– Одна девушка по имени Маша.
– Ты был знаком с этой великой колдуньей в своем мире? – продолжил допрос Асаль-тэ-Баукир. – Как бы я хотел познакомиться с женщиной, способной на такое!
– Ну… на самом деле она – совсем не колдунья. Но, может быть, познакомишься…
Ненаследный принц проснулся далеко за полдень.
Я тоже выспался за все прошедшие ночи, но встал гораздо раньше, чем мой пациент. Первым делом проверил, как чувствует себя Маня. Зверь блаженствовал на солнышке. А что? Питье есть – я не лег спать, пока не наполнил водой обнаруженную еще в первый день нашего пребывания в заброшенном форте каменную колоду. А охота для невидимого гиено-волка вообще теперь не проблема.
Правда, в степи не так уж много добычи. Я ни разу не видел диких копытных. Да и откуда им тут взяться? Когда-то эта земля была пашней и лесом. Если какие-то крупные звери и жили, то они погибли после изменения климата. А потом орки стали использовать свободную территорию для выпаса овец.
Зато всякой землеройной мелочи в округе водилось с избытком. Нынешним утром Маня притащил парочку то ли кроликов, то ли сусликов. В общем, каких-то грызунов размером с кошку, светло-коричневых с черными полосками на спине. Я скептически посмотрел на испачканные в крови и пыли тушки, но все же решил взять их. Зря, что ли, мой кормилец старался? Если это едят собаки, то и орки не должны отказываться.
«Крослики», как я назвал зверьков, оказались вкусными. Запеченные в костре с перцем и душистыми травами, они походили на что-то среднее между курицей и свининой.
В общем, утро удалось на славу. Маня – счастлив и доволен, я – сыт и, кажется, пока в безопасности, ненаследный принц дрыхнет, как младенец. После завтрака я, стараясь не причинить боль, аккуратно сменил ему повязки. Гнойники уже практически зажили, остались лишь небольшие пятна. Все-таки великая вещь – магия! Если бы на Земле такие зелья были, как тут, насколько бы легче приходилось врачам!
Так что, покончив с делами, я с чувством исполненного долга улегся у затухающего костра и собрался еще немного подремать.
– И долго ты лежать собираешься? – подал голос Асаль-тэ-Баукир.
Я лениво потянулся:
– А что, я танцевать должен?
– Думаешь, проблемы больше нет? – продолжал ворчать мертвый маг. – Для Хаоса смерть этого мелкого духа – небольшая потеря. Что-то готовится, и что-то страшное, я это чувствую!
– Ну и что?
Я перевернулся на живот и уставился на щит. Все-таки ужасно неудобно разговаривать, не видя собеседника:
– Что-то делать – это не значит суетиться. Нужно подумать, что делать дальше. Мне многое непонятно. Во-первых, что делать с той энергией Хаоса, которая уже проникла в этот мир. Пока вроде дети Матушки-Земли, степные и горные духи сдерживают ее, не давая выплеснуться из речной долины. Но бесконечно так быть не может. Открыл ворота для этой силы Шерик. Значит, надо будет эту дырку найти и как-то заткнуть. Как – не знаю. Это – раз. А два – это то, о чем говорили чернорясники в юрте. Они что-то задумали. Причем смерть Шерика их не остановит. Да и вряд ли они скажут толпе, что поклонятся им больше некому. Знаешь, почему фанатики сейчас не рыщут по степи? Да потому, что с их точки зрения, какой-то странный зверь напал на их бога, и бог убил его. Статуя же никуда не девалась. Когда мы удрали из Храма, там оставалась мертвая тварь и статуя. Что может подумать рядовой фанатик? То, что бог явил очередное чудо и самолично расправился с хищником. И толпа так и будет поклоняться статуе, в которой уже нет ни грамма Силы. И я не знаю, насколько смерть Шерика может помешать тому, что задумали чернорясники. Только ли в Шерике дело? И еще третье есть. Меня до сих пор беспокоит, почему те разбойники, что разорили стойбище Красных Псов, напали именно на меня. И куда девался «дядька в черном халате», как сказала про него девочка. Думаю, это бы кто-то из чернорясников. То есть они заранее знали о том, что я должен появиться, и старались мне помешать. Откуда? В общем, пока одни вопросы. На некоторые, думаю, сможет ответить этот спящий красавец – когда проснется, конечно.
