Едва войдя в лофт, Ниалл проговорил:
— Лесли забрали. Я не прошу многого, все эти годы ничего не просил…
Кинан поднял руку, и та воссияла солнечным светом.
— Айриэл все еще имеет власть над тобой, Ниалл?
— Что?
Тот замер, пытаясь совладать со своими чувствами.
Король Лета вместо ответа нахмурился.
Горячий ветер — свидетельство кипения его чувств — пронесся по комнате, склоняя деревья и кусты; птицы спешно укрылись за колоннами. Летних дев, к счастью, не было. Кинан коротко велел выйти и стоявшим на посту стражникам, после чего принялся расхаживать по лофту. По помещению кружил водоворотами раскаленный воздух, вились смерчи, похожие на призрачные живые существа, а их с воем рвал в клочья жгучий ветер пустыни. Затем хлынул ливень. В замкнутом пространстве, грозя катастрофой, столкнулись разные стихии — воплощения противоречивых эмоций короля.
Кинан приостановился, спросил:
— Ты часто вспоминаешь о нем? Скучаешь по его двору?
— О чем ты говоришь? — удивился Ниалл.
Кинан схватил диванную подушку, стиснул ее в руках, стараясь обуздать ярость. В комнате уже бушевал ураган, срывая листья с деревьев, опрокидывая и разбивая вдребезги стеклянные статуи.
— Я выполнил все условия, Ниалл. И больше не дам себя связать. Прошлое не вернется. Айриэл не лишит меня сил.
Глаза его сверкнули нестерпимо ярко, из уст вырвалось солнечное сияние. Диванная подушка занялась огнем.
— Я ничего не понимаю, Кинан. Объясни, наконец, в чем дело. — Нрав Ниалла не был таким переменчивым даже после веков пребывания при Летнем дворе, но в чем он превосходил короля, так это в жесткости. — Айриэл забрал Лесли. У нас нет времени на…
— Айриэл к тебе по-прежнему привязан. — Вид у Кинана стал печальный. — А что ты чувствуешь к нему?
Ниалл остолбенел, глядя на друга. Ради Кинана он жил, в нем на протяжении веков находил единственное оправдание своего существования. Король не мог задать ему такой вопрос. Но он все-таки спросил, и это причинило боль.
— Не надо. Не спрашивай меня о том, что было когда-то.
Кинан промолчал. Не извинился за то, что бередит старые раны. Подошел к окну, выглянул, и буря в комнате начала утихать.
Король Лета снова был спокоен.
Зато Ниалл утратил равновесие. Совсем не такого разговора он хотел — сейчас, когда его снедали беспокойство за Лесли и гнев на Айриэла, Темного короля, которому он доверился в далекие времена и совершил ошибку. Айриэл не сразу открыл ему то, что знал с самого начала: те смертные, с кем Ниалл вступал в связь, приобретали наркотическую зависимость от него и заболевали. А потом умирали… но прежде темные фэйри забирали их забавы ради в свои владения. Когда Айриэл объяснил, что такова природа ганканаха — вызывать зависимость, Ниалл сбежал.
А потом за ним пришел Габриэл. И отвел его обратно во владения Темного двора, в «Холм», где обитал Айриэл.
— Когда-нибудь ты можешь стать правителем моего двора, — сказал ему Айриэл.
По его приказу в зал вывели смертных девушек, обольщенных Ниаллом и сходивших с ума от желания.
— Останься с нами, — добавил он тихо. — Твое место здесь. Со мной. Ничего не изменилось.
Девушки бросались к каждому фэйри, кто открывал им объятия, словно не в силах были прожить без ласки и секунды. Их не страшили ни шипы на телах, ни формы этих тел, несовместимые с человеческими.
Ниалл понял, что фактически он поставлял смертных для утех Темного двора, и пришел в ужас. Когда Айриэл предложил сделку: «Или ты развлекаешь моих подданных, ганканах, или эти девушки. Страх и боль — вот плата за их свободу. Кто именно заплатит, меня мало интересует», — он решил, что присяга Темному двору в обмен на освобождение смертных будет правильным шагом. В итоге этот шаг оказался бессмысленным: девушки все равно погибли, моля о наркотике, которым стали для них его объятия.
Кинан снова заговорил:
— Твоя натура никогда еще не шла на пользу моему двору. — Вид у него был отсутствующий, печальный и задумчивый. — А для того чтобы оградить двор от опасности, мне необходимо использовать все, чем я владею.
