Сергей двинулись к дому, пообщаться с хозяевами. Пять минут полной неподвижности -
это очень много. Если добавить немного силы воли и понимания необходимости
движения.
Отцы-командиры вернулись с местным аксакалом привычного облика. Для аксакала
привычного. Грязный стеганный чапан, бесформенные штаны, засаленный тюбетей,
растоптанные кожаные сапоги с галошами. Смуглое, морщинистое лицо. Длинная узкая
седая борода. Короткий узловатый посох, до блеска отполированный старческими руками.
И полное незнание русского языка. Следом за процессией, на порядочной дистанции шел
босоногий мальчишка лет десяти
Аксакал походил вокруг "урусов", горестно покачал головой, задумчиво поцокал
языком. Что-то громко крикнул малышу, и тот унесся вглубь кишлака, сверкая чумазыми
пятками. Старик еще немного походил. Вася налил чай и протянул кружку старику. Тот
одобрительно покивал, присел к "дастархану", сказал что-то по-киргизски. Взял из
протянутой миски половинку "Марса", внимательно рассмотрел со всех сторон,
принюхался, целиком засунул в рот. Прожевал, запил. Улыбнулся, опять сказал какую-то
фразу, показывая на дом. Послушал предложения угощаться еще, подкрепленные
недвусмысленными жестами. Взял вторую половинку "Марса", но на этот раз откусил
кусок и начал неторопливо жевать, степенно прикладываясь к термокружке...
Из тысяча девятьсот сорок первого года дед? Из две тысячи двенадцатого? Или из
тысяча восемьсот тридцать второго? Аксакалы - явление, неподвластное времени. Как
саксаулы и горы...
Из глубины кишлака донесся перестук копыт. Конники Буденного, однако...
Всадников оказалось трое. По краям двое киргизов, сильно напоминающие
кинематографических басмачей: чапаны, бесформенные треухи на головах и ружья
поперек седел. Именно ружья.. С двух десятков метров толком не разглядишь, но на вид
невероятно древние карамультуки, чуть ли не с кремневыми замками. Саиды из "Белого
Солнца", один в один!
Третий другой. Тоже киргиз. Но этот уже в "эпохе". "Хэбэшная" гимнастерка, бывшая
когда-то белой, а нынче - серая от пыли, синяя сержантская "пила" на петлицах, и ствол
винтовки, торчащий из-за спины. Товарищ Сухов, киргизского разлива...
Егор огорченно покрутил головой. Сорок первый. Точно сорок первый. Жаль, надежда
умерла окончательно...
"Басмачи" остановились, разъехавшись чуть в стороны и положив ружья поперек
седел. Сержант спешился, перекинулся парой фраз с дедом и подошел почти вплотную к
туристам, мимоходом расстегнув кобуру на поясе.
- Документ ест? - подозрительно спросил представитель власти, щуря и без того
узенькие глазки.
- Ты что это, товарищ сержант, на советских людей оружие наставляешь? - спросил
Усольцев, протягивая удостоверение.
- Э-э, таварищ капитан, - протянул киргиз, - ты советски, а он, - последовал кивок в
сторону Егора, - не советски! Я здес поставлен бдытелност, тиги, крепыт... И
падазрытельны человек арестоват! Кайдан билем, может он шпиен кытайский?
Слово "шпиен" сержант произнес не с киргизским акцентом, а с выговором глухой
поволжской деревеньки...
- Не подозрительные они, - отмахнулся Сергей. - Девчонку нашу спасли. Потеряли бы
Наташу. Ты лучше скажи, машина в кишлаке есть? Надо бы больную к врачу доставить.
Или у вас свой фельдшер имеется?
- Фельшар джок. Машина джок, - покачал головой киргиз и возбужденно затараторил.
- Радио бар. Кара-Ташка инимди жонотом. Из Кара-Таш машина прыезжайт. Больной