– Одна идея у меня есть, – перебил меня щит, которому надоело слушать мои рассуждения. – О том, что делать с энергией Хаоса. По-моему, проще всего ее воплотить, сковать формой. А уж потом разбираться с тем, что получится.
– Воплотить???
Я задумался. Интересная идея. Сейчас борьба идет только на уровне энергий. Ни орки, ни другие разумные в ней участия не принимают. Земля хранит своих детей от силы Хаоса. Но тут есть маленький моментик, который, в принципе, можно попытаться использовать. Столкновение живого существа с энергией Хаоса – это почти на сто процентов изменение этого существа, превращение его в тварь Хаоса. Ведь Хаос есть внутри каждого. Вопрос лишь в устойчивости разумного. Мухтиэль по непонятным мне причинам оказался «крепким орешком». А вот в столкновение твари Хаоса «во плоти» с любым живым существом побеждает тот, кто сильнее. Маня без труда перекусил глотку тому зверю, в которого превратился горный дух. Орки – очень неплохие бойцы. Если их заранее предупредить, они смогут противостоять тому, во что воплотится энергия Хаоса… Особенно если перекрыть ее приток. Только вот как это сделать? Мой артефакт – штука маломощная. На одного Шерика его хватило, а вот на все, чем заполнена речная долина… Я ощутил эту силу, когда удирал из лагеря фанатиков. Даже представить страшно…
– Да, воплотить! – гордо продолжил мертвый маг. – Я тут подумал… В общем, твой щит теоретически может сделать любой амулет гораздо сильнее. Особенно тот, чье предназначение – стабилизация формы, а не ее изменение.
– Это как? – заинтересовался я.
– Я попытаюсь скопировать структуру магических плетений с артефакта «Воплощения». А щит… в общем, кажется, надо тебе рассказать.
– О чем?
– О Следах Создателя. Я когда-то работал с ними, но в одиночку результата добиться не смог. А помощи мне было ждать неоткуда…
Рассказанная магом история походила на сказку. Хотя кто знает, каков был его родной мир до вторжения Хаоса? Наверное, прекрасным и полным чудес. По крайней мере, фениксы там жили. Таинственные и прекрасные огненные птицы, по каким-то им одним понятным приметам выбиравшие себе друзей среди разумных. В молодости Асаль-тэ-Баукир много путешествовал и в одном из странствий наткнулся на колонию фениксов.
Это было в каких-то горах. Местные жители считали одну из долин заповедной. Там никогда не пасли скот, и даже лекарки осмеливались лишь подходить к ведущему в нее перевалу. Правда, именно там, у границы вечного льда, они собирали самые сильные травы.
Но Асаль-тэ-Баукира, как многие маги, не мог преодолеть любопытства. В этом я его прекрасно понимаю – я сам бы обязательно полез туда, куда никто не ходит.
Молодой маг добрался до перевала вечером и замер, пораженный открывшейся картиной. Десятки огненных столбов кружили над долиной в каком-то странном танце. Они манили и завораживали, они были прекраснее, чем все, что Асаль-тэ-Баукир до этого видел..
Молодой маг переночевал на перевале. Но заснуть он так и не смог, не мог оторваться от созерцания колдовской красоты… А как только рассвело, спустился вниз.
Утром долина показалась еще прекраснее. Огненные столбы превратились в россыпи радуг, а камни переливались и искрились, словно вся земля была усыпана драгоценностями. Но и это не самое удивительное. Средоточием этого буйства цвета были птицы – огромные огненные птицы, сидящие на гнездах или парящие над долиной.
Асаль-тэ-Баукир насчитал три десятка фениксов. К его удивлению, они не обращали на него никакого внимания, словно он всегда жил в этой долине. Хотя вряд ли кто из людей смог бы тут долго прожить. От птиц исходили такие волны жара, что маг выдерживал только благодаря тому, что имел огненное посвящение. Чистое пламя, исходившее от птиц, обтекало его, не причиняя вреда…
И все же не все фениксы остались равнодушны к пришельцу. Один – самый бльшой и красивый – долго кружил над Асаль-тэ-Баукиром, а потом вдруг вспыхнул и осыпался пеплом. Молодой маг едва успел поймать падающее на него золотое яйцо. Ослепительный металл обжег Асаль-тэ-Баукиру руки, но маг не почувствовал боли. Он знал, что только что произошло такое чудо, о котором другие колдуны могут только мечтать.
