положил, по оценке лейтенанта, почти половину атакующих. Перекрывая грохот
стрельбы, раздались громкие крики раненых. Стрельба противника как-то резко стихла, но
одновременно сбоку раздались невнятные крики и шум.
- За мной, - бросив винтовку и выхватив ТТ, Акимов рванул на шум, пригибаясь и
маневрируя между деревьями. Выругавшись, Сергей подхватил брошенное оружие,
крикнул раненым, чтобы не высовывались, оставил одному из них автомат и побежал
вслед за летчиком...
На небольшой полянке, матерясь, трое красноармейцев отбивались от пятерки
довольно грамотно атакующих их литовцев. Поблескивали штыки, гремела сталь,
казалось еще немного и...
Акимов, неожиданно для Громова, очень грамотно, не высовываясь из-за дерева,
открыл огонь из ТТ. Трое бандюг упали, еще один бросил винтовку, воткнувшуюся
штыком в землю, а последний бросился в чащу, но тут же рухнул, подстреленный одним
из бойцов...
Через два часа чертова дюжина красноармейцев, покинула пустую, словно вымершую
деревню, оставив на небольшом погосте несколько свежих могил, в том числе и могилу
забитого бандитами Рошаля. Поскрипывали колеса конфискованной телеги, бойцы на
ходу жевали хлеб с салом. Пока из деревни была видна дорога, все двигались
неторопливо, словно никуда не торопясь, но свернув за поворот сразу поднажали.
Удалившись от деревни километров на пять, они свернули в лес и замаскировались,
готовясь к ночлегу.
- Как считаешь, немцы точно далеко продвинулись? - спросил Акимов, вспомнивший
допрос уцелевших бандитов, у Громова, сидящего у вырытой ямы, в которой горел
разведенный костер.
- Не думаю. За нами танкисты стояли, они наверняка немцев потрепали, - ответил
задумчиво лейтенант, - а там от Ленинграда резервы подойдут.
- Но всыпали нам крепко, точно говорю, - заметил летчик.
- Ничего, за одного битого двух небитых дают. Мы еще в Берлине с тобой выпьем, -
оптимистично заметил Громов.
г. Батуми, порт.
Кахабер Вашакидзе, старший лейтенант ПВ НКВД
Возвращение на заставу ознаменовалось новым знакомством. В кабинете Дашевского
сидел широкоплечий короткостриженый парень с густыми, длинными, лихо
закрученными усами пшеничного цвета.
- Николай Антонов, - протянул руку широкоплечий.
Мог и не представляться. Эти "старорежимные" усы впечатляли даже на пожелтевших
от времени черно-белых фотографиях. Не узнать их было невозможно.
- Кахабар Вашакидзе, - ответил на рукопожатие старлей. - Можно Каха.
- Вот так просто? - улыбнулся Николай. - Ты ж, вроде, по званию выше.
- Это как посмотреть. Я-то одного Антонова знаю. Генерал-лейтенанта. Так что ты до
этих чинов дослужишься. А вот я - еще бабка надвое сказала.
- Так и я по прогнозу той же бабки, - ответил лейтенант. - История изменилась. Ладно,
ужинать пойдешь?
- Когда это пограничник от ужина отказывался?
- Я ж тебе говорил, - вмешался Дашевский, обращаясь к Николаю, - Каха - свой
парень. Жрет за троих, водку хлещет залпом, и с бабами, небось, не промах!
- Про баб-то откуда знаешь? - спросил Каха.
- Так ты ж грузин!