Так феникс заплатил за еще несколько десятилетий жизни веера Сахахаэ, которые мне удалось вырвать у Хаоса. Но силы одного Следа все же не хватило. Я искал другие, но мне не повезло. И только когда я увидел твой щит, я понял, что нашел то, что мне нужно.
– След Создателя? – поразился я.
– Да, в структуру Солнечного щита вплавлен След Создателя. Это я знаю точно.
– Ни фига себе! – не сдержался я. То-то Арогорн так смотрел! То есть ты думаешь, что можно объединить силу Следа Создателя с артефактом «Воплощения»?
– Да. Прикрепи его чем-нибудь к щиту. У меня в воплощенных мирах очень мало сил, но я попробую разобраться в вязи заклинания, которое превращает духов в материальные существа, лишенные магии. Если это у меня получится, то ты сможешь сковать формой не только ту энергию Хаоса, которая проникла в речную долину, но и всех духов этой земли. И даже, пожалуй, местных богов.
– Ну – это, пожалуй, будет лишним, – ухмыльнулся я. – Пусть Матушка Земля остается богиней, а не превращается многодетную тетку.
Едва я успел исполнить просьбу Асаль-тэ-Баукира, мой пациент заворочался и застонал.
Я метнулся к нему, понимая, что первый миг после пробуждения будет самым важным.
Но Мухтиэль, не открывая глаз, вдруг заплакал. Я тронул его за плечо:
– Что с тобой, друг? Так больно?
В ответ ненаследный принц лишь завыл еще громче, сумев выдавить из себя лишь два слова: «Бог умер!»
Когда плачет женщина – это еще можно понять. И успокоить иногда получается. Но когда рыдает взрослый парень, хочется или напоить его водкой, или стукнуть в ухо. Причем что полезнее – непонятно.
Водки у меня не было. Ее вообще не существовало в этих землях. Я так и не успел изобрести самогонный аппарат – не хватило времени и материалов.
Бить пациента – тоже не дело.
Поэтому я ляпнул то, что первое пришло в голову:
– И что же теперь будет?
Мухтиэль посмотрел на меня жалобно, несколько раз шмыгнул носом и, горько вздохнув, изрек:
– Грядет страшное! В мир прорвется зло! Бог умер, и теперь ничто нас не спасет!
– Да, а откуда ты взял, что бог умер?
Ненаследный принц похлопал глазами, словно я задал совсем уж идиотский вопрос, но все же удосужился объяснить:
– Я видел это во сне. Бог посылает самым верным вещие сны. До этой ночи у меня был такой лишь однажды. Но все, что я видел, сбылось. Я нашел Храм моего бога и стал ему служить. Но, наверное, я недостаточно чист душой. Когда другие верные прикасались к богу, их тела менялись, приобретая силу и прочность, невиданную у людей. Но я не сумел принять бога сердцем, и мое превращение было не полным.
Мухтиэль вскинул руку, чтобы продемонстрировать мне пораженную Хаосом кожу – и замер, открыв рот.
Я полюбовался ошарашенным выражением лица ненаследного принца и с интонацией репетитора, восьмой раз объясняющего ученику простейший пример, спросил:
– Ты не верил, что я – лекарь?
Дальше была немая сцена.
Головолом в моих мозгах не выдержал и заворчал:
«Ну и долго ты намерен смотреть на этого несчастного?»
Пришлось начать забалтывать Мухтиэля, концентрируя его внимание на себе. Впрочем, он и так был настолько ошеломлен, что ввести его в транс не составило особого труда. Глаза у парня закатились, тело расслабилось, он опустился на одеяло и замер.
«Ну, этого достаточно, чтобы ты в него вселился?» – спросил я у нетерпеливого духа.
«Достаточно», – ответил бывший мудрец и исчез из моего сознания.
А я, не особо надеясь на возможности мозголома, как можно отчетливее произнес:
– Бог послал тебе сон. Ты остановишь зло. Бог умер, но ты остановишь зло. Ты – избранный. Ты остановишь зло.
Не знаю, насколько это было этично, но я не мог не воспользоваться ситуацией. Романтичный мизантроп, страдающий от несовершенства мира, – это не так уж плохо. Особенно если его послать по конкретному адресу. Настоящие романтики – существа упорные, если что-то себе в голову вбили, будут переть, как танки. А мне все равно нужен кто-то, кто сообщит Гырбаш-князю о предстоящем нашествии тварей Хаоса. Если сумею сделать из Мухтиэля гонца – сэкономлю время.
Услышав меня, щит тихонько хихикнул, но комментировать происходящее не стал.
– Сейчас ты откроешь глаза, и с этого мига твоя жизнь будет отдана борьбе с грядущим злом! – закончил я.
Мухтиэль послушно открыл глаза и затравленно огляделся:
– Кто ты, лекарь? И где мы? И почему бог выбрал именно меня? Есть же и более достойные!
– Погоди, погоди! – остановил его я. – Давай по порядку. Почему бог выбрал тебя – не знаю. Он же не дал мне благодати! Может быть, потому, что заранее знал о своей смерти, поэтому не наградил тебя полным изменением. Может быть, ты рожден, чтобы стать героем. Дальше. Мы – в надежном убежище. Я – тот, кому назначено помочь тебе. Не удивляйся тому, что я – орк. Для бога нет ни орков, ни эльфов.
– Да, это так, – кивнул Мухтиэль. – Но все орки, которых я знал, – грязные животные, приходившие в общину лишь потому, что совершили преступление в своих семьях. Остальные же ничего не хотят знать о боге, оставаясь во тьме заблуждений.
«Ага, значит, фанатики называют свой лагерь общиной», – подумал я.
Но вслух сказал:
– У меня тоже были вещие сны. Мне сказано, что я должен помочь тебе.
Ненаследный принц кивнул, соглашаясь. Этого-то мне и было надо. Дело оставалось за малым – внушить парню, что главная его забота сейчас – предупредить орков о грядущем зле.
Конечно, мой план был очередной авантюрой, но она могла оказаться удачной.
Если правильно ориентировать ненаследного принца, то до ставки Гырбаш-князя он доберется. Парень упорный и упертый.
К тому же надо его куда-то девать? Мне такой «чемодан без ручки» ни к чему. Но убивать жалко. А разрешить ему вернуться в общину – на меня стопроцентно начнут охоту.
Хорошо, что я вовремя вспомнил, что у орков есть такое понятие, как «вестник». Одинокий путник, бредущий по степи, находится под покровительством того клана, вождь которого его послал в дорогу. Ну, или не вождь, а кто-то из его семьи. Официально я – брат князя. Я имею право сделать «знак» – нечто вроде кулона из особым образом связанных межу собой кожаных шнурков. По узору плетения любой орк прочтет, кто и куда послал «вестника». Так что в дороге парню опасаться нечего.
А дойдет до города Гырбаш-князя – там знают, что делать. Старая Апа-Шер – не самый последний из провидцев. А уж мой властительный «братишка» не упустит случая потренировать своих бойцов… Да и соседние кланы поднимет. Надеюсь, у него на это ума хватит. Орки знают о судьбе обитателей поречья и давно опасаются, что этой катастрофой дело не закончится.
В общем, я не собирался единолично вступать в схватку с Хаосом. Я – неправильный попаданец. Орки или кто тут еще живет, тоже должны хоть немного о себе позаботиться.