– Ты хочешь отправиться со мной в путешествие? – спросил Асаль-тэ-Баукир у яйца.
В ответ все остальные птицы вдруг взмыли в небо, закричали протяжно, закружились в прихотливом хороводе.
«Они прощаются с другом, – понял молодой маг. – В их песне нет ни зла, ни тревоги».
Силой заставив себя оторвать взгляд от танца фениксов, Асаль-тэ-Баукир повернул к перевалу, и вскоре он был уже в крохотной деревушке, приютившейся в соседней долине.
– Ты нарушил запрет и ходил в Сердце Огня? – спросил молодого мага староста.
– Откуда ты знаешь? – удивился Асаль-тэ-Баукир.
– Взгляни на свое отражение, – рассмеялся старый горец. – Но, если ты остался жив, то значит ты – хороший человек. Огонь сам защищает себя, а запрет – лишь для того, чтобы молодые и глупые не рисковали зазря. Если ты выжил, то так тому и быть. Но уходи скорее из нашей деревни, чтобы не смущать сердца тех, кто верит в сказки о спрятанных в Сердце Огня драгоценностях. Увидев тебя, они могут забыть про запрет и попытаются проникнуть в долину…
Асаль-тэ-Баукир кивнул и, не заходя ни в один дом, поспешил уйти из деревни. А на следующий день ему встретился широко разлившийся ручей. Тихая вода в заводи походила на серебряное зеркало. Маг нагнулся, чтобы напиться, и чуть не уронил кружку. Он увидел, что его волосы, от природы черные, стали подобны шкуре тигра. Бывает, после сильного испуга у человека появляются седые пряди. Шевелюру Асаль-тэ-Баукира украсили пучки пурпурного, оранжевого и желтого цветов…
А феникс вылупился через неделю. Молодой маг ни на миг не давал яйцу остыть. И потом, когда скорлупа треснула и появился крохотный птенец, похожий на робкий лепесток огня, он, преодолевая боль от ожогов, держал малыша за пазухой. В первый день Асаль-тэ-Баукир беспокоился о том, чем кормить юного феникса, мучительно вспоминая строки из древнего манускрипта, который когда-то читал. Там было написано, что огненных птиц кормят жаром собственного сердца. Маг не знал, что это такое. И от тревоги за малыша сердце Асаль-тэ-Баукира замирало и, казалось, переставало биться. Но птенец не выказывал признаков того, что он голоден. Наоборот, он рос так быстро, что к вечеру стал уже размером с голубя. И тогда маг понял, что пищей для него служит человеческая любовь и нежность. И только тот, кто способен искренне беспокоиться, сможет вырастить феникса.
Так и случилось. Через три дня огненная птица доросла до размеров орла, взмыла в воздух и с радостными криками начала носиться над магом. И с тех пор феникс был неизменным его спутником во многих путешествиях…
– Как жаль, – только и смог вымолвить я, когда Асаль-тэ-Баукир прервал свой рассказ. – Как жаль, что этого прекрасного мира уже нет. Знаешь, если бы не ты, то я не смог бы понять, зачем я здесь. Этот мир тоже прекрасен. Не идеален, конечно. Но какие здесь в степи, закаты, как одуряющее пахнут по утрам травы!
– Да, миры Сахахаэ были прекрасны, – задумчиво продолжил маг. – Десяток миров, каждый из которых – драгоценность, и ни один не похож на другой. К началу катастрофы мы умели перемещаться с планеты на планету. Может быть, мы слишком много брали у хранителей земли, поэтому наш веер и оказался поражен Хаосом…
– Но что такое «Следы Создателя»? Ты обещал рассказать…
– Когда только появилась угроза Хаоса, мой феникс погиб. Да, я знаю, эти птицы бессмертны. Однако так случилось… Однажды я пришел в зал, где он жил… Нет, я никогда не держал его в клетке. Когда я построил башню, то выделил ему целый зал, окна которого никогда не закрывались… Там было гнездо, выстланное каменной пряжей. Я много сил потратил на то, чтобы создать материал. Он не горел, но был мягок и нежен, как шелка. Я старался, чтобы у феникса все было самое лучшее. А еще я объявил, что обеспечу приданное тем девушками, которые смогут порадовать моего огненного питомца рассказом о своей любви. Но только любовь их должна быть настоящей и искренней…
Маг снова замолк, погрузившись в воспоминания. Даже щит, казалось, потускнел.
– И что? – переспросил я. – Что случилось?