Он откупорил бутылку, стоявшую на подносе с подогревом, разлил медовый напиток в два бокала, протянул один Ниаллу. Тот не шелохнулся. Молча глядел на своего короля.
— Хотя Айриэл обрел власть над Лесли, ты ей нужен по-прежнему. Как и ему самому. Мы можем воспользоваться этим, чтобы узнать кое-какие сокровенные тайны Темного двора. — Кинан снова предложил ему бокал: — Возьми!.. Тебя он не тронет. Возможно, даже поделится девушкой. И…
— Ты знал. Знал, что Лесли отмечена им, что…
— Нет. Я знал только, что некоторых смертных темные фэйри отмечают и забирают. И надеялся со временем выяснить, каким образом они входят в связь и для чего она им нужна. Взгляни на дело другими глазами. Это не конец. Ты нужен Лесли. Я видел, как она смотрела на тебя, и уверен, что никакие действия Айриэла ее чувств не изменят. Все может обернуться даже лучше, чем я надеялся. Попав к нему, она узнает многое и расскажет все тебе… если выживет. Любую твою просьбу исполнит, лишь бы быть с тобой, — Кинан предложил ему бокал в третий раз. — Выпей со мной, Ниалл. Не позволяй такой безделице встать между нами.
Ниалл взял бокал и, не отводя глаз от Кинана, швырнул его на пол.
— Я отдал тебе все. Посвятил тебе жизнь. Девять веков, проклятых богами! И ты мог так обойтись с девушкой!
— Не я с ней так обошелся. И не моя кровь течет в ее жилах. Айриэл.
— Но играл со мной на этот раз не Айриэл. — Ниалл стиснул зубы. Ярость боролась в нем с отчаянием. — Как ты мог использовать меня, Кинан? Скрывать от меня какие-то тайны? Ты манипулировал мной. — Он шагнул вперед, чувствуя немалое искушение поднять руку на короля, которого клялся чтить и защищать до последнего вздоха. — И собираешься использовать дальше. Ты знал и…
— Я лишь слышал о магических обменах через татуировки. Подозревал, что Лесли может стать жертвой. До тайн Темного двора добраться очень трудно. Она всего лишь одна из смертных. Я не в силах спасти всех. Кто-то погибнет, зато мы убережем остальных. Так было всегда, — Кинан не дрогнул, не стал призывать стражников. — В результате мы оба получим то, чего хотим.
— Ты поощрял мой интерес к Лесли. Вынудил меня пойти против воли Айслинн, моей королевы. Твоей королевы.
— Да, это так.
Теперь Ниалл понял все. Истина, которую он не замечал до сих пор — то ли по глупости, то ли из-за доверчивости, — легла на сердце тяжким грузом, сокрушая его.
— И ничуть не раскаиваешься в этом? Ведь ей придется претерпеть…
— Айриэл — угроза для нас. — Кинан пожал плечами. — Слишком страшен Темный двор, чтобы позволять ему благоденствовать. Что он творит, ты знаешь лучше меня. Свидетельство тому — твои шрамы. Чем сильней он, тем опасней для нашего двора, для нашей королевы. Его необходимо придержать.
— Так почему же ты не сказал об этом мне? — Ниалл взглянул на короля в надежде услышать ответ, способный облегчить тяжесть знания.
Это знание грозило сломить его дух, как это сделал когда-то Темный двор.
Но Кинан такого ответа не дал. Он спросил:
— И что бы ты сделал? Рассказал все Лесли? Я видел, что ты уже попал от нее в зависимость. Мой план был лучше. Требовалось, чтобы девушка попала в зависимость от тебя. Для этого она подходила не хуже любой другой.
Его логика была понятна Ниаллу. Подобным образом король рассуждал не раз на протяжении девяти веков, пока соблазнял смертных, превращая их в летних дев. Но это ничего не меняло: наградой Ниаллу за верность и усердное служение стали пренебрежение и бесцеремонное отстранение его от дел.
— Я не могу это принять и не приму, — сказал он. — С меня довольно.
— Что ты имеешь в виду?
И Ниалл произнес слова, освобождавшие его от клятвы:
— Моя верность больше не принадлежит Летнему двору. Ты не мой король.
Вот и конец всему, что так много для него значило. Несколько простых слов, и он снова одинок в этом мире.
