больше всего напоминающий классического бухгалтера в период сдачи годового отчета.
Нервного, замотанного до последней степени и зло глядящего на окружающий мир сквозь
толстые линзы.
- Ну как? - спросил Светлов.
- Да, уже у самого в глазах рябит от этих... иновременных, - ответил Лерман и, не
удержавшись, зевнул. - Черт их побери. Словно плотину прорвало. Едут и едут, толпами.
Все поезда забиты, как бочки с огурцами. Ладно бы, если бы жить, так ведь большинство
просто посмотреть едет. А у тебя как?
- Еще хуже, - махнул рукой младший лейтенант, - ты-то в основном с бумагами...
- Товарищ сержант, - заглянула в дверь кабинета озабоченная женщина средних лет. -
Где у вас можно кипяточком разжиться?
- По коридору до конца и направо, - спокойно ответил Лерман.
- Это кто у тебя? - обалдел Светлов.
- Они же. Едут впятером на крохотной машинке. Меньше "эмки". Муж, жена и трое
детей. В КПЗ разместили.
- В КПЗ?
- Ага! Негде больше, все в городе забито. Да и всё равно, там нет никого.
- Если вдруг задержанных приведут?
Лерман махнул рукой:
- Прикую к батарее. Мы же теперь "кровавая гебня". Палачи и садисты. Слышал эту
байку?
Светлов кивнул:
- Не то слово. Всю плешь проели! Каждый второй вспоминает!
- Вот, - продолжил Исаак, - раз садисты, то и прикую. Зато дети будут спать на
удобных нарах!
При слове "спать" оба зевнули.
- Непонятные они какие-то, - продолжил Светлов. - Словно с другой планеты.
Семьдесят лет! Другой мир, другие люди. Как марсиане...
- Ну, а эти, на заставе, "чоповцы"? - уточнил Лерман, глядя в лицо младшему
лейтенанту.
- Нет, те простые. Как мы. Одно слово - бойцы. А тут мутно все.
Сержант опять зевнул. Лейтенант безуспешно попытался сдержаться. Получилось
только хуже.
- Подозрительные есть?
- Полно! По мне - так все подряд. Ну... Вот этот, например. По профессии - журналист.
Едет предупредить деда, чтобы тот в аварию не попал. Но не чувствую я в нем любви к
предку. Предлог это.
- Как считаешь, на самом деле что?
- Хрен его знает. Наверное, посмотреть хочет, что у нас и как. Может, думает насовсем
перебраться, а может, наоборот, собирается потом гадости говорить. Не поймешь, пока не
проявится. Сам понимаешь, проявится уже, когда назад вернется. Не умеем мы, товарищ
сержант, им в душу заглядывать. И что с ним сделаешь? Не пустить - так не за что вроде.
А пустить - хрен его знает...
- И что решил?
- Пустил, конечно. Куда деваться, приказ от двадцать третьего. Решил, пусть будет
ваша проблема.
- Наша... ваша... Общая у нас проблема, общая... Давай бумаги, - Лерман взял
протянутые документы, посмотрел и что-то на них пометил. - Пошлю в Смоленск, пусть
приглядят... От меня теперь куда?