в прошлом, так и не будет войны.
- А если один Китай? - спросил Санёк.
- Тогда всем кранты, - отозвался Егор. - За пару дней прибьют япошек, потом за
неделю раздолбят Гитлера, англичан и американцев. И нас за компанию. И будет
сплошная узкоглазая гегемония.
- Вы, товарищи, думаете, - спросил Сергей, - что подобный перенос осуществляется по
государственным границам?
- Да ни хрена мы не думаем, - буркнул Лешка. - В наше время физика еще даже не
задумывалась об этом.
- Не, физика времени существует, - поправил Егор.
- Да? И что ты о ней думаешь? - ехидно спросил Лешка.
- То же, что и ты. К возникшей ситуации отношения не имеет, - Егор вздохнул. -
Вопрос в другом. Что делать? Куды бечь?
- А нет вопроса, - остудил доктор начавшую зарождаться дискуссию. - Наталью, хоть и
оклемывается, спускать надо. Втроем это хреново...
- Тогда и думать не о чем. Валим вниз. За полдня тысчонку сбросим. Завтра, если темп
не потеряем, выйдем к людям. Там и разберемся, что и как. Либо в Киргизию попадем,
либо в Союз. Или еще куда. Сейчас, сколько не гадай, толку - ноль.
- Поддерживаю, - сказал Усольцев. - Наталью вернете?
- Как док скажет, - махнул рукой Егор.
- Запретить не могу, - прикинул Санёк, - но нежелательно. У Лешки на спине намного
комфортнее и приятней. Силы больной еще пригодятся.
- Врачи во все времена - известные перестраховщики, - усмехнулся Сергей, - но не
выполнять их указания себе дороже. Передаю тебя, Наталья, в жестокие руки эскулапов
будущего. Хоть выспишься на скаку...
Восточная Пруссия.
Ганс Нойнер, оберштурмфюрер СС, дивизия "Мертвая голова"
В неподвижном воздухе висели запахи сгоревшего пороха и солярки, горелого железа
и тряпок, свежей крови и прелой листвы и самый паршивый из всех запахов - запах
смерти. Ганс, в отсыревшей от росы и висящей в воздухе влаги одежде, не выспавшийся,
хмурый и злой потрошил штык-ножом банку мясных консервов из сухпайка. Ночка и утро
выдались беспокойными, поляки опять пытались прощупать оборону своими "ночными
дьяволами", но сейчас вроде бы всё стихло - самое время перекусить. Сидящий рядом
связист, молча протянул Гансу наушники. В ответ на немой вопрос, мотнул головой в
сторону расположения основных сил батальона. Понятно - комбат Кнохляйн. Может быть
узнал что-то новое и спешит поделиться? Продолжая грызть галету, Ганс снял каску и
натянул на голову наушники.
- Как там у тебя? - голос Кнохляйна звучал как-то необычно равнодушно, словно по-
необходимости. Что интересно произошло, что Фриц такой странно разговаривает?
Поляки захватили Кёниг?
- Да нормально всё, как отбили последнюю атаку, так больше никого и не видно.
Похоже, пшеки утихомирились. Даже их артиллерия замолчала.
- Угу. Scheisse! Что за ерунда со связью, опять поляки свою "свиристелку" включили?
Хруст такой, что слова еле слышно!
- Это не помехи, это я галету грызть пытаюсь.
- Arschloch ты все-таки, Ганс. Потерпеть не мог, грызун? Я уже собирался связистам
уши надрать за плохое состояние аппаратуры и наверх сообщать о готовящемся польском
наступлении, - похоже, Фриц все-таки слегка развеселился.
- Ну, так надери, лишним не будет, а я со вчерашнего дня не жрал и теперь не дают.