— Ниалл, подумай как следует. Это не стоит твоего ухода, — сказал Кинан. Чужой, незнакомый Кинан — не тот, кем Ниалл считал его все эти годы. — Что я, по-твоему, должен был делать?
— Что угодно, только не это. — Ниалл направился к выходу. — Лучше я буду одиночкой, без двора, короля и дома, лишь бы меня никто не использовал.
Он ничего больше не прибавил, не заплакал. Не хлопнул дверью. Просто ушел.
Несколько часов подряд Ниалл бесцельно бродил по улицам Хантсдейла. На них было полно народу — смертные, похоже, что-то праздновали. Но столпотворение и шум ему не мешали, в мыслях царила такая же сумятица.
Он ничем не лучше Айриэла. Сделал бы Лесли зависимой от себя, как наркоманы, которых она так боялась. Его король это знал и использовал в своих целях.
Теперь Лесли для него потеряна.
Нечасто Ниаллу случалось сетовать на то, что он принадлежит к числу ведомых, а не ведущих. Но сегодня, пробираясь среди смертных по замусоренным улицам, он гадал, правильный ли выбор сделал в те давние времена, когда Айриэл предлагал ему стать преемником Темного короля.
Если бы Ниалл согласился, возможностей у него было бы куда больше.
Фэйри, встречавшиеся тут и там в толпе смертных, торопливо уступали ему дорогу. В какой-то миг путь и вовсе расчистился, и Ниалл вдруг увидел его — Айриэла, стоявшего в небрежной позе у магазинной витрины.
— Мне доложили, что ты вышел на прогулку, — сказал Темный король. — Я уж думал, мои подданные обознались.
— Нам надо поговорить… — начал Ниалл.
— Всегда рад, ганканах. Как и прежде. — Айриэл показал на маленький скверик через дорогу. — Пойдем туда.
Кругом смеялись и галдели подвыпившие смертные. Уличные торговцы предлагали сладости и напитки с лотков. Народу было так много, словно на улицу высыпали зрители после концерта или спортивной игры. Машины не могли проехать, водители сердито сигналили — посреди дороги выплясывали развеселые юнцы, выкрикивая то, что казалось им песней.
Пробравшись кое-как на другую сторону улицы, Темный король вошел с Ниаллом в сквер. Указал на каменную скамью, с которой уже торопливо смахивал пыль кто-то из его подданных.
— Здесь тебя устраивает? Или ты предпочел бы…
— Устраивает.
Садиться, впрочем, Ниалл не стал. Прислонился к дереву, не желая стоять спиной к слонявшимся вокруг фэйри.
Айриэл пожал плечами и грациозно опустился на скамью с видом человека, не замечающего, какое впечатление он производит на окружающих. Смертные девушки меж тем не сводили с него глаз.
— Итак, — он принялся раскуривать сигарету, — полагаю, ты хочешь поговорить о моей Лесли.
— Она не твоя.
Айриэл со вкусом затянулся.
— Думаешь?
— Да. Думаю.
Ниалл медленно повернулся влево, смерил взглядом нескольких подошедших слишком близко фэйри. Он не доверял ни подданным Айриэла, ни одиночкам. Никому он сейчас не доверял.
Айриэл жестом подозвал своих слуг. Приказал:
— Расчистите для нас пространство. — Потом взглянул на Ниалла. — Сядь. Тебе никакого вреда не причинят, пока ты со мной рядом. Клянусь.
Никакого вреда?.. Ниалл сел и уставился на Темного короля, ошеломленный таким щедрым обещанием. Это означало, что собственная безопасность заботит Айриэла меньше, чем безопасность Ниалла. Он напомнил себе, что такое мимолетное проявление доброты сути дела не меняет. Лесли остается в руках Айриэла, а сам король по-прежнему жесток.
— Она не твоя, — сказал Ниалл. — Она связана, но принадлежит лишь себе. Ты просто еще не понял этого.
— А ты все такой же дурак, ганканах. — Айриэл выпустил струю дыма, откинулся на спинку скамьи. — Чувствительный… дурак.
И тогда Ниалл произнес слова, которые никогда в жизни не думал повторить Айриэлу. Слова, долгое время звучавшие в его кошмарных снах.
— Могу ли я выкупить ее свободу?
В глазах Айриэла мелькнуло какое-то непонятное выражение. Он бросил сигарету.
