ничего ему, прикладу, за это не будет. А ежели не станешь его использовать по прямому
назначению, то тебе за это будет. Сначала от немца, а потом от Полякова, ежели живой
останешься. А потом до тебя и Андрей Митрофанович доберется! Понял? От дура...
Сашок, взрывник из потомков, что-то мастеривший вместе со старшиной до прихода
рядового, добродушно пробурчал:
- Сергеич, хорош парня гнобить. Первогодок матерого диверсанта задавил. Да еще
бугая какого. Я б точно испугался.
- Что задавил, то молодец, - не стал спорить старшина. - А головой думать, всё равно
должон. И зря винтовку под дождем не таскать до оружейки. Стукнул, значит, стукнул, за
тем ей приклад и даден. На нем не для красоты оковка стоит.
- Да ладно тебе, правильно пришел, есть сомнения - надо проверить. Лучше лишний
раз сходить, чем ствол в бою подведет.
Но Сергеич уже и сам понял, что перебрал с ворчанием.
- Тоже дело баишь. В порядке твоя винтовка, Абрам. Иди, грейся в лучах заслуженной
славы...
- Только на тренировку не опаздывай, - добавил Сашок, - герой...
***
Казарма шумела. Мишка Латынцев, главный балагур заставы, в лицах изображал
дневное происшествие:
- ... А Васька ему и говорит: "Что ж ты, гнида немецкая, врешь в глаза красному казаку
и сержанту-пограничнику? А ну, споткнись о мою ногу, и ляг возле меня на землю, чтобы
я тебя плеткой выпорол!" Ну, немцы - народ дисциплинированный. Приказали
споткнуться - споткнулся, приказали лечь - лег. А Васька его надул. Обещал выпороть, а
сам руки связал и на заставу приволок.
- Тю, трепло, - бросил Васька, - сам-то думаешь, что гутаришь?
- Не мешай, сержант, - зашикали на него, - продолжай, Миш, а Абрам что?
- А что Абрам? Видит Абрам немца и спрашивает: "Ты пошто, гад, не знаешь
Харькова? Знаешь, что положено тем, кто за Лысую Гору не разумеет? Красотка, фас!" И
уж на что у нас кобыла смирная, но так ее необразованность немецкая возмутила, что
закатала она фрицу копытом по яйкам, у того аж искры из глаз посыпались. А Абраша об
него приклад обломал. Пришлось к Сергеичу бегать, чинить. Сам видел! Тогда
оставшиеся немцы посовещались и решили, что лучше умереть, чем с этими зверьми, -
Мишка кивнул на Ваську и подтянувшегося Абрама, - дело иметь. И застрелились от
греха подальше...
- Хорош звездеть! - скомандовал Васька, - пора на тренировку с потомками.
- Нет у бойца счастья в жизни, - заныл Мишка, - что бы ни случилось, а нам лишнее
бегать...
- Я сказал, хорош! Нужные вещи они показывают. Если бы не вчерашнее занятие,
проспал бы я немца. И кирдык! Отделение! Слушай мою команду! На тренировку! Бегом,
марш!
Бойцы потянулись к выходу...
Северный Ледовитый Океан. Борт РПКСН "Карелия".
В. В. Коваленко, капитан первого ранга, командир РПКСН
Владимир сидел, даже не пытаясь прочесть очередную распечатку радиоперехватов, и
смотрел на фото, стоящее на столе. Жена и дочка, улыбающиеся в объектив, живые и
радостные. И мертвые для него, мертвые в любом случае - перенесло ли Россию из две
тысячи десятого в сорок первый, или унесло куда-нибудь еще. Не важно, что случилось,
важно только одно - они больше никогда не встретятся. Никогда, ни при каких
обстоятельствах. Друг для друга они умерли, даже хуже чем умерли, они просто оказались