь всем читает просто чудесные проповеди. Ты же слышала про святую из Монастыря у Дремучего Бора? Она редко навещает нас, но поддерживает переписку. Когда я сообщу, что ты жива, она будет очень счастлива! Вот наша Кехиция прекрасно управляется с растениями, подрастёт и придумает, где может помочь такая способность.
Услышав это, девочка показала язык и одним прикосновением заставила пустить густые корни срезанную ветку хризантемы на трёхногом кованном столике в прихожей. Её брат едва успел словить стеклянный бокал, служивший для букета вазой.
- Да уж, - заметила женщина, её лицо сильно погрустнело и приобрело смущённый вид, - с Ерошем всё сложнее. В нас слишком мало осталось крови вурлоков.
Парень тут же залился густой краской и поспешил быстрее скрыться в гостиной. Видимо, в этом доме не слишком поощрялась такая схожесть с обычными людьми. Это прекрасно объясняло и его замкнутость, и лёгкую неловкость в общении с окружающими. Быть изгоем даже в очень хорошей семье совсем не просто.
- Твой папаша, тоже бесталанный был, - ворчливо прокомментировал слова дочери старик, успевший расположиться в большом кресле и вытянуть жилистые ноги к огню. - Рим хоть в земле копался, за что и пострадал. Рас же совсем ни к чему не годен был. Бугай знатный, только мечом махать и горазд. Вздорный, своевольный и неблагодарный! Это представить только, пойти в головорезы к Императору, лишь бы не служить на пользу семьи. Мальчишка... и правильно, что его вурлоки запороли. В таком...
- Папа, - снова покраснела Эналия, беспокоясь за дочерние чувства племянницы.
Беспокоилась она напрасно. Каринаррия очень любила отца и почитала его едва ли не выше местного сонма святых, поскольку малый набор воспоминаний десятилетней давности способствовал превращению его в образ выдающегося и самоотверженного воина, примерного семьянина и просто прекрасного человека. Девушка бережно хранила в глубине души каждую мелочь, связывающую её с родителем, но также в глубине души понимала, что идеалов не существует. Зная практически наизусть все походные дневники бесстрашного генерала западной армии и помня его комментарии к книгам и письмам, Каринка вполне могла предположить, что её отец скорее пошёл бы против традиций семьи, нарушил древние запреты, разорвал все связи с прошлым, чем прислуживал на неугодном поприще под порицанием и снисхождением родных. Таков был норов Авераса Корсача, и именно этот норов делал его предметом гордости для дочери. И любое замечание к его особе, так оскорблявшее нежное сердечко Каринки в детские годы, теперь принималось как чужая точка зрения.
- Ну, я не могу назвать это сколь-нибудь полезным Талантом, - решилась прервать излияния застарелой обиды девушка, смущаясь перед несчастным Ерошам, наверняка, надеявшимся, что двоюродная сестра тоже будет обычным человеком. - Я с водой дружу...
Малика своенравно фыркнула, демонстрируя своё отношение к подобным умениям. Остальные её не поддержали толи из вежливости, толи из доброжелательности.
- А как это? - Кехиция переползла поближе к гостье и любопытно принялась рассматривать её разноцветные глаза.
Каринаррия мысленно извинилась у влаги за то, что приходится использовать её ради баловства и забавы, обманывая доверие чистых капелек, призывая их к движению. Из полного графина в столовой поднялось маленькое золотистое облачко вина и образом маленькой хищной птички впорхнуло в гостиную. Энали радостно захлопала в ладоши и очень искренне похвалила таланты племянницы, муж поддержал её в этом с меньшим энтузиазмом. Малика отметила, что тяжело определить вид птицы. Ерош же промолчал, хотя в выражении его лица не читалось сожаления или неприязни.
- Ой, здорово! - запрыгала непоседа, пытаясь достать ладошками винную птичку. - А сумеречника так можешь? Только настоящего чтоб, с клыками!
- Сумеречника... - Каринка с содроганием вспомнила заброшенный зал, заполняющийся чёрными бесформенными тенями, ползущими к живым, и быстро вернула вино на место, чтобы её не смогли уговорить на повторение этого ужаса.
- Ой, здорово-здорово!!! - завопила Кехиция, прыгая возле большого окна и хлопая в ладоши. - А почему ты его там сделала, а не здесь?
Каринка сошла с лица. Заметив её реакцию, остальные тоже пришли в замешательство. Словно по команде большое семейство сорвалось с мест и припало к оконному стеклу, желая увидеть странного сумеречника, созданного не фантазией гостьи. Даже слепой старик забеспокоился и развернул своё кресло к окну. Сама же Карина едва нашла в себе силы сдвинуться с места. Ей сразу вспомнились все ужасные картинки из пророчеств скрипучего голоса. Возможно, тадо разгуливает по городу в поисках свежих душ; возможно их уже большая половина и редкие люди сейчас пытаются укрыться в своих домах от ужасных тварей; возможно, Охотник выследил её тайком, скользя в тенях и следуя по запаху крови; возможно, за ней явились гроллины из дворца. Девушка решительно подошла к окну.
Перед домом всё также стояла цельно чёрная карета, что невообразимым образом доставила её сюда. Однако карету в этом признать могла лишь сама приехавшая. Очертания животных расплывались и бурлили, вжимаясь в вихрящиеся бока транспортного средства, будто большой ком смолистого теста вымешивали на кухне. Невидимый возница растворился в чёрном коме, пуская грязные щупальца на дорогу и изрыгая из себя всё новые конечности. Мирные столичные жители с трепетом и восхищением следили за непонятным действом. У их более опытной в общении с опасностями родственницы восторгов не наблюдалось.
- Я пойду посмотрю, - решил Ерош и спокойно пошёл к двери, будто каждое утро развлекался тем, что отгонял от дома подобных страшилищ.