— Возможно. Что ты предлагаешь?
— А чего ты хочешь?
Лицо Айриэла поскучнело.
— Порой и сам не знаю. Я правил своим двором во времена войн Бейры с последним королем Лета, сносил ее жестокие выходки, но этот новый порядок… Я устал, Ниалл. Чего хочу?.. — К нему вернулся обычный холодный и насмешливый вид. — Чего хочет всякий король? Благополучия своих подданных.
— Какое отношение к нему имеет Лесли?
— Этот вопрос интересует тебя или твоего королька? — Тон стал прежним, слегка издевательским. Айриэл так и не простил Ниаллу бегства. Оба хорошо это знали.
— Что ты хочешь в обмен? Я готов заключить сделку. Какова твоя цена? — Ниалл еле сдерживал бушевавший в нем вихрь эмоций: отвращение к себе за то, что не сберег Лесли, гнев на короля, предавшего его, растерянность, поскольку доброта Айриэла его все-таки тронула. — Условия мне известны. Скажи, что тебе нужно и чего это мне будет стоить.
— Ты так и не понял? — недоверчиво спросил Айриэл. И взял его за руку. — Отдайся чувствам, ганканах. Тем самым, которые пытаешься сейчас от меня скрыть. И я отвечу.
— Что?
Ниаллу случалось слышать о странных сделках. И прихотливый нрав Темного короля был ему хорошо известен. Но… ответ в обмен на то, что он отдастся своим чувствам?
Он нахмурился.
— Я не…
— Перестань сдерживать темные эмоции, и я отвечу на твои вопросы. — Айриэл улыбнулся так, словно они вели обычный дружеский разговор. — Просто позволь себе чувствовать то, что чувствуешь, Ниалл. Это все, о чем я прошу. Потом я поделюсь с тобой информацией, соразмерной тому, что именно ты чувствуешь и насколько полно.
— Но…
— Ганканах, ты предпочитаешь, чтобы я попросил о чем-нибудь другом? Я не веду нечестных игр с теми, кто мне дорог.
Айриэл наклонился к нему и одарил такой лукавой улыбкой, что Ниалл сразу вспомнил давно прошедшие приятные времена, когда он еще не знал, кто такой Айриэл. Не знал, кто такой он сам.
И Ниалл дал полную волю своим чувствам. Он отдался гневу, вызванному предательством Кинана, позволил своей ярости бить ключом. Нечасто он давал волю этой эмоции, подавляя ее годами, и сейчас гнев стал облегчением.
Зрачки Айриэла расширились. Руки сжались в кулаки.
— Раз.
Ниалл вспомнил о тех смертных девушках, которых он соблазнил и бросил умирать, когда ничего еще не знал о себе. Представил Лесли в своих объятиях, трепещущую от желания, пьяную от поцелуев, и затрепетал сам, охваченный неутолимой и оттого еще более мучительной страстью.
— Два, — сказал чуть слышно Айриэл. — Еще одна, последняя эмоция, ганканах.
И Ниалл представил себе, как вцепляется ему в глотку. Дал волю ревности при мысли об Айриэле, ласкающем Лесли. И о Лесли, ласкающей его.
Руки Айриэла дрожали, когда он раскуривал новую сигарету.
— Хорошо сыграно, ганканах. Порой я думаю: что бы ты сделал, если бы обрел знание?
— Какое знание?
Ниалл, не чувствуя сейчас вовсе ничего, взглянул на короля с холодным спокойствием.
— Темные фэйри умирают от голода без эмоций. Темных эмоций. В них, — Айриэл затянулся сигаретой, — наша сила. Наша еда, питье, воздух. Это великая тайна, Ниалл. Ее могли бы обратить против нас другие, если бы они узнали.
Ниалл слегка растерялся. Не понимая, с одной стороны, почему Айриэл идет на риск, открывая столь важную тайну. А с другой — зная точно почему, но не желая признаваться в этом даже самому себе. Айриэл доверял ему. И не напрасно на самом деле.
Он отвел взгляд. Спросил:
— Но как Кинан до сих пор не догадался? Или Сорша?.. И почему я не знал?
