- Сколько же ты тогда весила? - поинтересовался "кожаный", скептически оглядывая
необъятные телеса.
- Я...Мы... Да вы... - тетка задохнулась от возмущения.
- Попробуйте сдать образцы ваших добавок на исследование в советские лаборатории,
- предложил пограничник, - вдруг, и в самом деле, от них есть польза. А нет, так хоть
правду узнаете. Это не "международные независимые эксперты", которые за двести
баксов и стрихнин, как биодобавку, в фотошопе сертифицируют.
- Ладно, - вмешался "кожаный", - кончай нас агитировать за Советскую Власть, - он
усмехнулся. - А ведь и вправду, за Советскую Власть! Не суть. Значит, говоришь, есть
несколько дней, чтобы разобраться и решить, что делать дальше?
- Есть.
- Нормалек. Успеем обсудить всё, и продумать. Вопрос серьезный, с наскока не
возьмешь, - мужик вдруг широко улыбнулся и закончил. - Выкрутимся! Где наша не
пропадала!
Восточная Пруссия, г. Кенигсберг .
Эрих Кох, обер-президент, гауляйтер Восточной Пруссии
По черепичной крыше и стеклам барабанили тугие струи дождя, а яблони в
окружающем виллу саду гнулись под резкими порывами ветра. Вилла называлась
"Иоахим", располагалась по адресу Оттокарштрассе, двадцать два, в дорогом районе
Амалинау. Считалось, что вилла принадлежит городскому управлению, но в Кенигсберге
все знали, что на самом деле она была "служебной резиденцией" государственного
советника Эриха Коха. Но четырех человек, сидевших за столом для совещаний в
кабинете на втором этаже здания, не интересовало буйство стихий за плотно
зашторенными окнами. Трое из них с предельным напряжением на лице изучали лежащие
перед ними документы, и только один разглядывал цветной иллюстрированный журнал.
Собственно, в этом не было бы ничего необычного. Человека с журналом звали Ганс
Адольф Прютцман. Он был немцем, и журнал "Der Spiegel" был немецким. А поскольку
большинство изучаемых тремя остальными участниками документов вышли именно из
его ведомства, он вполне мог позволить себе почитать прессу. Несуразность была в том,
что Ганс Прютцман носил мундир группенфюрера СС и уже почти два месяца, с конца
апреля 1941 года, возглавлял штаб оберабшнита "Норд-Ост". Только вот журнал, в
который он уткнулся, был датирован маем две тысячи десятого года...
Наконец, человек с невыразительным, слегка одутловатым лицом и усиками "а-ля
Гитлер" оторвался от бумаг и сказал:
- Господа, я собрал вас для того, чтобы обсудить наше положение и принять главные,
судьбоносные решения. Но сначала я хотел бы услышать, что господин фельдмаршал
скажет о чисто военных аспектах сложившейся ситуации...
Сидевший с прямой, как палка, спиной фельдмаршал фон Лееб неторопливо поднялся
из кресла и подошел к карте.
- Как вы знаете, вчера в три часа тридцать минут утра вверенные мне войска группы
армий "Норд" выдвинулись на исходные позиции, а в четыре перешли границу и начали
боевые действия в соответствии с директивами ОКХ. Практически одновременно
обнаружилось исчезновение связи со всеми штабами, расположенными южней линии
Ангерапп - Гердауэн - Прейсиш-Эйлау - Хайлигенбайль , в том числе - с танковой группой
Гота и штабом девятой армии, с которой наши части должны были плотно
взаимодействовать. Прервалась и связь со ставкой. Тем не менее, за прошедшие сутки
наступление развивалось достаточно успешно, несмотря на сильное сопротивление
противника, сложные погодные условия и невозможность применения авиации.