— Кинан — из-за своей переменчивой природы, возможно. Сорша — из-за глухоты ко всему, что ей не нравится. — Айриэл стряхнул пепел с сигареты. — А ты… Вообще-то я думал, что ты понял это еще тогда. Но корольку своему не открыл, и я надеялся, что мы…
— Так питаются все твои придворные? — перебил Ниалл, не желая вспоминать о былых временах. Он только теперь понял, что разгул, которому они предавались неделями, кормил Айриэла. Как и тот кошмар после побега Ниалла.
— Да, иначе они слабеют. — На лице Темного короля выразилась такая боль, что Ниалл смутился. Словно заглянул ненароком в самые сокровенные глубины чужой души. — Гвин умерла от пули смертных. Ее застрелили.
Айриэл посмотрел в сторону улицы. Там, на капоте припаркованной машины, выплясывала босоногая девушка. Владелец автомобиля стоял рядом, держа в руках туфли, и уговаривал ее спуститься.
Глядя на них, Айриэл улыбнулся, потом повернулся к Ниаллу и сказал:
— Ты любишь Лесли. Если бы ты знал, что она уже моя, ты бы охранял ее от меня еще упорней. Сражался бы за нее.
«Я знал, что ты ее хочешь, и…»
Ниалл остановился, оборвал свою мысль. Он чувствовал себя неловко из-за того, что Айриэлу открыты все его эмоции, а еще больше — из-за того, что теперь можно воспользоваться этой тайной и уничтожить Темного короля. Если при любом дворе узнают, что их чувства легко прочесть и понять, трудновато будет убедить правителей смириться с самим существованием Темного двора.
— Но Бейра все знала, — произнес Ниалл.
— Она нуждалась в нас. А мы — в ней. Иначе я бы не стал помогать ей связывать силы королька. Бейра затевала смуты, когда это требовалось моим подданным.
— Но при чем тут Лесли?
— Мне нужен запасной план. — Айриэл снова улыбнулся, но уже мрачно и не без вызова. — Нужна она сама.
— Ты не должен ее удерживать… — начал Ниалл.
Но Темный король взял его за руки — и нахлынули, туманя разум, все воспоминания, от которых Ниалл бежал, все ужасы Темного двора. Он пил их, как когда-то — сладкое вино, чей вкус давно позабыт.
— Прекрати, — сказал Ниалл.
Айриэл выпустил его руки.
— Я знаю, что Кинан обманул тебя, ввел в заблуждение. В своих целях отправил тебя охранять нашу девушку. Габриэл видел, как ты боролся с собой. Я не обману тебя. Больше никогда. Рад буду видеть у себя в доме, где станет жить Лесли. И когда ты будешь готов, снова предложу тебе трон.
Ниалл побледнел. Он мог бы принять что угодно, любые мучения — в обмен на свободу Лесли. Но царствование? Любовь?.. Это была полная неожиданность. И наверняка — хитрость. Как все, что затевает Айриэл.
Проигнорировав предложение, Ниалл ответил вопросом:
— Ты отпустишь ее в обмен на клятву верности с моей стороны?
— Нет. Она останется у меня. Но если хочешь быть с нею — милости прошу. — Айриэл встал и поклонился ему в пояс как равному. — Я не допущу, чтобы страдали мои люди, даже ради тебя. Ты знаешь теперь нашу тайну, знаешь, кто я такой и что я тебе предлагаю. Могу пообещать: я сделаю все, чтобы она была счастлива. А ты можешь… вернуться. Выбор за тобой. Он всегда у тебя был.
Ниалл смотрел на него и молчал, не зная, что ответить.
Он прожил века, не вспоминая о былой дружбе с Айриэлом, не тоскуя по тем временам, и всякий раз, когда их пути пересекались, старался держаться так, словно ничего между ними не было. Теперь он понимал, что всегда был для Айриэла открытой книгой, как бы тщательно ни охранял свои тайны. Темный король воспринимал его эмоции, знал их вкус, видел насквозь все его слабости — при каждой встрече. Но никогда не попрекал ими. И сейчас он предлагал Ниаллу то же дружелюбие, что и века назад. А Ниалл не отвечал, не мог ответить.
Айриэл вновь заговорил:
— Ты слишком долго жил ради Кинана, выплачивая какой-то вымышленный долг. Мы то, что мы есть, Ниалл; не так добры и не так злы, какими нас считают другие. Наша сущность не влияет на искренность наших чувств. Она просто дает им свободу.
Сказав это, он вышел из сквера, пританцовывая на ходу, и нырнул в толпу смертных. Среди них он выглядел своим.